Caul-lbka
14-02-2015 00:13:40
О ХАРАКТЕРЕ СОВРЕМЕННЫХ РЕВОЛЮЦИЙ
И ПЕРСПЕКТИВАХ УКРАИНСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Появление революций, выступающих под буржуазно-демократическими
лозунгами на стадии позднего, государственно-монополистического капитализма
– а таковыми являются все революции последних лет – «арабская весна», Украин-
ская революция и т.д. – явилось столь неожиданным для социально-революцион-
ной мысли, что научно-реалистическое и историко-материалистическое понима-
ние таких революций только формируется. Большая часть людей, ссылавшихся на
марксистскую и анархистскую традицию, ничего не поняли и не захотели понять в
характере происходящих на их глазах великих революционных событий. Эти собы-
тия, представляющие собой главную реальность современного исторического пери-
ода, не вписуются в привычную марксистскую или анархистскую догму (хотя они
вполне объясняются историко-материалистическим анализом, не имеющим ничего
общего с любыми догмами) - что ж, тем хуже для реальности! В результате часть
приверженцев марксистских догм откровенно встала на сторону контрреволюции
(см. «Боротьбу»), а часть приверженцев догм анархистских, желая оказаться вне ре-
волюции и вне контрреволюции, ограничилась брюзжанием на революции, стоя от
них в сторонке (см. КРАС-МАТ).
В противовес такому подходу те сторонники социальной революции, кто
не утратил связи с реальностью, подчеркивали и подчеркивают революционный ха-
рактер происходящих массовых народных движений. Но апологетики реальности
совершенно недостаточно, чтобы повлиять на нее. Мы достаточно часто говорили
о сильных сторонах современных революций, нужно сказать и об их слабых сторо-
нах.
Главной слабостью современных революций является у них отсутствие по-
зитивной программы. Не простого набора благих пожеланий – будь они либераль-
ными, социалистическими или анархистскими – а трезвой и частично реализумой
(как лишь частично реализуемы все позитивные программы всех революций!) про-
граммы общественных преобразований, соответствующей современному уровню
общественных противоречий и современному уровню развития производительных
сил. Программы, которая при всей своей научности и реалистичности, вошла бы
при этом в сознание делающих революции масс и стала бы поэтому мощной идеей-
силой, мотором, приводящим в движение борьбу этих масс.
Такой программы нет, а без нее революции, при всей их массовости и геро-
изме, обречены топтаться на месте и, самое большее, менять одних господ на новых,
сохраняя в неприкосновенности саму систему господства и подчинения.
Если мы посмотрим на позитивные требования современных революцион-
ных движений, то увидим, что то, чего хотят и требуют их участники, вращается в
сфере политики. Честные выборы, подконтрольность властей народу, уничтожение
всевластия спецслужб и полиции, борьба с взяточничеством и коррупцией, отделе-
ние бизнеса от власти и лишение, таким образом, финасовых олигархов возможно-
сти использовать свои капиталы для доступа к власти, а политиков – возможности
использовать власть для обогащения, свобода слова. печати и собраний – словом,
старый классический набор буржуазно-демократических требований. Именно это
решительно преобладало и преобладает как в событиях арабской весны, так и в
украинском Майдане. Самое радикальное, до чего доходит самая передовая часть
участников революций – это требование прямой, а не парламентской демократии,
возможность местным территориальным общинам, или, как они называются в
украинском языке, громадам, самим, без указаний чиновников сверху, решать все
вопросы, какие они сочтут нужным.
Между тем прямая демократия – это лишь способ решения обществен-
ных вопросов. Способ решения проблем не заменяет самого решения проблем. Да,
важно, чтобы люди сами, без начальников и чиновников, управляли своей жизнью
и принимали решения по всем социально-экономическим вопросам. Но не менее
важно, какие именно решения они примут по этим социально-экомическим (а так-
же и по всем другим) вопросам.
Основным противоречием современной эпохи является то, что произво-
дительные силы, достижения науки и техники, созданные трудом всего человече-
ства, принадлежат не человечеству, а чиновникам и капиталистам, тем, кто обладает
властью и собственностью. Поэтому эти силы превращаются из производительных
сил в разрушительные силы. Решение этого противоречия, противоречия между
ставшими общественными производительными силами и сохраняющимися экс-
плуататорскими производственными отношениями возможно лишь путем соци-
альной революции, когда общество экспроприиирует (а говоря проще, отнимет) у
эксплуататоров производительные силы и поставит их под свой непосредственный
контроль. Без этого никакое настоящее решение проблем современного мира невоз-
можно, и все обречено на унылое повторение старой мерзости.
Между тем, если мы посмотрим на революции современности, то их требо-
вания ограничиваются лишь поверхностным, политическим, уровнем, и не доходят
до более глубокого уровня социально-экономических преобразований. Самооче-
видно, что участники Тахрира и Майдана не выдвигали требований, даже отдаленно
приближающихся к программе уничтожения рыночных, товаро-денежных отноше-
ний и введения общественного планирования, требований, без которых революци-
онное движение не является коммунистическим. Но даже с гораздо более ограни-
ченным и скромным (хотя и более реалистическим, ввиду соотношения классовых
сил) требованием экспроприации олигархов, экспроприации крупного капитала,
требованием, не затрагивающим интересы мелкого предпринимательства и товаро-
денежных отношений (более того, выгодным. по понятным причинам, этому мелко-
му предпринимательству, которое душится крупным бизнесом и олигархией,) дела
обстоят достаточно печально. Олигархов участники демократических революций
современности не любят (еще бы! Ведь эти олигархи – часть той авторитарно-оли-
гархической системы, против которой данные революции направлены), но требо-
вание экспроприации капиталов олигархов до сих пор не выдвигались массовыми
революционными движениями.
Но даже если бы подобное требование и выдвигалось – и даже если бы оно
осуществилось! – это, само по себе, не решило бы проблем экономики соответству-
ющих стран, но лишь создало бы (наряду с прямой демократией) возможность тако-
го решения. Важно не только отнять капиталы (средства производства) у олигархов,
не менее важен вопрос и о том. что с ними делать.
Многие сторонники социализма (прежде всего – его умеренных, социал-
демократических вариантов) в ходе последнего столетия молчаливо приняли кон-
цепцию, что социализм – это не вопрос организации производства, а вопрос ор-
ганизации распределения. Пусть капиталисты, пусть капиталистический механизм
производит общественное богатство, а социалисты будут заниматься организацией
его перераспределения в пользу вдов, сирот и инвалидов, создавать бесплатное об-
разование и здравоохранение, повышать пенсии пенсионерам и т.д. Подобная схе-
ма молчаливо разделяется как противниками социализма, так и большинством его
якобы сторонников. Капиталисты умеют создавать общественное богатство, но со-
циалистические меры полезны, чтобы смягчить социальное неравенство.
Между тем утверждение, что капитализм всегда и везде создает обществен-
ное богатство, ничем не доказано и противоречит реальности. Революции, произо-
шедшие в странах Арабского Востока и на Украине, явились результатом именно
кризиса капитализма (хотя участники этих революций и не рассуждают в таких
категориях). Гипотеза, что рыночный производственный механизм автоматически,
сам по себе, порождает рост общественного производства и общественного бла-
госостояния, несостоятельна. За четверть века, когда неограниченный рынок го-
сподствовал на территории бывшего СССР, породил он только всеохватывающую
производственную и общественную деградацию. Он не создал здесь общественного
богатства, которое умеренные социалисты могли бы распределять (именно в этом
заключается причина постоянного краха попыток создать в России и на Украине
серьезную социал-демократическую силу).
Поэтому задачей социалистического массового движения, если оно возник-
нет и если оно станет силой и станет властью, будет не просто перераспределение
общественного богатства, а его создание. Не богадельня для помощи нетрудоспо-
собным (никто не отрицает необходимости последней, но смысл социалистических
преобразований совершенно не в ней), а модернизация производства, массовое раз-
витие науки и техники, внедрение их новейших достижений в производство. Между
тем понимание необходимости радикальной реорганизации производства, внедре-
ния в него новейших достижений науки и техники отсутствует в современных рево-
люционных движениях еще тотальнее, чем требование экспроприации олигархов.
Итак, мы видим, что для решения проблем стран, где происходят сейчас
межклассовые, буржуазно-демократические революции, требуется три уровня пре-
образований:
1). Политический – разрушение бюрократической государственной машины,
переход к прямой демократии, всеобщему общественному самоуправлению;
2). Экономический – экспроприация собственности олигархов и крупного ка-
питала (это по меньшей мере - что будет дальше и когда экспроприация охватит соб-
ственность мелких капиталистов, этот вопрос будет решаться развитием классовой
борьбы);
3). Технологический – использование полученных в результате этой экспро-
приации средств для радикальной модернизации производства, для технологического
прорыва из тупика стран периферийного, зависимого капитализма, поставляющих в
центры мирового капитализма сырье, полуфабрикаты и рабочую силу.
Между тем на уровне сознания участников этих революций, самое большее,
наблюдается частичное понимание необходимости первого, политического уровня
преобразований. О втором и третьим могут думать отдельные люди и небольшие
группы, но не более того.
В революционных движениях Нового времени сменились две, весьма раз-
ные, концепции необходимых для удовлетворения нужд и чаяний народа обще-
ственных преобразований. До середины 19 века в революционных движениях
господствовала буржуазно-демократическая идеология – борьба против самодер-
жавия, чиновничества, полицейщины, за право народа самому управлять собой,
за свободу слова, печати и собраний. Участники этих революционных движений
воспринимали себя как «народ» – вся нация, кроме тех. кто стоит у власти при аб-
солютистском режиме. После революции 1848 года, когда старые абсолютистские
режимы в Западной Европе были уничтожены или преобразованы, а западноевро-
пейская буржуазия, добившись всего, чего хотела, перестала быть революционной,
тип идеологий революционных движений резко меняется. Теперь они требуют
не только свободы слова, печати и собраний, но и свободы от нищеты. Их врагом
является не только старый абсолютизм, но и новые капиталистические порядки.
Эти движения требуют передачи собственности в руки общества (в каких именно
формах и с какой скоростью – это уже споры внутри данных движений). Наконец,
участники этих движений воспринимают себя не как «народ», а как «пролетариат»,
т.е. люди, лишенные собственности и власти и вынужденные, поэтому, чтобы вы-
жить, продавать свою наемную рабочую силу. Такие социалистические, анархист-
ские, народнические и близкие к ним идеи господствовали в революциях разных
стран мира вплоть до конца 1970-х годов.
Если мы посмотрим на современную арабскую или украинскую револю-
цию, то без труда увидим, что по своим требованиям и своей идеологии эти ре-
волюции провалились с предшествующего им социалистического этапа револю-
ционной идеологии на этап позапрошлый – буржуазно-демократический. Еще в
декабре 2013 года, до победы Февральской революции 2014 года оратор одного из
украинских майданов сказал: «Разогнав мирно протестующих студентов, Янукович
нарушил общественный договор между властью и общества. Теперь мы, общество,
свергнем Януковича – и заключим новый общественный договор, но уже с новой
властью». Это было ничем иным, как теорией Жан-Жака Руссо об общественном
договоре, теорией, казалось бы, оттесненной на задворки куда более продуманны-
ми и последовательными революционными теориями марксизма и анархизма, но
всплывшей с глубин общественного подсознания и ставшей мотором, движущей
силой украинской революции начала 21 века. революции.
Ведь действительно, то, что объединяет всех участников Майдана – от биз-
несмена средней руки до чернорабочего из западноукраинской глубинки, от парня
из «Правого сектора» до русскоговорящего майдановца Харькова и Одессы – это
уверенность в том, что народ имеет право контролировать власть и свергать ее, если
она идет против его интересов.
Да, это – шаг назад сравнительно с куда более высоким уровнем сознания
участников революций начала 20 века, кто спорит? Но это – огромный шаг вперед
сравнительно с состоянием постоянно обманываемого партиями и вождями «элек-
тората» (т.е. легко одурачиваемой массы, не имеющей собственной воли и соб-
ственных целей), которое предшествовало революции. И это – огромный прогресс
сравнительно с состоянием послушно (до поры до времени!) славящей царя толпы,
которое господствует сейчас в России.
Возникает вопрос – почему произошел такой откат назад в сфере идеоло-
гии, почему движущей силой революции начала 21 века стала революционная те-
ория 18 века, до тех пор мирно отлеживавшаяся в историческом музее и интере-
совавшая преимущественно историков общественной мысли? Почему революции,
ставшие ответом на кризис современного капитализма, прибегают к идеологии,
возникшей в качестве революционного ответа на кризис абсолютистских режимов
18 века? И почему не востребованы современными массовыми революционными
движениями революционные теории марксизма и анархизма?
