Украина. Альтернативная история

Безрассудный выход Виктора Януковича к людям вопреки логике закончился хорошо – бренное тело главы государства всего-навсего зажали в угол и похвалили за скромность.

Но что бы случилось, если бы Виктор Федорович сумел пройти по городским улицам еще несколько шагов?..

***

Киев, улица Банковая. Администрация Президента Украины. Тайный зал для совещаний: окон нет, дверь с сейфовым замком, стены обшиты свинцовыми листами, в ванной комнате на всю громкость включен душ для затруднения прослушки. За столом сидят Президент Виктор Януковеч, глава АП Лева Серегин, пресс-секретарь Президента Дарка Черпак, секретарь СНБО Раиса Добрынина, женщина без определенных занятий Анна Херман, а также глава СБУ Холерий Ворошковский и министр МВД Анатолий Могилевский. По всему столу разбросаны засаленные игральные карты и пачки денежных купюр крупного достоинства.

В спертом воздухе (вентиляция в помещении отсутствует из соображений сохранения тайны) висит перегар от Могилевского, документировавшего накануне ночной клуб «Мокра Киця», перемешанный с удушливым ароматом духов Ворошковского. Серегин бледен до синевы, Могилевский багров от гнева, Ворошковский красив, Януковеч непривычно задумчив. Черпак небрежно поглаживает новые платиновые часы с бриллиантами, Херман душит жаба.

– И что, как говорят, это в натуре поднимет мне рейтинг? – подает голос Януковеч, рассеянно рассматривая трефового туза.

– Минимум на тридцать процентов, – решительно кивает Дарка. – А у Шустера вообще на девяносто.

– А у Киселева? – Януковеч подмигивает Ворошковскому. Ворошковский улыбается.

Могилевский внезапно бьет кулаком по столу.

– Да что за итить твою мать! – кричит Могилевский. – Как я могу гарантировать охрану Президента, если он будет ходить по улицам и разговаривать со всякими, мля, лохами! А вдруг его кто-нибудь узнает, биомать?!

– А ви шчо, уважаєте, шчо упізнання нашого шановного Віктора Федоровича – то є для нього небезпечно?! – недобро улыбаясь, нараспев произносит Херман. – Ви хочете сказати, шчо наш шчасливий нарід не любить свого Залізного Господаря, isn’t it? Гарна гратуляція, нічого сказати!

– Та не, вы что, ептыть! – Могилевский мгновенно покрывается испариной. – Народ любит нашего дорогого… как вы там сказали?

– Та то вже є імпреза несуттєва, – презрительно говорит Херман.

– В принципе, некоторый элемент риска есть, – пожимает плечами Ворошковский. – Но не забывайте, что Виктор Федорович будет переодет и надежно загримирован. Кроме того, в ближнем круге охраны будут скрытно работать мои лучшие агенты…

– Я могу выставить четыреста человек! – запальчиво кричит Могилевский. – И еще лохвицкий «Беркут» в штатском!.. Сам пойду! Костьми ляжу, мля, но ни одна муха…

– Как вам будет угодно, – прерывает его Добрынина. – Но если вы сорвете процесс общения Виктора Федоровича с народом, никто вас по головке не погладит.

– Да моя головка тебе в рот не влезет! – грубо говорит Могилевский. Януковеч разражается поощрительным хохотом.

– Вообще, вся эта затея мне тоже как-то не очень, – подает голос Лева Серегин. – Рейтинг, конечно, надо поднимать, но чтоб таким опасным способом…

– А ви шчо, хочете сказати, шчо наш Залізний Господар – то є боягуз? Шчо він, як у вас там кажуть, тєрпіла позорная? – презрительно говорит Херман.

– А ну-ка, за базаром следим, как говорят! – раздраженно рычит Януковеч. – Короче, пойду я, уболтали. Только смотри мне, Могилевский, чтоб не меньше четырехсот ментов было! Если с моей головы упадет хоть волос…

– Есть! – кричит Могилевский. – Разрешите выполнять?!

– Разрешаю.

Могилевский поспешно покидает помещение. Ворошковский как бы невзначай подносит к губам застежку браслета часов и что-то в нее бормочет, пристально глядя на закрывшуюся за министром дверь.

– И больше пятнадцати минут я шляться по вашему вонючему Крещатику не собираюсь! – решительно говорит Януковеч. – У меня колено больное и ночная рыбалка, а электроудочки еще не заряжены… Пошли, Дарка, соберешь меня в дорогу, как говорят.

Януковеч и Дарка уходят.

Херман, Добрынина и Ворошковский многозначительно переглядываются.

– А вы чего сидите? – говорит Серегин, поднимаясь из-за стола и с наслаждением потягиваясь. – Пойдемте откушаем, чем бог послал. Лобстеры стынут.

– Одну хвилинку, Льовочко, – говорит Херман.

В кабинет неожиданно врываются два дюжих гоблина в штатском и умело заламывают Серегину руки за спину.

– Эй, вы что, охренели?! – кричит Серегин.

Один из гоблинов молча бьет его кулаком по загривку. Серегин теряет сознание.

– З Богом, – говорит Херман и крестится по-московски.

***

Могилевский стремительно метется по пустому коридору к заднему выходу из здания Администрации Президента и страшно кричит в мобильный телефон:

– Нет, ты понял?! Лидер – и пеша, по Крещатику, бля, мимо Макдональдса, нах! Да его ж там ногами затопчут, как только узнают!.. Да! Так я о чем, бля, нах! Да его, сцука, одни студенты порвут, как Шарик соску, Могилянка, биомать! Он же как цветок тепличный, беззащитный как ребенок без охраны!.. Так и я ж об этом, бля, нах!.. Кто? Да эти проститутки придумали, кто ж еще! Бандеровка эта и бикса ота мелкая, как ее, Червяк, мля, Дурка!.. Та Райка – что Райка? Она ж дура безвредная, прикинь, при всех мне предлагала головку погладить! Ага, ха-ха-ха! А я ей говорю: «Да моя головка тебе в рот не влезет!». Ага, в рот, ха-ха, так и сказал!.. А она что? Да ничего, только губами так причмокнула… Ага!.. Короче, подымай наших орлов по тревоге, и мне бронежилет самый крутой, пусть видит Лидер, кто о нем заботится на самом деле, а кому только его рейтинг нужен!.. А этот, мля, пупсик Ворошковский, если б ты видел!..

Увлекшись разговором, Могилевский на полном ходу врезается в мощную грудь заместителя Генпрокурора Рената Кузьмича и роняет мобилку на пол.

– Привет, Толян, – скрипучим голосом говорит Ренат и берет Могилевского рукой за локоть. – Слышь, разговор есть.

– Некогда, – отмахивается Могилевский, безуспешно пытаясь вырваться из мертвой хватки. – Ты бы знал, какая тут каша заваривается!

– Я знаю, – говорит Кузьмич и страшно бьет министра кулаком под дых. Могилевский, булькнув, повисает у него на руке.

Быстро оглянувшись по сторонам, замгенпрокурора вталкивает скрюченного министра в неприметную подсобку и входит следом, вытаскивая из-за пояса большой пистолет с глушителем. Из-за закрытой двери подсобки раздается три глухих хлопка, затем, чуть погодя, еще один.

Выйдя в коридор, Кузьмич запирает дверь на ключ. На полу жужжит вибриком мобильный телефон Могилевского. Кузьмич с хрустом наступает на него каблуком.

