плеснем-ка малость масла в угли...

Шаркан

01-02-2014 20:33:20

Скрытый текст: :
Презренны и жалки обе стороны.
Весь мир - сплошное быдло!
Но можно и по другому.
Арабы обижаются, что наши солдаты ни разу (!) не изнасиловали их женщин.
Какое пренебрежение!
Jo.Y.

ЗА ТАКОЕ КИНО НАДО УБИВАТЬ...

Среда, 27 Ноября 2013 Александра СВИРИДОВА

Александр Гутман. Выпускник ВГИКа, оператор, режиссер-документалист, продюсер. Участвовал в создании таких известных лент, как «Снежная фантазия», «Пирамида», «Русские ушли», премированных на самых престижных международных кинофестивалях. Последняя его горькая лента «Три дня и больше никогда» триумфально прошла по экранам мира. И вот – новый фильм.

«За такое кино надо убивать», – сказала неизвестная мне зрительница, первой покидая зал после просмотра в Нью-Йорке. Смелая женщина – она произнесла вслух то, что думала половина зала.

«Путешествие в юность» называется новый фильм Александра Гутмана. За обманчиво-невинным названием – страшная история, к восприятию которой с экрана мало кто готов сегодня. Но завтра снимать ее будет не с кем и показать заинтересованному зрителю уже не удастся: живых не останется. Потому что в кадре речь о событиях 1944 года. Доблестная Красная Армия с боями пересекла рубежи фашистской Германии, вошла в Восточную Пруссию и в числе прочих «актов возмездия», изнасиловала массу немецких женщин всех возрастов – от мала до велика.

Далее – по пакту Ялтинской конференции – женщин загнали в вагоны и эшелоны и погнали на территорию СССР – «для оказания помощи в восстановлении народного хозяйства, разрушенного в годы войны».

Тех, кого довезли живыми, расселили в старых и вновь построенных сталинских лагерях, где снова насиловали и терзали. Выжившие четыре немецкие женщины пятьдесят лет спустя говорят об этом с экрана. На немецком. Таких фильмов – на всех языках Европы – можно снять сериал: по всем странам, которые освободили советские доблестные войска. Польки, венгерки, румынки, чешки, словачки, болгарки слово в слово могут повторить все то же самое. Без детали вывоза в лагеря СССР. Этот фильм – первый.

Александр Гутман пишет в титрах имена своих героинь на белом снегу Карелии, ибо о Карельском лагере речь. Имена заметает поземка. Этот кадр – и правда жизни, и художественный образ: никто не спрашивал их имен, когда насиловали, угоняли, голыми бросали в ямы братских могил на болоте. Только в титрах они и останутся. В первую очередь главная рассказчица – фрау Кауфман, которая взяла на себя непомерный труд вернуться в Россию вместе со съемочной группой. Снова проехать через Ленинград, где в 1944-ом была первая остановка их эшелона и « выгрузили трупы». Снова пройти знакомой дорогой – через жидкий лес, где работали на лесоповале, – к тому месту, где осталась навеки лежать ее младшая сестра, которую закопали живой…

Если случится фильму выйти на экран, вы увидите, как она протащила по просеке простой зеленый венок из лап ели, положила его на мемориальную могилу, созданную в российском лесу на деньги немецкого писателя Генриха Белля, который сам солдатом прошел в обозе войну… Услышите ее рассказ, как тяжело было тащить телеги с трупами через лес. Как убежденно она говорит, что война не нужна никому. Что начинают войны мужчины, а страдают женщины и дети. «Вы заплатили жизнью, мы – телом и душой. Мир вашему праху, мир вашим душам…» – слышно сквозь слезы.

Расскажет она и о том, как молилась в храме обо ВСЕХ невинных жертвах войны и чувствовала, что «с нами Бог»… В этом месте даже у меня – послевоенного ребенка – в памяти всплывает бляха немецкой униформы, на которой многие запомнили надпись «С нами Бог». Трудно.

Вечная тема вины и невиновности – непаханая целина морали – встает на дыбы внутри и гонит судить. Всех и немедленно. Уточню сразу: фрау Кауфман было пять лет, когда Гитлер пришел к власти, и десять, когда началась война. Родители ее были фермерами, верующими людьми. Гитлер не внушал им симпатий, и отец был в ужасе, когда ее брат добровольцем ушел в армию. Он погиб где-то между Смоленском и Оршей… Мама плакала, а отец не вывесил флаг в день рождения Гитлера. Его пришли арестовать, но не тронули, увидев похоронку…
«Нас не убивали в газовых камерах, – говорит фрау Кауфман. – Но шансов умереть у нас было больше, чем выжить. И дневник Анны Франк известен миру, а мы носим свои дневники в себе»… Тут снова трудно: выдержать сравнение еврейской и немецкой девочки, но… Та и другая попадают в категорию «дети».Фрау Кауфман настаивает, что дети – невиновны. И страдание не имеет национальности. Возразить на это нечего.

Александр Гутман на премьере в Нью-Йорке в кругу профессионалов и друзей процитировал американского поэта Роберта Фроста, формулируя свое отношение к материалу: « Мы приходим в храм просить у Бога прощения, но прежде мы должны сами простить других». Он пытается разомкнуть круг ненависти. Он не первый. До него советские писатели-гуманисты отмечали, что во Второй Мировой встретились два близнеца, и один победил другого. Две армии соревновались в надругательствах над противником. И если в послевоенной Германии у нового поколения формировали национальный комплекс вины, то послевоенный СССР создавал культ героя, воина-освободителя, замалчивая его недостойные поступки. Хотя многие знали – и в первую очередь сами воины, что наряду с Неизвестным Солдатом-героем был Неизвестный Солдат-мародер. И зачастую это был один и тот же человек.

Тем, кто хотел покаяться, власти затыкали рот. Так стал диссидентом Лев Копелев. Так Андрею Сахарову Михаил Горбачев выключил микрофон… О советском солдате можно было только как о покойнике: хорошо или ничего. Но минуло полвека. И новое поколение робко делает попытку помянуть жертв обеих сторон. И грех обеих сторон. Он может, но не должен быть замолчан. И если было преступление, то был тот, кто его совершил. Виновен ли солдат, что война пробуждает в человеке зверя, – мне трудно ответить. Но я точно знаю, что всякий преступный режим, преступный приказ, само преступление должны быть осуждены, какими бы высокими целями не прикрывались главы государств и правительств. Потому что если есть преступление – есть преступник. Он должен быть найден и наказан. Дело не в миллионах убитых. Надругательство над одним человеком достойно наказания ничуть не меньше. И всякий преступник должен знать, что нет тайного, которое не стало бы явным. Справедливость всегда восторжествует. Не всегда успеваешь дожить до этого. И возмездие не в том, чтобы убить убийцу, а в том, чтобы поднести к его лицу зеркало, чтобы он себя увидел. Именно это пытается сделать Александр Гутман.

