hil-hil
16-04-2012 19:26:50
Питер Гелдерлоос. Анархия работает. Москва, Радикальная теория и практика, 2012.
Современный человек живёт, зачарованный удивительной логикой: существующее общество устроено ужасно, полиция нам страшнее преступников, телевидение нагло врёт, начальники нас обижают, системы образования и здравоохранения основаны на неравенстве, коррупции и взятках, все политики — обманщики, экологическая катастрофа вселенского масштаба уже на носу, но, пытаться радикально изменить такое общество — безумие: это же воцарится настоящая анархия! Так думают с любезной подачи властей не одни только глупые обыватели.
Ещё на заре Нового Времени, в середине XVII века философ Томас Гоббс, напуганный событиями Великой Английской Революции, сформулировал жёсткую дилемму, между двумя полюсами которой обречено с тех пор метаться несчастное человечество: или беспощадный, бесконтрольный, бесчеловечный монстр, Левиафан государственной бюрократии, отнимающий у личности свободу в обмен на довольно эфемерную и условную безопасность, или всеобщая конкурентная борьба всех против всех на уничтожение, логика буржуазного рынка, доведённая до конца.
Между тем, очевидно как то, что наш мир всё время существенно меняется (если не с нашим сознательным и активным участием в этих переменах, то с нашей страдательно-пассивной ролью), так и то, что вера в незыблемость, безальтернативность и оптимальность status quo выгодна именно власть имущим. Эта вера лежит в основе всех идеологий, транслируемых «свыше» подданным государства, - телезрителям и читателям, избирателям и налогоплательщикам, - при помощи армии учёных, писателей, журналистов, режиссёров, юристов, всевозможных экспертов и прочих официозных бойцов идеологического фронта. Эти последние настолько привыкли отождествлять себя с властью, которую обслуживают (при всех дозволяемых идейных оттенках), что сама возможность её крушения для них страшнее Апокалипсиса.
На самом деле, государство, частная собственность, бюрократия, индустриально-технологическая мегамашина, репрессивная психиатрия, тюрьма, армия, парламент, идеология, партии, государственная школа, моногамная семья, массовая культура, церковная иерархия и прочие замечательные и взаимосвязанные атрибуты современной «цивилизации» существовали не всегда, а довольно ничтожную часть человеческой истории на ограниченных участках суши, откуда лишь относительно недавно и постепенно, как раковые метастазы, распространились по планете. (Этот процесс называется сегодня «глобализацией» и отождествляется с прогрессом). Многие века люди на всех континентах жили совсем иначе — без налогов и идеологий, без патриотизма и товарного производства, без законов и политтехнологов, без генералов и бирж, без полицейских и депутатов, без систем иерархии, централизации, представительства, монополизированного посредничества в вопросах общественных интересов, без угнетения и эксплуатации. Только чудовищная фальсификация истории, замалчивание вопиющих преступлений и бесчисленных альтернатив «столбовой дороге прогресса» позволяют представить существующий и господствующий ныне (к счастью, не везде и не во всём) порядок вещей, как наилучший, оправданный и единственно возможный. Достаточно посмотреть на нашу хвалёную цивилизацию непредвзято, как, например, сделал это Лев Толстой, чтобы понять ей цену и с отвращением отшатнуться в поисках иных, упущенных или возможных путей.
На самом деле, во все века, по мере укрепления системы организованного насилия и узаконенной несправедливости, именуемой государством, люди спонтанно и неосознанно или осмысленно и продуманно сопротивлялись ему и строили свою жизнь иначе: на началах солидарности, кооперации, координации, равноправия и диалога. Греческий полис и исландский тинг, «большие дома» ирокезов и коммуны толстовцев, датская Христиания и кибуцы Израиля, средневековая крестьянская община и рабочее движение конца XIX — начала ХХ веков, союзы ранних христиан и бразильское движение безземельных крестьян-сквоттеров, махновское повстанчество и современные автономы — примеры более или менее последовательных и успешных либертарных альтернатив государственно-классовому обществу, разрывающему связи между людьми, культивирующему в них конкуренцию, потребительство, пассивность и склонность к подчинению и господству. И даже в нашем, казалось бы, полумёртвом обществе, прошедшем через ад Гулага и коллективизации, а вдогонку ещё через ад приватизации, живая трава спонтанности и чувство человеческой солидарности пробиваются сквозь асфальт законничества, ксенофобии, сексизма и атомизации.