***

Неприметный «Москвич-412», противно скрипя колодками, паркуется неподалеку от Соломенского рынка Киева. Из салона с треском и матюками выбирается неведомо как поместившийся там крупный мужчина в спортивном костюме а-ля «гопник на привале» и большой панаме со свисающими полями, из-под которых виднеются развесистые черные усы и противная сектантская бородка.

Это, разумеется, Януковеч инкогнито.

– Ой, колено мое, колено! – мучительно рычит он и, развернувшись, наподдает отъезжающему «Москвичу» по заднему бамперу. Бампер отваливается. Януковеч показывает вслед удаляющемуся автомобилю огромный кулак: – Ну, как говорят, я тебя запомнил... Эй, охрана!

Охраны нет.

– У, алкаш чертов, – говорит проходящая мимо тетка в мешковатых шортах. – Глаза позаливают с утра…

– А ты за кого голосовала, мать? – пристает к ней Януковеч.

– Да уж не за тебя! – говорит тетка, прибавляя шагу.

– Сука оранжевая, – сплевывает ей вслед Януковеч и немедленно цепляется к деду, торгующему с земли редиской: – Слышь, батя, а где я?.. Как пройти на Крещатик?

– Долго рассказывать, сынок, – философски говорит дед. – Ты лучше редисочки у меня купи, помоги дожить до пенсии.

– Что, все бабло промотал? – понимающе подмигивает Януковеч. – Широко живешь, папаша!

– Та шоб ты сам так жил, – огрызается папаша.

– Ладно, дед, не гони волну, – примирительно говорит Президент. – Януковеч обо всех позаботится.

– Та шоб он всрался, твой Януковеч! – заводится старик.

Януковеч замахивается кулаком, потом, раздумав, просто пинает ногой дедову «кравчучку», и редиска рассыпается по всему тротуару. Старик, причитая, бросается ее собирать. Януковеч отвешивает ему с носка под зад, и наглый дед растягивается на асфальте.

– Козел, – презрительно говорит глава государства и вразвалочку отправляется к ближайшему ларьку за пивом.

Несмотря на забавное начало миссии, Януковеч полон беспокойства.

– Чертов Могилевский! Где четыреста ментов? Где лохвицкий «Беркут» в штатском?! – шипит Януковеч. – А вдруг мало ли чего?..

Президент достает из кармана мобильный телефон с корпусом белого золота и, прикрывая его рукой от прохожих, по очереди набирает номера Могилевского, Серегина, Ворошковского и Черпак. Ни один абонент не отвечает. Еле сдерживая себя от ярости, глава государства вызывает Анну Херман. В трубке вместо гудков звучит модная песня: «Моя прекрасная леди, богиня в утреннем свете».

– Ганна Херман у апарата, – наконец, сурово отвечает трубка.

– Ты мне давай не выеживайся, прекрасная леди! – злобно рычит в мобилку Януковеч. – Где охрана?!. Куда вы меня, как говорят, завезли?

– Не розумію, пане, з ким то є моя розмова, – холодно говорит Херман.

– Да ты чего, опухла совсем? – растерянно говорит Януковеч. – Я Януковеч!

– Ну й пішов ти нахуй, – отвечает Херман и отключается.

***

Москва. Кремль. Кабинет Президента Российской Федерации. Президент Дмитрий Мидведев и премьер-министр РФ Владимир Путен снимают сюжет для вечерних новостей.

– И имейте в виду, Владимир Владимирович, что для тушения лесных пожаров в Шатурском, Егорьевском, Орехово-Зуевском районах, а также в Щелковском, Пушкинском, Можайском, Ногинском, Сергиево-Посадском, Павлово-Посадском, Раменском и Луховицком районах, – говорит Мидведев, незаметно поглядывая на электронный суфлер, установленный за спиной Путена вне досягаемости телекамер, – необходимо задействовать все имеющиеся средства и федеральные резервы.

– Будет сделано, Дмитрий Анатольевич, – с легким поклоном говорит Путен. – Я намерен принять личное участие в борьбе с огненной стихией!

– Рынду не забудьте, Владимир Владимирович, – вежливо говорит Мидведев.

– Камера, стоп! – кричит представитель Первого канала. – Ну что за хуйня, Дима?! Ты что, не можешь просто прочитать, что написано? Твое дело тут – ты меня извини… Дайте ему воды кто-нибудь!

– Да не хочу я воды! – Мидведев опускает глаза в стол, пытаясь скрыть мелькнувший в них злобный огонек. – Пишете херню какую-то…

– Ладно, давай по-новой, – добродушно улыбается Путен. – Соберись, Айфоня.

Где-то позади с шумом распахивается дверь, и в кабинет врывается невзрачный мужчина в штатском.

– Владимир Владимирович, срочное донесение от «Танцующего с хохлами»! Код «красный»!

– Все вон, – говорит Путен.

Телевизионщики, толкаясь и матерясь, стремительно выбегают из кабинета.

– А мне можно остаться? – нерешительно спрашивает Мидведев.

– Тебе? – Путен задумчиво смотрит на приятеля, затем пожимает плечами. – Ну, сиди уж, коль пришел.

Премьер-министр РФ распечатывает конверт и углубляется в чтение донесения.

– Ни фига себе, – наконец говорит он. – Ну ни фига себе!!

– Что случилось? – с любопытством спрашивает Мидведев.

– Не твое дело! – Путен нажимает кнопку селектора: – Бортникова ко мне, немедленно!

– А по айфону быстрее было бы, – обиженно говорит Мидведев.

***

Рассекая рыночную толпу подобно ледоколу, Януковеч растерянно бредет к пивному ларьку. Он уже перебрал все номера телефонной книги, кроме абонента, обозначенного как «Ludmila, moya supruga», но ни по одному из них никто не ответил, а мальчик из колл-центра мобильного оператора, едва узнав, с кем он говорит, повторил ему последнюю фразу Анны Херман, вследствие чего Виктор Федорович решил подмять этого оператора под себя, а мальчика найти и закатать в асфальт.

Перед ларьком топчется дружная компания, состоящая из двух школьников и одной школьницы приблизительно одиннадцатилетнего возраста.

– Пожалуйста, две пачки синего «Винстона» и три бутылки «Оболони», – писклявым голосом говорит один из школьников, протягивая в окошко ларька две замусоленные двадцатки.

– Пиво открыть? – интересуется продавщица.

– Да, тетя, откройте, если можно, – вежливо отвечает школьница, поправляя засаленную прическу.

– Что за беспредел?! – грозно рыкает Януковеч, одним пинком отшвыривая детей куда-то за спину и засовывая голову в окошко ларька. – Ты чего, жаба, как говорят, детей спаиваешь?! Мы с Ринатом их к футболу приучаем, в копанках, как говорят, оздоравливаем, а ты…

– Спокойно, бугай, – невозмутимо отвечает продавщица, подаваясь назад и привычно нашаривая за спиной маленький ломик. – Может, водочки возьмешь? Хорошая, «Пшеничная», пять гривен бутылка.

– Да у тебя тут просто какой-то притон, как говорят! – возмущенно ревет Януковеч. – Ну, я тебя верну в правовое поле, ты у меня еще попляшешь! Спалю нахер!.. Ты под кем вообще ходишь?!.

– Под Юрой Енакиевским, – говорит продавщица.

Януковеч сразу же убирает голову из ларечного окошка.

– А, под Юрой, – растерянно улыбаясь, говорит глава государства. – Ну да, ну да. Тогда конечно… Правильно делаешь, подруга, по жизни! Как торговля вообще?