Его усилия получили признание. В Америке в городе Хьюстон штата Техас на днях завершился 34-ый Международный кинофестиваль документального кино, где картина «Путешествие в юность» получила главный приз – Платиновую награду.

– Каких еще наград удостоен фильм? – спросила я Александра.

– Мне легче ответить, какими фестивалями фильм был отвергнут. Это два десятка европейских и американских МКФ. Я сам выставлял фильм, т.к. я автор фильма, постановщик, сооператор, продюсер и владелец. И все права на фильм у меня. Он был только на фестивале ФИПА во Франции, но понимания не нашел. Сейчас выдвинут на Золотую Камеру в Чикаго. Фестиваль состоится в июне.

– Скажите, что движет евреем, когда он снимает фильм о страданиях немок?

– Мой папа, которого я боготворю, Илья Семенович Гутман – фронтовой оператор, прошел всю войну, до Вены. Сделал с Карменом знаменитую серию из двадцати фильмов «Неизвестная война» для Америки. Из всей команды – двенадцать режиссеров – один смонтировал все свои кадры. Он за полгода до смерти, когда я начал снимать, говорил: «Саша, я тебя умоляю, не берись, не делай этого. Немцы уничтожили шесть миллионов евреев. Ты еврей и не должен трогать эту тему. Ты не имеешь права».

– Он сказал, почему?

– Да: «Нельзя их жалеть после этого». И я сказал: «Папа, мы другое поколение. Нельзя всю жизнь быть в злобе, надо учиться прощать». «Ты не был на войне, ты не понимаешь, а я не могу тебе этого объяснить», – сказал папа.

– А папа знал, что советские воины насиловали девочек?

– Думаю, что папа знал гораздо больше. Мне не хочется думать, что папа сам в этом участвовал. Но я ничего об этом не знаю. Я не хочу ни в чем его обвинять. И никого вообще. Мой отец для меня – свет в окошке. Но он не хотел обсуждать это со мной. А я не стал его в лоб спрашивать.

– Как возник замысел?

– Мой приятель, корреспондент, прислал мне из Карелии, из Петрозаводска, заметку, что Фонд Генриха Белля дал деньги на открытие мемориального кладбища концлагеря немецких женщин № 517, где была 1001 немецкая женщина. Из них 522 погибли в первые шесть месяцев существования лагеря. И одна из выживших приехала на могилы своих товарок. Я подумал, что это интересная история. Эта женщина в интервью сказала, что попала в лагерь, когда ей было шестнадцать лет. Не зная ничего, я подумал, что в шестнадцать лет сажать девочку в советский лагерь было не за что. Неважно, немка она, японка, еврейка или русская.

Дети – невиновны. Шел 97-й год. Я взял камеру, разыскал эту женщину в городе Золинген, нашел переводчицу и снял первое интервью. Эта женщина – фрау Кауфман – рассказала мне всю свою жизнь. С момента вхождения советских войск в Восточную Пруссию. Как над ними издевались, как их насиловали. Потом я поднимал архивы, общался с историками и выяснил, что на Ялтинской конференции были приняты документы, в которых американцы в качестве репараций получали десять миллионов немецких марок с замороженных авуаров в Американских банках, англичане – еще что-то, французы – еще что-то, а Россия получала право использовать немецкую рабочую силу «для восстановления народного хозяйства, разрушенного войной». Это значит, что Россия могла использовать: «а) военнопленных и б) гражданское население немецкой национальности на занятых территориях, замеченное в связях с нацистами». Женщин от восемнадцати до тридцати-тридцати пяти лет и мужчин от семнадцати до сорока лет. Такие были поставлены нормы в этом международном договоре.

– И подписи «тройки»?

– Да, Черчилль, Рузвельт, Сталин.

– Как хорошо сказала одна из моих героинь, «Мы все, как вы – в пионерах и комсомоле, были в наших молодежных организациях. Так мы автоматически стали замеченными в связях с нацистами». Потому наши плевали на все и брали детей тринадцати-пятнадцати лет. Издевались над ними, насиловали всех, кого ни попадя. Строем.

– Где это можно было делать?

– Хватали девочек, затаскивали в комендатуру и там пропускали через них всех, кто хотел. И не по разу. Потом вызывали на допросы и говорили: «Вы отравили колодцы, чтобы погибла советская армия». Били, заставляли подписывать все, что написано кириллицей. Они ничего не понимали и все подписывали. Она это рассказывает в фильме... После этого их выстраивали – и строем в вагоны и в советские концлагеря. Только из Пруссии было интернировано около 180 тысяч женщин и детей, маленьких и больших.

– Кто вел бухгалтерию, немцы или русские?

– Русские. Я видел эти документы, держал их в руках. Они находятся в госархиве, в карельском архиве. Там есть похоронные книги. Кто где похоронен. По фамилиям, сколько кому лет.

– Когда начинается их жизнь в Карелии?

– Март-апрель 45-го. Мы же Восточную Пруссию взяли раньше.

– Когда вы с папой обсудили замысел?

– Сразу, когда снял эту даму – Фрау Кауфман. Она в этом лагере похоронила свою сестру. Другая моя героиня – Фрау Зоммер – говорит, что она после этого вышла замуж и муж все говорил: «Забудь об этом». Ей пришлось разойтись, потому что забыть этого нельзя, как она сказала. Я все это рассказал папе.

– Мне, как зрителю, не вполне ясна ваша авторская позиция. Вы считаете, что акт насилия был делом добровольным или был приказ насиловать немок?

– Приказа такого не было. Не может быть такого приказа...

Александр Гутман не знает, что приказ такой был. По другой армии. Император Японии Хирохито приказал насиловать и убивать китайских женщин. И самураи выполнили приказ. Груды мертвых женских тел были сняты на пленку скрытой камерой членом американской дипломатической миссии в Китае. И никогда он об этой истории не обмолвился. Полвека спустя дети американца нашли в подвале дома умершего отца пленку. А американский режиссер-документалист Кристин Чой сняла фильм «Именем императора»,который лет пять назад был показан на правозащитном кинофестивале в Нью-Йорке. Фильм не нашел дистрибьютора и не вышел в прокат. Правительство Японии выразило протест американской стороне по поводу показа. Отрицался сам факт того, что такое было. Но в кадре сидели старые солдаты, которые выбрали перед смертью покаяться перед Богом и перед камерой.