Первый приходящий на ум ответ, что эти более передовые теории дискре-
дитированы как сталинизмом, так и его крахом, очевидным образом недостаточен.
Никто не будет отрицать огромное влияние, оказанное на исторические судьбы
марксизма судьбой режимов, выдававших себя за поборников марксистской док-
трины, никто не будет отрицать и того, что в современной Украине у участников
революции слово «коммунизм» вызывает оскомину как по причине памяти о про-
шлых злодеяниях сталинизма, так и по причине новейшей истории симоненков-
ской «Компартии Украины», верой и правдой служившей Януковичу.
Анархический безгосударственный коммунизм, однако же, не был дискре-
тирован практикой его воплощения, между тем идеи безгосударственного комму-
низма точно так же совершенно не пользуются популярностью в украинской рево-
люции. В то же время в арабском мире никаких попыток воплощения марксистских
теорий в жизнь никогда не было не было, в Египте у большинства народа сохра-
няются сочувственные воспоминания об «арабском социализме» Насера (не было
крайней нищеты, было больше равенства и социальной мобильности для выходцев
из низов и т.д.) но социалистическая идеология – в разных ее формах – тоже нахо-
дится на задворках современной арабской революции.
Чтобы понять, что доминирование в современнных революциях буржу-
азно-демократических (или, в лучшем случае, мелкобуржуазно-демократических)
идеологий далеко не случайно, нужно внимательнее рассмотреть как природу свер-
гаемых этими движениями режимов, так и социальный характер самих этих рево-
люционных движений.
Вот какую аналогию проводит между современными политическими режи-
мами во многих странах периферийного капитализма и абсолютистскими государ-
ствами 17-18 веков социально-революционный публицист М. Шрайбман:
«…Ни Франция 1789 г, ни Европа в 1848 г, ни тем более Россия в 1905, не
были чисто феодальными обществами, напротив там существовали развитые
рынки, крупные и мелкие бизнесы, промышленность, эти страны были вовлечены в
трансатлантическую торговлю. Особенность этих общественных систем скорее
в другом. Социально-политическая и хозяйственная система, выстроенная в ряде
восточноевропейских и азиатских стран очень похожа на поздние абсолютистские
общества 18-19 веков. Это не совсем феодализм или не чистый феодализм. Иногда
специалисты называют эту систему незаконнорожденным или незаконным феода-
лизмом (Каннингхем, Харитонович). Это не феодализм средневековья. Специфика
такой системы в другом. Крупнейшие предприятия и имущества концентрируют-
ся в руках королевской семьи (когда-то говорили о “семье Ельцина”, сейчас говорят о
“семье Януковича”), все прибыльные компании забираются ее рейдерами, в против-
ном случае этим рейдерам, связанным с семьей, надо платить отступные. Государ-
ственные должности продаются и покупаются, но параллельно действует система
королевских указов, когда у любого человека можно в принципе отобрать и бизнес и
купленную за большие деньги должность, и личное имущество, и свободу, и жизнь.
Свобода слова и собраний отсутствует; повсюду царит полицейское государство,
которое с помощью дубинки или пули объясняет всем, как правильно любить родину
и короля.
Отсюда недовольство всех, не включенных в семью и ее чиновную или иму-
щественную клиеннтеллу, социальных слоев, от рабочих до части бизнеса, как
оно и было во времена Великой Французской Революции. Привилегии и феодальные
права? А что такое семья Ельцина или донецкий клан Януковича? Или, в недавнем
прошлом, тикритский клан Саддама Хуссейна? Или алавитский клан сирийского
президента Асада (сотрудничавший, впрочем, с богатейшими семьями суннитов)?
Это люди, обладающие самыми настоящими феодальными или квазифеодальными
привилегиями. Если вы входите в определенный клан, что связано с вашим проис-
хождением и близостью к определенного рода региональным группам, вы неподсудны,
у вас куча привилегий, включая доступ к получению земельной собственности, пра-
во заниматься бизнесом, монополии, право занимать (или покупать) престижные
государственные должности, получать субсидии от королевского двора для ваших
предприятий и т.д.
Все вместе сильно напоминает современную Восточную Европу, многие
страны Азии. Южной Америки. Когда системы оказываются в кризисе, что обычно
связано с экономическими проблемами, недовольство приобретает массовый харак-
тер и способно соединить самые разные общественные слои. Рабочие, временно заня-
тые, учителя, врачи и т.д. недовольны своим положением, ростом цен, безработи-
цей, полицейским произволом и коррупцией. Мелкий бизнес возмущен отсутствием
свободной торговли, постоянными официальными и неофициальными поборами, ро-
стом налогов и вымогательством взяток со стороны властей. Не имеющие связей
в правящей семье крупные компании финансируют революцию или какую-то часть
повстанцев, стремясь использовать бунт для передела собственности и прорыва
к власти. Все это нам хорошо знакомо. Наряду с ростом цен и ментовским беспре-
делом, одна из главных причин недовольства крупного бизнеса в Украине – забира-
ние семьей Януковича (с использованием административно-силового ресурса) части
собственности и государственных должностей, ранее купленных богатыми людьми.
Конечно, современные страны Восточной Европы и Азии не идентичны старой Рос-
сии или Франции 19 века, но в истории никогда ничего не повторяется в прежних
формах» (М. Шрайбман. Буржуазно-демократические революции и либертарные со-
циалисты. http://shraibman.livejournal.com/981336.html )
История вообще пошла несколько неожиданным для классического марк-
сизма путем. Поздний капитализм эпохи заката многими своими чертами и особен-
ностями воспроизвел абсолютистские государства эпохи восхождения капитализ-
ма. Государства, которые не были уже классическими феодальными государствами,
но представляли собой соединение феодальных и капиталистических элементов.
Вообще говоря, внимательное исследование действительности толкает к
отказу от марксистской концепции, согласно которой феодализм и капитализм по-
следовательно сменяют друг друга. Пресмыкающиеся не вымерли, после того, как
возникли млекопитающие, хотя, вопреки реформизму, победа млекопитающих
была невозможна без естественнноприродной революции, приведшей к гибели
динозавров и уничтожению диктатуры класса пресмыкающихся (забавный парал-
лелизм природных и социальных процессов и даже их названий!). Аналогично и
феодальные отношения, отношения личной зависимости и личного господства, не
были уничтожены капитализмом, но лишь были оттеснены им на задний план, от-
куда они вылезают вперед в современную эпоху упадочного капитализма. Если при
классическом капитализме 19 века, капитализме свободной конкуренции (говоря
классическим марксистским языком) в обществе доминировали безличные силы
рынка, то при позднем государственно-монополистическом капитализме они под-
чиняются и оттесняются отношениями авторитарного управления, теми отношени-
ями, которые господствовали и в эпоху феодализма и абсолютизма.
Именно из-за преобладания авторитарных, квазифеодальных отношений в
обществе позднего капитализма, особенно на капиталистической периферии (како-
вой является как арабский Восток, так и Украина) идеология революций начала 21
века носит в первую очередь антиабсолютистский и демократический характер.
К этому следует добавить особенности социально-классовой структу-
ры этих обществ и – соответственно – революционных движений в них. Вопреки
классическим марксистским схемам начала 20 века диктатура крупного капитала,
власть «железной пяты олигархии» не привела к исчезновению промежуточных
между крупным капиталом и лишенными всего и вся наемными рабочими слоев,
не привела к расколу общества на два противостоящих друг другу класса – магнатов
капитала и наемных рабочих. Действительность оказалась гораздо сложнее.
Чисто социологически, распад общества на ничтожное меньшинство отда-
ющих приказы властителей-собственников и подавляющее большинство выполня-
ющих приказы и лишенных всего исполнителей невозможен – так как в подобной
схеме, при отсутствии промежуточных слоев, теряется управляемость общества
правящим классом (представители которого будут перезагружены управленчески-
ми функциями и свихнутся, вникая во все мелочи контроля за эксплуатируемой ими
массой). Поэтому любое общество невозможно без промежуточных слоев (в случае
капитализма марксистская терминология называет их «мелкой буржуазией»), хотя
характер этих промежуточных слоев, их численность и мера их независимости от
правящего класса могут широко варьировать.
Если на арабском Востоке современная мелкая буржуазия, а также самозанятые
трудовые группы, не являющиеся ни буржуазией, в т.ч. и мелкой, ни наемными ра-
бочими, находятся в непосредственной преемственности с мелкой буржуазией и
трудовыми классами докапиталистического общества, то мелкая буржуазия и са-
мозанятые современной Украины не являются прямыми преемниками каких-либо
классов докапиталистической эпохи. Они возникли в ходе социальных потрясений
начала 1990-х годов, потрясений, сопровождавших переход от государственного ка-
питализма эпохи СССР к современному периферийному государственно-монопо-
листическому капитализму. В конце 1980-х – 1990-е годы старая классовая иерахия
периода позднего СССР расшаталась, резко увеличилась социальная мобильность.
Выходцы из низов могли попасть в самые верхи, инженер Березовский стал круп-
нейшим на некоторое время олигархом в России, а уличный пацан Ахметов на не-
сколько более продолжительное время – крупнейшим олигархом в Украине.
По мере упрочения новых порядков мера социальной мобильности снижа-
лась, подобные головокружительные карьеры в 2000-е годы стали невозможны (в
Украине они становятся снова возможны сейчас, в связи с украинской революци-
ей, в России они станут возможны, когда революция начнется там), но общество,
особенно в Украине, не приобрело характер кастовой системы. Те. кто чувствовал
в себе силы и возможности, могли пытаться начать собственное дело. В результате
из рядов собственно пролетариата продолжали уходить самые энергичные и воле-
вые, те, кто в других обстоятельствах стали бы лидерами рабочих бунтов. Эти самые
энергичные и волевые скапливались в рядах самозанятых (те, кто пытается вести
собственное дело, но не использует при этом чужой труд) и мелкой буржуазии (те,
кто распоряжается трудом небольшого количества наемных рабочих).
Эти самозанятые и мелкобуржуазные массы сталкивались – сразу и резко
– с реальностью авторитарного государственно-монополистического капитализма
– со всевластием чиновников, ментов, бандитов и олигархов, без подчинения ко-
торым в Украине при Януковиче (а равно до Януковича) было невозможно вести
никакое собственное дело. Отсюда – рост революционных, антибюрократических и
антиолигархических настроений в этой среде, отсюда – превращение ее в главную
движущую силу Майдана. Февральская революция на Украине была межклассовой
революцией, в ней участвовали и ее поддержали самые разнообразные слои – от не-
довольных олигархов вроде Порошенко и Коломойского до низов пролетариата, но
авангардом революции, наложившем свою печать на весь ее характер были имен-
но эти самозанятые и мелкобуржуазные слои, точно так же, как во время Великой
Французской революции руководили революцией именно они – а не промышлен-
ный пролетариат и не крупная буржуазия. То, что пока что революция не привела
еще к непосредственному господству этой классовой силы, которая отдала власть
на первом этапе революции оппозиционным Януковичу олигархам, еще не означа-
ет, что роль этой группы закончена. Напротив, главное слово ей еще не сказано.
На дискуссионном клубе, организованном майдановцами в одном из круп-
ных провинциальных городов Украины, выступающий спросил присутствующих
– а их было человек 15, большая часть которых входила в инициативное ядро мест-
ного Майдана – кто из вас открывал когда-либо собственное дело? Руки подняли
6 или 7 человек – меньше половины, но больше трети. Случайная, но характерная
социологическая выборка.
Ненавидя реальный украинский капитализм, эти мелкобуржуазные массы
с тем большей силой идеализировали (и идеализируют) идеальный западный капи-
тализм, где (якобы!) торжествуют свобода и права человеека, нет засилья чиновни-
чества и олигархии, есть полная свобода мелкого бизнеса.
Как и любой миф, майдановский миф о Европе (заметим, что его не раз-
деляют евроскептики из числа украинских радикальных националистов) опирает-
ся на определенные реалии. Действительно, со свободой слова, печати и собраний
в Западной Европе дела обстоят лучше, чем в Украине при Януковиче, и уж тем
более чем в России при Путине или в Египте при Мубараке. Точно так же лучше
обстоят там дела и с противодействием засилью коррумпированных чиновников в
экономике. Однако, во-первых, насильственный разгон аналогов Майдана и Тахри-
ра – «оккупаев» – в США, Испании, Греции и Франции показывает, что на Западе
нет демократии в значении «власть народа», а есть лишь «демократия» в значении
необходимости для правящих классов больше считаться с мнением народа, чем это
происходит в странах капиталистической периферии, – и что в условиях затяжно-
го экономического кризиса даже этот учет мнения и интересов народа на Западе все
более уменьшается. Во-вторых, вопреки вульгарному либеральному представле-
нию, невозможно пересадив из одной страны в другую определенные политические
институты, получить те же политические и экономические результаты, какие были
в стране-модели. Демократизация по западным лекалам всех стран, возникших из
СССР, с переименованием первых секретарей в президентов, с введением много-
партийности, парламентаризма и т.д., примерно в половине случаев (Россия, Бела-
русь, Азербайджан, Средняя Азия (кроме Киргизии)) кончилась полным пшиком и
стремительным восстановлением авторитарных порядков под новыми идеологиче-
скими обертками.