– Да так себе, – пожимает плечами продавщица. – У людей денег нет.

– Почему это?! – удивляется Януковеч. – Как раз у людей денег до хрена, это только у лохов денег нет.

Сзади к Януковечу неслышно подкрадываются давешние школьники и умело вытягивают у него из карманов бумажник и мобилку. Перемигнувшись с продавщицей, дети линяют в неизвестном направлении.

– Да, банда проклятая всю страну разворовала, – глубоко вздыхает продавщица, пряча злорадную улыбку. – Донецкое отребье. А этот Януковеч – вообще гад проклятый. Будку разъел, падлюка, и все мало ему.

– Да ты на себя посмотри! – возмущается Януковеч. – Корова на льду! Я твою морду запомнил, учти! Сочтемся!.. Давай сюда пиво, быстро! «Козла» холодного. На мой счет запиши, Юра отдаст.

– Твой Юра только забирать умеет, – возражает продавщица и, переходя на шепот, добавляет: – А еще люди говорят, что Юра этот – казначей януковский. Бабло гребет и все сыну его старшему переводит, стоматологу. А Януковеч вроде как в сторонке, понимаешь?

– Тихо ты, дура! – испуганно шепчет Януковеч, озираясь по сторонам. – Сколько там за пиво с меня, сотни хватит?

Президент лезет в задний карман штанов и замирает с перекошенным лицом.

– Свинтили! – визгливо кричит он, хватаясь за голову. – Лопатник свинтили, волки позорные!.. Аааа! И мобилу! Кто?! Ты не видела?

Продавщица с демонстративным недоумением пожимает плечами.

– Так тебе и надо, урка донецкая, – с довольной улыбкой бормочет она, глядя на мечущегося по рыночной площади Януковеча.

***

В припаркованном неподалеку джипе приспускается тонированное стекло дверцы со стороны водителя, и в образовавшуюся щель высовывается автоматное дуло с накрученным глушителем.

– Сейчас я могу снять его одной очередью, – говорит человек с автоматом, аккуратно поводя стволом за Януковечем, издающим пронзительные горестные вопли.

– Нельзя, лейтенант, народу слишком много, – качает головой сидящий рядом с ним дородный мужчина лет за пятьдесят, одетый, несмотря на жару, в строгий костюм и рубашку с галстуком. – Зеваки набегут, опознают еще. Бомж какой-нибудь панаму сопрет, а к ней парик приклеен, соображаешь?.. Ты, Богданчик, вот что. Шилом его в толпе пырни, а потом под руку подхвати, скажешь, мол, что мужику плохо стало, ну, типа перегрелся… И к нам в машину. А вечерком мы его в кислоте растворим.

– Правильно, товарищ генерал! – радостно говорит лейтенант, доставая из-под сиденья длинное сапожное шило с петлей, продетой через рукоять. – В кислоте – это правильно! А то получится еще, как с этим Гонгадзе, помните?

– Заткнись, болван! – злобно шипит генерал. – Еще раз пасть откроешь – сам в кислоту ляжешь.

– Есть, – вздыхает лейтенант и, сунув шило в рукав рубашки, выходит из машины, направляясь к Януковечу.

***

Из припаркованной несколькими метрами левее черной «Волги» выходит невысокий поджарый человек в серой футболке, на груди которой приколота георгиевская ленточка, и пружинистым шагом устремляется вслед за лейтенантом.

***

– Так, все, пора линять отсюдова, – бормочет себе под нос Януковеч, волчьим взглядом ощупывая стоящие у рынка автомобили. – Проще всего тачку угнать… А потом? Ехать-то куда? И без эскорта как-то стремно, столько дураков на дорогах...

– Сынок, подай на хлебушек ветерану! – раздается вдруг откуда-то снизу дребезжащий старческий голос.

Януковеч опускает голову и видит перед собой древнего старика с протезом вместо правой ноги и многочисленными орденскими планками на засаленном пиджаке. Перед стариком стоит коробка из-под сникерсов, в которой валяются мятые бумажные купюры.

– Я бы подал, батя, но не могу, сам на бобах сижу, – разводит руками Януковеч. – А вообще, батя, как говорил мой хороший друг и учитель, прекращай ныть, бери лопату и иди кормить семью.

Сзади к нему незаметно приближается лейтенант Богданчик, поигрывая шилом.

– Устроил тут, понимаешь! – продолжает возмущаться Януковеч. – Ветеран нашелся! Настоящие ветераны на парадах ходят, а вот ты еще что за ветеран, надо, как говорят, разобраться! Понабирают ряженых, а потом лопатники пропадают!

Лейтенант подходит к Януковечу вплотную и отводит назад шило для удара. В этот момент Януковеч резко наклоняется и, схватив коробку с деньгами ветерана, бросается наутек.

– Вот гад, – шепчет ветеран, вытирая навернувшиеся на глаза слезы. – Попался б ты мне где-нибудь под Сталинградом...

Богданчик, грязно выругавшись, прячет шило в рукав и быстрым шагом направляется вслед за беглецом, однако уже через минуту теряет его в толпе.

***

Януковеч сидит в вонючей кабинке рыночного туалета и пересчитывает добычу. Получается сущая ерунда – 15 гривень 37 копеек, однако лицо Президента сияет от радости.

– Как в старые добрые времена, – бормочет он себе под нос, по въевшейся с юности привычке разрывая ветеранскую коробку на мелкие кусочки и спуская их в толчок. – Будто помолодел лет на тридцать, как говорят!.. Да, инкогнито – это, как говорят, не какой-нибудь пришей кобыле хвост!

Януковеч спускает воду и выходит на улицу, не забыв уплатить вахтерше гривню мелкими монетами за пользование туалетом. На его битом жизнью лице сияет восторженная улыбка, которая через несколько мгновений сменяется гримасой ужаса: Президент натыкается на витрину киоска «Союзпечати», в центре которой красуется первая полоса газеты «Сегодня: Экстренный выпуск».

Большую часть полосы занимают две фотографии – перекошенная физиономия Януковеча и рядом – какой-то чернявый типочек со смутно знакомым лицом, сжимающий в руке президентскую булаву.

«НОВЫМ ПРЕЗИДЕНТОМ УКРАИНЫ ИЗБРАН НИКОЛАЙ КОРОВИЦЕН», – гласит набранный огромными буквами заголовок. И ниже, чуть меньшим кеглем, – «ПОЗОРНЫЙ ЯНУКОВЕЧ БЕЖАЛ ЗА ГРАНИЦУ, ПЕРЕОДЕВШИСЬ ЖЕНЩИНОЙ».

Сзади к обалдевшему Януковечу пристраивается лейтенант Богданчик.

– Что там, интересное что-то пишут? – как бы невзначай спрашивает он, незаметно примеряя шило к печени главы государства.

В этот момент сзади к лейтенанту подходит человек в серой футболке с георгиевской ленточкой и ловко втыкает ему в спину финку.

– Да вот фигню какую-то пишут, – возмущенно говорит Януковеч, поворачиваясь к собеседнику. – У нас что, блин, первое апреля?! Я этого шутника, мля, каленым железом…

Мертвый лейтенант падает ему на руки.

Мужчина с георгиевской ленточкой неторопливо проходит мимо и теряется в толпе.

– Уби-и-или! – орет продавщица из киоска. – Уби-и-и-и-или!! Бандюки донецкие опять человека уби-и-или!!

