михель гофман
12-07-2014 20:51:30
Появилась новая порода предпринимателей, paper entrepreneurs, бумажных предпринимателей, финансисты, инвестиционные банкиры, те, кто делает деньги не за счёт увеличения и развития экономики, а скупает и перепродает компании и корпорации. Продукт манипуляций лишь денежная масса, сотни миллиардов долларов попадают в карманы финансовой элиты, но ничего не создается.
Задача индустрии производство материальных продуктов, но главная цель бизнесмена производство прибыли, поэтому создание денежного капитала для любого бизнеса важнее нежели создание продуктов. В конце XX века индустрия финансов вышла вперёд, она напрямую, минуя производственную фазу, производит желаемый продукт, деньги.
Производство не цель, а инструмент для деланья денег, производство подсобный механизм в финансовой игре где деньги делаются деньгами. Производство лишь первоначальный, и не самый важный этап в аккумуляции денежной массы. Большие деньги не делаются в сфере производства, они делаются там, где покупаются и продаются деньги, в сфере финансового капитала.
Деньги, в индустрии финансов, основной продукт, находящийся в процессе покупок и продаж. При каждой финансовой трансакции, покупка-продажа производств, покупка и перепродажа биржевых акций, кампаний, зданий, земли, сервиса, денежный объём увеличивается.
Первая в истории биржа была создана в Лондоне, в конце XVIII века, и сразу же продемонстрировала свои возможности в сфере манипуляций с акциями, большинство из которых не имели реального обеспечения. Эффект был настолько устрашающим, что правительство запретило кампаниям выпускать акции. Запрет действовал 50 лет.
Акцизная биржа, не один раз в истории мировой экономики, приводила к гигантским катастрофам. Биржа построена на принципе спекуляции, покупок и перепродаж, она создаёт ажиотаж вокруг определённого круга акций, что неизбежно приводит к созданию огромного пузыря, который время от времени лопается, и большинство вкладчиков теряют свои жизненные накопления. Это азартная игра с высоким уровнем риска. Но она необходима, благодаря ей увеличиваются капиталовложения, без неё темп экономического развития резко замедлится.
Крах биржи в 2000 году был связан с акциями кампаний высоких технологий, которые, в пике ажиотажа спекуляций, стоили в 50-100 раз дороже чем реальная стоимость компаний. Компании, гиганты современной технологии, Cisco, eBay, Palm.Inc., Sun Мicrosystems в конце 90-х годов спонсировали все виды масс-медиа для рекламы огромных возможностей Интернета. Начали появляться тысячи маленьких кампаний занимавшихся разработкой новых коммуникационных систем, обладавших минимальным исходным капиталом. Часто не больше, чем стоимость ренты за офис. Их акции, благодаря рекламному шквалу, раскупались мгновенно. Кампании «Dot.com» росли как на дрожжах, а соотношение между реальной стоимостью кампаний и их акциями было 1-50, 1-100, в некоторых случаях 1-1000.
Миллионы инвесторов вложили в новые технологии 5 триллионов долларов и, раздувшийся до гигантских размеров пузырь лопнул. Тысячи кампаний «Dot.com» бесследно исчезли, миллионы владельцев акций потеряли жизненные накопления. Но 5 триллионов долларов, конкретные вложения миллионов инвесторов не могли исчезнуть, они кому-то стали принадлежать, но следы к тем, кто стал их владельцем, нисколько не интересовали органы финансового контроля, 5 триллионов огромная сила в политике. Тем не менее, благодаря искусственно созданному ажиотажу, мыльные пузыри финансовой индустрии превратили индустрию электронных коммуникаций в мощный двигатель экономики.
Предшествующие кризисы были результатом огромных афер, но они проводились корпорациями второго ряда. Кризис 2008 года создали киты, на которых стоит вся американская экономика, всемирно известные кампании: Federal Reserve Bank, Bank of America, AIG, Bear Sterns, Merrill Lynch, Lehman Brothers и многие другие гиганты финансового, страхового и банковского сектора.