Парламентская демократия является формой политического господства
буржуазии в странах империалистического центра в период экономического роста.
Именно там и именно тогда для буржуазии выгоднее делиться частью прибыли и
частью власти с народом. Чем дальше от центра и чем хуже дела в экономике, тем, по
общему правилу, хуже дела и с парламентской демократией. Не русский дух отверг
западный парламентаризм, поменяв его на самодержавное путинское единовластие,
а роль России в мировой экономике как поставщика нефти и газа сделала эту парла-
ментскую демократию невозможной.
Украина также является периферийной капиталистической страной, по-
ставляющей на мировой рынок преимущественно полуфабрикаты металлургиче-
ской промышленности и продукцию сельского хозяйства (в 2011 – 2012 годах она
занимала шестое место в мире по экспорту зерна http://ru.wikipedia.org/wiki/%D
0%AD%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BA%D0%B0_
%D0%A3%D0%BA%D1%80%D0%B0%D0%B8%D0%BD%D1%8B) Без уничтожения
этого периферийного положения, без технологического прорыва любые демокра-
тические революционные преобразования в политической сфере недолговечны, и
все вернется к ухудшенному варианту Януковича (как Янукович был ухудшенным
вариантом Кучмы).
Участвующая в революции и идейно доминирующая в ней мелкая бур-
жуазия между тем о технологическом прорыве особо не думает. Интересные рас-
суждения о возможном направлении экономических преобразований есть у пред-
ставителя революционной крупной буржуазии Геннадия Корбана, но об этом речь
пойдет дальше. Объясняется незаинтересованность мелкой буржуазии вопросами,
связанными с технологическим прорывом, в частности, тем, что значительная часть
этой мелкой буржуазии имеет непроизводственный характер, т.е. занята не в мате-
риальном производстве, а в третичном секторе, в сфере обслуживания. Точно так
же в непроизводственном секторе занята и значительная часть самозанятых и соб-
ственно пролетарских масс.
Производительные силы современного человечества дают возможность
при наличных трудовых ресурсах достаточно быстро удовлетворить реальные ма-
териальные потребности человечества. Если бы все трудоспособные были заняты
в производстве действительно необходимых для жизни благ, и если бы трудовая
нагрузка была распределена между всеми поровну, то от каждого человека было бы
достаточно лишь нескольких часов труда в день для удовлетворения всех его нор-
мальных потребностей. Но при современном капитализме подобный рост произ-
водительной мощи человечества привел к такому извращению, как своеобразная
скрытая безработица. Снизить рабочее время для всех трудящихся до нескольких
часов капитализм не может – потому что образовавшееся свободное время они смо-
гут использовать для всяких безобразий (о жизни своей задумаются, например, и
это будет иметь неприятные для капиталистов последствия). Оставить работать
только тех, чья работа действительно необходима и сделать всех остальных безра-
ботными – так если безработным ничего не платить, то взбунтуются они от страха
голодной смерти, платить им за просто так, чтобы не бунтовали – так это противо-
речит главному принципу капитализма – никому ничего даром, перебить всех – так
ненужной рабочей силы столько много, и похороны обойдутся слишком дорого.
Стихийным решением возникшей проблемы стало раздувание третичного сектора,
сферы услуг, большинство занятых в которой из ничего производят ничто.
Менты, охранники, проститутки (в прямом и переносном смысле), депута-
ты и помощники депутатов, чиновники и чиновницы, ставящие нужный штемпель
на ненужную бумагу, попы и проповедники, торгаши всех видов и разновидностей,
«коучи», гуру сект, менеджеры по продажам, рекламные агенты, копирайтеры, пи-
арщики, социологи, социальные антропологи, партийные функционеры больших
и малых партий, умеющие крутить задом фотомодели и не умеющие рисовать ху-
дожники «современного искусства», певцы и певицы шоу-бизнеса, кондуктора и
контролеры – кого еще забыл? – вся эта паразитарная орава по своей численности
по меньшей мере не уступает производительным группам общества, а по своей об-
щественной роли и престижу перевешивает таких людей, как земледелец, рабочий,
инженер, ученый, программист, врач и поэт. Между тем переход к бесклассовому
обществу и даже прогресс в рамках классового общества неизбежно потребуют
переворачивания пирамиды, потребуют диктатуры труда и науки над социальным
паразитизмом, что, в частности, будет означать принудительное возвращение к
производительному труду всех тех, кто, вольно или невольно, был от него оторван.
В указанных выше паразитических профессиях можно разделить совсем
уж паразитические (типа ставящей штемпель чиновницы или популярного шоумэ-
на) и те, в которых присутствует некая доля общественно-полезной работы. Менты,
кроме того, что крышуют преступников и борются с «экстремизмом», иногда все-
таки преступников ловят, работники торговли доставляют произведенный продукт
от производителя к потребителю, социологи и прочие одипломленные грантоеды
иногда пишут умные вещи. Но сегодня паразитический и ненужный элемент в этих
профессиях чудовищно раздут, – раздут как по численности данных групп, так и по
своей доли в ее деятельности - а реальное общественно-полезное содержание от-
теснено на задворки.
Во многих и, наверное, в большинстве случаев люди занимаются вышеу-
казанными паразитическими профессиями не по своей воле, а по диктовке эконо-
мических обстоятельств. Советские инженера и рабочие, превратившиеся в бара-
хольщиков на рынке в начале 1990-х годов, были жертвой экономического кризиса
капитализма. Вопрос не в том, чтобы обвинять людей, а в том, чтобы изменить эко-
номическую систему.
Факт тот, что современные самозанятые трудовые слои, а равным образом
и современная мелкая буржуазия в значительной своей части заняты вне производ-
ственной сферы. Между тем революционные проекты прошлого составляли имен-
но классы, занимавшиеся общественно-полезным трудом и знавшие, что именно за
счет их труда живет все общество. Народнические концепции опирались на миро-
воззрение и мирочувствование трудового крестьянства, революционный синдика-
лизм и близкие к нему левомарксистские концепции были делом промышленных
рабочих начала 20 века с их рабочей гордостью, высокой квалификацией, с их убеж-
дением в своей нужности обществу, в том, что это последнее существует именно за
счет их труда. Именно выкидывание огромных масс населения из процесса обще-
ственного производства крайне затрудняет выработку этими массами адекватных
концепций преобразования общества.
Торгово-посреднический характер деятельности немалой части современ-
ной мелкой буржуазии, самозанятых и наемных работников делает невозможным
создание этими классами больших и реалистических планов общественных пре-
образований, и имеет своим результатом игнорирование этими классами эконо-
мических и производственых вопросов. Между тем без решения этих вопросов
революции в странах периферийного капитализма обречены топтаться на месте.
Именно это можно видеть, например, в Египте. Народное восстание в начале 2011
года свергло диктатуру Мубарака. К власти пришла самая организованная и спло-
ченная из существовавших политических сил – братья-мусульмане, готовившиеся
к этому часу многие десятилетия и возглавлявшиеся несколькими крупнейшими
оппозиционными мультимиллионерами Египта (например, руководителю братьев-
мусульман Хайрату аль-Шатру принадлежало свыше 100 компаний). Никаких мер
по разрыву с периферийным капитализмом они не предприняли, да и предприни-
мать не собирались, соединяя в своей программе сохранение неограниченного сво-
бодно-рыночного капитализма в экономике с возвратом к тотальному господству
исламского традционализма в политике и культуре. В результате никакие меры по
решению болезненных противоречий египетской действительности не предприни-
мались, а отношение народа к братьям-мусульманам за год поменялось от почти
всеобщей любви до почти всеобщей ненависти. Они были свергнуты новым народ-
ным восстанием, и к власти пришли светские военные, которые тоже никаких мер
по решению болевых вопросов египетской жизни не предпринимали, в результате
чего стала расти ненависть уже к ним, и возрождаться популярность братьев-му-
сульман. Сколько это будет продолжаться и чем кончится, пока никто не знает.
Вне производственного сектора находятся не только разнообразные при-
частные к собственности и власти мелкие буржуа, мелкая буржуазия как управлен-
ческого, так и торгово-посреднического сектора, но и огромные массы самозанятых
и пролетариев. Самозанятые – это трудящиеся, не являющиеся сами наемными ра-
ботниками, но в то же время не распоряжающиеся чужим трудом. Они эксплуа-
тируются государством, мафией, финансовым капиталом, их положение в странах
периферийного капитализма нередко хуже, чем положение имеющего постоянную
работу квалифицированного наемного работника. Они являются аналогом мелких
и мельчайших самостоятельных ремесленников эпохи буржуазных революций 17-
19 веков, тех парижских санкюлотов, кто всю революцию вынес на своих плечах.
В Испании, где было крупнейшее в Европе движение «оккупаев», безрабо-
тица составляет 30%, а среди молодежи не имеют работы более половины. В Египте
на 30 миллионов экономически активного населения 12 миллионов не имеют ра-
боты, а 6 миллионов заняты в мелкой розничной торговле. Высокая безработица
означает хаотизм, потерю квалификации и уверенности в себе, люмпенизацию. Та-
кой слой легок на подъем в тревожные моменыт истории, но для него характерны
эмоциональная неустойчивость и склонность верить политикам-популистам. Глав-
ное – от него сложно ожидать творческой работы по преобразованию экономики и
производства.
Между тем из приведенных цифр по структуре занятости в Египте бро-
сается в глаза, что без модернизации производства, без новой индустриализации
никакая прямая демократия, никакая власть общих собраний и никакой анархо-
коммунизм сами по себе не вытащат из экономического болота общество, гле 2/5
трудоспособного населения не имеют работы, а еще 1/5 меняет шило на мыло. Как
проводить эту индустриализацию так, чтобы не повторился провал «догоняю-
щей индустриализации», которую пытались проводить в странах периферийного
капитализма прогрессивные буржуазные режимы в 1950-1970-е годы, это вопрос
чрезвычайно важный, но отдельный. Здесь скажем только, что, скорее всего, эконо-
мические проблемы стран периферийного капитализма не решаются только в пре-
делах своих стран. Революции в странах зависимого капитализма могут победить,
лишь перерастая во всемирную революцию… Это нужно помнить и ориентировать
именно по всемирной революции свой компас, хотя бы наше суденышко и было вы-
нуждено проделывать всевозможные зигзаги по воле ураганов истории…
Кроме непроизводственного в большинстве случаев характера мелкой бур-
жуазии, самозанятых и наемных рабочих, созданию и принятию массовым дви-
жением революционной социально-экономической программы препятствуют и
другие вещи. Программа, как и что делать, не выработана в теории и не прошла
тем более успешную проверку практикой. Речь идет не об анархо-маниловских фан-
тазиях, как хорошо жить коммунами по 50 человек при анархо-примитивизме, а
о реалистической программе общественных преобразований, основывающейся на
современном уровне развития производительных сил.
Вот, например, конфискация собственности олигархов. Идея хорошая, и
участники массового движения в большинстве своем ничего не имеют против та-
кой меры в отношении по крайней мере тех олигархов, которые были особенно тес-
но связаны со старым режимом. Вопрос в другом. Что делать с этой собственностью
после ее конфискации? Отдать другим, правильным, олигархам? Эти последние не
будут против, конечно. Но что в обществе поменяется от такой смены шила на
мыло? После первого Майдана, в 2004г., «Криворожсталь» была экспроприирована
у зятя Кучмы Пинчука и приватизирована заново, доставшись индийскому концер-
ну «Лакшми Митал». В обществе от этого ничего не поменялось.
Делить между мелкими собственниками? Как показал опыт приватизации в Украи-
не и в России в начале 1990-х годов, мелкие акционеры стремительно, за несколько
лет, теряют свои акции, попадающие в руки крупного капитала.
Отдавать государству? Так, во-первых, государственная собственность в
странах Восточного блока (СССР и т.д.) с блеском провалилась, а во-вторых, отдать
собственность нынешнему государству, т.е. его вороватым и бездарным во всем,
кроме личной наживы, чиновникам, – так это будет ничуть не лучше, чем если она
останется у олигархов. Создавать новое, революционное государство – так пока
еще непонятно, как должно оно функционировать и кто им будет руководить.
