Несколько лет назад в России был опубликован фантастический роман Михаила Ахманова (Нахмансона) "Ливиец". В нем писатель обращается к полузабытой теме коммунистической утопии. В мире Ливийца нет государства и собственности, рынка и денег. Обществом организовано, фактически, по синдикалистскому (антиавторитарному социалистическому) принципу, через профессиональные самоуправляющиеся объединения (каждое такое объединение называется словом "койн"). Кроме них важную роль в механизме общественного самоуправления играют союзы людей, объединенных духовной общностью, дружескими или любовными отношениями ("вара"). Люди покорили пространство и время, научились путешествовать в прошлое и, даже, воскрешать мертвых. Ниже публикую интервью с Михаилом Ахмановым, который любезно согласился ответить на мои вопросы.
1. МАГИД: Современные писатели-фантасты часто обращаются к теме будущего. Но, насколько я могу судить, будущее им видится исключительно в мрачных тонах. С романом "Ливиец" иначе. Нельзя сказать, что нарисованное Вами будущее безоблачно, но в нем, во всяком случае, есть надежда на лучший мир, в котором люди свободны и сильны. Почему так? Вы оптимист или существует какое-то более глубокое отличие от Ваших коллег по цеху?
АХМАНОВ: К сожалению, российские фантасты обращаются к теме будущего не так часто, как хотелось. Это связано с рядом причин, которые я постараюсь рассмотреть ниже.
Первое (это лежит на поверхности): фантастика, как и другие литературные жанры, не избежала коммерциализации. Более востребованы, а значит, выпускаются в гораздо больших количествах, романы фэнтези, боевики и приключенческая фантастика. Такие произведения легче писать, они не требуют серьезных раздумий, их логика проста, а иногда и вовсе отсутствует. Если действие и переносится в будущее, то этот грядущий мир опять-таки является ареной для приключенческого сюжета, никак не
связанного с социологией, развитием науки, изменением психологии людей и тому подобными вещами. Достаточно просто вообразить какую-нибудь глобальную катастрофу (лучше всего, нападение злокозненных пришельцев) и заполнить страницы книги сражениями космических флотов и рукопашными
схватками. В результате получится тривиальный боевик или "космическая опера" (романы Злотникова).
Уместно напомнить классификацию произведений о будущем, которые, на мой взгляд, делятся на утопии, антиутопии и фантастико-приключенческие романы (ФПР), в которых будущее - лишь смутный и достаточно условный фон. Отличие утопий и антиутопий от ФПР состоит в том, что книги этого рода относятся к социальной фантастике, причем грань между утопией и антиутопией достаточно заметна, тогда как рубеж антиутопия-ФПР весьма размыт. Последнее утверждение становится понятным, если упомянуть такие романы, как "Времена негодяев" Геворкяна (1995), "За право летать" Андронати и Лазарчука (2002), "Вариант "И" Михайлова (1997). Они описывают некие приключения в сравнительно близком и не очень благополучном будущем, так что можно считать их, с одной стороны, ФПР, а с другой - антиутопиями, хотя социальный момент в этих книгах выражен не столь определенно и сильно, как, например, в ефремовском "Часе быка".
Второе. Утопия, то есть роман о счастливом будущем, в корне отлична от антиутопий, ФПР и вообще от любых других литературных жанров. Можно было бы сказать, что мрачный тон российских романов о будущем связан с мрачной ситуацией в нашей стране, с распадом Союза, крушением идеалов, обнищанием и т.д., но это будет верно лишь отчасти. На самом деле утопий в российской и мировой литер туре очень немного, и причина такой ситуации связана не с социальными потрясениями, которые мешают оптимистическому видению грядущего, а с проблемой чисто литературной - или, если угодно, философской. Всякое литературное произведение (по крайней мере, большинство из них) имеет сюжет, а сюжет строится на основе движущих его противоречий, конфликтов между бедностью и богатством, конфликтов между поколениями, конфликтов национального, религиозного, любовного характера и т.д. Этих противоречий не так много, но они порождают целые жанры - например, в основе любой детективной истории лежит конфликт между преступлением и законом. Поистине, нет конфликта - нет романа! Как и повести с рассказом.