Вокруг мгновенно поднимается гвалт. Януковеч, быстро сориентировавшись в ситуации, брезгливо отталкивает от себя труп и, схватив с прилавка газету «Сегодня: Экстренный выпуск», стремительно рвет когти.

***

Москва. Кремль. Кабинет Президента Российской Федерации. Президент Дмитрий Мидведев и премьер-министр РФ Владимир Путен, склонившись над картой Украины, обсуждают внешнеполитические проблемы.

– Так наш дорогой Виктор Федорович действительно блуждает по Киеву без охраны? – удивленно улыбается Мидведев. – Ну надо же! Может, пристукнем его по-братски – и дело с концом? У нас же там в одном только Крыму такая куча головорезов…

– Айфоня, скажи, че ты такой умный? – раздраженно говорит Путен. – Хохлы его и без нас пристукнут. Собственно, они только что уже пробовали, но мой человек успел раньше и этого хохляцкого киллера завалил. А это был матерый лось, можешь мне поверить. Даже не имею права тебе сказать, с кем ему доводилось работать.

– Круто! – улыбается Мидведев. – А на айфон он это все дело снять, конечно, не додумался…

– Не додумался, – рассеянно отвечает Путен. – Короче, надо нашего дорогого Виктора Федоровича в Москву вывозить, вот что.

– Зачем?! – удивляется Мидведев. – Он такой некультурный.

– А затем, что мы его обратно в президентское кресло на штыках вернем, понял? – улыбается Путен. – И все, дело в шляпе. Хохлы – параша, победа будет наша!

Премьер-министр нажимает кнопку селектора.

– Товарищ Бортников?.. Операции «Шлепер» – старт. Подводите к фигуранту «Танцующего с хохлами». Эксфильтрацию начинаем немедленно.

Януковеч, скрючившись, сидит на лавочке в пустынном детском парке между Соломенской площадью и забором Соломенского кладбища и запоем читает газету «Сегодня: Экстренный выпуск»:

«Как сообщила пресс-служба главы государства, Президент Украины Виктор Януковеч, опасаясь народного гнева за чинимые им и его приспешниками беззакония, нынешней ночью бежал за границу по поддельным документам.

В ходе чрезвычайного заседания Совета национальной безопасности и обороны под руководством Раисы Васильевны Добрыниной в Украине был образован Государственный комитет Партии регионов (ГКПР), ставящий своей целью спасение страны от тирании презренного Януковеча. Председателем ГКПР избрана Раиса Добрынина, а ее заместителями – бывший советник Президента, а ныне глава Администрации Президента Херман Анна Николаевна, а также экс-пресс-секретарь Президента, а ныне Премьер-министр Украины Черпак Дарка.

Единогласным решением руководства ГКПР Президентом Украины избран Коровицен Николай Владимирович, 1979 г. р., экс-заместитель главы МЧС, человек безупречной политической биографии и редких способностей…»

– То-то я смотрю, рожа мне его знакомая, – бормочет Януковеч. – Вот это замутил пацан! А с виду ведь – дурак дураком, как говорят… Слышь, мужик, харош скрипеть!

Последние слова главы государства предназначаются неприметному мужчине в серой футболке с георгиевским бантиком на груди, который зачем-то пытается кататься на несмазанной детской карусели.

– Слышь, кому говорю! – повышает голос Януковеч. – Чем штаны протирать, иди лучше возьми лопату и корми семью!

Мужик не реагирует. Януковеч несколько мгновений сверлит его грозным взглядом, затем, не утерпев, вздыхает и вновь углубляется в чтение прессы:

«…Глава Службы безопасности Холерий Ворошковский перешел на сторону трудового народа и был единогласно избран главой Высшего совета юстиции по совместительству. Заместитель Генпрокурора Ренат Кузьмич занял пост Генпрокурора вместо Виктора Шконки, скончавшегося накануне ночью от обширной асфиксии вследствие несчастного случая с подушкой. Бывший глава Администрации президента Лева Серегин арестован и ждет справедливого суда. Министр МВД Анатолий Могилевский убит при попытке к бегству. Премьер-министра Украины Николая Озарова-Бухло в собственной резиденции зарубил лопатами простой народ.

Верховная Рада горячо приветствует избавление Украины от кровавого режима и в данный момент избирает себе нового спикера. В зале заседаний парламента наблюдаются массовые драки. Есть жертвы. В частности, зверски убит ударом неустановленного предмета в рот первый вице-спикер ВР Адам Мордынюк. В этом преступлении обоснованно подозревается народный депутат Олег Лежко. Как сообщают источники, сейчас Лежко является фаворитом спикерской гонки. Сам спикер Владимир Летвин на данный момент находится в розыске. В столице объявлен план «Перехват»…

– Януковеч Виктор Федорович? – внезапно лязгает над головой главы государства неприятный металлический голос.

Януковеч, вздрогнув, поднимает глаза и видит перед собой дородного мужчину лет пятидесяти в строгом костюме и рубашке с галстуком, в котором зритель сразу же узнает генерала из джипа, велевшего убить Виктора Федоровича с помощью шила.

В руках пришельца отсвечивает пистолет с глушителем.

– Нет, – севшим голосом отвечает Януковеч и только сейчас узнает своего собеседника: это генерал Пугач.

– Еханый бабай, – шепчет Януковеч.

Пугач смеется: он понял, что Януковеч узнал его.

– Привет тебе от Раисы Добрыниной, – произносит генерал и приставляет пистолет ко лбу Президента.

В этот момент карусель, на которой только что катался упрямый мужчина с георгиевской ленточкой, перестает скрипеть. Автомат, неведомо каким чудом оказавшийся в руках ветеранского угодника, издает серию глухих хлопков, и продырявленный в десяти местах генерал Пугач валится к ногам Януковеча.

– Я… не убивал Гонгадзе, – хрипит Пугач.

– Ты еще попизди мне, – грубо говорит Януковеч и бьет генерала каблуком в глаз.

***

Киев. Администрация Президента Украины. Кабинет Президента Украины. За столом главы государства величаво восседает Николай Коровицен – молодой человек с безвольным изгибом губ и перепуганными глазами. Коровицен играет в электронную игру «Волк яйца ловит». По его правую руку, закинув бедро на колено, сидит Анна Херман в коротком платье и дает многочисленные телефонные интервью.

Раздается стук, и в кабинет, почтительно согнувшись, входит экс-президент Украины Виктор Ющинко. На лице его теплая улыбка, а в руках – трехлитровая банка меда.

– Доброго дня, любі друзі! – радостно говорит Ющинко. – Доброго здоров’я, козаче! Вітаю вас, пане... ее... Коровіцен з набуттям високої посади! Сподіваюся, що теперь ніщо не заваде нашій державі, і вона нарешті створе унікальну амбіцію української нації. Наша дорожня карта веде від Сяну до Дону вглиб Європи...

– Мама, а кто это? – шепчет Коровицен в ухо Херман.

– Це, синку, є друг нашої родини, екс-президент Юшчинко Віктор Андрійович, – шипит в ответ Херман. – Залишимо йому державну дачу, і він піде собі з миром.

– Президент Коровіцен теж висловлює вам свої щирі гратуляції, Вікторе Андрійовичу, – громко говорит Херман, улыбаясь гостю. – Він каже, шчо про дачу ви можете не хвилюватися.

– Дякую, друзі! – радостно говорит Ющинко. – Це є великий акцепт для мене!

