Дмитрий Донецкий
09-12-2008 22:31:12
18 мая 1048 г., в год кончины аль-Бируни, родился величайший поэт среди ученых и величайший ученый среди поэтов арабского мира Гийас ад Дин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям (1048 – после 1123 или 1132) – персидский философ, математик, астроном, поэт. Имам Хорасана, Ученейший Муж Века, Доказательство Истины, Знаток Греческой Науки, Царь Философов Востока и Запада. Родился Омар Хайям в деревне Хорасан близ г. Нишапур на востоке Персии. Отец его занимался изготовлением палаток (Хайям – «делатель палаток»). Учился в Нишапурском медресе. По приглашению Малик-шаха приехал в Мерв, столицу Исфахана, государства Сельджукидов. В 1079 году составил солнечный календарь (с 15 марта 1079 года), наиболее точный из всех существующих доныне (ошибка в одни сутки накапливалась за 5 тысяч лет), известный под названием эры Джелал-ад-Дина (Малик-шаха) и отмененный в Иране только в 1976 г. Вывел формулу, названную впоследствии биномом Ньютона. Сохранились десять трактатов ученого: «Трактат о доказательствах проблем алгебры», «Введение в алгебру», «Трактат о бытии и долженствовании», «Комментарии к трудностям во введении книг Евклида» и другие. И стихи. Самая известная книга Хайяма – рубайят. До нас дошло около двух тысяч четверостиший (рубаи). Как и его стихи, поэт был лукавый и мудро-снисходительный. Именно таким запечатлел его художник Мохаммед Таджвиди. Хайям не был атеистом. Для него существование Бога не подлежало сомнению, но являлось горькой реальностью.
Лет 10 - 15 назад я выписал наиболее понравившиеся мне рубаи и расположил их в алфавитном порядке.
А скоро, говорят, наступит строгий пост,
На месяц мне к вину разрушен будет мост;
Но я зато напьюсь в конце Шабана так,
Что Рамазан просплю - ведь я не так уж прост.
Беспощадна судьба, наши планы круша.
Час настанет - и тело покинет душа,
Не спеши, посиди на траве, под которой
Скоро будешь лежать, никуда не спеша.
Благоговейно чтят везде стихи Корана.
Но как читают их? Не часто и не рьяно.
Тебя ж, сверкающий вдоль края кубка стих,
Читают вечером, и днем, и утром рано.
Бог дает, Бог берет - вот и весь тебе сказ,
Что к чему - остается загадкой для нас.
Сколько жить, сколько пить - отмеряют на глаз,
Да и то норовят недолить каждый раз.
Бокала полного веселый вид мне люб,
Звук арф, что жалобно при том звенит, мне люб.
Ханжа, которому чужда отрада хмеля,
Когда он за сто верст, горами скрыт, - мне люб.
Будешь в обществе гордых ученых ослов,
Постарайся ослом притвориться без слов,
Ибо каждого, кто не осел, эти дурни
Обвиняют немедля в подрыве основ.
Быть обителью вечной мир не хочет для нас,
На три дня рай и ад он лишь прочит для нас,
А потом все мы – прах. Прах пойдет на кувшины.
Время, ловкий гончар, уж хлопочет для нас…
В Книге Судеб ни слова нельзя изменить.
Тех, кто вечно страдает, нельзя извинить.
Можешь пить свою желчь до скончания жизни:
Жизнь нельзя сократить и нельзя удлинить.
В мире все быстротечно, не бойся невзгод.
Все на свете не вечно и скоро пройдет.
Нам отпущен лишь миг для утех и веселья,
Не тоскуй о былом и не плачь наперед.
В этом мире любовь – украшенье людей,
Быть лишенным любви – это быть без друзей.
Тот, чье сердце к напитку любви не прильнуло,
Тот – осел, хоть не носит ослиных ушей!
Веселись! В мире все быстротечно, мой друг.
Дух расстанется с телом навечно, мой друг.
Эти чаши голов, что столь гордо мы носим,
На горшки перелепят беспечно, мой друг.
Вино запрещено, но есть четыре "но":
Смотря, кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино.
При соблюдении сих четырех условий
Всем здравомыслящим вино разрешено.
Вхожу в мечеть смиренно, с поникшей головой,
Как будто для молитвы... Но замысел иной.