Но счастливое будущее, описанное в утопии, с нашей точки зрения бесконфликтно. Оно, повторяю, счастливое, а значит, лишено национальной неприязни, нищеты, войн, преступлений, болезней и прочих
горестей, питающих сюжет. Если мы сгустим конфликты настоящего и перенесем их в будущее, получится антиутопия; если сгущать не будем, а просто перенесем, добавив всяких приключений - вот вам ФПР. Но
никак ни утопия!
Список существующих противоречий невелик, полтора-два десятка, и в утопии можно использовать не более двух: любовный конфликт и несоответствие между желания человека и технической возможностью их реализации. Подчеркиваю: именно технической. Например, все у героя есть, дворец, жена-красавица и уважение сослуживцев, но вот он мечтает о полете к звездам за тысячу парсек. А звездолеты так далеко не летают. К Проксиме Центавра или к Альфе Эридана - пожалуйста, а за тысячу парсек пока не улететь. Не дошла наука!
Именно эти два противоречия фигурируют в Трех Великих Утопиях прошлого века: "Туманность Андромеды" Ефремова, "Магелланово облако" Лема и "Полдень, XXII век" Стругацких (далее я буду упоминать их как Три Утопии). Честно говоря, маловато для серьезного романа, и потому другие произведения этих авторов (те же антиутопии, где конфликтов - вагон) более занимательны, изящны и глубоки.
Лично я не сомневаюсь, что в счастливом грядущем найдется место для конфликтов, что не будет оно сусально-розовым, иначе наши потомки удавятся с тоски. Но беда в том, что сущность этих противоречий
для нас тайна за семью печатями. Это вовсе не удивительно. Возьмем такого умного человека и великого политика, как Юлий Цезарь. В его эпоху уже существовала большая часть известных нам противоречий, и он о них прекрасно знал, но мог ли он вообразить конфликт между социализмом и капитализмом в масштабах всей планеты? Разумеется, нет - ни слов, ни понятий таких не было, да и о планете имелись очень смутные представления.
Итак, чтобы написать роман о счастливом будущем, надо придумать конфликты, которых еще нет - причем эти конфликты не должны разрушать счастье нашей утопии. Это трудно, очень трудно! Гораздо легче изобразить ужасную войнушку с мутантами или пришельцами. Поэтому писатели-фантасты не пишут утопий.
Но я - другого поля ягода. Я ученый, физик-теоретик. Размышления о конфликтах будущего и о реальном будущем вообще меня чрезвычайно занимают. Это прекрасный тренинг для мозгов. Есть авторы, солидарные со мной в этом любопытном деле: см., например, Лем "Сумма технологии", Потупа "Открытие Вселенной - прошлое, настоящее, будущее", Пенроуз "Новый ум короля". Мне удалось придумать несколько "утопических конфликтов". Но я сознаю, что они могут оказаться лишь измышлением досужего ума.
Примечание: прекрасный автор В.Рыбаков тоже занят проблемами будущего - я имею в виду "Гравилет "Цесаревич" и "Евразийскую симфонию" Хольма ван Зайчика. Но это скорее альтернативная реальность, хотя и весьма близкая к утопии.
2. МАГИД: Как Вы относитесь к большевистскому режиму в СССР? Считаете ли Вы, что в СССР была попытка построить коммунизм, или же под флагом коммунизма действовали совершенно иные силы?
АХМАНОВ: На мой взгляд в СССР не был построен даже социализм, не говоря уж о каких-то попытках приблизиться к коммунизму. Та формация, которая существовала в СССР, является худшей разновидностью государственного капитализма. Для нее характерны: полный запрет частного
производства и торговли, отсутствие конкуренции, монополизация власти узким кругом лиц, жесткая цензура, массовое уничтожение инакомыслящих. Власть действовала по принципу "трости Фрасибула", сознательно уничтожая на протяжении многих десятилетий интеллектуальный потенциал народа. Какой
уж тут социализм! Какой коммунизм!
3. МАГИД: Не вызывает ли у Вас опасение растущая техническая мощь человеческой цивилизации? Я имею в виду три ее аспекта:
а) Несоответствие (противоречие) между научно-техническим могуществом и этической, нравственной, духовной и социальной неразвитостью человечества, употребляющего силы науки себе во вред.