– Гратуляції, – ласково повторяет Херман и, видя, что Ющинко продолжает нерешительно переминаться с ноги на ногу посреди кабинета, добавляет несколько суше: – Ви можете йти у беху, Вікторе Андрійовичу, імпрезу закінчено.

– Я б хотів ще подарувати пану Коровіцену оцю скляночку з моєї пасіки, – уныло говорит Ющинко.

– Пан Президент дякує вам very much, – отвечает Херман. – Будьте ласкаві, поставте це на креденс.

Ющинко непонимающе вертит головой и, наконец, ставит банку на стол.

– І я ще хотів запитатися: а чи не треба вам, бува, справжнього українського прем’єра? – выдавливает из себя Ющинко. – Ніхто краще мене не знає унікальну амбіцію…

– Пан Коровіцен каже, шчо в нас уже є український прем’єр, – вежливо говорит Херман. – Це така собі пані Дарка Черпак, дуже здібна молодиця.

– Ви помиляєтеся, – с внезапной ненавистью говорит Ющинко. – Ви ще не знаєте цю відьму. Вона набереться кредитів, як сучка блох, і буде красти ваш вонючий газ. Вона розвале Україну на догоду Москві.

– Пан Коровіцен прошчавається з вами, – холодно цедит Херман.

– Черт! Ах, зараза, падло! – внезапно говорит пан Коровицен: на пятом уровне игры он уронил три яйца подряд.

***

Януковеч загнанным зверем нарезает круги по подземному переходу на Севастопольской площади, совершенно потеряв ориентацию на местности. После убийства генерала Пугача он рванул из парка, как ошпаренный, и петлял дворами до тех пор, пока не скатился в здоровенный кольцевой переход, сплошь утыканный многочисленными магазинчиками. Здесь он сначала выхлестал две бутылки пива «Козел», купленные на отобранные у ветерана деньги, а затем заблудился, постоянно выходя на одну и ту же улицу – собственно, ту, с которой он и прибежал.

В какой-то момент внимание Януковеча привлекает книжная раскладка, точнее, одна-единственная книга в яркой обложке с пришпиленной к ней бумажкой с надписью «Новинка».

Глава государства в экзиле подходит ближе и берет книжку в руки. На ее обложке – фото Януковеча, имеющего на редкость глупый вид, и название: «Ганна Херман. «Гумовий Господар».

Сразу заподозрив неладное, Януковеч открывает книгу и читает предисловие: «Остання книга видатної української письменниці Ганни Херман – матері Президента України Миколи Коровіцена розповідає про брудні таємниці виродка українського народу – так званого «залізного господаря», а насправді темного, неотесаного бандита Віктора Януковеча, який брутальним обманом загарбав владу в країні. Книга, яку ви тримаєте в руках, була написана ще у 2004 році, але пані Ганна не здавала її до друку, вважаючи, що ще не настав її час».

– Ничего, бандеровка чертова, вот я вернусь, и настанет тебе час, как говорят, – с ненавистью шипит Януковеч и, украдкой плюнув на обложку, быстрым шагом уходит в другой конец перехода.

Неподалеку работает какое-то ФМ-радио, транслирующее смутно знакомый истерический голос: «И хочу вам сказать, н-на, что я всегда говорил, что Виктор Федорович Януковеч – стоеросовая дубина из подворотни, н-на! Ну как, скажите мне, ну как может человек, который всю жизнь воровал у людей шапки и трусы, н-на, н-на, н-насиловал женщин и детей, убил свою бабушку, заставил меня продать по дешевке «Криворожчугун», в конце концов, ну как он может править такой современной, н-на, страной, с таким трудолюбивым н-на, н-на, н-народом!.. Только, н-на, н-ни, н-Николай Владимирович, н-на, Коровицен сможет привести страну к процветанию, н-на! И не зря Николай Владимирович еще три с половиной месяца назад ездил на святую гору Афон, н-на, получать у тамошних старцев святое благословение н-на престол украинский!».

Далее из динамика раздается голос дикторши: «Вашему вниманию был представлен эксклюзивный комментарий по случаю сегодняшней инаугурации Президента Коровицена, который нам любезно дал народный депутат Михаил Васильевич Чечитов. А теперь давайте вместе послушаем композицию группы «Хамерман знищує віруси» под названием «Януковеч – убийца-дракон».

– Суки… твари, – горько говорит Януковеч. – Всех убью, один останусь.

Не в силах больше находиться в этом проклятом месте, Януковеч выскакивает наружу и ныряет в первую попавшуюся подворотню с намерением кого-нибудь замочить или хотя бы ограбить, что было бы не лишним, учитывая, что после употребленного пива Лидера обуял лютый голод, деньги, украденные у ветерана, закончились, а бутылки сдавать он уже разучился.

В тихой подворотне, как по заказу, обнаруживается высокая стройная старуха в низко надвинутом на лоб платке. Януковеч, потирая руки от предвкушения, тихо подкрадывается к ней сзади и орет в самое ухо:

– Бабка! Пенсию давай!

– Ааа! – неожиданно грубым голосом кричит бабка и бросается в кусты. Без труда настигнув жертву, Януковеч хватает ее за шиворот:

– Пенсию давай, старая дура! Я не шучу, как говорят!

– Люди добрые, что ж мы делаем! Грабим стариков и детей в подворотнях средь бела дня! – ревет белугой старуха. – И вообще, где ж я тебе пенсию возьму, милок, если Януковеч и его донецкая банда ее разворовали!

– И ты туда же, брехливая зараза! – возмущается Януковеч и отработанным еще с юности движением срывает с головы старухи платок.

Под платком обнаруживается перекошенное от ужаса лицо спикера Верховной Рады Владимира Летвина.

***

Анна Херман в изящной ночной рубашке китайского шелка сидит в потайном алькове Администрации Президента и лениво расчесывает волосы перед зеркалом.

Раздается аккуратный стук в дверь.

– Заходьте, пане Холерію, – говорит Херман и встает из-за туалетного столика, поворачиваясь всем корпусом к двери.

Входит Холерий Ворошковский.

– Вы прекрасны, как всегда, милая Анна, – с поклоном говорит Ворошковский, плотно закрывая за собой дверь – Эти ваши «тілесного кольору шовкові панчішки» вам очень к лицу.

– Ваші теж нічогенькі, – улыбается она в ответ. – Прийміть мої гратуляції. Сідайте, будь ласка, за оцю решпектну кофі-тейблу. Я зараз налию вам добру філіжаночку справжньої львівської кави.

– Спасибо, святая Анна! – Шеф СБУ с поклоном принимает посудину и, присев на табурет, с удовольствием делает большой глоток. – Прелесть что за кофе! Этот миндальный аромат…

– Дякую, добродію, – продолжая улыбаться, говорит Херман грудным голосом, который в свое время свел с ума не один десяток лучших кавалеров донецкого двора. – Це кава, зроблена за рецептом моєї матусі. Вона зветься «Кава Імпреза».

– Я вот чего зашел, собственно, – говорит Ворошковский, допивая напиток и жмурясь от наслаждения. – Вам, случаем, не кажется, что должность премьер-министра для уважаемой Дарки – это как-то чересчур?.. Ну, сами посудите – девица молодая, неопытная, как она справится там, где даже сам великий Озаров-Бухло облажался?.. Короче, я предлагаю вам свои услуги, Анна моего сердца.

Херман иронически улыбается:

– Ви, мабуть, здивуєтеся, добродію, але цей пост тільки-но пару годин тому вже просив у мене поважний пан Віктор Юшченко.

