Шаркан
12-10-2013 10:12:29
Шаркан писал(а):Франсуа Гизо, Огюстен Тьери
Опираясь на открытия школы современных им историков (Тьерри, Мишле, Гизо), доказавших, что главным двигателем истории является борьба классов, а силой, решающей исход этой борьбы,- народ, реалисты предложили новое, материалистическое прочтение истории.
но далее, чтобы расставить точки над "i", привожу вот это, с сайта питерских анархистов.
И при этом полностью осознаю, что правоверным марксистам и еретикам, пытающимся вновь скрещивать анархизм и марксизм, эти доводы ни приведут в чувство, ни вправят мозги.
Но пусть хоть будет известно, что марксические доктрины враждебны анархической идее, а анархизм не "берет из марксизма", у него свои источники, авторство идей которые анархисты не приписали себе, использовав их как материал или элементы обосновки своей теории.
Варлаам Черкезов об источниках и составных частях марксизма.
Князь Варлаам Николаевич Черкезов стал анархистом во многом благодаря влиянию князя Петра Алексеевича Кропоткина. Отпрыск знатного грузинского рода Черкезошвили, блистательный выпускник кадетского корпуса в Петербурге - он отказался от уготовленной ему придворной карьеры и вступил в революционное движение. В 1864 г. он познакомился с Д.Каракозовым, а в 1871 г. впервые был сослан по нечаевскому процессу. Его дальнейшая судьба похожа на многие - эмиграция, полуголодное существование, работа в "тамиздате", журналах эмигрантов-революционеров. В 1878 г. он активно участвует в выпуске первой газеты русских анархистов, носившей название "ОБЩИНА". В революционное движение Черкезова привело его стремление к правде, оно же определило и его литературную специализацию: возмущённый "научно-социалистическим" чванством марксистов, он немало сил потратил для разоблачения используемых ими научных и политических методов. Его книги "Доктрины марксизма", "Наконец-то сознались", "Предисловие к "Государственности и анархии", - снискали ему прочную славу известнейшего "марксоеда" и до сих пор хранятся в советских спецхранах, как опаснейшая крамола.
С именем Черкезова связана и ещё одна страница истории социалистической мысли - именно против него была написана первая теоретическая работа его земляка Иосифа Джугашвили (Сталина) "Анархизм или социализм?", в которой великий кормчий с подкупающей откровенностью сформулировал постулат: "Краеугольный камень анархизма - ЛИЧНОСТЬ... Краеугольным же камнем марксизма является МАССА".
Сегодня мы предлагаем вашему вниманию сокращённый вариант работы В.Н.Черкезова "Наконец-то сознались!" написанной в форме открытого письма К.Каутскому после того, как этот столп ортодоксального марксизма под давлением приведённых Черкезовым доказательств вынужден был, хоть и с оговорками, признать, что первая глава "Коммунистического Манифеста" была заимствована классиками у фурьериста Виктора Консидерана.
в сокращении
В.Черкезов
НАКОНЕЦ-ТО СОЗНАЛИСЬ!
(ответ К.Каутскому)
Тифлис, 1907.г.
... Основные идеи Коммунистического Манифеста - не оригинальные и великие открытия Маркса и Энгельса, как то утверждали до сих пор... Каутский, Бебель и другие, а были общераспространёнными воззрениями у французских социалистов до 1848 года. ...Все те идеи были изложены ещё в 1843 году в Манифесте знаменитого фурьериста Виктора Консидерана...
Как известно, социал-демократическая легенда о научном социализме марксизма главным образом основана на мнимых открытиях социальных законов, обнародованных Марксом и Энгельсом в их Манифесте 1848 года. Этими открытиями социал-демократия доказывала своё первородство среда других партий.
"Научный" или немецкий социализм не только отрекся от социализма первой половины минувшего столетия, но даже повёл открытую борьбу с ним. Под кличкою "утопизма" немцы 80-х годов, а с ними и наши зелоты марксизма предали всеобщему глумлению учения суэнистов, сенсимонизма, фурьеризма и нашего народничества, в основу которого, под влиянием Чернышевского, легли идеи названных социалистических школ.
