Франко Базалья. Упразднение психбольниц.

полная статья

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%BA%D0%BE_%D0%91%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D1%8F

некоторые выдержки -

Психическое заболевание — это не причина и источник, а необходимое и естественное последствие процессов исключения, связанных с динамикой власти, в теории и на практике действующих во всех социальных институтах. Недостаточно освободить больных, чтобы восстановить жизнь, историю людям, у которых были отняты их жизнь, их история.

Базалья и его сторонники считали, что власть использует психиатрию в качестве научного прикрытия для мер социального контроля. «Наука всегда на службе у правящего класса», — утверждал Базалья. Он полагал, что критерии, принятые для определения девиантных форм поведения, медицински несостоятельны и используются для подавления отдельных социальных групп.

В основу своей клинической практики он положил феноменологический подход Гуссерля, и эта практика привела его к представлению о безумии, как о выражении неосознанных человеческих потребностей и косвенном акте протеста, адресованном обществу, воспринимающему индивидуальные различия как признак психических отклонений

Господствующим воззрениям Базалья противопоставил три принципа, которые, по его мнению, следовало положить в основу отношения общества к психически больным, —

• признание агрессии. Принцип признания агрессии довольно смело утверждал, что полностью исключить агрессию из человеческого общения невозможно, так как в некоторых случаях она представляет собой «единственный возможный выход из положения».
  
  
• свободы. Принцип свободы предполагал, что психическим больным должна быть предоставлена свобода, равная свободе здоровых, при условии, что ни та, ни другая сторона не имеют права силой навязывать «свою свободу».
  
  
• права на общественную жизнь. Третьим принципом, выдвинув положение «Страдание одного — страдание всех», Базалья потребовал возвращения больных в общество, восстановления их социальных прав и статуса.

Реформы Базальи в психиатрической лечебнице Гориции первоначально опирались на идеи Джонса Максвелла о терапевтической общине. Этот опыт привёл Базалью к выводу, что проблемы коренятся в устройстве самой институции, своими строгими организационными мерами, механизмами контроля и жёсткими правилами в конечном счёте приводящей к тому, что пациенты утрачивают человеческое достоинство и перестают осознавать себя личностями.

Базалье и его единомышленникам удалось собрать полмиллиона подписей в поддержку изменений, в результате чего итальянский парламент принял законодательный акт о психиатрической помощи, также называемый Законом 180, в соответствии с которым создавались общественные центры психиатрической помощи и упразднялись психиатрические больницы и недобровольная психиатрическая помощь. На 200 000 человек должно было приходиться не более 15 коек. Подчеркивалось, что профилактика, лечение и реабилитация должны проводиться во внебольничных условиях.

Как видите, невозможное становится возможным, и важно то, что мы это продемонстрировали. Десять, пятнадцать, двадцать лет назад нельзя было и представить себе, что психиатрические больницы могут быть ликвидированы. Не исключено, что психиатрические больницы с их закрытостью и с ещё большей закрытостью, чем прежде, появятся вновь — этого я не знаю. Но в любом случае мы продемонстрировали, что психически больному человеку можно оказывать помощь иным образом, и это самое веское доказательство. Я не думаю, что возможность делать общие выводы на основе нашей работы означает, что одержана победа. Важно другое — теперь известно, что можно сделать.

Стремился устранить неравномерное распределение политической власти, которая оставляла пациентов беззащитными перед деспотичным и диктаторским институциональным насилием.

п.с. Сами собой напрашиваются параллели между психиатрическими лечебницами и тюрьмами, причинами и следствиями первых и вторых.

В "Граде обреченных" Стругацких умалишенных выпускали бороться с обезьянами. Осталось только запретить еще карантин и инфекционные больницы. Во первых инфекцию жалко, они же живые существа. Во вторых опять ограничение свободы...и ухудшение положения больных в изоляторе, возможность заражения здоровых.
И весь грошовый смысл подобных ....экономия на здравоохранение, и развития рыночных услуг. Надо же будет ближнему социальному окружению лечить родных больных, и самим от них спасаться. Иначе мозги скушают...Конечно больным лучше не будет, если их будут лечить домашним способом. Какая уж там здоровая социальная терапия. Это банальное средневековье...с изгнанием бесов, цепями. Святой водичкой. Приватизация доходов, национализация расходов. Легкие расстройства типа неврозов, будут лечить дорогой частной практикой, серьезные расстройства передозировкой препаратов, шарлатанами и дорожным движением.
А вы вообще Умали встречали безумие? Вы видели как к женщине помешавшийся от потери сына, пристает ублюдок, и выдает себя за него. Что бы раздобыть на выпивку. Это он видимо терапию ей проводит. Современная психиатрия с большой охотой выставляет людей на улицу. Где они в случае одинокого существования, долго не живут. Тем паче, что свою ущербность они до конца осознать не могут. Иначе бы безумными не были...Такие ублюдочные акции, не чем не лучше приватизации, где развал и антигуманизм ...выдается с помпой как освобождение. Надо ждать теперь когда сирот будут выкидывать на улицу, что бы избавить их от ужасов институционого насилия.....
Есть у нас поговорка, в сумашедшем доме валенок ебут....Видимо в еврозоне с этим все в норме и на воле....И впору нормальным людям бежать в психушку....вот только бежать скоро будет некуда.....