– Я разговаривал с заместителем коменданта Берлина по отправке в лагеря. Это профессор Семерягин. Он жив и читает лекции в Историко-архивном институте. У меня есть его книжка «Как мы управляли Германией». Он ни слова не говорит о подобных приказах.

– Тогда насилие становится делом добровольным?

– Думаю, что да. Это был некий акт возмездия. Стихийный.

– Как они узнали, что это можно делать? Что это не будет наказано?

–Они – победители! Они делали все подряд. И никто их за это не наказывал. Потом, уже в Берлине, была пара, как Семерягин рассказывал, показательных процессов, когда наказали. За насилие и мародерство. Но пока мы не победили, никто на это не обращал внимания. А вот когда насиловали в лагерях, за это был наказан даже один замначальника лагеря. Но скорее он был наказан за то, что воровал еду у заключенных. А то, что он насиловал, это было побочным. Если бы не воровал, его никто не наказал бы и за то, что он насиловал.

– Как вы считаете, все солдаты этим занимались?

– Я ничего не могу считать. Я там не был.

– Но после того, как вы поговорили с этими женщинами, и сняли свой фильм...

– .....БОЛЬШИНСТВО. По крайней мере, многие. Как следует из рассказа моих героинь.

– Если этот фильм сегодня показать советским воинам-освободителям, я уверена, они скажут, что это – ложь. И немки клевещут. У вас есть ответ такому потенциальному зрителю и читателю?

– Я – не суд. Я не буду заниматься доказательствами.

– Но вы дали слово человеку, который все это говорит...

– ....И все это пережил!

– И вы ему верите. А воин говорит: "Ложь!"

– Но были экспертизы. И это было доказано.

– Кем?

– Приезжали представители Международного Красного Креста в сталинские лагеря. Были жалобы в МКК. От заключенных. И международное сообщество обратилось к Сталину, информировало его о том, что поступают жалобы на советских солдат, которые убивают и насилуют.

– Откуда у вас эта информация?

– Из Фонда немцев-узников сталинских лагерей в Германии. И Сталин ответил: «Не надо пытаться представить забавы советских солдат как насилие и издевательство над немецким народом».

– Где еще были эти лагеря?

– На Урале, на Беломорско-Балтийском канале, в Карелии. Туда привозили немок...

– До какого года их держали?

– Последние пленные покидали СССР в 49-м году, насколько мне известно. Одна из моих героинь называет эту дату. Документов у меня не было.

– Вам по жизни доводилось встречаться с советским солдатом, который бы сам говорил, что он насиловал немок?

– Конечно. Был у нас такой дядя Вася в соседнем парадном. Посылал нас, пацанов, за «маленькой». Выпивал и начинал рассказывать, как воевал: «Вошли мы в Венгрию и всех перетрахали. Вошли в Польшу... в Пруссию...»

– А в Польше насиловали немок или полек?

– Всех! И детей, и старух. Национальность никого не интересовала. Они сначала насиловали, а потом узнавали, на каком языке она говорит.

– Тогда это не акт возмездия. Так можно было изнасиловать и собственного ребенка, не опознав. Какова сверхзадача фильма на материале изнасилованных женщин?

– Нет никакой сверхзадачи. Я хотел рассказать конкретную частную историю четырех несчастных женщин, которые прожили этот кошмарный период своей жизни в сталинских лагерях. Я полагал, что история сама выведет на обобщение. Я пытался ее поднять до обобщения.

– Ваша формула обобщения?

– Как ужасна война. И в войне больше всех страдают женщины, дети и старики. Они менее всего причастны и страдают больше всех. Потому что солдаты идут на войну сознательно. Или не идут. И второе: страдание не имеет национальности. Это принципиально важно для меня. Немецкая, польская, французская, русская или еврейская девочка говорит это – неважно. Почему дети должны страдать? Почему должны страдать женщины и старики?

– Кого вы делаете виноватым в этой истории?

– Я хотел сделать виноватыми Гитлера, Сталина, Черчилля, Рузвельта. Но тогда это было бы кино про политику. Я не хочу снимать такое кино.

– А кто же развязывает войны?

– Пусть люди думают... Сегодня то же самое происходит в Чечне. Буданов насиловал на правах победителя. Сегодня он сильный. Сегодня он поставил раком эту чеченскую деревню. Вот он сегодня и имеет право – так считает Буданов и его солдаты. Да не имеет он права! Потому что в этот момент он становится в один ряд с ублюдками, которые прячутся в горах, грабят, убивают, берут заложников.

– Вы хотите, чтобы соблюдались правила ведения войны, чтобы воевали солдаты с солдатами, армия с армией?

– Я не хочу, чтобы воевали вообще! Я против решения любых спорных вопросов с помощью силы. Я, извините, пацифист и идеалист. Сам не служил и сына спас от этой поганой армии.

– Но из мужчин делает солдат правительство. И закон о всеобщей воинской обязанности.

– Правительство призывает в армию, но солдат оно не делает. В последнее время наше государство все больше делает не солдат, а противников службы в армии.

– Вы считаете, что дети не должны отвечать за родителей?

– Никогда и ни в чем. Вот родители за детей отвечают. Мою героиню девочкой посадили в концлагерь ни за что. Даже если бы ее не насиловали – ее заставили стать рабом! Жизнь каждого человека самоценна! Нельзя сравнивать, сколько тысяч будут страдать за гибель скольких миллионов. Страдания одного человека – трагедия. Эти немки страдали ни за что.

– Как же «ни за что», когда за причастность к нацистам?

– Нет, их брали и отправляли в лагеря только за то, что они немки. Так же убивали евреев за то, что они евреи. Так же убивают чеченцев за то, что они чеченцы. Нельзя наказывать человека за то, что он такой, а не другой национальности.

Тут мы надолго отвлеклись, перейдя к рассуждениям на тему « Почему немецкая нация должна отвечать за преступления Гитлера, а русская нация не должна отвечать за преступления коммунизма». Вспомнили, что у немцев был Нюрнбергский процесс, а у русских – нет. И процесс шел не над немецким народом, а над нацизмом. И вели процесс не нацисты, а совсем другие люди…

– Снимая фильм, вы знали, что выходите на минное поле. Как вам сегодня живется на нем?