Основные требования, общие всем "не научным" школам, сведались к уничтожению наёмного труда, эксплуатации человека капиталистом и землевладельцем, к передаче всех орудий производства свободным ассоциациям рабочих, земли и земледельческих орудий - свободным общинам и ассоциациям крестьян и земледельческих рабочих. Исходя из этих положений, и русское народничество, с самого своего зарождения в 60-х годах, неуклонно звало народ и рабочих к осуществлению тех форм общественности (социализма), при которых вольные артели (ассоциации) и самоуправляющиеся общины могли бы организовать пользование землёй, орудиями труда, мастерскими и фабриками на началах равенства » солидарности.
Немцы же, с Энгельсом во главе, объявили эти требования и стремления вздорными измышлениями невежд. По их уверениям, новая наука, построенная на великих открытиях немцев, а особенно Маркса и самого Энгельса, доказала, что, для блага человечества, крестьянство должно потерять землю, община должна быть уничтожена, все стомиллионное наше крестьянство должно превратиться в бездомного, безземельного подёнщика, работающего не в свободных ассоциациях, а на фабриках, заводах, в мастерских, в имениях капиталистов и землевладельцев, и работать это разорённое крестьянство обязательно должно не меньше 8 часов в день за установленный заработок, а об уничтожении обязательной работы на капиталиста и об организации свободных ассоциации равноправных работников могут говорить только утописты, невежды, анархисты и другие "враги рабочего класса".
Эту проповедь всенародного разорения для блага человечества особенно энергично и систематично вели Энгельс, Каутский, Плеханов и другие ортодоксы (по-русски - правоверные) новой науки марксизма. Целых двадцать лет велась эта проповедь. Фразы - наука и научность - отуманили простодушных людей. Тёмная и мертвящая реакция немецкого милитаризма, царящая с 1870 г., реакция во Франции после Коммуны, мракобесие и катково-победоносцево—плевевской системы в России прекрасно гармонировали с учением народного разорения и подчинения. Энгельс и его ученики стали пророками.
Но утописты и народники, особенно же мы, анархисты, оскорблённые в самых заветных и священных мыслях и привязанностях, не раз ставили вопрос: "На чём же основаны противочеловеческие требования крестьянского разорения и продления до окончания веков капитализма и подчинения работников?"
- На наших великих открытиях, - победоносно отвечал Энгельс.
- На величайших открытиях наших учителей, - возглашали Бебель, Каутский, Плеханов и другие ученики хором... И стали они перечислять те великие открытия.
Первое открытие. Прибавочная стоимость была открыта Марксом, - заявил Энгельс в 1878 г. в Анти-Дюринге...
- Но, - отвечали Энгельсу почтительно, - прибавочная стоимость была установлена Сисмонди... в 1819 г., т.е. ровно за год до вашего рождения. Потом в 1824 г. Вильям Томсон разработал теорию прибавочной стоимости в знаменитом труде, выдержавшем три издания.
Второе открытие. Трудовая теория ценности. - Опять ошибаетесь, отвечали анархисты и независимые учёные. Трудовую теорию ценности установил и разработал Адам Смит ровно за сто лет до появления "Капитала" Маркса. При этом указывали им и страницы (1,38, 39,40,43,53) великого произведения Адама Смита.
Третье открытие. Экономическое объяснение истории. Но об этом экономическом объяснении, о роли экономических факторов в истории писали Бланки, Огюстен Тьерри, Давид Юм, Гизо и другие ещё тогда, когда Маркс и Энгельс грамоте только обучались. Из их современников, их вполне игнорировавших, писали о ток же Годкинс, Бокль, Тороль Роджерс и другие. Роджерс и книгу целую издал под заглавием "Экономическое объяснение истории". - Что же касается до эволюционного воззрения на историю и на естественное развитие человечества, то, начиная с Вико, Энциклопедистов (Вольтер), Гердера, Фурье, Огюста Конта и кончая Боклем, Спенсером, Морганом... словом, вся индуктивная наука его разработала.
Четвёртое открытие. Борьба классов в истории (см. Энгельса, Каутского, Плеханова и друг.). - И на это отвечали им, что о борьбе классов говорили и писали особенно у французов и англичан со времени великой революции, начиная с Сийеса, Томаса Пейна и Годвина, кончая Гизо, Луи Бланом, Бюре, Ривером, Бланки и другими.