Руководители хедж-фондов вполне осознанно вели экономику к краху 2008 года. Также как и их предшественники, ведущие менеджеры этих корпораций сознательно вели свои кампании к банкротству, которое могло принести им более высокие личные дивиденды, чем умелое управление, в котором они были несостоятельны. Старая поговорка «Легче ограбить банк, которым ты владеешь, используя свою бухгалтерию, чем ограбить его с пистолетом в руках», раньше казалась преувеличением, шуткой, с известной долей правды. В свете того, что происходит сегодня, это достоверный факт.
В 2007 году 25 ведущих топ-менеджеров хедж-фондов заработали каждый по миллиарду долларов, но и после падения биржи, они получили по пол-миллиарда. Как бы не раскладывались карты в этой игре, даже в случае проигрыша они не остаются в накладе.
Можно было бы возложить всю вину на них, на лидеров индустрии, но они делают то, что им выгодно только потому, что само общество, которое они используют в своих целях, добровольно садится вместе с ними за карточный стол, зная, что имеет дело с шулерами.
Когда память о предшествующем крахе стирается, масса вкладчиков вступают в новую игру, делая ставки на недвижимость. Пузырь рынка недвижимости, лопнув в октябре 2008 года, привёл в действие систему домино, начали лопаться все другие пузыри, созданные индустрией финансов.
Огромные массы населения, около 60 миллионов, являются держателями акций, будучи работниками различных предприятий и, одновременно, акционерами тех же предприятий, они выступают в двух противоречащих друг другу ролях. В первой своей роли, роли работника, они заинтересованы в улучшении условий труда, снижении рабочего темпа, повышении оплаты и иммунитета от необоснованных увольнений. В другой, как держатели акций, они заинтересованы в массовых увольнениях и ужесточении условий труда, стоимость акций увеличивается пропорционально уменьшению уровня заработков и увеличению эффективности труда.
Пропаганда говорит, что каждый держатель акций, вне зависимости от количества акций которыми он владеет, участвует в игре на равных с крупными вкладчиками, т.е. становится финансистом. Но держатели небольшого количества акций не принимают участия в основных решениях, это не они разрабатывают стратегию и тактику, они пешки в игре правил, которой они не знают. В шахматах пешки обладают значительной силой, в финансовой игре миллионы пешек не имеют никакой силы, финансовый менеджмент меняет правила по своему усмотрению, и они всегда в его пользу, ему и принадлежат все вклады мелких игроков.
Финансовая элита хозяин огромного казино, в котором для миллионов американских «финансистов», акционеров, играющих на бирже, призывно звучат 25-ти центовые монеты в игральном автомате, а устроители игры получают миллиарды. Круг замкнут системой общего интереса, каждый имеет свои карты на руках, и никто не решится на критику, протест, или просто осуждение, в игре все партнёры равны, у всех есть возможности стать богаче.
В мировой торговле, стоимость всех товаров 3 триллиона долларов, финансовые операции, с ним связанные, составляют около 100 триллионов. Производство товаров и услуг увеличивается в год всего на несколько процентов, а стоимость акций растёт в астрономических пропорциях.
Национальный продукт США сегодня составляет 14 триллионов долларов, а стоимость акций около 200 триллионов. Следовательно, большая часть стоимости акций на бирже не имеют реального обеспечения, их стоимость не отражает реальной ситуации в экономике, что неизбежно вело её к пропасти, что и произошло в 2008 году. Экономический кризис 2008 года сделал более наглядным то, что было очевидно и раньше, свободный рынок, предоставленный сам себе, без общественного и государственного контроля, может привести к глобальному краху.
Но катастрофу можно отодвинуть на несколько десятилетий, если вовлечь в «финансовую пирамиду» все страны мира. Для этого необходимо создать глобальный рынок, который решит проблемы на определенное время. Не исчерпаны ресурсы и в самих Штатах. Рынок финансов может быть расширен за счёт вовлечения в финансовую игру всего населения страны. Приблизительно у 5% населения США есть достаточные финансовые средства для создания ещё большего капитала, но увеличить свои возможности они могут лишь вовлекая в игру массы, чьи накопления попадут в руки победителей, финансовой элиты.