– Тяжко. Я вложил все свои накопления в этот фильм. Сегодня мне трудно жить. Не только материально. Я приобрел массу врагов. Моя родная сестра не может мне простить, что я пошел наперекор папиной воле. Так дочери фрау Кауфман не общаются с ней. Считают, что мама пострадала заслуженно, что она ответственна за преступления нацизма. Они уехали в Израиль, выучили хибру. Одна из них работает в Моссаде. Они уверены, что нельзя жалеть этих немецких женщин. И мать в том числе. Так растет новое поколение фашистов, которое знает, что жалеть нельзя. Нельзя сопереживать даже маме .А мне безумно жалко этих женщин, которых я снимал. Может, я сумасшедший. Я в прошлой ленте не смог увидеть первые кадры, когда мать встречает приговоренного к смерти сына. Оператор снимал, а я выскочил из комнаты: я все равно от слез не видел монитора.

Напомню, что речь идет о полнометражном документальном фильме «Три дня и больше никогда». Он снят в тюрьме. Это последнее свидание матери с приговоренным к смертной казни сыном. Молодой человек, призванный на службу в армию, был изнасилован. При первой же возможности он развернул табельное оружие на своих командиров и убил… Мать плачет, укоряет и все допытывается, прощаясь навеки: «Как же ты мог, сынок?» Он плачет тоже – худой очкарик – и никак не может ей объяснить, что мог…

Фильм увидел мир. Но что гораздо важнее – его увидел Президент России Б. Н. Ельцин. И услышал ходатайство Комиссии по помилованию… Высшую меру заменили заключением. Лет через шесть-семь парень выйдет на свободу.

– Когда вы делали «Три дня…», вы знали, что спасете ребенку жизнь?

– Конечно, не знал. Я был самым счастливым человеком на свете. После этого я считаю, что прожил жизнь не зря. Мне эту новость сказал у гроба отца Володя Двинский, член комиссии по помилованию.

– Экранная драма молодого человека, почерпнутая вами из жизни, вернулась в жизнь, самой жизнью. Что вернется в жизнь из новой ленты?

– Я хотел бы, чтобы эта картина прошла в Германии. Это важнее, чем в России. Неонацизм поднимает голову. Говорят, что никаких нацистских лагерей не было… А я хочу, чтобы каждый из них задумался. Чтобы они посмотрели на своих матерей и на своих дочерей, сестер, на своих женщин. Вы-то сегодня – герои, – сказал бы я неонацистам, а завтра всех ваших женщин снова трахнут строем победители...
В голосе Гутмана впервые прозвучали нотки угрозы.

– А я бы хотела, чтобы две девочки фрау Кауфман посмотрели кино, вернулись к матери и
пожалели ее. Кстати, что сказала ваша мама, посмотрев фильм?

– Она промолчала.

А моя бы, наверное, плакала вместе со мной весь фильм. Я помню, как она рассказывала мне, как, после гестапо и концлагерей, шла весной по разрушенной Германии босая и отдала где-то найденные сапоги первой попавшейся немке. «Немцы очень бедствовали...» – сказала мне она.

«А ты?! А ты?!» – хотелось крикнуть мне, но слова застряли в горле, потому что в маминых глазах стояли слезы… Слёзы сострадания к врагу.

Для меня – увы! – это как было, так и остается непостижимым.
=============================================



«Нельзя всю жизнь быть в злобе, надо учиться прощать».
Ни при чём тут прощение.
Своими гнусными безжалостными издевательствами советские солдаты не наказывали виновных, а проявляли свою неспособность быть человекообразными.
Так что наказывали они самих себя, лишая себя человеческого облика.

" – Я хотел сделать виноватыми Гитлера, Сталина, Черчилля, Рузвельта."
Нет, в этом виноваты не они!
Да и мешать в одну кучу двух дьяволов (тогда - врагов друг друга) и двух борцов с Сатаной - в духе современного "либерализма", проповедующего "всеобщее равенство".
Все грешны, но валить вину на Черчилля и Рузвельта за бесчеловечность советских солдат-победителей - тоже грех. И неготовность смотреть в корень.

Шаркан

01-02-2014 20:36:37

это к тому, что демагогемы советского прошлого слишком живы.
и являются фактором разъединения трудящихся той же Украины, из-за коего разъединения тамошние "события" едва плетутся к политической революции, сильно мешая созреванию социальной.

Шаркан

01-02-2014 20:50:52

Скрытый текст: :
Александра Свиридова (автор статьи) писал(а):Все грешны, но валить вину на Черчилля и Рузвельта за бесчеловечность советских солдат-победителей - тоже грех.
во дура-то, кстати!

moskal2715

03-02-2014 19:53:36

Задолго до нас придумали: победителей не судят , горе побежденным.
Да и историю пишут победители.

moskal2715

02-04-2014 23:48:35

Казаки на службе Вермахта



Скрытый текст: :
И всё же немцы сумели привлечь на свою сторону довольно большое число казаков. Идея реванша за проигранную Гражданскую войну, обретения казачьей государственности и создания независимого казачьего государства (“Казакии”) с помощью фашистской Германии именно в годы Великой Отечественной войны обрели новое дыхание, а традиции государственной службы, исключительной воинской дисциплины превратили казачьи части Вермахта в орудие борьбы против советской власти. По различным оценкам к концу войны на территории Германии и подконтрольных ей стран оказалась от 70 до 110 тысяч казаков, включая женщин, стариков и детей. Значительное число из них были беженцами из Советского Союза, отступавшими с казачьих земель вместе с германской армией зимой 1943 года. Кроме того, довольно большое число казаков воевали в составе германской армии. Причём именно казачьи части пользовались практически полным доверием немецкого командования, так как обладали высокой боеспособностью и надёжностью.








Казак 1-й казачьей дивизии

Переосмыслить события минувшей войны, отнять у нас эту войну как войну Отечественную, освободительную, как мне представляется, не удастся. Нет сомнений в том, что именно народы, населявшие СССР, и, прежде всего, русский народ внесли решающий вклад в победу над фашизмом. Сегодня хорошо известно, какая участь ожидала нашу страну в случае победы Гитлера: голод, унижение и страдания, превращения в ближайшей перспективе в рабов, физическое уничтожение основной массы населения в будущем. Лишь немногие, кто в немецких планах более или менее походил на арийцев, должны были остаться в живых, но при условии полного их онемечивания и потери национальной самобытности. Это были не мифы, а вполне реальные планы Третьего Рейха, неоднократно подтверждённые не только немецкими документами, но и действиями оккупантов на оккупированных территориях.