Пятое открытие. Концентрация капитала, по которому число капиталистов с 1845 года всё убывает, так как "один капиталист убивает многих" (Маркс). - Во-первых, отвечали им, о концентрации капиталов писали за двадцать лет до Маркса французы Бюре, Виктор Консидеран и другие. А во-вторых, статистика показала, что число капиталистов и эксплуататоров рабочих не убывает, а быстро возрастает. Их число с 1845 г. утроилось...
Шестое открытие. Рабочее парламентское представительство, задуманное немцами в 1867 г. и установленное как тактика партии научного социализма в 1873 г.
Опять им напомнили, что французские прудонисты Толон, Лимузен, Фрибург, Моленж и другие еще в 1662 г. выступали с. рабочими кандидатурами; что сам Прудон начал а 1864 г. целый трактат "О политической способности рабочего класса"..., что Джон Стюарт Милль в письме к тред-юнионисту и интернационалисту Оджеру настаивал ещё в 1870 г. на рабочей кандидатуре, дабы вырвать у буржуазия (виги) уступки и реформы в пользу рабочих классов.
Седьмое открытие. Основание Марксом Интернационала. - Правда, отвечали им. Не обсуждая, хорошую или дурную роль играл Маркс в Интернационале, надобно признать, что участие и влияние его были громадны, хотя основан Интернационал был в 1862 г. вышеназванными прудонистами французскими рабочими Толеном и другими и английскими тред-юнионистами с Оджером и Юнгом во главе, а Маркс присоединился к нему спустя два года, осенью 1864 г. по пригласительному письму Юнга.
Восьмое открытие. Формула рабочего движения: "Освобождение рабочих классов должно быть делом самих рабочих". И на это почтительно заметили, что окончательный разрыв пролетариата с радикальной буржуазией совершился в кровавые дни июля 1848 - , на баррикадах Парижа, о чём свидетельствуют все историки, рабочие (Дежак) и современники (Гюго, Видаль, Прудон, Герцен в "С того берега", Тургенев в "Наши послали"). А внесли эту формулу в статуты Интернационала по требованию французских рабочих, которые даже настаивали на том, чтобы членами Интернационала Принимались только живущие ручным трудом.
Девятое открытие. Диалектический метод. - На это отвечали, что ещё Аристотель в своей "Логике" описал этот метод и назвал его изобретателем Зенона Элейского, основателя школы софистов...(...)
Одиннадцатое открытие. Маркс и Энгельс первые указали на важность рабочего законодательства. - Опять неверно, отвечали им. Ещё в 1802 году, задолго до рождения Маркса и Энгельса, по инициативе Роберта Оуэна, министерство Пиля-отца провело первые фабричные законы, а потом в 1809, 1812, 1819 годах следовали законы за законами; что в 1836 году комиссия Садлера предложила введение десятичасового труда, а Маркс и Энгельс тогда ещё учились подростками в Германии, где рабочие работали по 14,16 и 18 часов в день.
Двенадцатое открытие. Закон минимума заработной платы, открытый Энгельсом, по его словам, в 1844 году. Может быть, вы и открыли, отвечали ему, но наука знала его как закон Тюрго-Рикардо, о котором писали Бюре, Милль, Лавалей, Лаосалъ и все экономисты.
Так почтительно, робко отвечали учёные и социалисты, а особенно же народники и анархисты. Но учёным отвечали с пренебрежением, что они буржуа, а социалистам и анархистам - что они невежественные утописты. Голоса возражателей заглушались грогом хором славящих. И слава Маркса и Энгельса росла и укреплялась. (...)
Слава авторов "великого, хотя и необъёмистого произведения" (слова Плеханова) разрослась и заполнила мир; на всех языках славословили их науку, по которой крестьяне, всё для блага человечества, должны были обнищать, потерять землю, а рабочие работать на капиталистов. Больно и обидно было слушать друзьям народа карканье ворон нищеты и разорения, но вороны те были в павлиньих перьях,- и мир любовался ими, пел хвалебные гимны их учёности.
Одно только сало странно: славили особенно Коммунистический Манифест, а о коммунизме в нём нет ни слова ... даже девизы коммунистов - "равенство между людьми", "каждому по потребностям, от каждого по способностям" - в манифесте не встречаются. Напротив, в нём говорится о монополиях государства, об армиях труда, об обработке полей по общему плану, по приказу начальства, которому "тупоумное", по выражению Энгельса, и разорённое крестьянство отдавалось в полное распоряжение.