Финансовая система необходима, увеличивая инвестиции, капиталовложения в новые технологии, в расширение производственной базы, она обеспечивает интенсивное развитие экономики. Но, на определённом этапе, спекуляции приносят больше доходов нежели инвестиции в производство, и тогда, далеко оторвавшись от земли, воздушный шар, созданный спекуляциями, под огромным давлением лопается, под его обломками начинает рушиться и вся реальная экономика в целом. Это происходило много раз, но каждый раз воспринималось как результат отклонения от правил игры немногочисленными авантюристами.
Но, это не отклонение, так как фундаментальное правило игры — вложить меньше и получить больше, а оно не предполагает честности в игре с партнёром, бизнес, защищая свои интересы, не может держать свои карты открытыми, существует тайна бизнеса, банковская тайна, они защищены законом.
В последние десятилетия появилась новая тенденция в отношении к деловым операциям , они должны быть открыты, прозрачны. Но Швейцария в течении столетий была банковским сейфом Европы и смогла им стать, так как, более жёстко, чем другие, охраняла тайны вкладов. Швейцарские банки скрывали от нескромных взглядов не только капиталы, созданные легальным бизнесом, но и те, что были добыты неправедным путем , еврейское золото, снятое с трупов в фашистских лагерях смерти, богатство диктаторов, ограбивших свои народы, а сегодня 80% всех доходов мирового наркобизнеса.
Ещё со времён Кальвина, превратившего город Женеву в центр протестантизма в Европе, религиозные мораль и этика перестали распространяться на деловые операции, соблюдалась лишь деловая этика, соблюдение формального договора, что и превратило Женеву в финансовый центр европейского континента.
Не отдельные личности, а сама природа бизнеса вынуждает участников финансового процесса игнорировать те нормы морали которых они придерживаются в своей частной жизни. А широкое распространение афер, финансовых пирамид или пузырей, неизбежное следствие системы, так как в них принцип вложить меньше, получить больше, реализуется с самым высоким коэффициентом прибыли.
Раньше финансовые аферы проходили на более или менее локальном уровне, реальная экономика так или иначе оправлялась от ударов. Сегодня это происходит на глобальном уровне, на широком поле мировых финансов становится наглядным, что системе финансовой индустрии, построенной на кредите (credit в переводе означает доверие), нельзя доверять.
Это было понятно в самом начале возникновения финансовой индустрии. Карл Маркс писал в 1867 году: «Владельцы финансового капитала будут стимулировать рабочий класс покупать всё больше и больше дорогих товаров, домов и техники, они вынудят их брать всё более дорогие кредиты, до тех пор, пока кредиты станут невыплачиваемыми. Невыплачиваемые кредиты приведут к банкротству банков, которые будут национализированы государством....».
Перспектива подобного развития была очевидна, но желание масс верить в мечту, что можно увеличивать богатство надувая финансовые пузыри, получать деньги из воздуха, было сильнее, поэтому стало очевидно только в 2008-ом году когда превратилась в неоспоримый факт.
Маркс был не первым, кто видел подобное развитие событий. Томас Джефферсон, третий президент США, автор Декларации независимости, писал задолго до Маркса, в 20-е годы XIX века: «Если американский народ когда-нибудь позволит частным банкирам контролировать денежный оборот в стране, банки и корпорации, которые расплодятся вокруг них, лишат народ собственности в такой мере, что дети окажутся бездомными на земле, завоеванной их предками».
Опасения Джефферсона оправдались. Когда в США индустриальный прогресс привёл к созданию банковских и промышленных конгломератов, корпораций, и увеличению их власти над жизнью общества, президент Авраам Линкольн, в одном из своих выступлений, сказал: «В недалеком будущем наступит перелом, который крайне беспокоит меня и заставляет трепетать за судьбу моей страны. Приход к власти корпораций неизбежно повлечёт за собой эру продажности и разложения в государственном аппарате страны. Капитал утвердит своё владычество над обществом, играя на самых тёмных инстинктах масс, пока все богатства страны не окажутся в руках немногих и тогда конец республике.»