Наконец, искать что-то новое и пробовать передавать собственность в
распоряжение органов общественного самоуправления, территориальных громад
и трудовых коллективов? Такая система совершенно не проработана в теории, со-
вершенно непонятно, как может это выглядеть на практике, а небольшой опыт тех
стран, где пытались вводить нечто подобное (титовская Югославия прежде всего)
тоже не внушает оптимизм.
Недостаточно быть против плохого чего-то. Нужно знать, чем это плохое что-то
можно сменить.
Повторим еще раз.
Разрыв с периферийным капитализмом в таких регионах мира, как араб-
ский Восток и Украина, требует по меньшей мере нескольких взаимосвязанных ве-
щей:
1). Слом чиновничье-государственной машины, разгон старой бюрократии и
насквозь коррумпированных силовых структур, переход власти организациям трудя-
щихся по производству и территориям – т.е. местным территориальным общинам и
производственным союзам;
2). Решительная экспроприация крупного капитала, говоря популярным язы-
ком, олигархов; переход экспроприированной собственности в общественное управле-
ние – т.е. в руки организаций трудящихся по производству и территориям;
3) Использование средств, полученных от экспроприации крупного капитала,
на две вещи:
а). Решительную модернизацию производства, приоритет развития науки и
производственного сектора, резкое сокращение до необходимого минимума раздутого
паразитарного третичного сектора, вовлечение занятых в нем людей в общественно
необходимое производство
b). Подъем в результате этого жизненного уровня народных масс, что создаст
потребительский рынок, необходимый для развития промышленного производства.
Эта программа сама по себе ни в коей мере не является программой борь-
бы за бесклассовое общество. Это радикальная буржуазно-демократическая про-
грамма, сама по себе не выходящая за пределы капитализма. Она не предполагает
уничтожение разделения труда, мелкого предпринимательства, товаро-денежных
отношений, т.е. не предполагает уничтожения капитализма как такового.
В то же время это – радикальная революционная антибуржуазная про-
грамма, предполагающая свержение власти паразитической буржуазии, власти оли-
гархов, которые по понятным причинам не пойдут на такие революционные меры.
Что получится в случае реализации подобной революционной программы
– зависит от общей динамики классовой борьбы в мире. Возможны два варианта.
Либо революция сможет перерасти в мировую и, благодаря этому, указанные соци-
альные преобразования станут началом движения к бесклассовому обществу. Либо
в ходе революции будет уничтожен старый правящий класс паразитической буржу-
азии и результатом революции окажется утверждение господства нового правяще-
го класса, который откроет новый цикл прогрессивного развития классового обще-
ства. В этом случае цели революционных социалистов далеко не будут достигнуты,
но общество, по меньшей мере, выберется из состояния гниющего болота и откро-
ется новый период прогрессивного развития, который создаст всякие интересные
возможности для борцов за бесклассовое общество.
Какой из этих вариантов реализуется – мы пока не знаем и знать не можем.
Прогнозы наших великих предшественников слишком часто проваливались, чтобы
сейчас с чистой совестью можно было прогнозировать тенденции общественного
развития на десятилетия вперед и предрекать неизбежную победу бесклассового
общества. Все зависит от динамики общественной борьбы. Единственное, что мы
можем делать – это прилагать наши скромные усилия, чтобы равнодействующая
этой борьбы максимально сместилась, насколько возможно, в сторону всеохваты-
вающего человеческого освобождения.
В случае победы второго варианта, т.е. если украинская революция даст
толчок новому циклу прогрессивного развития эксплуататорского общества, про-
грессивность нового правящего класса, вышедшего из революции, будет опреде-
ляться не тем, что он сам по себе нов, не затронут разложением, агрессивен и бру-
тален. Она станет возможной, лишь если этот класс будет идейным и будет видеть
свой интерес в развитии производительных сил общества. «Братки», во множестве
ворвавшиеся во власть в начале 1990х годов, были энергичны, агрессивны и не-
бесталанны (стать из простого уличного бойца крупнейшим олигархом – для это-
го требовался немалый дар!), но благодаря им слово «элита» может на территории
пост-советского пространства употребляться исключительно в ругательном смыс-
ле. Поручики голицыны и корнеты оболенские по своей жестокости и энергии не
уступали большевистским «комиссарам в пыльных шлемах», только употреблялась
ими эта энергия на битье морд половым, тогда как «комиссары в пыльных шлемах»
направляли ее на прогрессивное развитие общества, властью в котором они стали.
Не брутальность как таковая отличает прогрессивный новый правящий
класс, а ограничение этой брутальности, подчинение ее общей цели и общему ин-
тересу – прогрессивному развитию общества. И возникнуть такой новый прогрес-
сивный правящий класс (говоря языком буржуазной социологии, «новая элита»)
может только в результате великой народной революции, как ее сухой остаток, как
то, что остается, когда испаряется вся теплая влажность революционного энтузиаз-
ма, героизма, братства, прямого народовластия – и остается лишь то, что реально
могло быть сделано на данном этапе каменистого и зазубренного исторического
процесса, процесса, игнорирующего как охранительские утопии консерваторов, так
и бескорыстные фантазии революционных энтузиастов. Он, новый класс, и могиль-
щик всех революционных иллюзий, и реализатор всех реальных революционных
целей. Его не создашь искусственно, «новую элиту» не вырастишь заклинаниями.
Лучшая элита возникает из движений, боровшихся против власти любой элиты.
Но победа нового правящего класса, если дело кончится ей, это вопрос за-
вершающего этапа революции, между тем, как украинская революция, пройдя пер-
вый этап, лишь вступает в этап второй.
Пока что закончился первый этап украинской буржуазно-демократической
революции. Свергнут старый абсолютистский режим, и к власти пришла либераль-
ная буржуазия. Зреет новый этап украинской революции, на котором классы, вы-
ступавшие в качестве союзников на первом этапе, окажутся непримиримыми вра-
гами.
Доверие к президенту Порошенко и к правительству Яценюка и Авакова
среди участников революции подрывается и будет подрываться по нескольким при-
чинам.
1). Новая власть – власть крупной буржуазии – не проводит того. чего от
нее ожидали и ожидают участники революции. Люстрация не проводится, чинов-
ники старого режима не наказываются, контрреволюционные олигархи не экспро-
приируются.
2). Возможно, самое важное. Новая власть не в состоянии выиграть войну.
Постоянные поиски компромисса перемежуются с лихорадочными военными дей-
ствиями. Те, кто воюет с агрессором, снабжаются плохо, и вынуждены снабжаться
за счет общественной благотворительности. Командиры сбегают. Воевать посыла-
ют не настроенных на войну призывников, между тем как рвущихся в бой добро-
вольцев маринуют по тылам.
3). Новая власть пляшет под дуду МВФ и проводит антисоциальные «не-
популярные реформы», бьющие по интересам украинского народа, который делал
революцию совсем не для того, чтобы в очередной раз затягивать пояса ради оплаты
процентов по кредитам МВФ.
Отсюда наблюдается углубление противоречий в лагере революции, стрем-
ление пришедшей к власти либеральной буржуазии разогнать Майдан и поставить
под свой контроль добровольческие батальоны – и растущее раздражение участ-
ников революции, а прежде всего их авангарда – тех. кто воюет за революцию в
Донбассе – раздражение, направленное против новой власти.
Вот что говорится об интересах участвовавших в революции классов и о
неизбежности раскола межклассового революционного блока в опубликованной
на «Хвыле» статье Дмитрия Тарасбуха, представляющей собой редчайший по ны-
нешним временам образец применения классового марксистского анализа (иногда,
впрочем, сомнительного) к разворачивающейся на наших глазах украинской рево-
люции: «Таким образом, мы видим, что в революции принимали участие разные
«классы», с разными целями, с разными интересами: крупная буржуазия (олигар-
хи), средняя буржуазия, мелкая буржуазия, рабочие, деклассированные слои. Цели
у них в революции были и есть разные. Как только свержение Януковича состоя-
лось, так временный компромисс, союз в революции между этими классами рас-
пался. Какие это были разные цели?
У олигархов: сместить Януковича, но все остальное в экономике и политике
Украины оставить по-прежнему. У средней, мелкой буржуазии: провести демокра-
тические реформы, уменьшить налогообложение (узаконенный рэкет со стороны
государства), приблизить экономику, политическую систему Украины к европей-
ским странам, европейским стандартам, уменьшить влияние государства (бюро-
кратии), т.е. больше экономической, политической свободы. У рабочих, мелких
служащих, интеллигенции: произвести радикальное перераспределение власти и
собственности в пользу рабочих, крестьян, интеллигенции, вплоть до национали-
зации собственности олигархов, нажитой преступным путем.
У люмпен-пролетариата: «экспроприация экспроприаторов». Всех воров
прогнать, собственность их «переделить».
Таким образом, мы видим в свершившейся буржуазно-демократической
революции в Украине интересы:
- компрадорской (преступной, ненациональной) буржуазии. Они грабят Украину
как обыкновенную колонию. Они давно живут не в Украине, а на Западе. Там их
собственность, семьи. Эти «неньку» тупо «доят». Это цели, интересы воровские;
- интересы национальной крупной, средней, мелкой буржуазии, заинтересованной в
демократизации Украины. Это цели национальные, демократические, буржуазные;
- интересы рабочих, крестьян, части интеллигенции. Пересмотр итогов грабежа
Украины под ширмой «буржуазной приватизации». Это цели национальные,
демократические, социалистические.
Отсюда вывод: совместить цели, интересы воровские, буржуазные, соци-
алистические у разных классов, разных социальных сил в Украине в принципе не-
возможно. Одни хотят срочного прекращения революции в Украине. Другие хотят
продолжения, углубления революции в Украине по буржуазно-демократическому
пути. Третьи хотят продолжения революции, но на социалистических рельсах, по
пути национализации или перераспределения частной собственности в свою поль-
зу. В Украине мы наблюдаем схожесть украинской буржуазно-демократической ре-
волюции 2014 года с российской февральской буржуазно-демократической револю-
цией 1917-го года. В чем эта схожесть? Революция происходит, углубляется на фоне
войны. Революция 1917г. произошла в России в условиях первой мировой войны
(1914-1918). Февральская революция 2014г. привела к необъявленной войне России
с Украиной.
Февральская революция 1917г. в России практически сразу выявила дво-
евластие, два центра революции: власть буржуазии (Временное правительство),
власть Совета рабочих и солдатских депутатов в Петрограде. Украинская февраль-
ская революция 2014г. выявила также два центра власти: власть олигархии, буржу-
азии (в стенах Верховной Рады, новоизбранный украинский президент, ставленник
олигархии), власть народа- «майдана» в Киеве («Центральная рада сотен Майдана»).
Как и в февральской революции 1917г. в России это двоевластие закончится в чью-
то пользу в результате компромисса или очередного переворота. Либо олигархия
задушит «майдан» как второй центр революции силой. Потому что для олигархов
революция завершилась успешно («семья» Януковича отстранена от власти). Либо
«майдан» в условиях войны свергнет власть олигархии (президента Порошенко,
олигархическую Верховную Раду), добьется новых парламентских, президентских
выборов. Либо на «майдане» верх возьмут сторонники социалистического пути
(национализация собственности олигархов, пересмотр итогов воровской «прива-
тизации» экономики Украины). Либо «майдан» используют в своих интересах дру-
гие олигархи, недовольные победой Порошенко, утратой своей политической, эко-
номической власти (Ю. Тимошенко и другие). Либо результатами хаоса, коллапса
Украины воспользуются соседние страны.
Как и в России в 1917-1918гг. это чревато для Украины гражданской войной
с вовлечением в нее иностранных интервентов (Россия, Запад). Государства в Укра-
ине практически нет, экономика в разрушенном состоянии. Конфликты интересов
не устранены. Политических, экономических компромиссов нет.
Вывод: новый виток противостояния в Украине, новая попытка углубле-
ния революции (или попытка контрреволюции, задушить «майдан», оставить все
по-прежнему) представляется как высокая вероятность. Или буржуазно-демокра-
тическая украинская революция будет углубляться, с риском перехода ее в социа-
листическую фазу, с новыми левыми радикалами, с новыми «большевиками», либо
победит украинская олигархическая контрреволюция». http://hvylya.org/analytics/
politics/nezavershennyiy-harakter-ukrainskoy-revolyutsii.html
Если для Тарасбуха, как буржуазного аналитика, переход революции в со-
циалистическую фазу представляет собой «риск», то на самом деле риском является
застревание революции на нынешней, межклассовой фазе, что, впрочем Тарасбух
понимает.
