Г.В. Новосёлов
Омск
Взгляды теоретиков российского анархо-индивидуализма первой четверти XX в. на историю и перспективы развития анархистского учения.
Изучение любого социально-политического учения или движения всегда имеет две стороны: Во-первых, несомненно, важно понимать, как то или иное учение воспринималось в обществе, как оно оценивалось в контексте общественной мысли того или иного периода, взятой в целом. Но не менее важным представляется взгляд на то или иное учение изнутри. Понимание того, как сами носители тех или иных идей воспринимали историческую судьбу и перспективы развития собственного учения, поможет увидеть это учение во всей его неоднозначности и противоречивости. Российский анархизм, о котором пойдёт речь в данной статье является тому ярким примером. Здесь мы рассмотрим одно из самых неоднозначных направлений в российском анархизме: анархо-индивидуализм, попытаемся понять, как основные теоретики индивидуалистского анархизма в России первой четверти XX в. смотрели на историю и дальнейшие перспективы развития анархистского учения.
К началу XX столетия анархизм перестал представлять из себя сколько-нибудь однородного учения. К этому времени в нём, не считая, мелких, выделилось три ведущих течения: анархо-коммунизм, анархо-индивидуализм, и анархо-синдикализм. Представители каждого из этих течений по-своему пытались взглянуть на историю анархизма и обозначить перспективы его дальнейшего развития. Состояние анархистского учения в указанный период вполне можно обозначить как кризисное. К началу XX в. ряд положений из теорий М. А. Бакунина и П. А. Кропоткина перестали соответствовать тенденциям, складовавшимся, на тот момент, в российской общественной мысли. Многие основополагающие моменты их доктрин были подвергнуты критике в анархистской среде. Анархизм встал на путь выработки новых подходов сообразных новым историческим условиям и тенденциям, сложившимся в философской мысли к началу XX в.
Наиболее ярко эти тенденции выразились в анархо-индивидуалистском направлении, берущем истоки не от взглядов М. А. Бакунина и П. А. Кропоткина, а от книги немецкого философа М. Штирнера «Единственный и его собственность», увидевшей свет в 1842 г. Взгляды анархо-индивидуалистов основывались на признании главенства роли отдельной личности в общественном развитии и необходимости борьбы за её освобождение от гнёта общества и государства. Среди представителей этого направления в России, прежде всего, следует назвать двух наиболее ярких теоретиков А. А. Борового и П. Д. Турчанинова, в печати выступавшего под псевдонимом Лев Чёрный. Оба эти теоретика не только являлись убеждёнными противниками любых теорий, провозглашавших главенство общественного фактора в социальном развитии над личностным, но и выступали за пересмотр ряда постулатов, долгое время являвшихся определяющими для российского анархизма.
Если попытаться выделить общую тенденцию для анархистских работ посвящённых истории движения, то её можно охарактеризовать как критику анархо-коммунизма в целом, и учения П. А. Кропоткина в частности. Значительный вклад в эту критику внёс А. А. Боровой. В первую очередь он постарался обозначить особенности анархо-коммунизма и анархо-индивидуализма, выявить их главное отличие. Это отличие, по мнению Борового, заключается в отношении к праву. «Но если в вопросе об отношении к государству мы встречаем среди анархистов полное единодушие, - писал он, - то в их воззрениях на право, как институт общественной жизни такого согласия далеко не существует. Это в значительной мере объясняется тем, что анархистическое миросозерцание резко разбивается на две самостоятельных и нередко враждебных фракции: анархизм коммунистический и анархизм индивидуалистический» [Боровой А. А. - Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм. М, 1906. С. 47]. Отказ признавать любое право, полное его игнорирование является, по мнению Борового главной отличительной чертой анархо-коммунизма. «Коммунистические анархисты совершенно единодушны по отношению ко всякому установленному праву.- Писал он. - Во всяком законодательстве они видят лишь средство эксплуатации одних людей другими. Всякое право, по их мнению, тесно связано с государством, этой отжившей формой насилия. Закон всегда и везде стремится лишь к тому, чтобы увековечить обычаи, полезные для господствующего меньшинства» [Боровой А. А. - Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм. М, 1906. С. 50-51]. Что касается анархо-индивидуализма, то его главной особенностью Боровой считает признание частной собственности. «Но, конечно, самым оригинальным моментом в учении индивидуалистического анархизма является решительное допущение им частной собственности» [Там же С. 58].