Одним из этих немногих был железнодорожный магнат Корнелиус Вандербильт, и он, как бы отвечая на реплику Линкольна, определил реальные цели корпораций: «Когда мы что-то делаем, то только потому, что это нам выгодно, нам тысячу раз наплевать на публику».
Правда, времена изменились и сегодняшние лидеры корпораций не так откровенны как Вандербильт. Они выпускники престижных колледжей страны, а Вандербильт, практически был безграмотен, закончил лишь двухгодичную церковную школу, и, в силу прямолинейности характера, высказывал то на что сегодня, в эпоху политкорректности, уже никто не решается.
Роберт Монкс, один из наиболее влиятельных людей в мире большого бизнеса, руководивший многими крупнейшими корпорациями страны: «Корпорации гигантские монстры, хотя они объявляют о своих целях как служение обществу, они его разрушают, так как служат только себе.».
Мировой экономический кризис 2008 года напомнил этот общеизвестный факт, о котором общество старается не знать, так как в процессе азартной игры обогащаются не только банкомёты, но и наиболее удачливая часть мелких игроков, а неудачники тешат себя надеждой, что когда-нибудь и им выпадет большой выигрыш.
Как писала Жорж Санд более ста лет назад: «Европейский романтик повесил бы скорбную лиру меж прибрежных ив, дабы излить проклятия на зло цивилизации. Американец же не может беззаветно клеймить позором зло, из которого произошли сила, богатство и независимость его народа».
Моральные реминисценции и требования социальной справедливости не имеют никакой связи к принципами ведения бизнеса.
У бизнеса своя мораль, мораль успеха, нравственно всё, что приносит богатство. «Богатство это справедливость, богатство это свобода, богатство это власть.», Маркус Гарви, американский политический деятель начала ХХ века. И сегодня, в обществе, построенном на экономике и ради экономики, это мнение разделяют массы, вспоминающие о морали лишь когда они оказываются в проигрыше.
Задача индустрии производство материальных продуктов, но главная цель бизнесмена производство прибыли, поэтому создание денежного капитала для любого бизнеса важнее нежели создание продуктов. В конце XX века индустрия финансов вышла вперёд, она напрямую, минуя производственную фазу, производит желаемый продукт, деньги.
Производство не цель, а инструмент для деланья денег, производство подсобный механизм в финансовой игре где деньги делаются деньгами. Производство лишь первоначальный, и не самый важный этап в аккумуляции денежной массы. Большие деньги не делаются в сфере производства, они делаются там, где покупаются и продаются деньги, в сфере финансового капитала.
Деньги, в индустрии финансов, основной продукт, находящийся в процессе покупок и продаж. При каждой финансовой трансакции, покупка-продажа производств, покупка и перепродажа биржевых акций, кампаний, зданий, земли, сервиса, денежный объём увеличивается.
Первая в истории биржа была создана в Лондоне, в конце XVIII века, и сразу же продемонстрировала свои возможности в сфере манипуляций с акциями, большинство из которых не имели реального обеспечения. Эффект был настолько устрашающим, что правительство запретило кампаниям выпускать акции. Запрет действовал 50 лет.
Акцизная биржа, не один раз в истории мировой экономики, приводила к гигантским катастрофам. Биржа построена на принципе спекуляции, покупок и перепродаж, она создаёт ажиотаж вокруг определённого круга акций, что неизбежно приводит к созданию огромного пузыря, который время от времени лопается, и большинство вкладчиков теряют свои жизненные накопления. Это азартная игра с высоким уровнем риска. Но она необходима, благодаря ей увеличиваются капиталовложения, без неё темп экономического развития резко замедлится.