Здесь коврик незаметно стащил я в прошлый раз,
А он уж поистерся. Хочу стянуть другой.
Горе сердцу, где страсти угасли давно –
Ведь ему ни любить, ни страдать не дано.
День, который прошел без вина и без милой,
Прокляни и забудь – он не в счет все равно.
Дал красавицам нежные лица Господь,
Кудри черные и ароматную плоть.
Сам прельщает и сам мне смотреть запрещает, -
Пусть попробует сам и соблазн побороть.
До того, как мы чашу судьбы изопьем,
Выпьем, милая, чашу иную вдвоем.
Может статься, что сделать глотка перед смертью
Не позволит нам небо в безумье своем.
Дураки мудрецом почитают меня,
Видит Бог: я не тот, кем считают меня.
О себе и о мире я знаю не больше
Тех глупцов, что усердно читают меня.
Если жизнь твоя нынче, как чаша полна -
Не спеши отказаться от чаши вина.
Все богатства судьба тебе дарит сегодня -
Завтра, может случиться, ударит она!
Если к чаше приник – будь доволен, Хайям!
Если с милой хоть миг – будь доволен, Хайям!
Высыхает река бытия, но покуда
Бьет еще твой родник – будь доволен, Хайям!
Если ты не впадаешь в молитвенный раж,
Но последний кусок неимущим отдашь,
Если ты никого из друзей не предашь –
Прямо в рай попадешь… Если выпить мне дашь!
Если хочешь геройством весь мир ослепить,
Раз в неделю вином нужно дух укрепить:
В понедельник, четверг, воскресенье, субботу,
В среду, вторник и пятницу надобно пить.
Если я напиваюсь и падаю с ног -
Это Богу служение, а не порок.
Не могу же нарушить я замысел Божий,
Если пьяницей быть предназначил мне Бог.
Ест богач свой кебаб на обед – все пройдет,
Пьет хмельное вино он чуть свет – все пройдет,
А дервиш мочит хлеб в своей нищенской чашке,
Бесприютный, в лохмотья одет – все пройдет…
Завесу над судьбой никто не смог поднять,
Каков наш рок собой, никто не смог понять.
О том наш род слепой настроил тьму догадок,
А тьма - она есть тьма, тьмой мрака не пронять.
Зачем копить добро в пустыне бытия?
Кто вечно жил средь нас? Таких не видел я.
Ведь жизнь нам в долг дана, и то - на срок недолгий,
А то, что в долг дано, не собственность твоя.
Звонкой песней всех струн воспевай ты вино,
Говорящего дело не слушать - грешно.
И не будь никогда ниже вьючной скотины,
Коей воду испить лишь под свист суждено.
Знай: в любовном жару – ледяным надо быть.
На сановном пиру – нехмельным надо быть.
Чтобы уши, глаза и язык были целы, -
Тугоухим, незрячим, немым надо быть.
Изваял эту чашу искусный резец,
Не затем, чтоб разбил ее пьяный глупец,
Сколько светлых голов и прекрасных сердец
Между тем разбивает напрасно Творец.
Изначальней всего остального – любовь,
В песне юности первое слово – любовь.
О, несведущий в мире любви горемыка,
Знай, что всей нашей жизни основа – любовь!
Как распустятся розы, вина принеси,
Музыканта на чанге сыграть попроси.
Будем пить, предадимся беспечно веселью.
Ты не пьешь. Как же быть? На, кирпич пососи.
Книга жизни моей перелистана – жаль!
От весны, от веселья осталась печаль.
Юность – птица: не помню, когда прилетела
И когда унеслась, легкокрылая, вдаль.
Коль вина ты имеешь немалый запас,
Пей его каждый день, пей его каждый час,
И не бойся, что Бог за тобой наблюдает,
Много в мире забот у него и без нас.
Коль на город колючка найдется одна,
То беднейшему в ногу вопьется она.
Хоть весам справедливость от века присуща,
Но, чтоб чашу склонить, все ж весомость нужна.
Кто, живя на земле, не грешил? Отвечай!
Ну, а кто не грешил – разве жил? Отвечай!
Чем Ты лучше меня, если мне в наказанье
Ты ответное зло совершил? Отвечай!
Месяца месяцами сменялись до нас,
Мудрецы мудрецами сменялись до нас.
