Дмитрий Донецкий
06-02-2011 11:01:04
http://topbloger.livejournal.com/5683891.html#cutid1
Думаю, что сталинизм и психический гомосексуализм в принципе неразделимы. Поясню - что такое абсолютный, вечный, встречающийся во всех культурах образ родины? Это женщина, порою мать, в диапазоне от Матери Германии до расхристанной, полуобнаженной французской любовницы-Свободы.
В изображении страны как беспомощной, неспособной постоять за себя женщины есть большой смысл - ответственность в таком случае переваливается на плечи всех мужчин, судьба страны как бы вручается лично в руки каждого солдата, каждого новобранца, каждого подростка - потому что если ты не отобьешь врагов, то кто? Мама твоя или любовница будут от них отбиваться? Вениками? Солдат не просто с кем-то там дерется, он становится главным, страна-женщина прячется за его широкую спину, и сам этот образ, само ощущение спрятавшейся, притаившийся в ужасе женщины имеет огромный эффект. В некотором роде, вся эта военная пропаганда устраивает такую массовую психологическую инициацию мужского населения (в мирное время нежелательную - мирный гражданин должен пребывать в состоянии ребенка, спеленатым, беспомощным, верящим мамам из правительства), навроде первой взрослой охоты у примитивных племен. Теперь ты, дорогой 50-летний доцент древнегреческой филологии, совсем взрослый, филология кончилась, начался серьез.
Это, повторюсь, стандартный пропагандистский ход, появившийся не вчера, применявшийся во многих войнах многими государствами... за исключением Советского Союза.
Советская мать не боится там чего-то, не прячется, не дрожит, не ведет вперед распаленного похотью бойца (как французская Свобода) - она требует. Чуть прислушавшись к плакату, можно услышать ее хриплый, прокуренный голос: "Куда, блядь, сучонок, блядь, пополз, блядь? Быра на фронт, блядь, а то я тебе щас все ухи пообрываю!". Инициация не происходит - наоборот, за спиной развернут стальной веер штыков для тех сучат, что не желают гореть в танках. Но даже этот свирепый, угрожающий своим сынам женский образ - исключение.
Повседневная военная и невоенная реальность сталинского СССР - это, конечно же, никакая не мать (пусть даже злая и ругливая), это отец. Отец народов.
Стопроцентно мужской, стопроцентно брутальный образ (усы, трубка, свирепое, побитое оспой лицо) даже не отца - отчима (все-таки русскому сложно считать своим отцом грузина, любопытно, что Сталин и сам вырос с отчимом), властного, жесткого, готового стереть в порошок всякого, кто только попробует покуситься на его ответственность за страну. Отчима, который не будет о чем-то умолять, просить о защите, куда-то увлекать, отчима, который даст такой поджопник, что сразу через линию фронта перелетишь до самого Берлина. Отчима, который даже в шутку не готов инициировать никого до статуса мужчины, отчима, который требует только одного - полной, абсолютной, тотальной покорности ("Артиллеристы, Сталин дал приказ"). Который хочет над тобой доминировать и который за право доминирования бошку тебе расшибет. Кавказец, требующий от своих русских пасынков полной покорности.
И когда взрослый половозрелый мужчина начинает вслух о таком доминировании мечтать, вслух страдать, что некому ему покориться, что нет рядом с ним кавказского отчима, готового сжать в своих объятиях ("Сильная рука") и дыхнуть на ухо махорочной вонью, и что вот раньше да, сожмет так, что аж слезы из глаз, а теперь чего, помацают, помнут чуть-чуть и отпустят, то мне остается констатировать только одно - перед нами пассивный гомосексуалист.
Поэтому мои разногласия со сталинистами не идеологические, не политические и даже не эстетические - они половые. Отсюда и принципиальная невозможность диалога со сталинистами - ну как ты переспоришь чужие гормоны? Даже если ты его в споре забьешь, окружишь и заставишь сдаться, отречься, отказаться, как он примется за старое, едва увидев симпатичного брутального мужчину. "Ой, какая щетина, какие руки, какой взгляд, ой... Чего-то это я, ой! Товарищ Сталин, говорю, нам всем нужен товарищ Сталин, срочно, сейчас же... на всю ночь". Поэтому никогда не спорьте со сталинистами - тут же переводите разговор на Сталлоне или Брюса Уиллиса, сворачивая их страсть в безопасное для общества русло. Дескать, вы абсолютно правы, нам нужна сильная рука. Сильная, но нежная.