Крах биржи в 2000 году был связан с акциями кампаний высоких технологий, которые, в пике ажиотажа спекуляций, стоили в 50-100 раз дороже чем реальная стоимость компаний. Компании, гиганты современной технологии, Cisco, eBay, Palm.Inc., Sun Мicrosystems в конце 90-х годов спонсировали все виды масс-медиа для рекламы огромных возможностей Интернета. Начали появляться тысячи маленьких кампаний занимавшихся разработкой новых коммуникационных систем, обладавших минимальным исходным капиталом. Часто не больше, чем стоимость ренты за офис. Их акции, благодаря рекламному шквалу, раскупались мгновенно. Кампании «Dot.com» росли как на дрожжах, а соотношение между реальной стоимостью кампаний и их акциями было 1-50, 1-100, в некоторых случаях 1-1000.
Миллионы инвесторов вложили в новые технологии 5 триллионов долларов и, раздувшийся до гигантских размеров пузырь лопнул. Тысячи кампаний «Dot.com» бесследно исчезли, миллионы владельцев акций потеряли жизненные накопления. Но 5 триллионов долларов, конкретные вложения миллионов инвесторов не могли исчезнуть, они кому-то стали принадлежать, но следы к тем, кто стал их владельцем, нисколько не интересовали органы финансового контроля, 5 триллионов огромная сила в политике. Тем не менее, благодаря искусственно созданному ажиотажу, мыльные пузыри финансовой индустрии превратили индустрию электронных коммуникаций в мощный двигатель экономики.
Предшествующие кризисы были результатом огромных афер, но они проводились корпорациями второго ряда. Кризис 2008 года создали киты, на которых стоит вся американская экономика, всемирно известные кампании: Federal Reserve Bank, Bank of America, AIG, Bear Sterns, Merrill Lynch, Lehman Brothers и многие другие гиганты финансового, страхового и банковского сектора.
Руководители хедж-фондов вполне осознанно вели экономику к краху 2008 года. Также как и их предшественники, ведущие менеджеры этих корпораций сознательно вели свои кампании к банкротству, которое могло принести им более высокие личные дивиденды, чем умелое управление, в котором они были несостоятельны. Старая поговорка «Легче ограбить банк, которым ты владеешь, используя свою бухгалтерию, чем ограбить его с пистолетом в руках», раньше казалась преувеличением, шуткой, с известной долей правды. В свете того, что происходит сегодня, это достоверный факт.
В 2007 году 25 ведущих топ-менеджеров хедж-фондов заработали каждый по миллиарду долларов, но и после падения биржи, они получили по пол-миллиарда. Как бы не раскладывались карты в этой игре, даже в случае проигрыша они не остаются в накладе.
Можно было бы возложить всю вину на них, на лидеров индустрии, но они делают то, что им выгодно только потому, что само общество, которое они используют в своих целях, добровольно садится вместе с ними за карточный стол, зная, что имеет дело с шулерами.
Когда память о предшествующем крахе стирается, масса вкладчиков вступают в новую игру, делая ставки на недвижимость. Пузырь рынка недвижимости, лопнув в октябре 2008 года, привёл в действие систему домино, начали лопаться все другие пузыри, созданные индустрией финансов.
Огромные массы населения, около 60 миллионов, являются держателями акций, будучи работниками различных предприятий и, одновременно, акционерами тех же предприятий, они выступают в двух противоречащих друг другу ролях. В первой своей роли, роли работника, они заинтересованы в улучшении условий труда, снижении рабочего темпа, повышении оплаты и иммунитета от необоснованных увольнений. В другой, как держатели акций, они заинтересованы в массовых увольнениях и ужесточении условий труда, стоимость акций увеличивается пропорционально уменьшению уровня заработков и увеличению эффективности труда.
Пропаганда говорит, что каждый держатель акций, вне зависимости от количества акций которыми он владеет, участвует в игре на равных с крупными вкладчиками, т.е. становится финансистом. Но держатели небольшого количества акций не принимают участия в основных решениях, это не они разрабатывают стратегию и тактику, они пешки в игре правил, которой они не знают. В шахматах пешки обладают значительной силой, в финансовой игре миллионы пешек не имеют никакой силы, финансовый менеджмент меняет правила по своему усмотрению, и они всегда в его пользу, ему и принадлежат все вклады мелких игроков.