Питер Гелдерлоос взял на себя чрезвычайно нужный, благодарный и благородный труд: собрать по всем эпохам и концам света крупицы живого анархического опыта в прошлом и настоящем и предъявить их читателю — не как музейные экспонаты, красивую сказку былых времён или высокую мечту, а как воплощённую утопию свободного общества, раскрепощённой личности и либертарной культуры. Попутно ему пришлось развенчивать самые распространённые и дремучие мифы об «анархии», бытующие и тиражируемые сегодня. Анархия в его книге предстаёт не как страна молочных рек с кисельными берегами и не как мир уголовного беспредела мрачных злодеев, а как вполне осуществимая и уже осуществляемая тут и там, модель общественного устройства, моральных принципов, человеческих взаимоотношений — со своими сложностями, несовершенствами и непредсказуемостью, лишь подчёркивающими «сбыточность» этой вечной мечты о более свободном, справедливом и человечном обществе.
Более всего восхищает как колоссальность собранного в книге материала и систематичность его изложения, так и честность автора, показывающая чем свободный мыслитель отличается от идеолога.Испанские анархисты 1930-х годов или современные участники бразильского движения за захват земли или аборигены-полинезийцы рисуются не в идиллических красках с нимбами вокруг голов: их либертарный опыт показан во всей неуклюжей и грубой непоследовательности, противоречивости, изъянах и неполноте, неизбежной до тех пор, пока эти островки анархии будут существовать во враждебном океане общества, основанного на противоположных принципах.
Ни одно серьёзное возражение против анархизма, будь то представление о «злой природе человека» или вопросы о возможности анархической координации усилий в глобальных масштабах и о судьбе убеждённых лентяев в коммунистическом обществе, ни один важный аспект анархической культуры, этики и организации не оставлен в книге без внимания и принципиального, хотя и лаконичного рассмотрения.
Современные анархисты часто возмещают крикливой фразеологией, повторением лозунгов столетней давности и бездумным протестным активизмом или самодовольным герметичным окукливанием в субкультуру, презирающую «обычных смертных», острую нехватку фундаментальной рефлексии, глобальных, но жизненных обобщений и системных размышлений над существующим обществом, культурой, человеком и альтернативами им. А между тем мечты о «радикально ином», умение увидеть ростки будущего в настоящем и прошлом, бескомпромиссная и всеобъемлющая критика существующего порядка вещей, попытки разрабатывать анархическое мировоззрение в его различных вариантах и представить различные аспекты альтернативы данности в их совокупной взаимосвязи, всегда были характерны для анархической мысли. (Достаточно вспомнить «Хлеб и волю» Петра Кропоткина, «Вести ниоткуда» Уильяма Морриса, «Обездоленных» Урсулы Ле Гуин). Питер Гелдерлоос достойно продолжает эту давнюю и славную традицию вольной мысли. Его книга — не просто набор анархических заклинаний или проклятий, не просто пересказ старых общих мест, но отличный пример живой, антидогматической и неразрывно связанной с практикой анархической теории. Целостность видения сочетается здесь с вниманием к деталям, честная и свежая мысль одушевлена горячим романтическим чувством, как в пламенных работах Бакунина.
Эта книга — не инструкция по построению либертарного общества и не идеологическая конструкция. Она — важное свидетельство (не без ноток памфлета) о том, что возможно, о том, что может быть, что было и ещё (или уже) есть, но о чём не принято говорить вслух и размышлять в конформистском и монологическом современном мире, обречённом на гибель уже самой своей унылой безальтернативностью. Однако из того, что анархическая утопия возможна и уже существует в сотнях форм и обличий, ещё не следует, что она неизбежна (как думали верующие в прогресс и не верившие в личность анархисты XIX века). Прежде всего, все общественные изменения или их постыдное отсутствие опираются на живых людей — бунтарей или конформистов, мечтателей или мещан, рабов или вольнодумцев. Радикальный антиутопизм, отказ патетически мечтать об ином — проблема проблем человека сегодняшнего дня. Далеко не всякая социальность априорно либертарна (иначе откуда бы возникло государство? фашизм? суд Линча?). Сегодня социальная ткань Запада и России изорвана на клочки. Её предстоит создавать заново — с общин, кружков, профсоюзных инициатив, аффинити-групп, что имеет и свои преимущества (осознанность, возможность изначальной и последовательной либертарности и эгалитарности) и свои огромные недостатки (атомизация, отсутствие опыта диалога и совместного действия). И, как верно заметил автор, само создание этой книги, её коллективный перевод и публикация — хороший, хотя и небольшой, но воодушевляющий и конкретный пример того, как «работает анархия» в действии.