б) Наступательная линия технологической цивилизации, преобразующей природу под человека - как, кстати, происходит в "Ливийце"? Сегодня популярна точка зрения Мартина Хайдеггера, что человек - вовсе не хозяин бытия, и цель его не в том, чтобы овладеть миром. Человеку, говорят сторонники этой точки зрения, нужно быть скромнее - стремиться создавать природосообразные технологии, которые не разрушают хрупкое единство и равновесие Вселенной.
в) Бесконечно растущая мощь человека, считающего себя хозяином природы. Не синонимична ли она эксплуататорскому жестокому корыстному обществу? Может ли человек стремиться овладеть Вселенной и изменить саму ее суть, но при этом не стремиться владеть себе подобными?
АХМАНОВ: Постараюсь ответить по порядку.
а) Сказанное вами можно сформулировать более кратко: научно-технический прогресс существенно обгоняет прогресс нравственный. Думаю, это началось с эпохи НТР и привело к тому, что в течение XIX и XX веков войны становились все более масштабными, разрушительными и жестокими. Но в последние пятьдесят лет это несоответствие стало особенно опасным, так как наша цивилизация уже представляет собой фактор планетарного масштаба. Даже если исключить ядерную войну и полное уничтожение жизни
на Земле, остаются самые черные опасения, связанные с такими глобальными проектами, как поворот сибирских рек и ликвидация лесов в бассейне Амазонки, а также растущее энергопотребление и связанные с ним техногенные катастрофы.
б) Мозг человека, породивший сознание и индивидуальность - самая высокоорганизованная материя из известных нам. Сознание человеческой расы диктует человечеству стремление к безопасности, то есть к максимальной независимости от сил природы. Именно это стремление породило науку и технологию. На первом этапе развития (то есть нынешнем, весьма примитивном) технологическая цивилизация всегда будет наступательной, преобразующей природу под человека. Как бы ни был аморален и глуп отдельный человек, цивилизация "умна" и "знает", чего хочет. А хочет она безопасности и сохранения человечества как вида. Завтра прилетит астероид, шлепнется на Землю, и всем конец. Цивилизацию это не устраивает, поэтому наступательная технология будет развиваться.
До каких пор? По крайней мере, пока мы не распространимся на всю Солнечную систему, не переделаем все подходящие планеты под земной стандарт, не выстроим "эфирные города". Тогда цивилизация "слегка успокоится", зная, что катастрофа планетарного масштаба не приведет к
полному уничтожению вида. Более крупное бедствие - то есть уничтожение всей Солнечной системы - гораздо менее вероятно, но придет время подстраховаться и на сей счет.
Подчеркну еще раз: наша цель - не сделаться хозяевами мира (Земли, Солнечной системы, Галактики), а обеспечить свою безопасность. Ради этого мы насилуем свою единственную среду обитания (т.е. Землю) и проводим в этой среде всякие эксперименты, опасные, но способствующие развитию технологии. В чем же проблема? В том, что произойдет раньше:
- мы успеем создать средства, позволяющие колонизировать Солнечную систему и вообще жить в космическом прстранстве;
- мы таких средств создать не успеем, а Землю загубим.
Иными словами, мы бежим по коридору, стены которого суживаются. Успеем выскочить наружу - прекрасно; нет - погибнем в тупике. Чтобы коридор суживался не так быстро, надо, разумеется, создавать технологии, щадящие природу Земли. Но "хрупкое единство и равновесие", о которых Вы упомянули, относятся не к Вселенной и даже не к Земле, а к земной биосфере. Она действительно уязвима, и наша непредусмотрительность может ее уничтожить. Но Земле как космическому телу, а тем более звездам
и Вселенной мы - к счастью! - не можем нанести ущерба, силенки не те. Во Вселенной идут сокрушительные процессы чудовищного масштаба - взрывы сверхновых, столкновение галактик и т.д. Куда нам до них! Мы и вся земная биосфера - лишь плесень на поверхности планетарного сфероида.
в) Эксплуататорский, жестокий, корыстной - все эти термины относятся к миру разумных созданий, и, мне кажется, не совсем правильно употреблять их в описании наших отношений с природой. Мы используем живую природу Земли и полезные ископаемые - это неизбежно, деваться тут некуда. Хищническая эксплуатация природных богатств? Так будет более верно, но подобное описание не всегда соответствует действительности, нужно рассматривать каждый конкретный случай. Есть ситуации, когда
природу грабят и загрязняют, но есть и такие, когда очень берегут.