Выступая с позиций индивидуализма, А. А. Боровой проводит достаточно конструктивную критику исторической концепции П. А. Кропоткина, и лежащего в её основе, принципа взаимопомощи. «В основании коммунистического анархизма, - писал Боровой, - лежит идея солидарности, понимаемая в самом широком смысле. Из целого ряда наблюдений в биологической области анархисты-коммунисты, в особенности же Кропоткин и Реклю, выводят грандиозный, социологический закон взаимопомощи, регулирующий, по их мнению, жизнь человеческих обществ. В известном своем сочинении «Взаимопомощь среди животных и людей» Кропоткин в целом ряде любопытных этюдов, посвященных то миру животных, то дикарям, то средневековому городу, наконец, нашему обществу, показывает, как закон взаимопомощи модифицирует всегда и всюду закон борьбы за существование» [Там же. С. 48]. Критика этого принципа, безусловно основополагающего для кропоткинской философии, позволила бы обозначить недостатки анархо-коммунизма в целом. То, что Боровой вполне осознавал необходимость подобной критики видно хотя бы из следующего высказывания: «Мы не можем здесь, да и не в нашей компетенции решать вопрос, насколько прав Кропоткин, возводя свои и чужие, разрозненные, хоть и многочисленные наблюдения на степень биологического принципа. Для нас важно то, что этот принцип является руководящим лозунгом для всей школы анархистов-коммунистов» [Боровой А. А. - Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм. М, 1906. С. 49]. Но уже в другой своей работе «Анархизм» Боровой ведёт активную критику, как принципа взаимопомощи, так и всей исторической концепции Кропоткина. Он отмечает, что, применяемый Кропоткиным естественнонаучный метод, не вполне подходит для описания общественной жизни, так как, при таком подходе, эта жизнь выступает лишь как часть природного мира. «Сам Кропоткин биолог, и в его концепции социальная жизнь не есть какой-либо самостоятельный тип существования, не имеющий себе подобных, но лишь особая форма органического мира» [Боровой А. А. Анархизм. М., 1918. С. 65]. Разбирая вслед за Кропоткиным обозначенные последним стадии общественного развития: род, сельская община средневековый вольный город, Боровой обращает внимание на чрезмерную идеализацию одних исторических явлений и не достаточную критику других. «После увлекательного повествования о средневековой общине Кропоткин говорит, что в XVI веке пришли новые варвары остановили, по крайней мере, на два или три столетия всё дальнейшее культурное развитие. Они поработили личность, разрушили все между человеческие связи, провозгласив, что только государство и церковь имеют монополию объединить разрозненные индивидуальности. Хотя далее Кропоткин даёт некоторое историческое объяснение этому внезапному вторжению варваров, однако объяснения далеко не достаточные. И именно здесь слабый пункт всей исторической аргументации автора. Он почти не изучает или не интересуется процессом внутреннего разложения тех общежитий, которые представляются ему если не идеальными, то наиболее целесообразными. Он исследует внешнюю политику по отношению к средневековой коммуне, городу, ремеслу и не замечает внутреннего раскола, находящего себе, часто, иное объяснение, чем только злая воля заговорщиков против соседского мира. В развитии общественного процесса он почти игнорирует его техноэкономическую сторону он не входит в изучение причин, повлекших внутреннее разложение цехового строя. Для него остаётся не выясненным промышленный взрыв конца XVIII века и ещё ранее блестящее развитие мануфактуры. Остановившись, бегло на меркантилистической эпохе, и сделав общие указания на однобокую политику государства, он делает категорическое заверение об умирании промышленности в XVIII веке. Этой неполнотой исторического анализа объясняется и некоторая романтичность его характеристики средневековья. В результате у Кропоткина является стремление к идеализации всякой коммуны на какой бы низкой ступени правосознания она не стояла» [Боровой А. А. Анархизм. М., 1918. С. 66-67]. Именно в этом стремлении Боровой и видит главную ошибку Кропоткина и главный недостаток его исторической концепции. «Общество