Финансовая элита хозяин огромного казино, в котором для миллионов американских «финансистов», акционеров, играющих на бирже, призывно звучат 25-ти центовые монеты в игральном автомате, а устроители игры получают миллиарды. Круг замкнут системой общего интереса, каждый имеет свои карты на руках, и никто не решится на критику, протест, или просто осуждение, в игре все партнёры равны, у всех есть возможности стать богаче.
В мировой торговле, стоимость всех товаров 3 триллиона долларов, финансовые операции, с ним связанные, составляют около 100 триллионов. Производство товаров и услуг увеличивается в год всего на несколько процентов, а стоимость акций растёт в астрономических пропорциях.
Национальный продукт США сегодня составляет 14 триллионов долларов, а стоимость акций около 200 триллионов. Следовательно, большая часть стоимости акций на бирже не имеют реального обеспечения, их стоимость не отражает реальной ситуации в экономике, что неизбежно вело её к пропасти, что и произошло в 2008 году. Экономический кризис 2008 года сделал более наглядным то, что было очевидно и раньше, свободный рынок, предоставленный сам себе, без общественного и государственного контроля, может привести к глобальному краху.
Но катастрофу можно отодвинуть на несколько десятилетий, если вовлечь в «финансовую пирамиду» все страны мира. Для этого необходимо создать глобальный рынок, который решит проблемы на определенное время. Не исчерпаны ресурсы и в самих Штатах. Рынок финансов может быть расширен за счёт вовлечения в финансовую игру всего населения страны. Приблизительно у 5% населения США есть достаточные финансовые средства для создания ещё большего капитала, но увеличить свои возможности они могут лишь вовлекая в игру массы, чьи накопления попадут в руки победителей, финансовой элиты.
Финансовая система необходима, увеличивая инвестиции, капиталовложения в новые технологии, в расширение производственной базы, она обеспечивает интенсивное развитие экономики. Но, на определённом этапе, спекуляции приносят больше доходов нежели инвестиции в производство, и тогда, далеко оторвавшись от земли, воздушный шар, созданный спекуляциями, под огромным давлением лопается, под его обломками начинает рушиться и вся реальная экономика в целом. Это происходило много раз, но каждый раз воспринималось как результат отклонения от правил игры немногочисленными авантюристами.
Но, это не отклонение, так как фундаментальное правило игры — вложить меньше и получить больше, а оно не предполагает честности в игре с партнёром, бизнес, защищая свои интересы, не может держать свои карты открытыми, существует тайна бизнеса, банковская тайна, они защищены законом.
В последние десятилетия появилась новая тенденция в отношении к деловым операциям , они должны быть открыты, прозрачны. Но Швейцария в течении столетий была банковским сейфом Европы и смогла им стать, так как, более жёстко, чем другие, охраняла тайны вкладов. Швейцарские банки скрывали от нескромных взглядов не только капиталы, созданные легальным бизнесом, но и те, что были добыты неправедным путем , еврейское золото, снятое с трупов в фашистских лагерях смерти, богатство диктаторов, ограбивших свои народы, а сегодня 80% всех доходов мирового наркобизнеса.
Ещё со времён Кальвина, превратившего город Женеву в центр протестантизма в Европе, религиозные мораль и этика перестали распространяться на деловые операции, соблюдалась лишь деловая этика, соблюдение формального договора, что и превратило Женеву в финансовый центр европейского континента.
Не отдельные личности, а сама природа бизнеса вынуждает участников финансового процесса игнорировать те нормы морали которых они придерживаются в своей частной жизни. А широкое распространение афер, финансовых пирамид или пузырей, неизбежное следствие системы, так как в них принцип вложить меньше, получить больше, реализуется с самым высоким коэффициентом прибыли.