Тем не менее, факт остаётся фактом – ни в одной стране, как в СССР, подвергнувшейся германскому нападению, не нашлось такого количества людей, которые надели форму вражеской армии и приняли участие в войне против собственного государства и его союзников. По оценкам разных исследователей, эта цифра колеблется от 800 тысяч до полутора миллиона советских граждан, воевавших на стороне немцев. Причём в нашей стране коллаборационизм проявлялся как на бытовом уровне, так и в области политической, экономической и военной.

Почему это стало возможным? Здесь наложились друг на друга сразу несколько факторов. Во-первых, сыграли свою роль политические, социальные и национальные противоречия, которые существовали на территории СССР и которые немцы пытались успешно использовать в своей политике, проводимой на оккупированных территориях. Для некоторой части населения, особенно сильно пострадавшей в годы Гражданской войны и последующих вслед за ней процессов коллективизации, расказачивания и тд., нападение Германии стало своеобразным шансом поквитаться за нанесённые им обиды советской властью. Во-вторых, определённую роль в развитии коллаборационизма сыграло наличие крупной и политически активной антисоветской эмиграции, которая в общей своей массе восприняла нападение Германии на Советский Союз как уникальную возможность для реванша за поражение в Гражданской войне. В-третьих, это готовность определённой части немецких командиров, которые не были заражены идеей о “расовой неполноценности славян”, привлекать на службу местных жителей и военнопленных, хотя подобная инициатива порой и тормозилась распоряжениями из Берлина. В-четвёртых, это исключительно тяжёлые условия, в которых оказались военнопленные бойцы советской армии, а также часть гражданского населения, проживавшего на оккупированных территориях. Порой согласие служить в коллаборационистских формированиях, стать старостой или пойти в полицаи, было единственным шансом выжить и спасти себя и свою семью.




Генерал-лейтенант Г. фон Паннвиц

Особенно драматично в период Второй мировой войны сложилась судьба казачества. Казачество на протяжении всей своей истории обладало такими самобытными культурными и историческими особенностями, которые позволяли им всегда сохранять (или по крайне мере пытаться сохранять) свою исконную независимость от властей. Все правители нашего государства были вынуждены, так или иначе, считаться с этим удивительным явлением российской истории. К сожалению, любовь к вольнице и независимости не раз заканчивалась для казачества трагически. Естественно, что этой особенностью казачьего менталитета старались воспользоваться и враги нашего отечества, которые всегда пытались привлечь казаков на свою сторону. Так, например, в 1812 году Наполеон планировал создать “королевство Казацкое”, а прославленный французский генерал Мюрат разрабатывал планы по созданию независимого казачьего государства, которым он хотел прельстить и заставить перейти на свою сторону казачьих атаманов. В 30-40-х годах XX века казачья эмиграция и вовсе на время оказалась в центре внимания разведок чуть ли не всех европейских государств, планировавших воспользоваться их услугами в деле свержения большевистского режима в СССР или для установления порядка в собственных владениях. Поляки предлагали начать формирования Донского корпуса в Галиции, французы выделяли казакам автономные территории в Алжире или на границе с Италией, англичане обещали сформировать всё тот же Донской корпус, после чего намеревались отправить его в одну из своих многочисленных колоний. Правда, за все эти услуги казакам предстояло бы расплачиваться после скорого, как они были уверены, возвращения на родину. Полезные ископаемые, подряды на строительство или некоторые территориальные уступки – всё это очень сильно интересовало их новых западных “союзников”.

Особенность самосознания казаков, приверженность их к своей истории, традициям, ностальгические воспоминания о своей былой вольнице, боевой славе были чётко и реально осознаны в условиях формирования политической системы советского общества. После страшных годов расказачивания, лишения всех прав особого сословия и носильной коллективизации уже с середины 30-х годов в СССР начали проводить более мягкую политику по отношению к казачеству. Так, например, 20 апреля 1936 года вышло постановление ЦИК Союза СССР “О снятии с казачества ограничений по службе в РККА”. В нём в частности указывалось: “Учитывая преданность казачества советской власти, а также стремление широких масс советского казачества, наравне со всеми трудящимися Советского Союза, активным образом включиться в дело обороны страны, – ЦИК Союза ССР постановляет: Отменить для казачества все ранее существовавшие ограничения в отношении их службы в рядах Рабоче-Крестьянской Армии, кроме лишённых прав по суду”[1]. Три дня спустя появился приказ Наркома обороны СССР К. Ворошилова, которым с 15 мая 1936 года 10-я территориальная Северо-Кавказская дивизия, переименовывалась в 10-ю Терско-Ставропольскую территориальную казачью дивизию. Переименовывалась и 12-я территориальная кавалерийская дивизия, дислоцировавшаяся на Кубани, в 12-ю Кубанскую казачью дивизию. Аналогичные меры были приняты к 13-й Донской дивизии, к 4-й кавалерийской Ленинградской Краснознамённой дивизии (переименовывалась в Кубанско - Терскую). Указ вызвал большое воодушевление среди всего казачьего населения Советского Союза. Этот опыт формирования отдельных казачьих частей, возрождающий дореволюционные традиции, был продолжен в годы Великой Отечественной войны. За этот период было сформировано более семидесяти казачьих частей, многие из которых удостоились высокого звания “гвардейской”. Не удивительно, что вновь образованные казачьи части внесли огромный вклад в дело разгрома фашистской Германии.