истинно свободных людей, - писал он, - не может породить рабство. Истинно свободная коммуна не привела бы к рабовладельческому государству. Но смешанное общество, где на ряду со свободными были и не свободные. Где свобода другого ценилась и уважалась постольку, поскольку это не вредило собственным интересам, где взаимопомощь диктовалась не любовью, а грубым эгоистическим расчётом, не могло не породить эксплуататоров и эксплуатируемых, прийти к разложению, и закончиться государственным компромиссом. Поэтому, если историко-философская теория Кропоткина желает остаться строго реалистической, она должна признать, что все формы «социального» и «анти-социального» закрепощения, в том числе и государство, суть так же продукты творческих сил масс, а не выдумка случайных, прирождённых «злодеев», желающих во что бы то ни стало портить человеческую историю» [Там же. С. 67]. Боровой обращает внимание на то, что Кропоткин ставит вне исторических законов не только человека, но и государство. Действительно, если принять как непреложный факт, что государство является последней стадией развития любой цивилизации, то встаёт вопрос, почему человечество, раз от раза, повторяет одни и те же ошибки. Или следует признать что это не ошибки, а неизбежный ход исторического развития. «Вся книга Кропоткина, - писал Боровой, - является по существу, сплошным обвинительным актом по адресу государства, государства злодея, государства узурпатора. Такая точка зрения была бы совершенно понятна, если бы мы подходили к государству в любой из его исторических форм с этическим мерилом. Но если применять метод естествознания, как только что советовал автор. Надо помнить, что нет законов, которые не носили бы неизбежно условного характера. И тогда громы Кропоткина против государства вообще становятся мало обоснованными» [Боровой А. А. Анархизм. М., 1918. С. 66]. Проведя критику исторической концепции Кропоткина, Боровой, естественным образом распространил её и на анархо-коммунизм. «Все учение анархистов-коммунистов, - писал он, - представляет из себя компромисс между стремлением к абсолютной свободе индивида и теми ограничениями, которые налагает всякая социальная жизнь. Следовательно, и коммунистические анархисты признают, что социальная жизнь без организации, без той или иной формы внешнего регулирования является невозможной» [Боровой А. А. - Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм. С. 62]. А если анархисты-коммунисты признают какие-либо формы организации, следовательно к анархистам их уже относить нельзя. Таким образом, признавая определённые заслуги Кропоткина и его последователей для развития социалистического движения, Боровой говорил о том, что анархистами, в настоящем смысле слова они не являлись. «И с формальной стороны и со стороны внутреннего содержания, - писал он, - коммунистический анархизм представляет собой, таким образом, не более как этап, правда, могучий в развитии общей социалистической мысли. Это - либертарный социализм, который бросил миру новые великие идеи, но который оказался совершенно не в силах наполнить свои соблазняющие формулы конкретным содержанием» [Там же. С. 65].
Впрочем и в анархизме индивидуалистическом Боровой находит свои недостатки. Критикуя теорию одного из теоретиков анархо-индивидуализма В. Тукера, он писал: «правовые нормы, установленные общей волей, по мнению Тукера, должны быть защищаемы всеми средствами. Нельзя останавливаться ни перед тюрьмой, ни перед пыткой, ни даже смертной казнью. Если бы даже индивидуалистический анархизм во всех отношениях удовлетворял вполне потребности человеческого духа, то уже одно допущение возможности подобного реагирования со стороны общественного организма является полным ниспровержением всех индивидуалистических идеалов. Можно ли говорить о свободе личности в том строе, где ею жертвуют в случае нарушения, хотя бы и самого священного договора? Следовательно, и здесь, как и в коммунистическом анархизме мы сталкиваемся с той же трагической невозможностью - разрешить величайшую проблему человеческого духа» [Боровой А. А. - Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм. С. 66].