- "Это не коммунизм, а проповедь солдатчины, дисциплины и рабства! - сказал я себе. Социалисты и коммунисты в 1848 году не говорили таким языком. Стал я сличать Манифест с писаниями людей сороковых годов и, к моему удивлению, нашёл, что Манифест списан с Манифеста Виктора Консидерана, т.е. с произведениями не коммуниста и не революционера. А знаменитые девять пунктов о монополии государства, об "армии труда, специально для земледелия" оказались позаимствованными тоже у француза, тоже не коммуниста и не революционера, Видаля, который разработал по пунктам, в форме законов и декретов (указов) систему государственной и общественной реформы. (Курсив Черкезова - РЕД.). Нашёл я книгу тоже мирного реформатора фурьериста, вернее, - последователя Сисмонди, Евгения Бюре "0 нищете рабочих классов в Англии и во Франции", которая была увенчана французской академией наук в 1840 году, и которую Энгельс, двадцатитрёхлетний юноша, переделав на немецкий язык, выдал за своё произведение…
Тут для меня стало очевидным, что научная сокровищница врагов крестьянства была пустёхонька ... Никаких законов Маркс и Энгельс не открывали, а проповедь крестьянского обезземеливания и разорения - плод дикого измышления человеконенавистничества. Нигде, ни в природе, ни в истории, ни в экономике, ни в социализме подобных гнусностей не бывало. Утверждать именем науки благодетельность разорения крестьянства есть заведомое оскорбление науки, социализма и человечества. (...)
В Коммунистическом Манифесте нет ни одной оригинальной мысли, и все его обобщения были ходячими истинами, общим местом у французских социалистов 30-х и 40-х годов, а равно и среди немецких эмигрантов, бывших с ними в соприкосновении; не только отдельные мысли о борьбе классов, об оппозиции интересов пролетариата и буржуазии были высказаны Пекером, Видалем, Прудоном, Бюре, Бланки, Виллегарделем, Ривнером, а за ними немцами Грюном, Вейтлингом, Шустером и другими, но ещё "у Маркса-Энгельса был в руках блестящий свод всех этих общераспространённых мыслей в замечательном произведении фурьериста Виктора Консидерана, издавшего тоже в форме Манифеста "Принципы Социализма. Манифест Демократии XIX столетия" (К.Каутский) (...)
- Но Консидеран был забыт, - торжественно заявляет Каутский... Один ли Консидеран был забыт массами в 50-х и 60-х годах? Говорилось ли в секциях и в прессе Интернационала с 1862 по 1876 г. хоть слово о манифесте Маркса-Энгельса? Не Консидеран один, а вся социалистическая литература 40-х годов, включая и Коммунистический Манифест, была незнакома поколению рабочих шестидесятых годов» Реакция, последовавшая за февральской революцией 1848 г., беспощадно преследовала социалистов, истребляла их литературу. (...) Сам Энгельс в предисловии к английскому изданию 1888 года признаётся, что их Манифест тоже был осуждён на забвение. Только в 1872 году, т.е. спустя 24 года, и после распадения Интернационала, появилось второе немецкое издание...
Заговорили о Манифесте, и сильно, в восьмидесятых годах. Когда невежественные писаки убогих листков увидели в Манифесте новое откровение, своего рода Библию, а Маркса и Энгельса стали уподоблять Ньютону и Кеплеру, людям образованным пришлось напомнить зарапортовавшимся хвастунам, что только по своему невежеству они могли принять за откровение общие места социалистической литературы сороковых годов. (...)
Вот эти идеи и были талантливо изложены в 1843 году в Манифеста В.Консидерана, из которого, чуть ли не дословно, Маркс и Энгельс заимствовали первую теоретическую главу их пресловутого Манифеста. Даже заглавие "Буржуа и пролетарии" взято у Консидерана. Эта глава их манифеста состоит всего из 350 строчек, а сравнение текста показало 36 совпадений; иными словами, на каждую заимствованную мысль приходится всего по 9-10 строчек. Оба Манифеста начинаются с исторических обобщений почти дословных, а заканчиваются теоретические рассуждения обоих Манифестов провозглашением ассоциации основной формой свободного и солидарного общества. (...) Каутский признаёт, что "Без сомнения, все эти идеи содержатся уже в Манифесте Консидерана." Что и требовалось доказать! ... Идеи совпадают, начало идентично, вывод об ассоциации тоже идентичен в обоих Манифестах. Это ли не плагиат?