Казаки 6-го полка
1-й казачьей дивизии фон Паннвица

И всё же немцы сумели привлечь на свою сторону довольно большое число казаков. Идея реванша за проигранную Гражданскую войну, обретения казачьей государственности и создания независимого казачьего государства (“Казакии”) с помощью фашистской Германии именно в годы Великой Отечественной войны обрели новое дыхание, а традиции государственной службы, исключительной воинской дисциплины превратили казачьи части Вермахта в орудие борьбы против советской власти. По различным оценкам к концу войны на территории Германии и подконтрольных ей стран оказалась от 70 до 110 тысяч казаков, включая женщин, стариков и детей. Значительное число из них были беженцами из Советского Союза, отступавшими с казачьих земель вместе с германской армией зимой 1943 года. Кроме того, довольно большое число казаков воевали в составе германской армии. Причём именно казачьи части пользовались практически полным доверием немецкого командования, так как обладали высокой боеспособностью и надёжностью. К концу апреля 1945 года, когда части Красной армии уже вели бои в пригородах Берлина, а до конца войны оставались считанные дни, на оставшейся подконтрольной Германии территории действовали следующие боевые казачьи формирования:

- 15-й Казачий кавалерийский корпус генерала Гельмута фон Паннвица (Хорватия) – от 25 до 30 тысяч человек;

- 1-й Казачий полк генерала Зборовского в составе Русского охранного корпуса (Хорватия) – около полутора тысяч офицеров и казаков;
- Казачий резерв генерала А.Г. Шкуро (Австрия) – до 2 тысяч человек;

- “Казачий Стан” походного атамана Т.И. Доманова (Северная Италия) около 10 тысяч строевых казаков;

- Отдельные казачьи части в Вермахте.

Таким образом, общая численность казачьих формирований в рядах германского Вермахта, полиции и СС составляла примерно 45-50 тысяч человек.

Эти казачьи части сыграли значительную роль в истории советского коллаборационизма в годы Второй мировой войны. Именно казачьи подразделения несли охранную службу в различных районах на территории СССР, воевали с регулярными частями советской армии в битве за Северный Кавказ, боролись с югославскими и итальянскими партизанами, вместе с частями СС подавляли Варшавское восстание, участвовали в строительстве Атлантического вала и сдерживали наступление англо-германских войск летом и осенью 1944 года.




Группа казаков.
1943-1945 гг

Любопытно, что Гитлер, в целом, крайне отрицательно относившийся к возможности использования славян в войне на стороне Германии, при этом не возражал против предложения представителей вермахта и министерства по делам оккупированных восточных территорий о создании боевых частей из представителей тюркских и кавказских народов (так называемых Ostlegionen). Более того, фюрер серьёзно надеялся на поддержку этих народностей, да и всего исламского мира в дальнейшей борьбе за мировой господство. Уже 17 декабря 1941 года в специальной директиве вермахта было разрешено формирование: ““Туркестанского легиона”, состоящего из туркестанцев*, узбеков, казахов, киргизов, каракалпаков и таджиков; “Кавказского мусульманского легиона” состоящего из азербайджанцев, дагестанцев, ингушей, чеченцев и лезгин; “Грузинского легиона”; “Армянского легиона””[2].

Наряду с тюркскими и кавказскими народами особым расположением определённой части окружения Гитлера пользовались именно казаки. Будучи уникальной в своём роде социальной и культурной общностью с вновь проявившимися в период революции и Гражданской войны тенденциями к национально-государственному обособлению, довольно значительная часть казачества зарекомендовала себя непримиримым врагом большевизма и поэтому с самого начала войны привлекло к себе внимание офицеров вермахта и чиновников из восточного министерства. Не последнюю роль в этом интересе сыграли и постоянные контакты лидеров казачьей эмиграции (в первую очередь Краснова, Шкуро, Науменко, Глазкова) с влиятельными германскими кругами. Во многом именно благодаря этим противоречивым фигурам казакам и удалось занять в глазах нацистских лидеров совершенно особое место. Тем не менее, в начальный период войны отношение к ним часто менялось. Это было связано, прежде всего, с тем, что в нацистском руководстве долго не было полной ясности, станут ли нужны казаки как союзники или нет.

15 апреля 1942 года Гитлер лично разрешил использовать казаков в борьбе против партизан и на фронте[3]. Чуть позднее, в директиве Верховного командования вермахта №46 от 18 августа 1942 года (“Руководящие указания по усилению борьбы с бандитизмом на Востоке”), такой их статус был закреплён официально. Кроме того, эта директива обязывала Генеральный штаб ОКХ (объединённое командование сухопутных войск) разработать основные положения по организации этих частей и вскоре в войска было разослано так называемое “Положение об использовании местных вспомогательных формирований на Востоке”, регулирующее основные положения по “организации и использованию этих частей”. В этом документе представители тюркских народностей и казаки выделялись в отдельную категорию “равноправных союзников, сражающихся плечом к плечу с германскими солдатами против большевизма в составе особых боевых частей”[4], таких как туркестанские батальоны, казачьи части и крымско-татарские формирования. Эти народы были, как бы выделены среди всех остальных, ведь в начальный период войны представители славянских, балтийских народов и даже фольксдойче (наиболее “ариеподобные” из всех жителей оккупированных территорий) могли использоваться лишь в составе антипартизанских, охранных, транспортных и хозяйственных частях вермахта. Однако даже после принятие подобных директив немецкие политические руководители продолжали по-прежнему относиться к своим новым союзникам весьма настороженно.




Ефрейтор конвоя
ген. Г. фон Паннвица

Для того чтобы идеологически обосновать использование казаков как военную силу, в “Институте фон Континенталь Форшунг” (государственное учреждение, занимавшееся изучением истории народов европейского континента), была разработана специальная расовая теория, согласно которой казаки являлись потомками остготов, владевших Причерноморским краем во II-IV вв. н.э. и, следовательно, не славянами, а народом германского корня, “сохраняющим прочные кровные связи со своей германской прародиной”[5]. Основные положения этой любопытной теории мы можем узнать из письма казака Петра Харламова руководителю Казачьего национально-освободительного Движения Василию Глазкову*: “1. На землях между Доном и Волгой с одной стороны и Кавказскими горами с другой стороны живёт с незапамятных времён смешанный славяно-тюркский народ – казаки /черкассы/. С течением времени часть черкассов, являясь народом воинственным и предприимчивым, начинает из своей метрополии расселяться во все стороны. Каракалпаки – черкассы /чёрные клобуки/ доходят до реки Буга и образуют в районе Днепра Запорожское войско, другие казаки /черкассы/ двинувшись на север, образуют Уральское, Оренбургское и прочие казачьи войска, часть казаков /черкассов/, смешавшись в теперешнем Туркестане с киргизами, образуют киргис-казацкую орду (так в документе – П.К.) и пр. и пр. Все вышеупомянутые земли являются колониями метрополии Казакии и вместе с метрополией носят общее имя “Черкассии”. 2. В настоящий момент в границы Черкассии входит: метрополия Казакия и её колония земли бывших каракалпаков /земли потомков запорожского войска/, а также её колония Астрахань, Урал, Оренбург, Терек и Туркестан. Вся Черкассия вступает добровольно в протекторат Великого Райха и разделяется на две автономных КАЗАЧЬИХ страны: а/ Казакия, такая, какою мы хотим её видеть и б/ Запорожское казачество, в границах между рекой Миусом и Бугом. Примечание: земли с запада до реки Буга остаются свободными для дранг нах Остен Германии. Украинский вопрос сходит с исторической сцены! 3. Мощная Черкассия явится впоследствии заслоном Новой Европы против Азии, то есть возможной жёлтой опасностью. Вот канва, на которой надо создавать будущее казачества – ДРУГОГО ПУТИ НЕТ, а значит наше дело в таком виде как сейчас обречено на погибель ещё не успев начаться…. Приведённая политическая программа Черкассии выработана нами для Вождя….Мы КНД (Казачье Национально Движение – П.К.) выступим со своей, Вами одобренной программой и статутом перед Вождём, подчеркнём только, что братский и РАВНОПРАВНЫЙ СОЮЗ с Запорожским Войском под общим протекторатом Вождя и Райха нам вполне подходит. Цель, как видите, моя в том, чтобы вместо соборной Украины от Берлина до океана /со включением Казакии/ добиться создания равноправного казачьего союза Черкассии от Буга до Эмбы….Это последний шанс для спасения казачества!!!”[6].