Выступая с критикой анархизма, Боровой часто доходит до опровержения основных его постулатов. И здесь неизбежно встаёт вопрос, почему, видя всё несовершенство учения, Боровой по-прежнему позиционирует себя как анархиста. Мы считаем, что Боровой, признавая всё несовершенство учения, ожидал его развития в будущем. Главной проблемой анархизма Боровой считал его сравнительную молодость, как движения политического. «Анархизм, - писал он, - не имел ещё исторического опыта. Можно говорить об истории анархической мысли, об истории анархистских групп, колоний, отдельных начинаний. Но о социальном опыте анархизма говорить ещё преждевременно» [Боровой А. А. Анархизм. С. 10]. Эта молодость порождала в свою очередь, некоторый романтизм во взглядах и, идущий за ним недостаток логики. С этой нелогичностью, по мнению Борового, анархизму и следовало, в первую очередь, бороться.
Свою оценку состояния и перспектив развития анархистского движения дал ещё один представитель российского анархо-индивидуализма первой четверти XX в. Л. Чёрный. Он, как и А. Боровой давал достаточно отрицательную оценку теориям М. А. Бакунина и П. А. Кропоткина, считая, что они извратили основные постулаты анархизма созданные П. Ж. Прудоном, которого он считал основателем анархистского учения. «Истинным основателем анархизма, - писал он, - нужно считать Прудона а не Фурье, как некоторые думают» [Чёрный Л. Новое направление в анархизме: ассоциационный анархизм. М., 1907. С. 110]. Говоря о заслугах Прудона Чёрный писал: «Он сильно и резко подчеркнул новые черты нового учения. Он создал анархизм как политическую экономическую и моральную систему» [Там же С. 109] прудоновский анархизм он воспринимает как явный антипод, как капитализму, так и коммунизму. «Прудон показал нам всю гнусность капитализма, всю его воровскую природу. Он дал нам наглядные картины того, как капитал пьёт народную кровь. Никто сильнее его не ругал и не ненавидел капитал... Никто лучше его не вскрыл подлости и пошлости коммунизма. Он дрался на два фронта. Он клеймил два противоположные течения. Но, клеймя, он создавал. Он выдвигал третий тип отношений. Он требовал свободу, не эксплуатацию и справедливость, Хотя облёк их, повторяю в неудачную одежду» [Там же С. 111]. Именно антикоммунизм Прудона, на взгляд Чёрного и отсутствовал во взглядах Бакунина и Кропоткина. «Как воспринято было новое учение последователями? Развили они учение или исказили его?, - Задаётся вопросом Чёрный, ответ на который для него очевиден. - К сожалению приходится сказать второе. Воспитанные в предрассудках социализма и любви ни Бакунин, ни Кропоткин, ни Толстой, не могли окончательно порвать со своими старыми взглядами. Всё, что они усвоили от Прудона, это идея безвластия. Однако анархическая струя не одинаково всех разложила. Бакунина она коснулась сильнее, чем Кропоткина и Толстого. Бакунин стал коллективистом, Толстой же с Кропоткиным остались коммунистами. Но коллективизм не может быть анархической системой, ибо он отрицает принцип каждому по труду, вводя общую собственность на орудия труда и средства производства. Разбирая суть обобществления, мы отметили воровскую его природу. Девиз же Кропоткина «от каждого по силам и каждому по потребностям и подавно ничего общего с анархизмом иметь не может» [Там же С. 109]. Таким образом, Чёрный приходит к примерно тому же выводу, что и Боровой: идеи Бакунина и Кропоткина к анархизму в чистом виде отнести нельзя. В свете этого заключения само собой разумеется, что индивидуализм является единственным подлинным анархистским течением. Но здесь у Чёрного тоже не всё так просто. В анархо-индивидуализме он так же выделяет два направления. «Чистых же анархистов, - писал он, - можно разделить