Важнейщая ошибка в его собственном анализе состоит в том, что он пре-
увеличивает уже достигнутое осознание различными борющимися классами укра-
инского общества своих собственных целей и интересов и в то же время сам сме-
шивает воедино потенциальные цели и интересы разных классов. Участвующие в
революции «рабочие, крестьяне и часть интеллигенции» не дошли еще до осознания
себя особым классом – пролетариатом, чьи цели и интересы противостоят интере-
сам не только олигархов, включая олигархов революционных, но также интересам
и целям средней и мелкой буржуазии. Они еще не выступают за социалистическую
революцию, это слово по-прежнему остается для них пугалом.
В то же время, такая мера, как «национализация собственности олигархов»,
которую Тарасбух указывает в качестве цели участвующих в революции социали-
стических сил, сама по себе не является социалистической мерой. Ведь государство
– это не народ, а отделенный от народа и противостоящий ему чиновничий аппарат.
Не национализация, а социализация средств производства, не огосударствление
их, а их обобществление – вот что станет лозунгом социалистической революции,
когда придет ее время. Практически это означает передачу управления средствами
производства трудовым коллективам, объединенным в масштабах всей страны в
систему общественного самоуправления.
Тем более не является социалистическим требование новых парламент-
ских и президентских выборов. Ведь парламенты и президенты – это по природе
своей неподконтрольная народу бюрократическая власть. Социалистические силы
должны будут отстаивать переход управления всей страной в руки майданов на тер-
ритории и на производстве и созыв Всеукраинского съезда делегатов от Майданов
как высшего органа власти в стране. Но до этого еще очень далеко. Поэтому вер-
немся к участвующим в революции буржуазным силам. Пока что – их время. Если
мы рассматриваем социально-экономические программы участвующих в револю-
ции классовых сил, нельзя не обратить внимание на интересные идеи, бродящие у
наиболее революционной части украинской буржуазии – у группы Коломойского,
управляющей сейчас неформальной столицей украинского Юго-Востока – Днепро-
петровском. Вот какое интересное сообщение можно, например, прочитать на сайте
новостного агентства УНИАН:
«Коломойский предагает конфисковать имущество олигархов, поддержи-
вающих террористов.
Об этом, по словам замгубернатора Днепропетровщины Бориса Филатова,
Коломойский заявил во время обсуждения ситуации в стране. «…Сидим, обсужда-
ем текущую ситуацию в области и стране. Прямо сейчас. И тут ИВК говорит: Госу-
дарство сегодня просто обязано провести конфискацию имущества, заводов, акций
сторонников сепаратизма. Всех тех, кто финансировал и продолжает финансиро-
вать террор в стране», – сообщил Филатов на своей странице в Фейсбук. «Вдумайся,
мало того, что они уперли на бесконкурсной основе, фактически бесплатно, десятки
заводов, энергокомпаний, Укртелеком, но сегодня за счет этих предприятий Януко-
вич и его приспешники фактически спонсируют убийство наших граждан», – до-
бавил Коломойский. Филатов также отметил, что на вопрос, куда и кому передавать
это изъятое имущество, Коломойский ответил, что имущество может быть передано
в Акционерное общество, где акционерами будут участники АТО и родственники
погибших. “В специальное ОАО, в котором акционерами будут участники АТО, ве-
тераны, родственники погибших. А как ты думаешь? Почему одни должны умирать
за свою страну, а другие продолжать жировать? Ты вообще понимаешь, КАКИЕ во-
просы начнут задавать парни власти, когда вернутся с фронта?”, – заявил, по словам
Филатова, Коломойский. Кроме того, Филатов добавил, что Геннадий Корбан, при-
сутствовавший на встрече, заявил о готовности «придумать схему реализации этой
идеи».
Те, кто помнит историю Великой Французской революции, сразу же увидит
аналогию обсуждаемых в окружении Коломойского мер с вантозскими декретами,
принятыми по докладу Сен-Жюста Конвентом 8 и 13 вантоза II года Республики
(26 февраля и 3 марта 1794 г.). Эти декреты предусматривали конфискацию соб-
ственности врагов народа, изменников и заговорщиков и раздел ее между честными
малоимущими патриотами, доказавшими на фронтах свою преданность Отечеству.
Вантозские декреты плохо исполнялись, а после контррреволюционного перево-
рота 9 термидора вообще были отменены. Но до того они хотя бы были приняты.
Станет ли идея Коломойского, Филатова и Корбана законом – вопрос интересный.
Но ждать этого не приходится от нынешней Верховной Рады, которая не провела
никаких решительных мер по конфискации имущества клана Януковича и по лю-
страции высококопоставленных чиновников. Однако на близящемся новом этапе
революции идея может оказаться весьма востребованной – с некоторой даже веро-
ятностью, что под конфискацию попадут капиталы и революционных олигархов.
Вообще, идея о конфискации капиталов «донецкой группы» пользуется у
революционных буржуа из Днепропетровска упорной популярностью. Отстаивает
ее, например, упоминавшийся Геннадий Корбан, одна из самых интересных, навер-
ное, личностей нынешнего, буржуазного этапа революции:
«В команде Игоря Коломойского считают, что имущество “донецких”, близ-
ких к семье Януковича, “должно быть передано народу”, но уточняют, что о Ринате
Ахметове речь не идет. Об этом в интервью Новой газете рассказал “правая рука”
губернатора Днепропетровщины Геннадий Корбан. Корбан предлагает “разделять
донецких”: “Среди них есть те, кто стоял последние годы у власти, имеются в виду
Янукович, Пшонка и компания. И они сыграли основную роль в раскачке Донбасса,
они финансировали ее, этим занимался в первую очередь сын Януковича… и есть
Ахметов и его люди”…По мнению Корбана, Ахметов сейчас вообще не управляет
ситуацией на Донбассе.
Относительно идеи отобрать собственность у донецких “серый кардинал”
клана “днепропетровских” отметил:
“Это сейчас еще всего лишь дискуссия. Но да, есть масса собственности:
предприятия, шахты, все остальное, что принадлежит семье Януковича и его близ-
ким соратникам. Поэтому прежде всего речь мы ведем о них, кто откровенно грабил
страну, и собственность их должна по справедливости принадлежать народу…” “А
какая будет форма (владения) и как это будет выглядеть юридически, как осуще-
ствить передачу — это второй вопрос и отдельный механизм. Его надо думать,
прорабатывать. И мы дискутируем”, — добавил он.
На замечание, что многие восприняли эту дискуссию именно как намек Ри-
нату Ахметову, Корбан сказал: “Что поделать, нас не совсем правильно поняли”. В
свою очередь Борис Филатов сообщил, что ему звонил партнер Ахметова Новицкий
и спрашивал: “Что вы имели в виду?”. “А имеется в виду то, что украдено у госу-
дарства, у налогоплательщиков, и те бизнесы, та недвижимость и заводы, которые
были украдены людьми, поддерживающими террористов. А если кто-то думает о
пересмотре приватизационных процессов, то, наверное, это не наша компетенция”,
— отметил Корбан.
И ПЕРСПЕКТИВАХ УКРАИНСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
Появление революций, выступающих под буржуазно-демократическими
лозунгами на стадии позднего, государственно-монополистического капитализма
– а таковыми являются все революции последних лет – «арабская весна», Украин-
ская революция и т.д. – явилось столь неожиданным для социально-революцион-
ной мысли, что научно-реалистическое и историко-материалистическое понима-
ние таких революций только формируется. Большая часть людей, ссылавшихся на
марксистскую и анархистскую традицию, ничего не поняли и не захотели понять в
характере происходящих на их глазах великих революционных событий. Эти собы-
тия, представляющие собой главную реальность современного исторического пери-
ода, не вписуются в привычную марксистскую или анархистскую догму (хотя они
вполне объясняются историко-материалистическим анализом, не имеющим ничего
общего с любыми догмами) - что ж, тем хуже для реальности! В результате часть
приверженцев марксистских догм откровенно встала на сторону контрреволюции
(см. «Боротьбу»), а часть приверженцев догм анархистских, желая оказаться вне ре-
волюции и вне контрреволюции, ограничилась брюзжанием на революции, стоя от
них в сторонке (см. КРАС-МАТ).
В противовес такому подходу те сторонники социальной революции, кто
не утратил связи с реальностью, подчеркивали и подчеркивают революционный ха-
рактер происходящих массовых народных движений. Но апологетики реальности
совершенно недостаточно, чтобы повлиять на нее. Мы достаточно часто говорили
о сильных сторонах современных революций, нужно сказать и об их слабых сторо-
нах.
Главной слабостью современных революций является у них отсутствие по-
зитивной программы. Не простого набора благих пожеланий – будь они либераль-
ными, социалистическими или анархистскими – а трезвой и частично реализумой
(как лишь частично реализуемы все позитивные программы всех революций!) про-
граммы общественных преобразований, соответствующей современному уровню
общественных противоречий и современному уровню развития производительных
сил. Программы, которая при всей своей научности и реалистичности, вошла бы
при этом в сознание делающих революции масс и стала бы поэтому мощной идеей-
силой, мотором, приводящим в движение борьбу этих масс.
Такой программы нет, а без нее революции, при всей их массовости и геро-
изме, обречены топтаться на месте и, самое большее, менять одних господ на новых,
сохраняя в неприкосновенности саму систему господства и подчинения.
Если мы посмотрим на позитивные требования современных революцион-
ных движений, то увидим, что то, чего хотят и требуют их участники, вращается в
сфере политики. Честные выборы, подконтрольность властей народу, уничтожение
всевластия спецслужб и полиции, борьба с взяточничеством и коррупцией, отделе-
ние бизнеса от власти и лишение, таким образом, финасовых олигархов возможно-
сти использовать свои капиталы для доступа к власти, а политиков – возможности
использовать власть для обогащения, свобода слова. печати и собраний – словом,
старый классический набор буржуазно-демократических требований. Именно это
решительно преобладало и преобладает как в событиях арабской весны, так и в
украинском Майдане. Самое радикальное, до чего доходит самая передовая часть
участников революций – это требование прямой, а не парламентской демократии,
возможность местным территориальным общинам, или, как они называются в
украинском языке, громадам, самим, без указаний чиновников сверху, решать все
вопросы, какие они сочтут нужным.
Между тем прямая демократия – это лишь способ решения обществен-
ных вопросов. Способ решения проблем не заменяет самого решения проблем. Да,
важно, чтобы люди сами, без начальников и чиновников, управляли своей жизнью
и принимали решения по всем социально-экономическим вопросам. Но не менее
важно, какие именно решения они примут по этим социально-экомическим (а так-
же и по всем другим) вопросам.
Основным противоречием современной эпохи является то, что произво-
дительные силы, достижения науки и техники, созданные трудом всего человече-
ства, принадлежат не человечеству, а чиновникам и капиталистам, тем, кто обладает
властью и собственностью. Поэтому эти силы превращаются из производительных
сил в разрушительные силы. Решение этого противоречия, противоречия между
ставшими общественными производительными силами и сохраняющимися экс-
плуататорскими производственными отношениями возможно лишь путем соци-
альной революции, когда общество экспроприиирует (а говоря проще, отнимет) у
эксплуататоров производительные силы и поставит их под свой непосредственный
контроль. Без этого никакое настоящее решение проблем современного мира невоз-
можно, и все обречено на унылое повторение старой мерзости.
Между тем, если мы посмотрим на революции современности, то их требо-
вания ограничиваются лишь поверхностным, политическим, уровнем, и не доходят
до более глубокого уровня социально-экономических преобразований. Самооче-
видно, что участники Тахрира и Майдана не выдвигали требований, даже отдаленно
приближающихся к программе уничтожения рыночных, товаро-денежных отноше-
ний и введения общественного планирования, требований, без которых революци-
онное движение не является коммунистическим. Но даже с гораздо более ограни-
ченным и скромным (хотя и более реалистическим, ввиду соотношения классовых
сил) требованием экспроприации олигархов, экспроприации крупного капитала,
требованием, не затрагивающим интересы мелкого предпринимательства и товаро-
денежных отношений (более того, выгодным. по понятным причинам, этому мелко-
му предпринимательству, которое душится крупным бизнесом и олигархией,) дела
обстоят достаточно печально. Олигархов участники демократических революций
современности не любят (еще бы! Ведь эти олигархи – часть той авторитарно-оли-
гархической системы, против которой данные революции направлены), но требо-
вание экспроприации капиталов олигархов до сих пор не выдвигались массовыми
революционными движениями.