– Нет, вовсе не удивлюсь, дорогая Анна, – отвечает Ворошковский. – СБУ никогда ничему не удивляется. Более того, я вам скажу, что не далее чем через… – Шеф спецслужбы смотрит на свои изящные часы-унисекс, – чем через три минуты у Виктора Ющинко загорится его государственная дача. Увы, до момента приезда пожарных от Виктора Андреевича останется лишь горстка пепла.

– Я дивлюся, ви все передбачили, пане Холерію, – одобрительно качает ногой Херман.

– Это моя работа, – хвастливо говорит Ворошковский. – И, кстати, с чего вы так привечаете эту Дарку, Анна очей моих? Вы же всегда были с ней злейшими врагами. Она же вас подсидела, в конце концов!

– Свята ви простота, пане Холерію, – мягко усмехается Херман. – Шчоб ви знали, Дарка є моєю людиною від самого початку. Це я підсунула її Льові Серьогіну і таким чином занапастила його. Я ж підвела її й до Януковеча. І де тепер той Януковеч? І, до речі, де зараз, перепрошую, будете ви?

Ворошковский внезапно бледнеет и хватается рукой за живот:

– Ах, черт… старая ведьма!..

Из его горла вырывается булькающий хрип, и шеф СБУ валится на пол, сбивая со стола кофейник.

– Что ты подлила мне, сука?! – еле слышно выдавливает из себя Ворошковский, корчась в последних судорогах.

– Звичайний миш'як, – пожимает плечами новоиспеченная мать Президента. – Ви ж самі, пане Холерію, оцінили його тонкий мигдалевий присмак… Дарко, дитинко, виходь, все вже скінчилося.

Где-то за шторкой открывается потайная дверь, и в альков входит Дарка Черпак.

– Здох? – безразлично спрашивает она.

– Здох, – кивает Херман. – А шчо там шчодо шановної Раїси Василівни? Ти все зробила?

– Аякже! – На губах Дарки появляется глумливая улыбка. – Я трошки попрацювала з її улюбленим освіжувачем повітря для туалету. Після того, як вона ним завтра скористається, буде їй повна імпреза. Як співає ваш улюблений співак Михайло Поплавський, «я іду навпростець – і пиздець», ха-ха-ха… Між іншим, пані Ганно, кажуть, Майдан збирається.

– Та то маячня, – презрительно качает головой Херман. – Сьогоднішній Майдан – це пародія. У Майдана немає лідера і не буде шче дуже довго. В усякому випадку, за Юлею люди точно не підуть... Шчо ж, дякую тобі, дитинко, за віддану працю на гратуляцію Вітчизни. Іди відпочивай, завтра на нас чекає важкий день.

Дарка почтительно кланяется и, поцеловав хозяйке руку, выходит из алькова.

Снаружи тут же раздается испуганный девичий визг, за которым следуют три выстрела из пистолета с глушителем, потом еще один.

Дверь алькова растворяется, и внутрь просовывается довольно улыбающаяся физиономия новоиспеченного Генпрокурора Украины Рената Кузьмича.

– Готова, сучка, – говорит Кузьмич, пряча пистолет в наплечную кобуру.

– Ренате, ти у мене просто ходяча гратуляція! – весело говорит Херман. – Чи не хочеш зайти до мене на філіжаночку справжньої львівської кави? Це моя фірмова – називається «Кава Імпреза».

– С удовольствием! – просияв, отвечает Генеральный прокурор.

***

– Ну и зачем вы, Владимир Михайлович, бабой переоделись? – с издевкой спрашивает Януковеч, усевшись на узкий пенек в кустах и хрустя орешками из банки, которую презентовал ему запасливый спикер. – Давно мечтали небось, гы-гы?

– Ах, оставьте ваш камерный юмор, – отмахивается Летвин. – Если б вы видели, что у нас в Раде сегодня с утра творилось…

– Вот жеж страна, – качает головой Януковеч. – Стоило на день отлучиться – и все будто с ума, как говорят, посходили.

Сверху слышится стремительно нарастающий стрекот.

– Атас, вертушки! Спасайтесь, люди добрые! – с ужасом кричит Летвин и быстро зарывается в кусты. Януковеч с перепугу зачем-то лезет за ним.

Над Севастопольской площадью пролетает красивый вертолет, украшенный президентским штандартом.

– Ах ты падла! – возмущенно рычит Януковеч, размахивая кулаками. – Это ж моя «Агуста»!

– С вещами надо расставаться легко, – злорадно говорит Летвин. – Вы ж ее не за свои, небось, покупали. Вот теперь Коровицен на ней в «Межигорье» летать будет.

– В «Межигорье»?!

– А то куда же? Он теперь Президент, что хочет, то себе и забирает… Да вы не убивайтесь так, Виктор Федорович, – Летвин сочувствующе хлопает Януковеча по плечу. – Я думаю, что недолго Коровицену вашим «Межигорьем» наслаждаться. Вот увидите, он его спалит максимум через неделю. Он же тормоз редкий. Наведет полный дом блядей, напьется в дым – и прощай, клубный домик, ха-ха-ха!

– Еще раз засмеешься – рот порву, – мрачно обещает Януковеч. – И вообще, не такой уж и дурак этот Коровицен, как говорят. Как все круто обставил. Чечитов говорил, что этот заморыш еще три с половиной месяца назад моих айфонских старцев под себя подмял. Вон еще когда все задумал, гад!

– Люди добрые, этот дуболом до сих пор ничего не понял! – всплескивает руками Летвин. – Коровицен ваш, Виктор Федорович, – никто, марионетка в руках матери-самодурки! Это ж Ганька все провернула. Ну, вернее, они втроем с Добрыниной и Даркой замутили комбинацию. Вот теперь и правят страной бабским триумвиратом. Еще Ворошковский, правда, вовремя смекнул, откуда ветер дует. Только, зуб даю, он там долго не продержится, эти паучихи ему быстро горло перегрызут. Да и друг другу тоже. Бабы – они бабы и есть…

– Эх, – тоскливо вздыхает Януковеч, – как же там Люська моя, интересно?

– Молодцом ваша Люська, – говорит Летвин. – Говорят, забаррикадировалась в свом доме и уже почитай целый день отстреливается. Там же от вас такой арсенал остался – дивизию положить можно!

– Да, одних только «Шмелей» пять штук, – улыбается Януковеч. – Молодец баба, не зря я с ней спать боюсь.

***

Президентская резиденция «Межигорье». Новоизбранный глава государства Николай Владимирович Коровицен празднует инаугурацию.

Из многочисленных динамиков стоящей посреди лужайки «Агусты» оглушительно грохочет песня «Калинки-малинки, смешные вечеринки». Со стороны заметно, что в салоне вертолета кто-то массово трахается. Из разбитых иллюминаторов торчат голые девичьи ноги, на лопастях сушатся использованные презервативы. Дорожки белого порошка тянутся по мраморному периметру бассейна.

По всей территории валяются бесчувственные тела пьяных дружков. Те, у кого еще остались силы, катаются на кенгуру и жарят шашлык из земляного зайца. Вдали жарко полыхает клубный домик.

Президент Коровицен с блаженной улыбкой расслабленно сидит в шезлонге и потягивает из горлышка «Вдову Клико» из загашников Януковеча. Голая негритянка, пьяно срыгивая, делает Коровицену минет.

– Вот это жизнь! – стонет Коровицен. – Жаль, мамка не видит.