в экономической сфере на две группы: анархистов-индивидуалистов и анархистов-ассоциационеров» [Чёрный Л. Новое направление в анархизме: ассоциационный анархизм. М., 1907. С. 110]. Именно в этом делении и заключается главное отличие взглядов Чёрного от взглядов Борового. И в нём же главная неясность его теории. «Группа анархистов индивидуалистов, - писал он, - группа древняя. Виднейшим её представителем является Прудон. Теория анархистов-индивидуалистов вполне сформирована и закончена. Теория же анархистов ассоциационеров туманна и не выработана. Видными представителями её надо считать Штирнера и Тукера» [Там же С. 110]. Считая Прудона анархо-индивидуалистом, Чёрный вступает в противоречие с тем пониманием индивидуализма, о котором говорил Боровой, если взять за основу определение последним признания частной собственности, как отличительной черты анархо-индивидуализма. Прудон, выступавший с критикой частной собственности, таким образом, к индивидуализму отнесён быть не может. Но здесь мы видим скорее несоответствие толкований понятия анархо-индивидуализм. То, что Боровой понимал под классическим анархо-индивидуализмом: взгляды Штирнера, Чёрный называл ассоциационным анархизмом, к которому он относил и себя. Такое несоответствие толкований одного понятия теоретиками с достаточно сходными взглядами, самым наглядным образом, говорит нам о неоформленности анархистского учения в начале XX в.
Характеризуя взгляды представителей различных анархистских течений в России первой трети XX в. На историю анархизма и на дальнейшие перспективы его развития можно выделить следующие несомненные тенденции: Кризис анархистского учения на начало прошлого столетия осознавался большинством его теоретиков и каждый из них, по-своему искал выход из этого кризиса. Но ни одному из течений этот кризис, в полной мере, преодолеть так и не удалось. Наиболее яркие работы по теории и истории анархизма были созданы представителями индивидуалистского направления. Не считая необходимым заниматься практической революционной борьбой: пропагандой в среде рабочих и крестьян, организацией террористических актов, они больше внимания уделяли созданию теории. Основным объектом критики индивидуалистов, в то время, являлась философия П. А. Кропоткина и анархо-коммунизм в целом. Они считали, что идеи Кропоткина не являются анархизмом в чистом виде, а являются скорее безгосударственным социализмом. Главную причину кризиса анархистского учения теоретики российского анархо-индивидуализма видели в его научной необоснованности. Пытаясь приспособить своё учение к реалиям нового времени, теоретики российского анархизма стремились к созданию единой и обоснованной системы взглядов. Они искали недостатки во взглядах своих предшественников и стремились истолковать основные постулаты анархизма с позиций своего времени. Неизвестно, как бы стало развиваться анархистское учение в России в мирных условиях. Но время решило иначе. I Мировая война, а за тем мировая революционная ситуация оказались для анархистской теории непосильным испытанием.
Но, не смотря на это, взгляд на историю анархизма глазами его сторонников является крайне важным для осмысления сути этого учения. Долгое время анархизм в России воспринимался, как идея тупиковая, не имевшая перспектив развития. В этом свете особенно важно пронаблюдать, что и сами анархисты видели многие недостатки своего учения и стремились их искоренить.
А то получается: "Смотрю в книгу и вижу - фигу".
Так, кто, здесь бля троллит?
заглянул на огонёк. что бы нагадить где нибудь в уголочке и сье.атся.
Но то что вы предлагаете и к чему идёте, асамое главное какими методами, не далеко будет от "стать у власти". 
. Покупают только здоровые органы.