Второй вопрос в этом пункте. Человек не должен овладеть Вселенной и, тем более, изменить ее суть - Вселенная такая, какая есть, это объективная реальность. Человек должен хорошо устроиться во Вселенной, чтобы жить долго, безопасно и счастливо. Человек имеет право пользоваться материальными ресурсами Вселенной - уже хотя бы потому, что потребляемые нами ресурсы в масштабах Галактики и даже Солнечной системы ничтожны. Это даже не укус комара, это удар молекулы об оконное стекло. Очень сомневаюсь, что мы когда-нибудь истощим Пояс Астероидов или переведем на шампуни и
подгузники планету Юпитер. Что до владения себе подобным, то это нонсенс. Одно разумное существо не может владеть другим, так как оба они - равнозначные микрокосмы. Владеть можно неживыми предметами - пока мы не создадим роботов с искусственным интеллектом. Владеть можно животными -
пока и если мы не наделим их разумом.
4. МАГИД: Является ли с Вашей точки зрения общество, описанное в книге "Ливиец", коммунистическим?
АХМАНОВ. Сначала надо определить, что такое коммунизм. Я не специалист в общественных науках и знаю о теории коммунизма только то, чему меня учили на Физическом факультете университета. Формула этого коммунизма "от каждого - по способностям, каждому - по потребностям" не выдерживает критики. Причины таковы:
1. Способности могут быть очень скромными, а потребности - огромными. Несправедливо! К тому же нельзя исключить потребность властвовать над людьми, что совсем нехорошо.
2. Этот "советский коммунизм", описанный, например, в Трех Утопиях, не способен удовлетворить даже довольно простые потребности. Я имею в виду не полет за тысячу парсек, а, например, ситуацию, когда десять миллионов человек захотят поселиться в роскошных дворцах на райском острове Таити и наслаждаться уединением и девственной природой.
3. Девиз "от каждого - по способностям" носит характер обязательства человека перед обществом, а вся формула - это явный товарообмен со скрытой угрозой: не отдашь "по способностям", не получишь
"по потребностям". А как же личная свобода? Как же ситуация, когда человек, в силу тех или иных причин, не желает отдавать "по способностям"?
4. Таланты, а тем более гении, всегда были редки. Невозможно представить общество, состоящее из миллиардов талантов и гениев. Равным образом нельзя представить социум, состоящий сплошь из творческих личностей, в котором кто не ученый, тот художник, а кто не художник, тот музыкант. Умственное неравенство будет всегда, а значит, сохранится деление общества на талантливых людей и обычных, которых больше в тысячи раз. Об этой ситуации "советский коммунизм" стыдливо умалчивает.
Я полагаю, что такой коммунизм - фикция, что такой общественный строй никогда не реализуется на практике. Коммунистическая идеология заменила религию, а обещание будущих благ стало синонимом рая для массы угнетенных людей, живущих в скудости и страхе. Иными словами, это морковка для осла.
С моей точки зрения, описанное в "Ливийце" общество - не коммунистическое. Его формула такова: "Человек обладает божественным могуществом и свободой, которую ограничивает только свобода других
людей".
Теперь уместно поговорить о том, что будущее человечества не одномоментно, а представляет собой гигантский промежуток времени - я надеюсь, миллионы лет. Нельзя сказать: "вот роман о будущем" или "я
представляю будущее так-то и так-то"; нужно указать, о каком будущем идет речь. Творцы Трех Утопий это прекрасно понимали: Ефремов говорил, что описывает общество примерно через тысячу или две тысячи лет, Стругацкие ввели указание на время в название романа (XXII век), а у Лема события происходят где-то в середине третьего тысячелетия. Во всех трех случаях есть общая деталь: эти социумы не обладают всемогуществом, в них в полной мере действует конфликт между желаниями человека и технической возможностью их реализации. На мой взгляд, это сделано специально, так как авторы понимали: нет конфликта - нет романа.
Черты представленного ими общества таковы:
1. Достигнуто изобилие. Человеку предоставлены все материальные блага, но в разумных пределах (никаких дворцов на Таити).