Знание, разумеется, само по себе не может заменить ни способности мечтать и верить и возмущаться и сопереживать, ни чувства человеческого достоинства и межличностной солидарности, ни «святого чувства Бунта» (говоря словами Бакунина). Если всего этого нет, то никакие факты, примеры, рассуждения и аргументы не убедят человека в том, что можно жить иначе, не побудят его к действию. Однако знание и понимание неискоренимых и самоубийственных пороков существующего порядка вещей, а также возможных альтернатив могут быть очень полезны и нужны протестующим и мечтающим — как оружие полезно бойцам. Эта книга будет полезна и тем, кто предубеждён против анархии, но не совсем утратил дар восприятия иных мнений, и тем, кто «в принципе за» либертарную альтернативу, но не представляет, как «это может работать» и «с чего начать», и тем, кто погряз в сиюминутной «узкой», чересчур конкретной борьбе (за экологию, за эмансипацию полов, за права трудящихся и всевозможных меньшинств, против фашизма, полиции или милитаризма) и утратил необходимую широту и целостность видения реальности. Эта поистине, замечательная книга позволяет «мыслить глобально», не переставая «действовать локально», мечтать, не отрываясь от земли, быть умеренными, трезвыми и зрячими оптимистами, осознающими огромную сложность и непредсказуемость этого мира и более чем реальную опасность потерпеть неудачу. Она, при всём том, вселяет надежду в «успех нашего безнадёжного дела».
В Петербурге книгу Питера Гелдерлооса «Анархия работает» можно приобрести в книжном магазине «Все свободны», в Москве - в магазинах «Фаланстер», «Циолковский» и «Гилея», а также заказать в различных анархических/DIYдистро или написав по адресу newbookcons@gmail.com
источник: сайт Альтернатива есть
Современный человек живёт, зачарованный удивительной логикой: существующее общество устроено ужасно, полиция нам страшнее преступников, телевидение нагло врёт, начальники нас обижают, системы образования и здравоохранения основаны на неравенстве, коррупции и взятках, все политики — обманщики, экологическая катастрофа вселенского масштаба уже на носу, но, пытаться радикально изменить такое общество — безумие: это же воцарится настоящая анархия! Так думают с любезной подачи властей не одни только глупые обыватели.
Ещё на заре Нового Времени, в середине XVII века философ Томас Гоббс, напуганный событиями Великой Английской Революции, сформулировал жёсткую дилемму, между двумя полюсами которой обречено с тех пор метаться несчастное человечество: или беспощадный, бесконтрольный, бесчеловечный монстр, Левиафан государственной бюрократии, отнимающий у личности свободу в обмен на довольно эфемерную и условную безопасность, или всеобщая конкурентная борьба всех против всех на уничтожение, логика буржуазного рынка, доведённая до конца.
Между тем, очевидно как то, что наш мир всё время существенно меняется (если не с нашим сознательным и активным участием в этих переменах, то с нашей страдательно-пассивной ролью), так и то, что вера в незыблемость, безальтернативность и оптимальность status quo выгодна именно власть имущим. Эта вера лежит в основе всех идеологий, транслируемых «свыше» подданным государства, - телезрителям и читателям, избирателям и налогоплательщикам, - при помощи армии учёных, писателей, журналистов, режиссёров, юристов, всевозможных экспертов и прочих официозных бойцов идеологического фронта. Эти последние настолько привыкли отождествлять себя с властью, которую обслуживают (при всех дозволяемых идейных оттенках), что сама возможность её крушения для них страшнее Апокалипсиса.