***

– Вы, Виктор Федорович, только не падайте духом, – проникновенно говорит Летвин. – Жизнь продолжается. Уже сегодня я вас в Россию вывезу.

Януковеч пронзает Летвина подозрительным взглядом.

– Ну, в смысле, за компанию вывезу, – поспешно поправляется Летвин. – Люди добрые, вы думаете, зачем я торчу в этой вонючей подворотне? Через два часа, когда начнет темнеть, сюда подъедет верный мне человек, который ночью вывезет нас на границу с Российской Федерацией. А дальше – дело техники.

– Какой еще техники?! – возмущается Януковеч. – Не хватало мне еще ночью по кустам с голой жопой от пограничных овчарок ныкаться!

– Люди добрые, все знают, что мой брат – начальник пограничной службы, а Президент не знает! – смеется Летвин. – Да мой Коля нас лично мимо всех постов проведет! Он там такие дела творит…

– А, тогда другое дело, как говорят! – обрадованно восклицает Януковеч. – Фартовый план, я согласен!

– Отлично! Покурим, – говорит Летвин.

Спикер достает из кармана странного вида черную сигару неправильной формы с торчащими наружу соломинками и долго прикуривает ее от золотой зажигалки. Через минуту сигара начинает коптить черным удушливым дымом, и по подворотне распространяется невыносимая вонь.

– Бля, Вава, ты сдурел?! – кричит Януковеч, зажимая пальцами нос. – Что за говно ты куришь?!

– Это не просто говно – это навоз, по-научному – кизяки, – расслабленно отвечает Летвин, жмурясь от удовольствия. – Я к ним еще в детстве пристрастился… Привяжет, бывало, мама меня малого к дереву и уйдет в колхоз. А ты вокруг дерева ползаешь – раз! – спички нашел, – два! – говнеца кусочек. И сидишь, куришь… Красота! Штырит так, что никакой опиум рядом не валялся! Я для вас тоже один славный кизячок припас…

Януковеч стремительно вылетает из кустов, зажимая рукой рот, и мчится в другой конец подворотни, где немедленно начинает громко и мучительно блевать.

– Слабак, – удовлетворенно бормочет себе под нос Летвин. – Это тебе не чифирь на зоне лакать, урка подзаборная.

Внезапно в подворотню на огромной скорости влетает наглухо тонированный микроавтобус, из которого на ходу, паля из автоматов во все стороны, выпрыгивают верзилы в черной форме спецназа СБУ «Альфа».

– Ого! Вот это вставило! – восхищенно говорит Летвин и ломится через кусты к потайной норе, загодя прорытой им под забором на случай форс-мажора. Над его головой свистят пули, но спикером занимается только один «альфовец», да и тот спустя рукава: основные силы брошены на расстрел Президента в экзиле, мечущегося между мусорными контейнерами, словно загнанный кролик.

Кто-то бросает в Януковеча гранату, но того спасает один из контейнеров, плотно набитый тяжелым строительным мусором. Взрыв выносит несколько секций забора, и полуоглушенный Януковеч немедленно ныряет в спасительный пролом.

– А на черной скамье, на скамье подсуди-и-мы-ых! – орет Президент не своим голосом, петляя по дворам. Он прорывается к Воздухофлотскому проспекту, надеясь, что на многолюдной улице «Альфа» стрелять поостережется, и в то же время понимая, что вот там-то его точно завалят.

Пули ложатся все ближе.

Внезапно наперерез Януковечу выкатывается поджарый мужчина в серой футболке с георгиевской ленточкой на груди.

– Беги между гаражами, я прикрою! – кричит он и, развернувшись лицом к преследователям, открывает беглый огонь из автомата.

В следующий момент пули спецназовцев разрывают его голову на куски.

Взвизгнув, Януковеч бросается бежать между гаражами и неожиданно выскакивает на просторный, прекрасно простреливаемый во все стороны проспект.

– Ну все, амбец, – с горечью говорит Януковеч, – двум срокам миновать, а третьему не бывать…

Рядом с ним резко останавливается спортивная машина суровых очертаний. Из распахнувшейся пассажирской дверцы, перегнувшись с водительского сиденья, выглядывает экс-премьер-министр Украины Юлия Тимашенко.

– Хочешь жить – садись в машину! – кричит Тимашенко.

– Да я лучше сдохну! – испуганно выдыхает Януковеч, пятясь назад.

– Не валяй дурака, Федорыч! – яростно шипит Юлька. – Я тебя не позже чем завтра опять Президентом сделаю! Садись, козел тупой!

Автоматная очередь, пущенная умелой рукой «альфовца», срезает панаму с головы Януковеча.

– Ладно, хрен с тобой, как говорят, – Януковеч ныряет в салон.

Машина, взревев форсированным движком, с визгом рвет с места и за три секунды разгоняется до скорости свыше ста километров в час. Дробный стук автоматных пуль в бронированный корпус мгновенно прекращается.

– Сейчас на Протасов Яр прорвемся, а там уже хрен кто нас найдет, – напряженным голосом говорит Тимашенко, резко выворачивая руль. Автомобиль, внаглую подрезав груженую «Газель», проскакивает на красный свет и устремляется дальше. Позади слышится грохот врезающихся друг в друга машин и противный скрежет металла.

– Ну, вот и пробочку сварганили! – весело говорит Тимашенко, смахивая со лба размазавший макияж пот, затем слегка сбрасывает скорость и косит лукавым глазом на шокированного Януковеча.

– Так, Витя, сдирай маскировку, смотреть на тебя тошно. И «адидас» свой снимай – выбросишь в окно. На заднем сиденье костюм, размерчик твой. В бардачке минералка – умоешься. Там же бутерброды… Хотя, хи-хи, голодным ты будешь еще лучше смотреться.

– Где? – тупо спрашивает Януковеч.

– Где-где? В …, – интригует Тимашенко. – На Майдане, где ж еще?

Януковеч, взвизгнув, пытается выпрыгнуть из салона на ходу, но дверь оказывается заблокированной.

– Да не дергайся ты, чучело, – веселится Тимашенко. – Уж этот Майдан тебе точно понравится!.. Давай, начинай речь репетировать. Пятнадцать минут позора – и ты опять Президент.

Януковеч некоторое время ошалело смотрит на Тимашенко. Затем по его губам начинает расползаться мстительная улыбка.

– Как вернусь на должность, первым делом прикажу Соломенский рынок спалить, – медленно цедит он.

***

Москва. Кремль. Кабинет Президента Российской Федерации. Президент Дмитрий Мидведев и премьер-министр РФ Владимир Путен напряженно ждут доклада от товарища Бортникова. Мидведев балуется с айфоном, Путен выкладывает на столе из спичек фигурки всякой нечисти.

Жужжит селектор.

– Да! – с показным спокойствием говорит Путен в микрофон, судорожно сдавливая в труху коробок со спичками.

– Товарищ Бортников на связи, – хрипит голос из динамика. – Владимир Владимирович, эксфильтрация объекта «Шлепер» провалена. Форс-мажор. Налет спецназа СБУ. Очевидно, они прицепили к объекту «маячок».

– Я бы тоже прицепил! – с раздражением говорит Путен. – Почему вы не подхватили объект сразу же после его контакта с «Танцующим с хохлами»?

– Машина сломалась, Владимир Владимирович, – виновато говорит товарищ Бортников. – «Лада-Калина», сами понимаете…

– «Лада-Калина», блядь! – злобно говорит Путен. – А вы «Таврию-Нову» не пробовали?! Бестолочи! Объект хотя бы смог уйти?