Эти мертвые камни у нас под ногами
Прежде были зрачками пленительных глаз.
Мой совет: будь хмельным и влюбленным всегда,
Быть сановным и важным – не стоит труда.
Не нужны всемогущему Господу Богу
Ни усы твои, друг, ни моя борода!
Мы - источник веселья – и скорби рудник,
Мы вместилище скверны – и чистый родник.
Человек – словно в зеркале мир, - многолик,
Он ничтожен – и он же безмерно велик.
Назовут меня пьяным - воистину так!
Нечестивым, смутьяном - воистину так!
Я есть я! И болтайте себе, что хотите:
Я останусь Хайямом. Воистину так!
Не охотник – о дичи ты речь не веди,
О нечитанной книге нигде не суди!
Если Истина спросит о собственной сути, -
Об увиденном молви, а суть обойди.
Не ставь ты дураку хмельного угощенья,
Чтоб оградить себя от чувства отвращенья:
Напившись, криками он спать тебе не даст,
А утром надоест, прося за то прощенья.
Не тужи, что всему есть на свете конец,
Эта жизнь нам дана для услады сердец.
Вот когда б постоянство царило в природе,
То тебе не пришлось бы родиться, глупец.
Ни от жизни моей, ни от смерти моей
Мир богаче не стал и не станет бедней.
Задержусь ненадолго в обители сей –
И уйду, ничего не узнавши о ней.
О вино! Ты прочнее веревки любой,
Разум пьющего крепко опутан тобой.
Ты с душой обращаешься, словно с рабой,
Стать ее заставляешь самою собой.
О жестокое небо, безжалостный Бог!
Ты еще никогда никому не помог.
Если видишь, что сердце обуглено горем, -
Ты немедля еще добавляешь ожог.
Один Телец висит высоко в небесах,
Другой своим хребтом поддерживает прах.
А меж обоими тельцами, - поглядите, -
Какое множество ослов пасет Аллах!
Океан, состоящий из капель велик.
Из пылинок слагается материк.
Твой приход и уход - не имеют значенья.
Просто муха в окно залетела на миг.
Пейте смело, друзья! В час веселых утех
Усладят нас свирель, гимны зелью и смех,
Что ж до Судного Дня, - он, похоже, не завтра.
Может быть, позабудут наш маленький грех?..
Покоя мало, тягот не забыть,
Растут заботы, все мрачнее жить...
Хвала Творцу, что бед у нас хватает.
Хоть что-то не приходится просить.
Покуда Рок не принялся за нас,
Нальем вина и выпьем в добрый час!
Неумолимо кружит звездный купол,
Глядишь, воды - и той глотнуть не даст.
Попрекают Хайяма числом кутежей
И в пример ему ставят непьющих мужей.
Были б столь же заметны другие пороки –
Кто бы выглядел трезвым из этих ханжей!
Похоронят и этак годов через пять
Станут глину на наших могилах копать.
Я прошу, чтобы прах мой с вином замесили,
Пробку сделали – винный кувшин закрывать.
Пришел я в этот мир по принужденью,
Встречал недоуменьем каждый день я.
А ныне изгнан, так и не поняв
Исчезновенья смысл и цель рожденья.
Разум мой не силен и не слишком глубок,
Чтобы замыслов Божьих распутать клубок.
Я молюсь и Аллаха понять не пытаюсь –
Сущность Бога способен постичь только Бог.
Рамазан. Даже днем мы живем, как впотьмах:
От постов и молитв все померкло в глазах.
Потому я с утра по ошибке напился -
За нечаянный грех не накажет Аллах.
С той поры, как зажглась над Землею Луна,
Ничего нет на свете прекрасней вина.
Удивляюсь тому, что вино продается,
Поражаюсь, что сходной бывает цена.
Смертный, думать не надо о завтрашнем дне,
Станем думать о счастье, о светлом вине.
Мне раскаянье Бог никогда не дарует,
Ну а если дарует - зачем оно мне?
Смерть я видел, и жизнь для меня не секрет,
Снизу доверху я изучил этот свет.
Вот вершина моих наблюдений: на свете
Ничего, опьянению равного, нет!
Смысла жизни открыть не пытайся секрет,
Не постигнуть всю мудрость за тысячу лет,
Лучше рай сотвори на зеленой лужайке –
На небесный надежды особенно нет.