Но даже если бы подобное требование и выдвигалось – и даже если бы оно
осуществилось! – это, само по себе, не решило бы проблем экономики соответству-
ющих стран, но лишь создало бы (наряду с прямой демократией) возможность тако-
го решения. Важно не только отнять капиталы (средства производства) у олигархов,
не менее важен вопрос и о том. что с ними делать.
Многие сторонники социализма (прежде всего – его умеренных, социал-
демократических вариантов) в ходе последнего столетия молчаливо приняли кон-
цепцию, что социализм – это не вопрос организации производства, а вопрос ор-
ганизации распределения. Пусть капиталисты, пусть капиталистический механизм
производит общественное богатство, а социалисты будут заниматься организацией
его перераспределения в пользу вдов, сирот и инвалидов, создавать бесплатное об-
разование и здравоохранение, повышать пенсии пенсионерам и т.д. Подобная схе-
ма молчаливо разделяется как противниками социализма, так и большинством его
якобы сторонников. Капиталисты умеют создавать общественное богатство, но со-
циалистические меры полезны, чтобы смягчить социальное неравенство.
Между тем утверждение, что капитализм всегда и везде создает обществен-
ное богатство, ничем не доказано и противоречит реальности. Революции, произо-
шедшие в странах Арабского Востока и на Украине, явились результатом именно
кризиса капитализма (хотя участники этих революций и не рассуждают в таких
категориях). Гипотеза, что рыночный производственный механизм автоматически,
сам по себе, порождает рост общественного производства и общественного бла-
госостояния, несостоятельна. За четверть века, когда неограниченный рынок го-
сподствовал на территории бывшего СССР, породил он только всеохватывающую
производственную и общественную деградацию. Он не создал здесь общественного
богатства, которое умеренные социалисты могли бы распределять (именно в этом
заключается причина постоянного краха попыток создать в России и на Украине
серьезную социал-демократическую силу).
Поэтому задачей социалистического массового движения, если оно возник-
нет и если оно станет силой и станет властью, будет не просто перераспределение
общественного богатства, а его создание. Не богадельня для помощи нетрудоспо-
собным (никто не отрицает необходимости последней, но смысл социалистических
преобразований совершенно не в ней), а модернизация производства, массовое раз-
витие науки и техники, внедрение их новейших достижений в производство. Между
тем понимание необходимости радикальной реорганизации производства, внедре-
ния в него новейших достижений науки и техники отсутствует в современных рево-
люционных движениях еще тотальнее, чем требование экспроприации олигархов.
Итак, мы видим, что для решения проблем стран, где происходят сейчас
межклассовые, буржуазно-демократические революции, требуется три уровня пре-
образований:
1). Политический – разрушение бюрократической государственной машины,
переход к прямой демократии, всеобщему общественному самоуправлению;
2). Экономический – экспроприация собственности олигархов и крупного ка-
питала (это по меньшей мере - что будет дальше и когда экспроприация охватит соб-
ственность мелких капиталистов, этот вопрос будет решаться развитием классовой
борьбы);
3). Технологический – использование полученных в результате этой экспро-
приации средств для радикальной модернизации производства, для технологического
прорыва из тупика стран периферийного, зависимого капитализма, поставляющих в
центры мирового капитализма сырье, полуфабрикаты и рабочую силу.
Между тем на уровне сознания участников этих революций, самое большее,
наблюдается частичное понимание необходимости первого, политического уровня
преобразований. О втором и третьим могут думать отдельные люди и небольшие
группы, но не более того.
В революционных движениях Нового времени сменились две, весьма раз-
ные, концепции необходимых для удовлетворения нужд и чаяний народа обще-
ственных преобразований. До середины 19 века в революционных движениях
господствовала буржуазно-демократическая идеология – борьба против самодер-
жавия, чиновничества, полицейщины, за право народа самому управлять собой,
за свободу слова, печати и собраний. Участники этих революционных движений
воспринимали себя как «народ» – вся нация, кроме тех. кто стоит у власти при аб-
солютистском режиме. После революции 1848 года, когда старые абсолютистские
режимы в Западной Европе были уничтожены или преобразованы, а западноевро-
пейская буржуазия, добившись всего, чего хотела, перестала быть революционной,
тип идеологий революционных движений резко меняется. Теперь они требуют
не только свободы слова, печати и собраний, но и свободы от нищеты. Их врагом
является не только старый абсолютизм, но и новые капиталистические порядки.
Эти движения требуют передачи собственности в руки общества (в каких именно
формах и с какой скоростью – это уже споры внутри данных движений). Наконец,
участники этих движений воспринимают себя не как «народ», а как «пролетариат»,
т.е. люди, лишенные собственности и власти и вынужденные, поэтому, чтобы вы-
жить, продавать свою наемную рабочую силу. Такие социалистические, анархист-
ские, народнические и близкие к ним идеи господствовали в революциях разных
стран мира вплоть до конца 1970-х годов.
Если мы посмотрим на современную арабскую или украинскую револю-
цию, то без труда увидим, что по своим требованиям и своей идеологии эти ре-
волюции провалились с предшествующего им социалистического этапа револю-
ционной идеологии на этап позапрошлый – буржуазно-демократический. Еще в
декабре 2013 года, до победы Февральской революции 2014 года оратор одного из
украинских майданов сказал: «Разогнав мирно протестующих студентов, Янукович
нарушил общественный договор между властью и общества. Теперь мы, общество,
свергнем Януковича – и заключим новый общественный договор, но уже с новой
властью». Это было ничем иным, как теорией Жан-Жака Руссо об общественном
договоре, теорией, казалось бы, оттесненной на задворки куда более продуманны-
ми и последовательными революционными теориями марксизма и анархизма, но
всплывшей с глубин общественного подсознания и ставшей мотором, движущей
силой украинской революции начала 21 века. революции.
Ведь действительно, то, что объединяет всех участников Майдана – от биз-
несмена средней руки до чернорабочего из западноукраинской глубинки, от парня
из «Правого сектора» до русскоговорящего майдановца Харькова и Одессы – это
уверенность в том, что народ имеет право контролировать власть и свергать ее, если
она идет против его интересов.
Да, это – шаг назад сравнительно с куда более высоким уровнем сознания
участников революций начала 20 века, кто спорит? Но это – огромный шаг вперед
сравнительно с состоянием постоянно обманываемого партиями и вождями «элек-
тората» (т.е. легко одурачиваемой массы, не имеющей собственной воли и соб-
ственных целей), которое предшествовало революции. И это – огромный прогресс
сравнительно с состоянием послушно (до поры до времени!) славящей царя толпы,
которое господствует сейчас в России.
Возникает вопрос – почему произошел такой откат назад в сфере идеоло-
гии, почему движущей силой революции начала 21 века стала революционная те-
ория 18 века, до тех пор мирно отлеживавшаяся в историческом музее и интере-
совавшая преимущественно историков общественной мысли? Почему революции,
ставшие ответом на кризис современного капитализма, прибегают к идеологии,
возникшей в качестве революционного ответа на кризис абсолютистских режимов
18 века? И почему не востребованы современными массовыми революционными
движениями революционные теории марксизма и анархизма?
Первый приходящий на ум ответ, что эти более передовые теории дискре-
дитированы как сталинизмом, так и его крахом, очевидным образом недостаточен.
Никто не будет отрицать огромное влияние, оказанное на исторические судьбы
марксизма судьбой режимов, выдававших себя за поборников марксистской док-
трины, никто не будет отрицать и того, что в современной Украине у участников
революции слово «коммунизм» вызывает оскомину как по причине памяти о про-
шлых злодеяниях сталинизма, так и по причине новейшей истории симоненков-
ской «Компартии Украины», верой и правдой служившей Януковичу.
Анархический безгосударственный коммунизм, однако же, не был дискре-
тирован практикой его воплощения, между тем идеи безгосударственного комму-
низма точно так же совершенно не пользуются популярностью в украинской рево-
люции. В то же время в арабском мире никаких попыток воплощения марксистских
теорий в жизнь никогда не было не было, в Египте у большинства народа сохра-
няются сочувственные воспоминания об «арабском социализме» Насера (не было
крайней нищеты, было больше равенства и социальной мобильности для выходцев
из низов и т.д.) но социалистическая идеология – в разных ее формах – тоже нахо-
дится на задворках современной арабской революции.
Чтобы понять, что доминирование в современнных революциях буржу-
азно-демократических (или, в лучшем случае, мелкобуржуазно-демократических)
идеологий далеко не случайно, нужно внимательнее рассмотреть как природу свер-
гаемых этими движениями режимов, так и социальный характер самих этих рево-
люционных движений.
Вот какую аналогию проводит между современными политическими режи-
мами во многих странах периферийного капитализма и абсолютистскими государ-
ствами 17-18 веков социально-революционный публицист М. Шрайбман:
«…Ни Франция 1789 г, ни Европа в 1848 г, ни тем более Россия в 1905, не
были чисто феодальными обществами, напротив там существовали развитые
рынки, крупные и мелкие бизнесы, промышленность, эти страны были вовлечены в
трансатлантическую торговлю. Особенность этих общественных систем скорее
в другом. Социально-политическая и хозяйственная система, выстроенная в ряде
восточноевропейских и азиатских стран очень похожа на поздние абсолютистские
общества 18-19 веков. Это не совсем феодализм или не чистый феодализм. Иногда
специалисты называют эту систему незаконнорожденным или незаконным феода-
лизмом (Каннингхем, Харитонович). Это не феодализм средневековья. Специфика
такой системы в другом. Крупнейшие предприятия и имущества концентрируют-
ся в руках королевской семьи (когда-то говорили о “семье Ельцина”, сейчас говорят о
“семье Януковича”), все прибыльные компании забираются ее рейдерами, в против-
ном случае этим рейдерам, связанным с семьей, надо платить отступные. Государ-
ственные должности продаются и покупаются, но параллельно действует система
королевских указов, когда у любого человека можно в принципе отобрать и бизнес и
купленную за большие деньги должность, и личное имущество, и свободу, и жизнь.
Свобода слова и собраний отсутствует; повсюду царит полицейское государство,
которое с помощью дубинки или пули объясняет всем, как правильно любить родину
и короля.
Отсюда недовольство всех, не включенных в семью и ее чиновную или иму-
щественную клиеннтеллу, социальных слоев, от рабочих до части бизнеса, как
оно и было во времена Великой Французской Революции. Привилегии и феодальные
права? А что такое семья Ельцина или донецкий клан Януковича? Или, в недавнем
прошлом, тикритский клан Саддама Хуссейна? Или алавитский клан сирийского
президента Асада (сотрудничавший, впрочем, с богатейшими семьями суннитов)?
Это люди, обладающие самыми настоящими феодальными или квазифеодальными
привилегиями. Если вы входите в определенный клан, что связано с вашим проис-
хождением и близостью к определенного рода региональным группам, вы неподсудны,
у вас куча привилегий, включая доступ к получению земельной собственности, пра-
во заниматься бизнесом, монополии, право занимать (или покупать) престижные
государственные должности, получать субсидии от королевского двора для ваших
предприятий и т.д.
Все вместе сильно напоминает современную Восточную Европу, многие
страны Азии. Южной Америки. Когда системы оказываются в кризисе, что обычно
связано с экономическими проблемами, недовольство приобретает массовый харак-
тер и способно соединить самые разные общественные слои. Рабочие, временно заня-
тые, учителя, врачи и т.д. недовольны своим положением, ростом цен, безработи-
цей, полицейским произволом и коррупцией. Мелкий бизнес возмущен отсутствием
свободной торговли, постоянными официальными и неофициальными поборами, ро-
стом налогов и вымогательством взяток со стороны властей. Не имеющие связей
в правящей семье крупные компании финансируют революцию или какую-то часть
повстанцев, стремясь использовать бунт для передела собственности и прорыва
к власти. Все это нам хорошо знакомо. Наряду с ростом цен и ментовским беспре-
делом, одна из главных причин недовольства крупного бизнеса в Украине – забира-
ние семьей Януковича (с использованием административно-силового ресурса) части
собственности и государственных должностей, ранее купленных богатыми людьми.
Конечно, современные страны Восточной Европы и Азии не идентичны старой Рос-
сии или Франции 19 века, но в истории никогда ничего не повторяется в прежних
формах» (М. Шрайбман. Буржуазно-демократические революции и либертарные со-
циалисты. http://shraibman.livejournal.com/981336.html )
История вообще пошла несколько неожиданным для классического марк-
сизма путем. Поздний капитализм эпохи заката многими своими чертами и особен-
ностями воспроизвел абсолютистские государства эпохи восхождения капитализ-
ма. Государства, которые не были уже классическими феодальными государствами,
но представляли собой соединение феодальных и капиталистических элементов.