На самом деле, государство, частная собственность, бюрократия, индустриально-технологическая мегамашина, репрессивная психиатрия, тюрьма, армия, парламент, идеология, партии, государственная школа, моногамная семья, массовая культура, церковная иерархия и прочие замечательные и взаимосвязанные атрибуты современной «цивилизации» существовали не всегда, а довольно ничтожную часть человеческой истории на ограниченных участках суши, откуда лишь относительно недавно и постепенно, как раковые метастазы, распространились по планете. (Этот процесс называется сегодня «глобализацией» и отождествляется с прогрессом). Многие века люди на всех континентах жили совсем иначе — без налогов и идеологий, без патриотизма и товарного производства, без законов и политтехнологов, без генералов и бирж, без полицейских и депутатов, без систем иерархии, централизации, представительства, монополизированного посредничества в вопросах общественных интересов, без угнетения и эксплуатации. Только чудовищная фальсификация истории, замалчивание вопиющих преступлений и бесчисленных альтернатив «столбовой дороге прогресса» позволяют представить существующий и господствующий ныне (к счастью, не везде и не во всём) порядок вещей, как наилучший, оправданный и единственно возможный. Достаточно посмотреть на нашу хвалёную цивилизацию непредвзято, как, например, сделал это Лев Толстой, чтобы понять ей цену и с отвращением отшатнуться в поисках иных, упущенных или возможных путей.
На самом деле, во все века, по мере укрепления системы организованного насилия и узаконенной несправедливости, именуемой государством, люди спонтанно и неосознанно или осмысленно и продуманно сопротивлялись ему и строили свою жизнь иначе: на началах солидарности, кооперации, координации, равноправия и диалога. Греческий полис и исландский тинг, «большие дома» ирокезов и коммуны толстовцев, датская Христиания и кибуцы Израиля, средневековая крестьянская община и рабочее движение конца XIX — начала ХХ веков, союзы ранних христиан и бразильское движение безземельных крестьян-сквоттеров, махновское повстанчество и современные автономы — примеры более или менее последовательных и успешных либертарных альтернатив государственно-классовому обществу, разрывающему связи между людьми, культивирующему в них конкуренцию, потребительство, пассивность и склонность к подчинению и господству. И даже в нашем, казалось бы, полумёртвом обществе, прошедшем через ад Гулага и коллективизации, а вдогонку ещё через ад приватизации, живая трава спонтанности и чувство человеческой солидарности пробиваются сквозь асфальт законничества, ксенофобии, сексизма и атомизации.
Питер Гелдерлоос взял на себя чрезвычайно нужный, благодарный и благородный труд: собрать по всем эпохам и концам света крупицы живого анархического опыта в прошлом и настоящем и предъявить их читателю — не как музейные экспонаты, красивую сказку былых времён или высокую мечту, а как воплощённую утопию свободного общества, раскрепощённой личности и либертарной культуры. Попутно ему пришлось развенчивать самые распространённые и дремучие мифы об «анархии», бытующие и тиражируемые сегодня. Анархия в его книге предстаёт не как страна молочных рек с кисельными берегами и не как мир уголовного беспредела мрачных злодеев, а как вполне осуществимая и уже осуществляемая тут и там, модель общественного устройства, моральных принципов, человеческих взаимоотношений — со своими сложностями, несовершенствами и непредсказуемостью, лишь подчёркивающими «сбыточность» этой вечной мечты о более свободном, справедливом и человечном обществе.
Более всего восхищает как колоссальность собранного в книге материала и систематичность его изложения, так и честность автора, показывающая чем свободный мыслитель отличается от идеолога.Испанские анархисты 1930-х годов или современные участники бразильского движения за захват земли или аборигены-полинезийцы рисуются не в идиллических красках с нимбами вокруг голов: их либертарный опыт показан во всей неуклюжей и грубой непоследовательности, противоречивости, изъянах и неполноте, неизбежной до тех пор, пока эти островки анархии будут существовать во враждебном океане общества, основанного на противоположных принципах.
Ни одно серьёзное возражение против анархизма, будь то представление о «злой природе человека» или вопросы о возможности анархической координации усилий в глобальных масштабах и о судьбе убеждённых лентяев в коммунистическом обществе, ни один важный аспект анархической культуры, этики и организации не оставлен в книге без внимания и принципиального, хотя и лаконичного рассмотрения.