Твое тело, Хайям, лишь палатка в пути:
Вечный дух себе место не может найти.
Знак подаст Повелитель отправиться дальше –
И торопятся слуги палатку снести.
То Шабан, то Раджаб - и твердят, что грешно,
В эти месяцы пить мусульманам вино.
Я Аллаху всегда уступаю без спора:
Подожду Рамазан - и напьюсь все равно!
Тот гончар, что слепил чаши наших голов,
Превзошел в своем деле любых мастеров.
Над столом бытия опрокинул он чашу
И страстями наполнил ее до краев.
Тот усердствует слишком, кричит: «Это – я!»
В кошельке золотишком бренчит: «Это –я!»
Но едва лишь успеет наладить делишки –
Смерть в окно к хвастунишке стучит: «Это – я!»
Ты измучен, мой друг, суетою сует.
А забот тебе хватит на тысячу лет.
Не горюй о прошедшем – оно не вернется,
Не гадай о грядущем – в нем радости нет.
Ты кувшин мой разбил, Всемогущий Господь,
В рай мне дверь затворил, Всемогущий Господь,
Драгоценную влагу Ты пролил на камни –
Ты, видать, перепил, Всемогущий Господь?
Ты обойден наградой. Позабудь.
Дни вереницей мчатся. Позабудь.
Небрежен ветер: в вечной Книге Жизни
Мог и не той страницей шевельнуть.
Увы, неблагосклонен небосвод!
Что не захочешь - все наоборот.
Дозволенным Господь не одаряет,
Запретного - и Дьявол не дает.
Удивленья достойны поступки Творца!
Переполнены горечью наши сердца,
Мы уходим из этого мира, не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца.
Уж мне плащом приличий кувшина не прикрыть.
И я до самой смерти не перестану пить.
Нелепые расчеты у продавца вина –
Ну что ценнее, лучше он думает купить?
Ухожу, ибо в этой обители бед
Ничего постоянного, прочного нет.
Пусть смеется лишь тот уходящему вслед,
Кто прожить собирается тысячу лет.
Чем за общее счастье без толку страдать –
Лучше счастье кому-нибудь близкому дать.
Лучше друга к себе привязать добротою,
Чем от пут человечество освобождать.
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Чуть ясной синевой взыграет день в окне,
Прозрачного вина желанна влага мне.
Раз принято считать, что истина горька,
Я вывод делаю, что истина - в вине.
Этот мир красотою Хайяма пленил,
Ароматом и цветом своим опьянил.
Но источник с живою водою - иссякнет,
Как бы ты бережливо его не хранил.
Эту истину знает последний дурак:
Бросим пить - и дотла разорится кабак,
Перестанем грешить - озадачим Аллаха, -
Он проявит свое милосердие как?
Я познание сделал своим ремеслом,
Я знаком с высшей правдой и с низменным злом.
Все тугие узлы я распутал на свете,
Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.
Лет 10 - 15 назад я выписал наиболее понравившиеся мне рубаи и расположил их в алфавитном порядке.
А скоро, говорят, наступит строгий пост,
На месяц мне к вину разрушен будет мост;
Но я зато напьюсь в конце Шабана так,
Что Рамазан просплю - ведь я не так уж прост.
Беспощадна судьба, наши планы круша.
Час настанет - и тело покинет душа,
Не спеши, посиди на траве, под которой
Скоро будешь лежать, никуда не спеша.
Благоговейно чтят везде стихи Корана.
Но как читают их? Не часто и не рьяно.
Тебя ж, сверкающий вдоль края кубка стих,
Читают вечером, и днем, и утром рано.
Бог дает, Бог берет - вот и весь тебе сказ,
Что к чему - остается загадкой для нас.
Сколько жить, сколько пить - отмеряют на глаз,
Да и то норовят недолить каждый раз.
Бокала полного веселый вид мне люб,
Звук арф, что жалобно при том звенит, мне люб.
Ханжа, которому чужда отрада хмеля,
Когда он за сто верст, горами скрыт, - мне люб.
Будешь в обществе гордых ученых ослов,
Постарайся ослом притвориться без слов,
Ибо каждого, кто не осел, эти дурни
Обвиняют немедля в подрыве основ.