Вообще говоря, внимательное исследование действительности толкает к
отказу от марксистской концепции, согласно которой феодализм и капитализм по-
следовательно сменяют друг друга. Пресмыкающиеся не вымерли, после того, как
возникли млекопитающие, хотя, вопреки реформизму, победа млекопитающих
была невозможна без естественнноприродной революции, приведшей к гибели
динозавров и уничтожению диктатуры класса пресмыкающихся (забавный парал-
лелизм природных и социальных процессов и даже их названий!). Аналогично и
феодальные отношения, отношения личной зависимости и личного господства, не
были уничтожены капитализмом, но лишь были оттеснены им на задний план, от-
куда они вылезают вперед в современную эпоху упадочного капитализма. Если при
классическом капитализме 19 века, капитализме свободной конкуренции (говоря
классическим марксистским языком) в обществе доминировали безличные силы
рынка, то при позднем государственно-монополистическом капитализме они под-
чиняются и оттесняются отношениями авторитарного управления, теми отношени-
ями, которые господствовали и в эпоху феодализма и абсолютизма.
Именно из-за преобладания авторитарных, квазифеодальных отношений в
обществе позднего капитализма, особенно на капиталистической периферии (како-
вой является как арабский Восток, так и Украина) идеология революций начала 21
века носит в первую очередь антиабсолютистский и демократический характер.
К этому следует добавить особенности социально-классовой структу-
ры этих обществ и – соответственно – революционных движений в них. Вопреки
классическим марксистским схемам начала 20 века диктатура крупного капитала,
власть «железной пяты олигархии» не привела к исчезновению промежуточных
между крупным капиталом и лишенными всего и вся наемными рабочими слоев,
не привела к расколу общества на два противостоящих друг другу класса – магнатов
капитала и наемных рабочих. Действительность оказалась гораздо сложнее.
Чисто социологически, распад общества на ничтожное меньшинство отда-
ющих приказы властителей-собственников и подавляющее большинство выполня-
ющих приказы и лишенных всего исполнителей невозможен – так как в подобной
схеме, при отсутствии промежуточных слоев, теряется управляемость общества
правящим классом (представители которого будут перезагружены управленчески-
ми функциями и свихнутся, вникая во все мелочи контроля за эксплуатируемой ими
массой). Поэтому любое общество невозможно без промежуточных слоев (в случае
капитализма марксистская терминология называет их «мелкой буржуазией»), хотя
характер этих промежуточных слоев, их численность и мера их независимости от
правящего класса могут широко варьировать.
Если на арабском Востоке современная мелкая буржуазия, а также самозанятые
трудовые группы, не являющиеся ни буржуазией, в т.ч. и мелкой, ни наемными ра-
бочими, находятся в непосредственной преемственности с мелкой буржуазией и
трудовыми классами докапиталистического общества, то мелкая буржуазия и са-
мозанятые современной Украины не являются прямыми преемниками каких-либо
классов докапиталистической эпохи. Они возникли в ходе социальных потрясений
начала 1990-х годов, потрясений, сопровождавших переход от государственного ка-
питализма эпохи СССР к современному периферийному государственно-монопо-
листическому капитализму. В конце 1980-х – 1990-е годы старая классовая иерахия
периода позднего СССР расшаталась, резко увеличилась социальная мобильность.
Выходцы из низов могли попасть в самые верхи, инженер Березовский стал круп-
нейшим на некоторое время олигархом в России, а уличный пацан Ахметов на не-
сколько более продолжительное время – крупнейшим олигархом в Украине.
По мере упрочения новых порядков мера социальной мобильности снижа-
лась, подобные головокружительные карьеры в 2000-е годы стали невозможны (в
Украине они становятся снова возможны сейчас, в связи с украинской революци-
ей, в России они станут возможны, когда революция начнется там), но общество,
особенно в Украине, не приобрело характер кастовой системы. Те. кто чувствовал
в себе силы и возможности, могли пытаться начать собственное дело. В результате
из рядов собственно пролетариата продолжали уходить самые энергичные и воле-
вые, те, кто в других обстоятельствах стали бы лидерами рабочих бунтов. Эти самые
энергичные и волевые скапливались в рядах самозанятых (те, кто пытается вести
собственное дело, но не использует при этом чужой труд) и мелкой буржуазии (те,
кто распоряжается трудом небольшого количества наемных рабочих).
Эти самозанятые и мелкобуржуазные массы сталкивались – сразу и резко
– с реальностью авторитарного государственно-монополистического капитализма
– со всевластием чиновников, ментов, бандитов и олигархов, без подчинения ко-
торым в Украине при Януковиче (а равно до Януковича) было невозможно вести
никакое собственное дело. Отсюда – рост революционных, антибюрократических и
антиолигархических настроений в этой среде, отсюда – превращение ее в главную
движущую силу Майдана. Февральская революция на Украине была межклассовой
революцией, в ней участвовали и ее поддержали самые разнообразные слои – от не-
довольных олигархов вроде Порошенко и Коломойского до низов пролетариата, но
авангардом революции, наложившем свою печать на весь ее характер были имен-
но эти самозанятые и мелкобуржуазные слои, точно так же, как во время Великой
Французской революции руководили революцией именно они – а не промышлен-
ный пролетариат и не крупная буржуазия. То, что пока что революция не привела
еще к непосредственному господству этой классовой силы, которая отдала власть
на первом этапе революции оппозиционным Януковичу олигархам, еще не означа-
ет, что роль этой группы закончена. Напротив, главное слово ей еще не сказано.
На дискуссионном клубе, организованном майдановцами в одном из круп-
ных провинциальных городов Украины, выступающий спросил присутствующих
– а их было человек 15, большая часть которых входила в инициативное ядро мест-
ного Майдана – кто из вас открывал когда-либо собственное дело? Руки подняли
6 или 7 человек – меньше половины, но больше трети. Случайная, но характерная
социологическая выборка.
Ненавидя реальный украинский капитализм, эти мелкобуржуазные массы
с тем большей силой идеализировали (и идеализируют) идеальный западный капи-
тализм, где (якобы!) торжествуют свобода и права человеека, нет засилья чиновни-
чества и олигархии, есть полная свобода мелкого бизнеса.
Как и любой миф, майдановский миф о Европе (заметим, что его не раз-
деляют евроскептики из числа украинских радикальных националистов) опирает-
ся на определенные реалии. Действительно, со свободой слова, печати и собраний
в Западной Европе дела обстоят лучше, чем в Украине при Януковиче, и уж тем
более чем в России при Путине или в Египте при Мубараке. Точно так же лучше
обстоят там дела и с противодействием засилью коррумпированных чиновников в
экономике. Однако, во-первых, насильственный разгон аналогов Майдана и Тахри-
ра – «оккупаев» – в США, Испании, Греции и Франции показывает, что на Западе
нет демократии в значении «власть народа», а есть лишь «демократия» в значении
необходимости для правящих классов больше считаться с мнением народа, чем это
происходит в странах капиталистической периферии, – и что в условиях затяжно-
го экономического кризиса даже этот учет мнения и интересов народа на Западе все
более уменьшается. Во-вторых, вопреки вульгарному либеральному представле-
нию, невозможно пересадив из одной страны в другую определенные политические
институты, получить те же политические и экономические результаты, какие были
в стране-модели. Демократизация по западным лекалам всех стран, возникших из
СССР, с переименованием первых секретарей в президентов, с введением много-
партийности, парламентаризма и т.д., примерно в половине случаев (Россия, Бела-
русь, Азербайджан, Средняя Азия (кроме Киргизии)) кончилась полным пшиком и
стремительным восстановлением авторитарных порядков под новыми идеологиче-
скими обертками.
Парламентская демократия является формой политического господства
буржуазии в странах империалистического центра в период экономического роста.
Именно там и именно тогда для буржуазии выгоднее делиться частью прибыли и
частью власти с народом. Чем дальше от центра и чем хуже дела в экономике, тем, по
общему правилу, хуже дела и с парламентской демократией. Не русский дух отверг
западный парламентаризм, поменяв его на самодержавное путинское единовластие,
а роль России в мировой экономике как поставщика нефти и газа сделала эту парла-
ментскую демократию невозможной.
Украина также является периферийной капиталистической страной, по-
ставляющей на мировой рынок преимущественно полуфабрикаты металлургиче-
ской промышленности и продукцию сельского хозяйства (в 2011 – 2012 годах она
занимала шестое место в мире по экспорту зерна http://ru.wikipedia.org/wiki/%D
0%AD%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BA%D0%B0_
%D0%A3%D0%BA%D1%80%D0%B0%D0%B8%D0%BD%D1%8B) Без уничтожения
этого периферийного положения, без технологического прорыва любые демокра-
тические революционные преобразования в политической сфере недолговечны, и
все вернется к ухудшенному варианту Януковича (как Янукович был ухудшенным
вариантом Кучмы).
Участвующая в революции и идейно доминирующая в ней мелкая бур-
жуазия между тем о технологическом прорыве особо не думает. Интересные рас-
суждения о возможном направлении экономических преобразований есть у пред-
ставителя революционной крупной буржуазии Геннадия Корбана, но об этом речь
пойдет дальше. Объясняется незаинтересованность мелкой буржуазии вопросами,
связанными с технологическим прорывом, в частности, тем, что значительная часть
этой мелкой буржуазии имеет непроизводственный характер, т.е. занята не в мате-
риальном производстве, а в третичном секторе, в сфере обслуживания. Точно так
же в непроизводственном секторе занята и значительная часть самозанятых и соб-
ственно пролетарских масс.
Производительные силы современного человечества дают возможность
при наличных трудовых ресурсах достаточно быстро удовлетворить реальные ма-
териальные потребности человечества. Если бы все трудоспособные были заняты
в производстве действительно необходимых для жизни благ, и если бы трудовая
нагрузка была распределена между всеми поровну, то от каждого человека было бы
достаточно лишь нескольких часов труда в день для удовлетворения всех его нор-
мальных потребностей. Но при современном капитализме подобный рост произ-
водительной мощи человечества привел к такому извращению, как своеобразная
скрытая безработица. Снизить рабочее время для всех трудящихся до нескольких
часов капитализм не может – потому что образовавшееся свободное время они смо-
гут использовать для всяких безобразий (о жизни своей задумаются, например, и
это будет иметь неприятные для капиталистов последствия). Оставить работать
только тех, чья работа действительно необходима и сделать всех остальных безра-
ботными – так если безработным ничего не платить, то взбунтуются они от страха
голодной смерти, платить им за просто так, чтобы не бунтовали – так это противо-
речит главному принципу капитализма – никому ничего даром, перебить всех – так
ненужной рабочей силы столько много, и похороны обойдутся слишком дорого.
Стихийным решением возникшей проблемы стало раздувание третичного сектора,
сферы услуг, большинство занятых в которой из ничего производят ничто.
Менты, охранники, проститутки (в прямом и переносном смысле), депута-
ты и помощники депутатов, чиновники и чиновницы, ставящие нужный штемпель
на ненужную бумагу, попы и проповедники, торгаши всех видов и разновидностей,
«коучи», гуру сект, менеджеры по продажам, рекламные агенты, копирайтеры, пи-
арщики, социологи, социальные антропологи, партийные функционеры больших
и малых партий, умеющие крутить задом фотомодели и не умеющие рисовать ху-
дожники «современного искусства», певцы и певицы шоу-бизнеса, кондуктора и
контролеры – кого еще забыл? – вся эта паразитарная орава по своей численности
по меньшей мере не уступает производительным группам общества, а по своей об-
щественной роли и престижу перевешивает таких людей, как земледелец, рабочий,
инженер, ученый, программист, врач и поэт. Между тем переход к бесклассовому
обществу и даже прогресс в рамках классового общества неизбежно потребуют
переворачивания пирамиды, потребуют диктатуры труда и науки над социальным
паразитизмом, что, в частности, будет означать принудительное возвращение к
производительному труду всех тех, кто, вольно или невольно, был от него оторван.
В указанных выше паразитических профессиях можно разделить совсем
уж паразитические (типа ставящей штемпель чиновницы или популярного шоумэ-
на) и те, в которых присутствует некая доля общественно-полезной работы. Менты,
кроме того, что крышуют преступников и борются с «экстремизмом», иногда все-
таки преступников ловят, работники торговли доставляют произведенный продукт
от производителя к потребителю, социологи и прочие одипломленные грантоеды
иногда пишут умные вещи. Но сегодня паразитический и ненужный элемент в этих
профессиях чудовищно раздут, – раздут как по численности данных групп, так и по
своей доли в ее деятельности - а реальное общественно-полезное содержание от-
теснено на задворки.