Все казачьи формирования в рядах вермахта, появившиеся за время войны можно условно поделить на пять групп, причём каждая из них обладала своими, только ей присущими характеристиками.

Первая группа – это казачьи части, сформированные в 1941-1942 годах в составе охранных дивизий, танковых корпусов, пехотных армий и оперативных соединений вермахта, а также в тыловых районах армий и групп армий. Эти подразделения были первыми казачьими частями в составе немецкой армии, при этом многие из них появлялись совершенно неожиданно для самих немцев, которые были буквально вынуждены принять их помощь. Надо признать, что эти формирования были довольно боеспособными, а их личный состав обладал высокой моральной и военной подготовкой. В этой группе стоит, прежде всего, отметить казачьи формирования Кононова, фон Рентельна, фон Юнгшульца и казачий полк “Платов”.

Вторая группа – это казачьи части, сформированные в 1942-1943 годах так называемым Главным штабом Формирования Казачьих Войск на Украине. В этих военных образованиях служили в основном военнопленные, причём самых разных национальностей. Многие из них только называли себя казаками, чтобы вырваться из лагерей. Как следствие эти части отличались весьма сомнительной надёжностью, и именно в них был наибольшей процент тех (среди остальных изменнических формирований из казаков), кто пошёл служить к немцам, только для того, чтобы спасти свою жизнь. В этих частях были зафиксированы несколько массовых переходов к партизанам. В основном эти формирования использовались для несения охранной службы.

Третья группа – это казачьи части, сформированные на Дону, Кубани и Тереке, то есть на территории исконного проживания казаков (впоследствии он были объединены в так называемый Казачий Стан). Эти формирования отличались от остальных тем, что в них служило очень много добровольцев, которые пошли воевать против советской власти по идейным соображениям. Именно в этих частях были возрождены традиции казачьих полков ещё царской армии. Как следствие они отличались высокой благонадёжностью и были готовы бороться против коммунизма до последней капли крови, что и доказали в сражениях на Северном Кавказе, а впоследствии в Белоруссии, на Украине и в Италии, где им предоставлялись территории для компактного проживания.

Четвёртая группа – это 1-я казачья кавалерийская дивизия и 15-й казачий кавалерийский корпус СС. Эти формирования были самыми крупными и боеспособными казачьими частями за всё время войны. 1-я казачья кавалерийская дивизия была сформирована в 1943 году, и в неё вошли большинство частей из 1-й, 2-й и 3-й групп. Большую часть войны бойцы дивизии провели в Югославии, где они играли весьма существенную роль в борьбе против партизанского движения. В конце 1945 года дивизия перешла под юрисдикцию СС, и 25 февраля 1945 года на её основе был образован 15-й казачий кавалерийский корпус общей численностью в 25 тысяч человек.

Пятая группа – это казачий полк в составе “Русского охранного корпуса”. Это боевое формирование, состоящее из казаков-эмигрантов было сформировано в Белграде осенью 1941 года, и на протяжении всей войны несло службу в Югославии, сражаясь против партизан Иосипа Броз Тито.




Казак-пулемётчик 6-го
Терского полка 1-й казачьей дивизии

Привлечение советских граждан, в том числе и казаков в создаваемые немцами формирования носило как добровольный, так и принудительный характер. Первыми и самыми идейными коллаборационистами, изъявившими желание стать в ряды германской армии, стали добровольцы, имеющие свои счёты с советской властью. Как правило, это были люди, потерявшие во времена коллективизации, расказачивания и чисток 30-х годов своих родных и близких. Были среди них и те, кто воевал с Советами ещё во времена Гражданской войны, а потом сумел каким-то образом избежать тюрьмы, затаиться и дождаться прихода немцев. Большинство таких добровольцев-казаков влилось в состав вермахта на территории Донской области и Краснодарского края, которые особенно сильно пострадали во времена расказачивания и где бывали случаи, когда на встречу “немцам-освободителям” выходили целыми станицами, а в казачьих сотнях служили семьями. Вот один из примеров такого во многом уникального семейного-коллаборационизма о котором рассказывается в небольшой статье в журнале “На казачьем посту”: “А взвод действительно, как одна большая семья. В нём отец с сыном Краснокутные и свояком отца – Кириенко, два родных брата Горбачёвы и с ними двоюродный – Терехов; два Ермоленко и два Афанасьевичи, по столько же Тереховых, Устименко, Авиловых и других. А самому командиру взвода – Михаилу Ивановичу, каждый из его казаков приходится той или иной роднёй”[7]. Были такие идейные противники советской власти, причём самых разных национальностей, и среди военнопленных. Именно они в первую очередь поддавались на уговоры агитаторов и записывались во всевозможные изменнические формирования, где составляли активное и инициативное ядро и служили надёжной опорой немецкого командования. Из их числа готовили младших командиров для формировавшихся частей, а признанных особо надёжными направляли в формируемые части специального назначения в распоряжение спецслужб (Абвера и СД) для подготовки к разведывательно-диверсионным акциям в советском тылу. Вот несколько характерных для того времени жизненных историй о казаках, которые в годы войны по тем или иным причинам абсолютно осознанно пошли служить к немцам, надеясь тем самым поквитаться с советской властью за нанесённые им обиды: “Казак Иван Егоров, - вспоминает Н. Васильев, который в годы войны был подростком, но, тем не менее, успел принять участие в борьбе против Советов, - Спокойный, открытый, не умеющий лгать. Ему за сорок. По нашим меркам – старик. В гражданскую войну был мобилизован в Красную Армию. Его полк добровольно перешёл на сторону белых, которые красноармейцев разоружили, построили и расстреляли из пулемётов….