Быть обителью вечной мир не хочет для нас,
На три дня рай и ад он лишь прочит для нас,
А потом все мы – прах. Прах пойдет на кувшины.
Время, ловкий гончар, уж хлопочет для нас…
В Книге Судеб ни слова нельзя изменить.
Тех, кто вечно страдает, нельзя извинить.
Можешь пить свою желчь до скончания жизни:
Жизнь нельзя сократить и нельзя удлинить.
В мире все быстротечно, не бойся невзгод.
Все на свете не вечно и скоро пройдет.
Нам отпущен лишь миг для утех и веселья,
Не тоскуй о былом и не плачь наперед.
В этом мире любовь – украшенье людей,
Быть лишенным любви – это быть без друзей.
Тот, чье сердце к напитку любви не прильнуло,
Тот – осел, хоть не носит ослиных ушей!
Веселись! В мире все быстротечно, мой друг.
Дух расстанется с телом навечно, мой друг.
Эти чаши голов, что столь гордо мы носим,
На горшки перелепят беспечно, мой друг.
Вино запрещено, но есть четыре "но":
Смотря, кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино.
При соблюдении сих четырех условий
Всем здравомыслящим вино разрешено.
Вхожу в мечеть смиренно, с поникшей головой,
Как будто для молитвы... Но замысел иной.
Здесь коврик незаметно стащил я в прошлый раз,
А он уж поистерся. Хочу стянуть другой.
Горе сердцу, где страсти угасли давно –
Ведь ему ни любить, ни страдать не дано.
День, который прошел без вина и без милой,
Прокляни и забудь – он не в счет все равно.
Дал красавицам нежные лица Господь,
Кудри черные и ароматную плоть.
Сам прельщает и сам мне смотреть запрещает, -
Пусть попробует сам и соблазн побороть.
До того, как мы чашу судьбы изопьем,
Выпьем, милая, чашу иную вдвоем.
Может статься, что сделать глотка перед смертью
Не позволит нам небо в безумье своем.
Дураки мудрецом почитают меня,
Видит Бог: я не тот, кем считают меня.
О себе и о мире я знаю не больше
Тех глупцов, что усердно читают меня.
Если жизнь твоя нынче, как чаша полна -
Не спеши отказаться от чаши вина.
Все богатства судьба тебе дарит сегодня -
Завтра, может случиться, ударит она!
Если к чаше приник – будь доволен, Хайям!
Если с милой хоть миг – будь доволен, Хайям!
Высыхает река бытия, но покуда
Бьет еще твой родник – будь доволен, Хайям!
Если ты не впадаешь в молитвенный раж,
Но последний кусок неимущим отдашь,
Если ты никого из друзей не предашь –
Прямо в рай попадешь… Если выпить мне дашь!
Если хочешь геройством весь мир ослепить,
Раз в неделю вином нужно дух укрепить:
В понедельник, четверг, воскресенье, субботу,
В среду, вторник и пятницу надобно пить.
Если я напиваюсь и падаю с ног -
Это Богу служение, а не порок.
Не могу же нарушить я замысел Божий,
Если пьяницей быть предназначил мне Бог.
Ест богач свой кебаб на обед – все пройдет,
Пьет хмельное вино он чуть свет – все пройдет,
А дервиш мочит хлеб в своей нищенской чашке,
Бесприютный, в лохмотья одет – все пройдет…
Завесу над судьбой никто не смог поднять,
Каков наш рок собой, никто не смог понять.
О том наш род слепой настроил тьму догадок,
А тьма - она есть тьма, тьмой мрака не пронять.
Зачем копить добро в пустыне бытия?
Кто вечно жил средь нас? Таких не видел я.
Ведь жизнь нам в долг дана, и то - на срок недолгий,
А то, что в долг дано, не собственность твоя.
Звонкой песней всех струн воспевай ты вино,
Говорящего дело не слушать - грешно.
И не будь никогда ниже вьючной скотины,
Коей воду испить лишь под свист суждено.
Знай: в любовном жару – ледяным надо быть.
На сановном пиру – нехмельным надо быть.
Чтобы уши, глаза и язык были целы, -
Тугоухим, незрячим, немым надо быть.
Изваял эту чашу искусный резец,
Не затем, чтоб разбил ее пьяный глупец,
Сколько светлых голов и прекрасных сердец
Между тем разбивает напрасно Творец.