2. Моральный облик людей намного выше, чем в наше время.
3. Исчез утомительный ручной труд, все люди, в меру способностей,
стали творцами.
4. Исчезли болезни, срок жизни увеличился до ста и более лет.
5. Сохранились некие институты власти - советы, комитеты и тому подобное.
6. Космические достижения: У Лема - первая экспедиция к звездам; у Ефремова - исследования ближайшего к Солнцу галактического пространства (но звездолеты еще несовершенны); у Стругацких - активное изучение Галактики, полеты на любые расстояния, прогрессорство.
Я специально привожу этот список, чтобы заявить со всей определенностью: я ставил перед собой совершенно другую задачу. Три Утопии рисуют нам близкое будущее - в пределах тысячи-двух лет или
нескольких столетий, меня же интересовало будущее очень далекое, которое наступит через десять тысяч лет или, возможно, через более крупный провежуток времени. Черты моего мира таковы:
1. Материальное изобилие - давно пройденный этап, оно воспринимается как естественное условие существования человека.
2. Моральные принципы в общем совпадают с изложенными в Трех Утопиях. Главенствующий среди них - уважение к другому человеку, понимание того, что личная свобода индивидуума не должна вступать в
противоречие со свободой других членов общества.
3. Люди занимаются творческим трудом, но выдающиеся творцы (ученые, деятели искусства) составляют незначительное меньшинство. Чем же заняты "народные массы"? Сферой взаимоотношений и взаимных услуг, куда входят воспитание детей, при необходимости - помощь взрослым, различные виды развлечений и отдыха. Эта сфера поглощает огромное число трудящихся - например, количество воспитателей должно быть примерно таким же, как количество детей и подростков. В этом я полностью солидарен со Стругацкими; напомню, что даже в наше время есть люди, которые рассматриают общение с детьми как творчество и находят в этом свое жизненное призвание. Существуют и другие занятия - охрана и расширение среды обитания, терраформирование планет, благоустройство Галактики, различные исследования; к тому же каждый крупный творец имеет свою школу последователей и помощников. Но, разумеется, человек может не делать ничего, а, скажем, просто жить, путешествовать и развлекаться; это его личный выбор.
4. О болезнях сохранилось только теоретическое представление - примерно такое же, как у нас о первобытном каннибализме. Это связано не с оздоровлением генофонда и достижениями лечебной медицины, а с гораздо более радикальным фактором: изменением биологической природы человека. Человек овладел некими внутренними ресурсами, позволяющими регулировать метаболизм, стал отчасти метаморфом. Я прекрасно понимаю, что такое не могло произойти за десять тысяч лет естественным путем; вероятно, была предпринята позитивная биологическая реконструкция. Еще один чрезвычайно важный момент: срок существования индивидуума стал неопределенно большим - т.е. практически достигнуто бессмертие. При этом есть возможность"ухода" или "присоединения" к Старшим Братьям (в романе - Носфераты), надгалактической вселенской цивилизации, не ограниченной присущими людям
биологическими факторами. Ее цели и задачи я описать не могу и утверждаю, что никто этого не может. Сошлюсь на Стругацких - они тоже сообщили нам о Странниках не слишком много.
5. Никаких институтов власти в обществе не имеется, как и централизованного управления. Создана автономная среда жизнеобеспечения, управляемая множеством искусственных интеллектов, которая снабжает людей пищей, жильем, предметами быта и т.д. Создана еще одна среда - виртуальной реальности (в романе - Инфонет), которая хранит накопленные знания и выполняет многие другие функции (связь, обучение, развлечения и т.д.), причем для людей будущего эта среда равноправна и равнозначна их существованию в реальном мире. Решение по любому вопросу принимает индивидуум или группа компетентных лиц; при этом учитываются интересы общества и полярные мнения. В случае необходимости Инфонет позволяет быстро опросить всех людей, где бы они ни находились.
6. Проблемы космических путешествий не существует. Человеческая раса расселилась по планетам Галактики и искусственым космическим городам, соединенным друг с другом огромным количеством межпространственных врат (МПВ). По сути, это единая среда обитания, в которой МПВ - бытовое устройство вроде обычной двери: шагнешь в эту дверь, и оказываешься на другой планете.