Раньше финансовые аферы проходили на более или менее локальном уровне, реальная экономика так или иначе оправлялась от ударов. Сегодня это происходит на глобальном уровне, на широком поле мировых финансов становится наглядным, что системе финансовой индустрии, построенной на кредите (credit в переводе означает доверие), нельзя доверять.
Это было понятно в самом начале возникновения финансовой индустрии. Карл Маркс писал в 1867 году: «Владельцы финансового капитала будут стимулировать рабочий класс покупать всё больше и больше дорогих товаров, домов и техники, они вынудят их брать всё более дорогие кредиты, до тех пор, пока кредиты станут невыплачиваемыми. Невыплачиваемые кредиты приведут к банкротству банков, которые будут национализированы государством....».
Перспектива подобного развития была очевидна, но желание масс верить в мечту, что можно увеличивать богатство надувая финансовые пузыри, получать деньги из воздуха, было сильнее, поэтому стало очевидно только в 2008-ом году когда превратилась в неоспоримый факт.
Маркс был не первым, кто видел подобное развитие событий. Томас Джефферсон, третий президент США, автор Декларации независимости, писал задолго до Маркса, в 20-е годы XIX века: «Если американский народ когда-нибудь позволит частным банкирам контролировать денежный оборот в стране, банки и корпорации, которые расплодятся вокруг них, лишат народ собственности в такой мере, что дети окажутся бездомными на земле, завоеванной их предками».
Опасения Джефферсона оправдались. Когда в США индустриальный прогресс привёл к созданию банковских и промышленных конгломератов, корпораций, и увеличению их власти над жизнью общества, президент Авраам Линкольн, в одном из своих выступлений, сказал: «В недалеком будущем наступит перелом, который крайне беспокоит меня и заставляет трепетать за судьбу моей страны. Приход к власти корпораций неизбежно повлечёт за собой эру продажности и разложения в государственном аппарате страны. Капитал утвердит своё владычество над обществом, играя на самых тёмных инстинктах масс, пока все богатства страны не окажутся в руках немногих и тогда конец республике.»
Одним из этих немногих был железнодорожный магнат Корнелиус Вандербильт, и он, как бы отвечая на реплику Линкольна, определил реальные цели корпораций: «Когда мы что-то делаем, то только потому, что это нам выгодно, нам тысячу раз наплевать на публику».
Правда, времена изменились и сегодняшние лидеры корпораций не так откровенны как Вандербильт. Они выпускники престижных колледжей страны, а Вандербильт, практически был безграмотен, закончил лишь двухгодичную церковную школу, и, в силу прямолинейности характера, высказывал то на что сегодня, в эпоху политкорректности, уже никто не решается.
Роберт Монкс, один из наиболее влиятельных людей в мире большого бизнеса, руководивший многими крупнейшими корпорациями страны: «Корпорации гигантские монстры, хотя они объявляют о своих целях как служение обществу, они его разрушают, так как служат только себе.».
Мировой экономический кризис 2008 года напомнил этот общеизвестный факт, о котором общество старается не знать, так как в процессе азартной игры обогащаются не только банкомёты, но и наиболее удачливая часть мелких игроков, а неудачники тешат себя надеждой, что когда-нибудь и им выпадет большой выигрыш.
Как писала Жорж Санд более ста лет назад: «Европейский романтик повесил бы скорбную лиру меж прибрежных ив, дабы излить проклятия на зло цивилизации. Американец же не может беззаветно клеймить позором зло, из которого произошли сила, богатство и независимость его народа».
Моральные реминисценции и требования социальной справедливости не имеют никакой связи к принципами ведения бизнеса.
У бизнеса своя мораль, мораль успеха, нравственно всё, что приносит богатство. «Богатство это справедливость, богатство это свобода, богатство это власть.», Маркус Гарви, американский политический деятель начала ХХ века. И сегодня, в обществе, построенном на экономике и ради экономики, это мнение разделяют массы, вспоминающие о морали лишь когда они оказываются в проигрыше.