Изначальней всего остального – любовь,
В песне юности первое слово – любовь.
О, несведущий в мире любви горемыка,
Знай, что всей нашей жизни основа – любовь!
Как распустятся розы, вина принеси,
Музыканта на чанге сыграть попроси.
Будем пить, предадимся беспечно веселью.
Ты не пьешь. Как же быть? На, кирпич пососи.
Книга жизни моей перелистана – жаль!
От весны, от веселья осталась печаль.
Юность – птица: не помню, когда прилетела
И когда унеслась, легкокрылая, вдаль.
Коль вина ты имеешь немалый запас,
Пей его каждый день, пей его каждый час,
И не бойся, что Бог за тобой наблюдает,
Много в мире забот у него и без нас.
Коль на город колючка найдется одна,
То беднейшему в ногу вопьется она.
Хоть весам справедливость от века присуща,
Но, чтоб чашу склонить, все ж весомость нужна.
Кто, живя на земле, не грешил? Отвечай!
Ну, а кто не грешил – разве жил? Отвечай!
Чем Ты лучше меня, если мне в наказанье
Ты ответное зло совершил? Отвечай!
Месяца месяцами сменялись до нас,
Мудрецы мудрецами сменялись до нас.
Эти мертвые камни у нас под ногами
Прежде были зрачками пленительных глаз.
Мой совет: будь хмельным и влюбленным всегда,
Быть сановным и важным – не стоит труда.
Не нужны всемогущему Господу Богу
Ни усы твои, друг, ни моя борода!
Мы - источник веселья – и скорби рудник,
Мы вместилище скверны – и чистый родник.
Человек – словно в зеркале мир, - многолик,
Он ничтожен – и он же безмерно велик.
Назовут меня пьяным - воистину так!
Нечестивым, смутьяном - воистину так!
Я есть я! И болтайте себе, что хотите:
Я останусь Хайямом. Воистину так!
Не охотник – о дичи ты речь не веди,
О нечитанной книге нигде не суди!
Если Истина спросит о собственной сути, -
Об увиденном молви, а суть обойди.
Не ставь ты дураку хмельного угощенья,
Чтоб оградить себя от чувства отвращенья:
Напившись, криками он спать тебе не даст,
А утром надоест, прося за то прощенья.
Не тужи, что всему есть на свете конец,
Эта жизнь нам дана для услады сердец.
Вот когда б постоянство царило в природе,
То тебе не пришлось бы родиться, глупец.
Ни от жизни моей, ни от смерти моей
Мир богаче не стал и не станет бедней.
Задержусь ненадолго в обители сей –
И уйду, ничего не узнавши о ней.
О вино! Ты прочнее веревки любой,
Разум пьющего крепко опутан тобой.
Ты с душой обращаешься, словно с рабой,
Стать ее заставляешь самою собой.
О жестокое небо, безжалостный Бог!
Ты еще никогда никому не помог.
Если видишь, что сердце обуглено горем, -
Ты немедля еще добавляешь ожог.
Один Телец висит высоко в небесах,
Другой своим хребтом поддерживает прах.
А меж обоими тельцами, - поглядите, -
Какое множество ослов пасет Аллах!
Океан, состоящий из капель велик.
Из пылинок слагается материк.
Твой приход и уход - не имеют значенья.
Просто муха в окно залетела на миг.
Пейте смело, друзья! В час веселых утех
Усладят нас свирель, гимны зелью и смех,
Что ж до Судного Дня, - он, похоже, не завтра.
Может быть, позабудут наш маленький грех?..
Покоя мало, тягот не забыть,
Растут заботы, все мрачнее жить...
Хвала Творцу, что бед у нас хватает.
Хоть что-то не приходится просить.
Покуда Рок не принялся за нас,
Нальем вина и выпьем в добрый час!
Неумолимо кружит звездный купол,
Глядишь, воды - и той глотнуть не даст.
Попрекают Хайяма числом кутежей
И в пример ему ставят непьющих мужей.
Были б столь же заметны другие пороки –
Кто бы выглядел трезвым из этих ханжей!
Похоронят и этак годов через пять
Станут глину на наших могилах копать.
Я прошу, чтобы прах мой с вином замесили,
Пробку сделали – винный кувшин закрывать.
Пришел я в этот мир по принужденью,
Встречал недоуменьем каждый день я.