Современные анархисты часто возмещают крикливой фразеологией, повторением лозунгов столетней давности и бездумным протестным активизмом или самодовольным герметичным окукливанием в субкультуру, презирающую «обычных смертных», острую нехватку фундаментальной рефлексии, глобальных, но жизненных обобщений и системных размышлений над существующим обществом, культурой, человеком и альтернативами им. А между тем мечты о «радикально ином», умение увидеть ростки будущего в настоящем и прошлом, бескомпромиссная и всеобъемлющая критика существующего порядка вещей, попытки разрабатывать анархическое мировоззрение в его различных вариантах и представить различные аспекты альтернативы данности в их совокупной взаимосвязи, всегда были характерны для анархической мысли. (Достаточно вспомнить «Хлеб и волю» Петра Кропоткина, «Вести ниоткуда» Уильяма Морриса, «Обездоленных» Урсулы Ле Гуин). Питер Гелдерлоос достойно продолжает эту давнюю и славную традицию вольной мысли. Его книга — не просто набор анархических заклинаний или проклятий, не просто пересказ старых общих мест, но отличный пример живой, антидогматической и неразрывно связанной с практикой анархической теории. Целостность видения сочетается здесь с вниманием к деталям, честная и свежая мысль одушевлена горячим романтическим чувством, как в пламенных работах Бакунина.
Эта книга — не инструкция по построению либертарного общества и не идеологическая конструкция. Она — важное свидетельство (не без ноток памфлета) о том, что возможно, о том, что может быть, что было и ещё (или уже) есть, но о чём не принято говорить вслух и размышлять в конформистском и монологическом современном мире, обречённом на гибель уже самой своей унылой безальтернативностью. Однако из того, что анархическая утопия возможна и уже существует в сотнях форм и обличий, ещё не следует, что она неизбежна (как думали верующие в прогресс и не верившие в личность анархисты XIX века). Прежде всего, все общественные изменения или их постыдное отсутствие опираются на живых людей — бунтарей или конформистов, мечтателей или мещан, рабов или вольнодумцев. Радикальный антиутопизм, отказ патетически мечтать об ином — проблема проблем человека сегодняшнего дня. Далеко не всякая социальность априорно либертарна (иначе откуда бы возникло государство? фашизм? суд Линча?). Сегодня социальная ткань Запада и России изорвана на клочки. Её предстоит создавать заново — с общин, кружков, профсоюзных инициатив, аффинити-групп, что имеет и свои преимущества (осознанность, возможность изначальной и последовательной либертарности и эгалитарности) и свои огромные недостатки (атомизация, отсутствие опыта диалога и совместного действия). И, как верно заметил автор, само создание этой книги, её коллективный перевод и публикация — хороший, хотя и небольшой, но воодушевляющий и конкретный пример того, как «работает анархия» в действии.
Знание, разумеется, само по себе не может заменить ни способности мечтать и верить и возмущаться и сопереживать, ни чувства человеческого достоинства и межличностной солидарности, ни «святого чувства Бунта» (говоря словами Бакунина). Если всего этого нет, то никакие факты, примеры, рассуждения и аргументы не убедят человека в том, что можно жить иначе, не побудят его к действию. Однако знание и понимание неискоренимых и самоубийственных пороков существующего порядка вещей, а также возможных альтернатив могут быть очень полезны и нужны протестующим и мечтающим — как оружие полезно бойцам. Эта книга будет полезна и тем, кто предубеждён против анархии, но не совсем утратил дар восприятия иных мнений, и тем, кто «в принципе за» либертарную альтернативу, но не представляет, как «это может работать» и «с чего начать», и тем, кто погряз в сиюминутной «узкой», чересчур конкретной борьбе (за экологию, за эмансипацию полов, за права трудящихся и всевозможных меньшинств, против фашизма, полиции или милитаризма) и утратил необходимую широту и целостность видения реальности. Эта поистине, замечательная книга позволяет «мыслить глобально», не переставая «действовать локально», мечтать, не отрываясь от земли, быть умеренными, трезвыми и зрячими оптимистами, осознающими огромную сложность и непредсказуемость этого мира и более чем реальную опасность потерпеть неудачу. Она, при всём том, вселяет надежду в «успех нашего безнадёжного дела».
В Петербурге книгу Питера Гелдерлооса «Анархия работает» можно приобрести в книжном магазине «Все свободны», в Москве - в магазинах «Фаланстер», «Циолковский» и «Гилея», а также заказать в различных анархических/DIYдистро или написав по адресу newbookcons@gmail.com
источник: сайт Альтернатива есть