– Так точно, Владимир Владимирович!! Ушел! Кроме того, «Танцующий с хохлами» ликвидировал одного из нападавших и тоже скрылся. В данный момент «Танцующий» находится на конспиративной квартире в центре Киева… Агент «Ленточка» героически погиб, спасая «Шлепера».

– Да бес с ним, – отмахивается Путен. – Где сейчас находится объект «Шлепер»?

– Владимир Владимирович… – хрипло бормочет товарищ Бортников. – Владимир Владимирович, объект «Шлепер» в данный момент попал в руки… Юлии Тимашенко.

– Охереть, – медленно говорит Путен. – Доигрались. Завтра положите мне погоны на стол, товарищ Бортников.

– Есть!

– М-м-м, и вот еще что. – Путен задумчиво чешет лысину. – Выведите-ка мне на прямую линию «Танцующего с хохлами».

– Я ему по айфону позвонить могу, – предлагает Мидведев.

***

Киев. Майдан. Сотни тысяч людей. Крещатик забит народом во всю длину.

Плакаты: «Верните нам законного Президента!», «Херман на нары!», «Банду геть!», «Януковеч не зможе – Юля допоможе!» «Юля допоможе – Януковеч переможе!», «Наш президент – Віктор Януковеч», «Геть московського попа!» и пр.

Толпа скандирует: «Я-ну-ко-веч! Я-ну-ко-веч! Я-ну-ко-веч! Я-ну-ко-веч!»

Нардеп Уколов играет на гитаре «Девочку-пай». Нардеп Королевская пляшет канкан. Нардеп Яценюк рыдает в подземном туалете. Нардеп Ахметов раздает автографы. От его голубоглазой улыбки губы женщин бледнеют, а мужчины убегают к Яценюку.

Автомобиль, в котором медленно подъезжают к Майдану Януковеч и Тимашенко, обильно украшен бело-голубыми шарами и флагом партии «Батьківщина». Люди плачут и посылают навстречу дорогому гостю воздушные поцелуи. Януковеч делает им через открытое окно «превед».

Выход в люди принес свои плоды: Януковеч больше не боится своего народа.

– Ну что, Федорыч, настал твой звездный час, – улыбается Тимашенко, подкатывая к длинной ковровой дорожке, ведущей к центральной трибуне Майдана. – Говори смело, не бойся, народ пойдет за тобой.

Януковеч снисходительно треплет Тимашенко по щеке.

– Люди меня любят, – просто говорит Януковеч.

Автомобиль тормозит на ковровой дорожке. Народ неистовствует.

– Обещаю тебе, Юлька, что суд над тобой будет честным и справедливым, – торжественно говорит Януковеч. – Все, я пошел.

– Пиздуй, – приветливо улыбаясь, шепчет Тимашенко одними губами.

Повинуясь жесту майданного ди-джея, в котором можно узнать осунувшегося, но похорошевшего Юрия Луценку, толпа затихает в благоговейном молчании.

Луценка нажимает кнопку на пульте, и над Майданом плывет классическая мелодия Эннио Морриконе из французского фильма «Le Professionnel».

(Примечание автора. При наличии технических возможностей дальнейший текст сценария рекомендуется читать под эту музыку вплоть до P.S.)

***

Владимир Летвин, одетый в бронежилет и фамильную каску с надписью «Не ссы, прорвемся», лежит на крыше ресторана быстрого питания «Макдональдс» на улице Софиевской и целится в идущего к трибуне Януковеча из снайперской винтовки «ВСС».

– Здесь «Танцующий с хохлами», – говорит Летвин в скрытую под сединами гарнитуру. – Веду объект.

– Здесь «Башня», – отвечает гарнитура голосом Путена. – Принято.

– Жду команды, – напоминает Летвин.

– Ну, не знаю, – говорит Путен. – Надо с Дмитрием Анатольевичем посоветоваться. Все же он у нас Верховный Главнокомандующий.

На обветренном лице Летвина появляется легкая усмешка: он понимает, что Путен сейчас пишет Мидведева на диктофон.

– Жду команды, – повторяет Летвин.

– Его надо остановить! – раздается где-то вдали истерический голос Мидведева.

Палец Летвина напрягается на спусковом крючке.

В динамике звучит удовлетворенный смешок Путена, а затем и его голос:

– Ладно, пошутили – и хватит. «Танцующему с хохлами» – отбой! Как поняли приказ?

– Вас понял, «Башня». Отбой.

Летвин отрывается от прицела и, подхватив винтовку, одним прыжком вскакивает на ноги. Развернувшись спиной к Майдану, он неожиданно встречается глазами с неслышно подошедшим сзади народным депутатом от БЮТ Андреем Шкуромякиным.

– Иуда, – говорит Шкуромякин и дважды стреляет Летвину в горло. «Танцующий с хохлами» делает несколько конвульсивных шагов назад и падает с крыши. Каска от удара оземь подпрыгивает и, перемахнув Лядские ворота, плюхается в фонтан.

Шкуромякин успевает подхватить из рук падающего Летвина «винторез» и, быстро приложив его к плечу, наводит прицел на подходящего к трибуне Януковеча.

– «Богиня», здесь «Генерал», – произносит он куда-то в ключицу. – Объект взят. Жду команды.

– Мочи урку! – командует Тимашенко.

Шкуромякин открывает огонь.

***

Три первые пули разрывают Януковечу грудь, и он, уже было занесший правую ногу над первой ступенькой трибуны, тонко вскрикивает от боли. Он красиво кружится вокруг своей оси и получает следующие две пули в спину и пять – в ягодицы.

Тело несчастного тяжело падает на спину, обильно заливая ковровую дорожку кровью.

***

– Любі мої! Ви бачили цю жахливу розправу?!!! – надрывный голос Тимашенко звенит над Майданом страшным набатом. – Ви бачили, як по-звірячому, підступно і безжально кривавий режим Херман-Коровіцена знищив великого сина українського народу Віктора Федоровича Януковєча?!! Так! Я теж бачила. Так ходімо ж на Банкову, і давайте справимо криваву тризну по нєвінноубієнному рабу Божому Віктору!!!

– Юля! Юля! – скандирует Майдан. Размахивая всевозможными тяжелыми предметами, украинский народ отправляется осуществлять свое право на святое мщение…

***

Тело Януковеча одиноко лежит у трибуны.

В широко раскрытых глазах конституционного главы государства, положившего собственную жизнь на алтарь свободы своего народа, отражаются сполохи огня, все сильнее разгорающегося на Банковой.

Тополиный пух медленно и ласково укрывает его удивленное лицо.

***

Р.S.

Спустя неделю после описанных событий.

«Донецкий академический Театр Культуры Оперы и Оперетты с прискорбием сообщает о досадном инциденте, омрачившем жизнь прославленного творческого коллектива. Сегодня ночью Почетная гражданка кулис Людмила Януковеч скончалась вследствие падения в оркестровую яму. Руководство театра скорбит по поводу случившегося, а также просит Донецкую облгосадминистрацию возместить урон, нанесенный коллективу, – 9 тысяч 175 гривень 18 коп., плюс расходы на ремонт литавр, полировку крышки рояля и венок».

Газета «Енакиевский пенсионер» (ТВ-программа, гороскоп, рецепты салатов, Указы Президента, фото Президента и некрологи), последняя полоса.