Рабочий
Не так.

Как отметил профессор Шеффилдского университета, специалист по истории психиатрии С. С. Джохл, состояние психиатрии в то время было, по современным стандартам, отвратительным. Психически больные содержались вместе с инвалидами в крупных лечебницах. Число стационарных больных в этих учреждениях выросло с 32 000 в 1904 году до 150 000 в 1965 году. Лечение сильно отличалось от современных подходов. Метод маляриятерапии к тому времени устарел, но эффективной замены ему не было. В качестве медикаментозных средств использовались соли брома (как успокоительное средство) и барбитураты. Первый нейролептик, хлорпромазин, открытый в 1952 году, едва лишь начинал входить в клиническую практику и считался новшеством. Методы воздействия на пациентов преследовали главным образом задачу подавления агрессии. С этой целью широко использовались инсулинокоматозная терапия, кардиозолический шок и изобретённая в 1938 году итальянцем Уго Черлетти электросудорожная терапия. Для не поддающихся такому лечению случаев рекомендовалась психохирургия.

По закону о психиатрической помощи 1904 года психиатрия выполняла скорее функции правоохранительной системы, чем службы здравоохранения. Согласно этому закону, психически больные расценивались как лица социально опасные или проявляющие неприличное поведение, а основной задачей психиатрических служб был контроль поведения, нарушающего общественный порядок. Врачу не составляло труда заявить, что человек проблемен или опасен, после чего его могли удерживать против воли в течение тридцати суток в наблюдательной палате. Если по истечении этого срока пациент продолжал признавался нездоровым, его переводили в палату для хронически больных, где он мог провести остаток жизни. Оставить клинику больной мог исключительно по решению суда. Если его выпускали, он не мог работать в государственных учреждениях, а его имя включалось в специальный полицейский список.

Он отмечал, что запертый в четырёх стенах человек деградирует, его безумие видоизменяется, слабеет, совершенно лишается энергии, воля пациента атрофируется, в результате чего лечение становится бессмысленным, так как психиатры борются с проблемой, которую сами же создают. Типичный стационарный пациент на завершающей стадии его больничной жизни — это обезличенный человек, лишённый силы, энергии, прав, способности к решительным действиям.

Как рассказывал сам Базалья в выступлении в Сан-Паулу в 1979 году, на мысль о возможности закрытия лечебниц его навёл случай, произошедший во время войны в небольшом итальянском городе Анкона. В местную психиатрическую лечебницу попала бомба. Те из пациентов, кто не пострадал, разбежались, и в хаосе военного времени никому до них не было дела. Лишь позднее местные власти задались вопросом, что сталось с душевнобольными, и принялись их разыскивать. Многих бывших пациентов удалось найти. Выяснилось, что они жили неподалёку от бывшей лечебницы, работая, как и все остальные

Важнейшие положения Закона 180 заключались в следующем[3]:

Место оказания психиатрической помощи надлежало перенести из психиатрических больниц в общественные центры психиатрической помощи, впервые организованные по принципу деления на округа или районы, чтобы обеспечить связи и интеграцию со службами и общественными ресурсами.
Не должен был разрешаться приём новых пациентов в действующие психиатрические больницы. Также запрещалось строительство новых психиатрических больниц.
В больницах общего профиля должны были открыться психиатрические отделения с ограниченным количеством коек (не более 16). С учётом того, что такие отделения должны были открыться в 320 больницах, количество койко-мест планировалось приблизительно равным 1 на 10000 жителей[18].
Недобровольные госпитализации должны были являться исключительными мерами вмешательства, применяемыми лишь в случаях, когда амбулаторное лечение отвергается пациентом и когда в то же время невозможен доступ к соответствующим общественным службам.

Тут вопрос в том что вы ставите во главу угла. Если общество, тогда конечно всякое отклонение от "нормы" воспринимается как угроза "здоровому" обществу и должна быть пресечено или уничтожено всеми доступными средствами. Если же во главу угла ставится человек как часть общества, тогда больной это в первую очередь личность которая нуждается в помощи и общество заинтересовано в ее максимальном и эффективном восстановлении. Ну а изоляция или физическое уничтожение, в этом случае, крайний способ, когда общество расписывается в собственной неспособности никаким другим образом решить вопрос взаимной безопасности.

А от приставания ублюдков и мошенников в наше время не защищены ни больные, ни здоровые, к тому же эта грань весьма условна.