Теперь, чтобы отличие эпохи "Ливийца" от Трех Утопий стало более зримым, я коснусь вопроса личного могущества.
Человек может сотворить живое существо, в том числе разумное - например, огромного осьминога. Разум моделируется в Инфонете и переносится на мозговую ткань новосозданной твари, или человек может перенести туда собственный разум и отправиться погулять в океанские бездны, пока его природное тело лежит в гибернаторе. Сотворение своего биологического аналога тоже не составляет проблемы. Во всех подобных случаях решается не технический вопрос, а этический: сделать можно, но зачем?
Человек может предотвратить взрыв сверхновой. Но, так как приходится оперировать с огромными энергиями, эту задачу лучше решать группе специалистов.
Человек может построить индивидуальную космическую станцию или целый город в космосе. Для этого он может выбрать отдаленное место, запустить станцию на орбиту у безлюдной или малонаселенной планеты, и в этом случае стройка не требует согласования. Если он пожелает разместить свою конструкцию в более обитаемых местах, особенно около Земли, ему необходимо предусмотреть меры безопасности, чтобы его станция не мешала другим сооружениям.
Человек может колонизировать планету, лишенную жизни, преобразовать ее полностью или частично и устроить себе персональный рай.
Разумеется, говоря о человеке, я имею в виду женщину или мужчину, которые достигли зрелости. Дети, особенно подрости, тоже могут делать перечисленное выше, но в порядке игры и под надзором взрослых.
Теперь давайте разберемся с Таити и десятью миллионами желающих там поселиться. Способов решения проблемы как минимум четыре:
- можно жить на Таити в среде Инфонета, смоделировав при этом
любую историческую реальность;
- можно поискать в Галактике девственный мир с уникальной флорой и фауной, где найдется уголок ничем не хуже Таити;
- можно создать полный аналог Таити в этом или другом мире и поселиться там одному либо с друзьями;
- можно, наконец, иметь на Таити скромное бунгало в пять квадратных метров, откуда МПВ ведут в роскошный дворец, расположенный в Антарктиде, или на кольцах Сатурна, или в обоих этих местах и еще в
десяти других.
Вот что я имею в виду, говоря об индивидуальном всемогуществе личности в эпоху "Ливийца". Вспомним, что у Стругацких последняя история в "Полдне" называется "Какими вы будете" - в этой истории к Горбовскому является некий Петр Петрович из грядущего и кое-что об этом грядущем
рассказывает. Так вот, он пришел из мира "Ливийца", из эпохи, когда люди способны без больших хлопот изъять из Мироздания ненужную галактику. Или десяток галактик.
Я не считаю формацию, изображенную в "Ливийце", коммунизмом, но это слово меня не пугает, и я не буду дискутировать с теми, кто придерживается другого мнения. Так, например, А.Колганов, написавший
содержательную статью об утопическом жанре ("Редкий жанр: утопия", журнал "Альтернатива", N 2, 2005 г), считает, что мне удалось изобразить именно коммунистическое общество в его высшей стадии. Повторяю, не буду спорить; в конце концов, социология - не физика, и определения в ней
более зыбки. Но если это коммунизм, то совсем не тот, где "от каждого - по способностям, каждому - по потребностям".
5. МАГИД: Хотели бы Вы сами жить в мире "Ливийца"?
АХМАНОВ: Очень соблазнительно! Там меня вылечили бы от всех болезней, моя жизнь была бы долгой, и я приобщился бы к массе чудес. Это с одной стороны, а с другой - пришлось бы покинуть семью и друзей, а на такой обмен я не согласен. К тому же в том мире, пусть сколь угодно доброжелательном, я бы ощущал себя недоумком в сравнении с другими людьми. Напомню, что они отличаются от нас в той же степени, как мы - от неандертальцев, отличаются физиологически, умственно и нравственно. Я бы там был кем-то вроде "почетного волосатого предка"... А если бы меня изменили физически и психически, приведя в соответствие с нормой эпохи, я бы уже не был Михаилом Ахмановым. Так что жить в мире "Ливийца" я бы не рискнул, а вот погостить - с большим удовольствием.
странные времена сейчас , и смутные, а кому и стрёмнные.