А ныне изгнан, так и не поняв
Исчезновенья смысл и цель рожденья.
Разум мой не силен и не слишком глубок,
Чтобы замыслов Божьих распутать клубок.
Я молюсь и Аллаха понять не пытаюсь –
Сущность Бога способен постичь только Бог.
Рамазан. Даже днем мы живем, как впотьмах:
От постов и молитв все померкло в глазах.
Потому я с утра по ошибке напился -
За нечаянный грех не накажет Аллах.
С той поры, как зажглась над Землею Луна,
Ничего нет на свете прекрасней вина.
Удивляюсь тому, что вино продается,
Поражаюсь, что сходной бывает цена.
Смертный, думать не надо о завтрашнем дне,
Станем думать о счастье, о светлом вине.
Мне раскаянье Бог никогда не дарует,
Ну а если дарует - зачем оно мне?
Смерть я видел, и жизнь для меня не секрет,
Снизу доверху я изучил этот свет.
Вот вершина моих наблюдений: на свете
Ничего, опьянению равного, нет!
Смысла жизни открыть не пытайся секрет,
Не постигнуть всю мудрость за тысячу лет,
Лучше рай сотвори на зеленой лужайке –
На небесный надежды особенно нет.
Твое тело, Хайям, лишь палатка в пути:
Вечный дух себе место не может найти.
Знак подаст Повелитель отправиться дальше –
И торопятся слуги палатку снести.
То Шабан, то Раджаб - и твердят, что грешно,
В эти месяцы пить мусульманам вино.
Я Аллаху всегда уступаю без спора:
Подожду Рамазан - и напьюсь все равно!
Тот гончар, что слепил чаши наших голов,
Превзошел в своем деле любых мастеров.
Над столом бытия опрокинул он чашу
И страстями наполнил ее до краев.
Тот усердствует слишком, кричит: «Это – я!»
В кошельке золотишком бренчит: «Это –я!»
Но едва лишь успеет наладить делишки –
Смерть в окно к хвастунишке стучит: «Это – я!»
Ты измучен, мой друг, суетою сует.
А забот тебе хватит на тысячу лет.
Не горюй о прошедшем – оно не вернется,
Не гадай о грядущем – в нем радости нет.
Ты кувшин мой разбил, Всемогущий Господь,
В рай мне дверь затворил, Всемогущий Господь,
Драгоценную влагу Ты пролил на камни –
Ты, видать, перепил, Всемогущий Господь?
Ты обойден наградой. Позабудь.
Дни вереницей мчатся. Позабудь.
Небрежен ветер: в вечной Книге Жизни
Мог и не той страницей шевельнуть.
Увы, неблагосклонен небосвод!
Что не захочешь - все наоборот.
Дозволенным Господь не одаряет,
Запретного - и Дьявол не дает.
Удивленья достойны поступки Творца!
Переполнены горечью наши сердца,
Мы уходим из этого мира, не зная
Ни начала, ни смысла его, ни конца.
Уж мне плащом приличий кувшина не прикрыть.
И я до самой смерти не перестану пить.
Нелепые расчеты у продавца вина –
Ну что ценнее, лучше он думает купить?
Ухожу, ибо в этой обители бед
Ничего постоянного, прочного нет.
Пусть смеется лишь тот уходящему вслед,
Кто прожить собирается тысячу лет.
Чем за общее счастье без толку страдать –
Лучше счастье кому-нибудь близкому дать.
Лучше друга к себе привязать добротою,
Чем от пут человечество освобождать.
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Чуть ясной синевой взыграет день в окне,
Прозрачного вина желанна влага мне.
Раз принято считать, что истина горька,
Я вывод делаю, что истина - в вине.
Этот мир красотою Хайяма пленил,
Ароматом и цветом своим опьянил.
Но источник с живою водою - иссякнет,
Как бы ты бережливо его не хранил.
Эту истину знает последний дурак:
Бросим пить - и дотла разорится кабак,
Перестанем грешить - озадачим Аллаха, -
Он проявит свое милосердие как?
Я познание сделал своим ремеслом,
Я знаком с высшей правдой и с низменным злом.
Все тугие узлы я распутал на свете,
Кроме смерти, завязанной мертвым узлом.
Или это только метафора, говоря о вине он указует на Лейли?
:D