Митрополиты Анастасий и Серафим
присутствуют при обнародовании
Манифеста Комитета Освобождения
народов России в Берлине

К концу лета 1942 года, по мере роста потребностей в охранных войсках, германское командование наряду с набором добровольцев фактически приступило к мобилизации годных к военной службе и по каким-то причинам не призванных в Красную Армию мужчин в возрасте от 18 до 50 лет под вывеской “добровольности”. Суть такой мобилизации состояла в следующем: перед жителями оккупированной области ставилась следующая альтернатива: быть завербованными на службу в то или иное “добровольческое формирование” или быть угнанным на принудительные работы в Германию. К осени 1942 года на смену такой “демократии” пришло открытое принуждение с применением против уклоняющихся санкций – вплоть до привлечения к суду по законам военного времени, взятия из семей заложников, выселения из дома и прочих репрессий[9].

Другую категорию советских граждан в том числе и казаков, вовлечённых на путь сотрудничества с германской армией, составляли военнопленные.

Первоначально наиболее активно поиск добровольцев осуществлялся среди военнопленных – представителей национальных меньшинств Советского Союза. Уже с первых месяцев Восточной кампании из основной массы военнопленных выделялись этнические немцы, украинцы, белорусы, эстонцы, латыши, молдаване, казаки и финны, которые освобождались из плена и частично привлекались в немецкую армию и полицию. После приказов о формировании национальных легионов из представителей тюркских и кавказских народностей были сделаны соответствующие распоряжения и в отношении указанных групп. Бывали случаи, когда при отборе благонадёжных военнопленных обращалось внимание на социальное происхождение вербуемых. В докладе штаба 5-й танковой дивизии об использовании “добровольческой роты” рекомендовалось в первую очередь отбирать крестьян и сельскохозяйственных рабочих “поскольку в них таится непримиримая ненависть к коммунизму”. О промышленных рабочих говорилось, что они “в большей степени заражены коммунизмом” и “их вступление и согласие служить чаще всего объясняется желанием на какое-то время получить хорошее содержание, чтобы потом при первой возможности исчезнуть”. Предложения о сотрудничестве со стороны офицеров Красной Армии рекомендовалось отклонять в связи с тем, что “они находятся под коммунистическим влиянием и в большинстве являются шпионами”[10].

Агитируя военнопленных за вступление в ряды вермахта, немецкие офицеры и пропагандисты из различных национальных комитетов обещали им хорошие жизненные условия, питание и денежное довольствие как для германских солдат. Также вербовщики активно использовали в своих выступлениях выдержки из печально известного приказа Сталина №270 (об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия).

Учитывая те ужасные условия содержания, буквально на грани жизни и смерти, многие не выдерживали такой психологической обработки и шли на службу к врагу. Таким образом, говоря о том, что эти люди были “добровольцами” важно помнить, что многие пошли на предательство только ради того, чтобы выжить. После жизни в лагере они были готовы назвать себя кем угодно, хоть “казаком”, “украинцем” или “тюрком”, только бы получить, наконец, крышу над головой и кусок хлеба. При этом нужно помнить, что большинство советских воинов не поддавались на уговоры пропагандистов и не вступали на путь предательства, тем самым, обрекая себя на верную смерть. Эти практически никем ныне не вспоминаемые Герои предпочитали умирать от голода и холода, ощущая себя при этом настоящими Солдатами, нежели чем жить, но чувствовать себя людьми второго сорта пусть и с немецким оружием в руках и куском мяса в животе. Они не могли предать свою Родину, ждущих их дома жен, матерей, отцов, детей и дедов, они выполнили свой долг защитников Отечества до конца.




А.А. Власов в первый день
немецкого плена

Не ограничиваясь лишь набором “добровольцев” немецкое командование уже с весны 1942 года стало широко практиковать прямой набор в охранные и вспомогательные формирования вермахта всех военнопленных, признанных медицинскими комиссиями годными к строевой службе. Особое внимание уделялось, прежде всего, представителям тюркских и кавказских народов, а также казакам. При вербовке нередко использовались угрозы расстрела, а также прямой обман, когда военнопленные отбирались под предлогом создания из них рабочих команд и зачислялись в воинские формирования безо всякого на то их согласия. Группы таких “добровольцев” направлялись в сборные лагеря, где их делили по национальным группам, а затем отправляли в подготовительные лагеря центров формирования национальных легионов, казачьих и других частей. Вполне естественно, что набранный таким вот образом контингент не отличался не преданностью, ни благонадёжностью, и все “восточные” формирования, укомплектованные по такому принципу, со временем превращались для немцев в бомбу замедленного действия, которая могла взорваться в любой момент.

Окончательная оккупация летом 1942 года территорий исконного проживания донского, кубанского и терского казачества дала возможность немцам привлечь на свою сторону довольно большую массу настоящих, потомственных казаков, мечтавших по тем или иным причинам расквитаться с советской властью. Самую самобытную группу сражавшихся на стороне вермахта казачьих частей составляли полки, отряды и сотни, сформированные как раз из населения оккупированных немцами областей Дона, Кубани и Терека. Именно эти добровольцы начали сражаться действительно за идею освобождения казачества от коммунистического ига, а не за личные выгоды, именно эти боевые части обладали очень жёсткой иерархической структурой, присущей боевым подразделениям казаков на протяжении всей их истории, именно в этих частях меньше всего ощущалось влияние немецких офицеров, которые выполняли в восточных формированиях функции надзирателей. В них возрождались старые традиции ещё дореволюционной армии, в этих частях, большинство, как правило, составляли действительно добровольцы из среды казачества, а не из “казаки”, набранные в лагерях для военнопленных. Но и здесь – большинство казаков всё-таки не встали на путь предательства и не пошли на сотрудничество с врагом, а не жалея себя боролись с захватчиками.

Полная версия- здесь

Кандидат политических наук Крикунов П.Н.

http://zeelot.livejournal.com/715899.html