- Нет! - восклицает учёный представитель правоверного марксизма. "Вот, ежели бы Маркс и Энгельс утверждали, что социализм XIX столетия начинается с появления Коммунистического Манифеста, тогда они были бы плагиаторами" (с.698 - Каутский).
Тогда, господин хранитель научности социал-демократии, они не плагиаторами, а глупцами были бы. В глупости же Маркса и Энгельса никто не обвинял. Не могли они говорить, что социализм начинается с Манифеста 1848 года, когда первые коммунисты Бабеф и его друзья погибли ещё в Великую Революцию; когда Сен-Симон умер в 1825 году, оставив многочисленную школу, блиставшую гениальными талантами (Огюстен Тьерри, Адольф Бланки, Огюст Конт) и богатое литературное движение; Фурье умер в 1837 году фурьеризм наводнял Францию журналами, книгами и манифестами до 1848 года; Луи Блан и его "Организация Труда" имели такое влияние, что вторая Республика организовала специальную комиссию социальных реформ под председательством его самого и рабочего механика Альбера, бывших в то же время членами правительства республики; и в Германии были социалисты до 1848 года; кроме Шустера, Вейтлинга и Грюна там многие писали о социализме; между прочим, Лоренц Штейн издал превосходную книгу о французском социализме ещё в 1842 году...
Повторяю, было бы глупо говорить, что социализм до 1848 года произошёл из крошечного Манифеста, изданного в нескольких стах экземплярах на немецком языке, да ещё не в Германии, а в Лондоне. Они были слишком умны для подобной вульгарности, Маркс и Энгельс, особенно последний, поступили иначе. Они, собственно говоря, один Энгельс, с молчаливого согласия Маркса, убедили в 80-х годах немецких рабочих, что у социализма до I848 года не было никаких научных оснований, а имелись только одни порывы, грёзы и благие пожелания, а все научные истины и основания социализма, те двенадцать мнимых открытий, о которых мы выше говорили, были совершены ими в 1845 году, а обнародованы в их Манифесте в 1848 году. Так, по крайней мере, говорил и писал неоднократно Энгельс.
В предисловиях к 3-му немецкому изданию 1883 года и к английскому 1888 года, Энгельс утверждал, что "Основная мысль Манифеста", гласящая: 1) что в каждую данную историческую эпоху экономическое производство и неизбежно обусловливаемое им строение общества составляет основу политической и умственной истории; 2) что... вся история... была историей борьбы классов... 3) что борьба эта достигла той ступени, на которой... пролетариат не может освободить себя... не освободив всего общества... эта основная мысль принадлежит единственно и исключительно Марксу" (предисловие к немецкому изданию). К этому в английском издании добавлено: "По моему убеждению, этому обобщению суждено совершить для истории то, что теория Дарвина совершила в биологии. К её выработке каждый из нас (Марко и Энгельс) приближался постепенно ещё до 1845 года... Но когда весною этого года мы опять встретились в Брюсселе, оно было вполне выработано Марксом и он изложил мне его почти в тех же выражениях, в каких я передаю его здесь."(...)
Вы понимаете, читатель? - Эволюционное объяснение истории, учение о роли городов, коммун и общественных классов в истории Европы, и, наконец, формы и характер социальной эмансипации... всё это только одна мысль и принадлежит не великому умственному и политическому движению Западной Европы XIX столетия, а Марксу и Энгельсу!...
В приведённых словах Энгельс присваивает себе не только социализм, а ещё эволюционное воззрение на историю и политическое учение о борьбе классов, т.е., говоря попросту, вою политико-социальную и историческую науку минувшего столетия."(....)
В литературе принято называть плагиатом, когда кто-нибудь спишет чужую мысль, страницу или целую книгу чужую переделает и напечатает под своим именем, не упоминая имени автора. Вот именно такое переписывание, такую переделку, не называя авторов, совершили Маркс и Энгельс с Манифестом Виктора Консидерана в 1848 году, а Энгельс самостоятельно в 1844 г. с книгою Бюре "О нищете рабочих классов в Англии и Франции".
Претензию Энгельса на открытия можно осмеивать, но присвоение им чужих произведений должно выставить на публичный позор. В этом случав нет места ни партийности, ни направлению.