Во многих и, наверное, в большинстве случаев люди занимаются вышеу-
казанными паразитическими профессиями не по своей воле, а по диктовке эконо-
мических обстоятельств. Советские инженера и рабочие, превратившиеся в бара-
хольщиков на рынке в начале 1990-х годов, были жертвой экономического кризиса
капитализма. Вопрос не в том, чтобы обвинять людей, а в том, чтобы изменить эко-
номическую систему.
Факт тот, что современные самозанятые трудовые слои, а равным образом
и современная мелкая буржуазия в значительной своей части заняты вне производ-
ственной сферы. Между тем революционные проекты прошлого составляли имен-
но классы, занимавшиеся общественно-полезным трудом и знавшие, что именно за
счет их труда живет все общество. Народнические концепции опирались на миро-
воззрение и мирочувствование трудового крестьянства, революционный синдика-
лизм и близкие к нему левомарксистские концепции были делом промышленных
рабочих начала 20 века с их рабочей гордостью, высокой квалификацией, с их убеж-
дением в своей нужности обществу, в том, что это последнее существует именно за
счет их труда. Именно выкидывание огромных масс населения из процесса обще-
ственного производства крайне затрудняет выработку этими массами адекватных
концепций преобразования общества.
Торгово-посреднический характер деятельности немалой части современ-
ной мелкой буржуазии, самозанятых и наемных работников делает невозможным
создание этими классами больших и реалистических планов общественных пре-
образований, и имеет своим результатом игнорирование этими классами эконо-
мических и производственых вопросов. Между тем без решения этих вопросов
революции в странах периферийного капитализма обречены топтаться на месте.
Именно это можно видеть, например, в Египте. Народное восстание в начале 2011
года свергло диктатуру Мубарака. К власти пришла самая организованная и спло-
ченная из существовавших политических сил – братья-мусульмане, готовившиеся
к этому часу многие десятилетия и возглавлявшиеся несколькими крупнейшими
оппозиционными мультимиллионерами Египта (например, руководителю братьев-
мусульман Хайрату аль-Шатру принадлежало свыше 100 компаний). Никаких мер
по разрыву с периферийным капитализмом они не предприняли, да и предприни-
мать не собирались, соединяя в своей программе сохранение неограниченного сво-
бодно-рыночного капитализма в экономике с возвратом к тотальному господству
исламского традционализма в политике и культуре. В результате никакие меры по
решению болезненных противоречий египетской действительности не предприни-
мались, а отношение народа к братьям-мусульманам за год поменялось от почти
всеобщей любви до почти всеобщей ненависти. Они были свергнуты новым народ-
ным восстанием, и к власти пришли светские военные, которые тоже никаких мер
по решению болевых вопросов египетской жизни не предпринимали, в результате
чего стала расти ненависть уже к ним, и возрождаться популярность братьев-му-
сульман. Сколько это будет продолжаться и чем кончится, пока никто не знает.
Вне производственного сектора находятся не только разнообразные при-
частные к собственности и власти мелкие буржуа, мелкая буржуазия как управлен-
ческого, так и торгово-посреднического сектора, но и огромные массы самозанятых
и пролетариев. Самозанятые – это трудящиеся, не являющиеся сами наемными ра-
ботниками, но в то же время не распоряжающиеся чужим трудом. Они эксплуа-
тируются государством, мафией, финансовым капиталом, их положение в странах
периферийного капитализма нередко хуже, чем положение имеющего постоянную
работу квалифицированного наемного работника. Они являются аналогом мелких
и мельчайших самостоятельных ремесленников эпохи буржуазных революций 17-
19 веков, тех парижских санкюлотов, кто всю революцию вынес на своих плечах.
В Испании, где было крупнейшее в Европе движение «оккупаев», безрабо-
тица составляет 30%, а среди молодежи не имеют работы более половины. В Египте
на 30 миллионов экономически активного населения 12 миллионов не имеют ра-
боты, а 6 миллионов заняты в мелкой розничной торговле. Высокая безработица
означает хаотизм, потерю квалификации и уверенности в себе, люмпенизацию. Та-
кой слой легок на подъем в тревожные моменыт истории, но для него характерны
эмоциональная неустойчивость и склонность верить политикам-популистам. Глав-
ное – от него сложно ожидать творческой работы по преобразованию экономики и
производства.
Между тем из приведенных цифр по структуре занятости в Египте бро-
сается в глаза, что без модернизации производства, без новой индустриализации
никакая прямая демократия, никакая власть общих собраний и никакой анархо-
коммунизм сами по себе не вытащат из экономического болота общество, гле 2/5
трудоспособного населения не имеют работы, а еще 1/5 меняет шило на мыло. Как
проводить эту индустриализацию так, чтобы не повторился провал «догоняю-
щей индустриализации», которую пытались проводить в странах периферийного
капитализма прогрессивные буржуазные режимы в 1950-1970-е годы, это вопрос
чрезвычайно важный, но отдельный. Здесь скажем только, что, скорее всего, эконо-
мические проблемы стран периферийного капитализма не решаются только в пре-
делах своих стран. Революции в странах зависимого капитализма могут победить,
лишь перерастая во всемирную революцию… Это нужно помнить и ориентировать
именно по всемирной революции свой компас, хотя бы наше суденышко и было вы-
нуждено проделывать всевозможные зигзаги по воле ураганов истории…
Кроме непроизводственного в большинстве случаев характера мелкой бур-
жуазии, самозанятых и наемных рабочих, созданию и принятию массовым дви-
жением революционной социально-экономической программы препятствуют и
другие вещи. Программа, как и что делать, не выработана в теории и не прошла
тем более успешную проверку практикой. Речь идет не об анархо-маниловских фан-
тазиях, как хорошо жить коммунами по 50 человек при анархо-примитивизме, а
о реалистической программе общественных преобразований, основывающейся на
современном уровне развития производительных сил.
Вот, например, конфискация собственности олигархов. Идея хорошая, и
участники массового движения в большинстве своем ничего не имеют против та-
кой меры в отношении по крайней мере тех олигархов, которые были особенно тес-
но связаны со старым режимом. Вопрос в другом. Что делать с этой собственностью
после ее конфискации? Отдать другим, правильным, олигархам? Эти последние не
будут против, конечно. Но что в обществе поменяется от такой смены шила на
мыло? После первого Майдана, в 2004г., «Криворожсталь» была экспроприирована
у зятя Кучмы Пинчука и приватизирована заново, доставшись индийскому концер-
ну «Лакшми Митал». В обществе от этого ничего не поменялось.
Делить между мелкими собственниками? Как показал опыт приватизации в Украи-
не и в России в начале 1990-х годов, мелкие акционеры стремительно, за несколько
лет, теряют свои акции, попадающие в руки крупного капитала.
Отдавать государству? Так, во-первых, государственная собственность в
странах Восточного блока (СССР и т.д.) с блеском провалилась, а во-вторых, отдать
собственность нынешнему государству, т.е. его вороватым и бездарным во всем,
кроме личной наживы, чиновникам, – так это будет ничуть не лучше, чем если она
останется у олигархов. Создавать новое, революционное государство – так пока
еще непонятно, как должно оно функционировать и кто им будет руководить.
Наконец, искать что-то новое и пробовать передавать собственность в
распоряжение органов общественного самоуправления, территориальных громад
и трудовых коллективов? Такая система совершенно не проработана в теории, со-
вершенно непонятно, как может это выглядеть на практике, а небольшой опыт тех
стран, где пытались вводить нечто подобное (титовская Югославия прежде всего)
тоже не внушает оптимизм.
Недостаточно быть против плохого чего-то. Нужно знать, чем это плохое что-то
можно сменить.
Повторим еще раз.
Разрыв с периферийным капитализмом в таких регионах мира, как араб-
ский Восток и Украина, требует по меньшей мере нескольких взаимосвязанных ве-
щей:
1). Слом чиновничье-государственной машины, разгон старой бюрократии и
насквозь коррумпированных силовых структур, переход власти организациям трудя-
щихся по производству и территориям – т.е. местным территориальным общинам и
производственным союзам;
2). Решительная экспроприация крупного капитала, говоря популярным язы-
ком, олигархов; переход экспроприированной собственности в общественное управле-
ние – т.е. в руки организаций трудящихся по производству и территориям;
3) Использование средств, полученных от экспроприации крупного капитала,
на две вещи:
а). Решительную модернизацию производства, приоритет развития науки и
производственного сектора, резкое сокращение до необходимого минимума раздутого
паразитарного третичного сектора, вовлечение занятых в нем людей в общественно
необходимое производство
b). Подъем в результате этого жизненного уровня народных масс, что создаст
потребительский рынок, необходимый для развития промышленного производства.
Эта программа сама по себе ни в коей мере не является программой борь-
бы за бесклассовое общество. Это радикальная буржуазно-демократическая про-
грамма, сама по себе не выходящая за пределы капитализма. Она не предполагает
уничтожение разделения труда, мелкого предпринимательства, товаро-денежных
отношений, т.е. не предполагает уничтожения капитализма как такового.
В то же время это – радикальная революционная антибуржуазная про-
грамма, предполагающая свержение власти паразитической буржуазии, власти оли-
гархов, которые по понятным причинам не пойдут на такие революционные меры.
Что получится в случае реализации подобной революционной программы
– зависит от общей динамики классовой борьбы в мире. Возможны два варианта.
Либо революция сможет перерасти в мировую и, благодаря этому, указанные соци-
альные преобразования станут началом движения к бесклассовому обществу. Либо
в ходе революции будет уничтожен старый правящий класс паразитической буржу-
азии и результатом революции окажется утверждение господства нового правяще-
го класса, который откроет новый цикл прогрессивного развития классового обще-
ства. В этом случае цели революционных социалистов далеко не будут достигнуты,
но общество, по меньшей мере, выберется из состояния гниющего болота и откро-
ется новый период прогрессивного развития, который создаст всякие интересные
возможности для борцов за бесклассовое общество.
Какой из этих вариантов реализуется – мы пока не знаем и знать не можем.
Прогнозы наших великих предшественников слишком часто проваливались, чтобы
сейчас с чистой совестью можно было прогнозировать тенденции общественного
развития на десятилетия вперед и предрекать неизбежную победу бесклассового
общества. Все зависит от динамики общественной борьбы. Единственное, что мы
можем делать – это прилагать наши скромные усилия, чтобы равнодействующая
этой борьбы максимально сместилась, насколько возможно, в сторону всеохваты-
вающего человеческого освобождения.
В случае победы второго варианта, т.е. если украинская революция даст
толчок новому циклу прогрессивного развития эксплуататорского общества, про-
грессивность нового правящего класса, вышедшего из революции, будет опреде-
ляться не тем, что он сам по себе нов, не затронут разложением, агрессивен и бру-
тален. Она станет возможной, лишь если этот класс будет идейным и будет видеть
свой интерес в развитии производительных сил общества. «Братки», во множестве
ворвавшиеся во власть в начале 1990х годов, были энергичны, агрессивны и не-
бесталанны (стать из простого уличного бойца крупнейшим олигархом – для это-
го требовался немалый дар!), но благодаря им слово «элита» может на территории
пост-советского пространства употребляться исключительно в ругательном смыс-
ле. Поручики голицыны и корнеты оболенские по своей жестокости и энергии не
уступали большевистским «комиссарам в пыльных шлемах», только употреблялась
ими эта энергия на битье морд половым, тогда как «комиссары в пыльных шлемах»
направляли ее на прогрессивное развитие общества, властью в котором они стали.
Не брутальность как таковая отличает прогрессивный новый правящий
класс, а ограничение этой брутальности, подчинение ее общей цели и общему ин-
тересу – прогрессивному развитию общества. И возникнуть такой новый прогрес-
сивный правящий класс (говоря языком буржуазной социологии, «новая элита»)
может только в результате великой народной революции, как ее сухой остаток, как
то, что остается, когда испаряется вся теплая влажность революционного энтузиаз-
ма, героизма, братства, прямого народовластия – и остается лишь то, что реально
могло быть сделано на данном этапе каменистого и зазубренного исторического
процесса, процесса, игнорирующего как охранительские утопии консерваторов, так
и бескорыстные фантазии революционных энтузиастов. Он, новый класс, и могиль-
щик всех революционных иллюзий, и реализатор всех реальных революционных
целей. Его не создашь искусственно, «новую элиту» не вырастишь заклинаниями.
Лучшая элита возникает из движений, боровшихся против власти любой элиты.
Но победа нового правящего класса, если дело кончится ей, это вопрос за-
вершающего этапа революции, между тем, как украинская революция, пройдя пер-
вый этап, лишь вступает в этап второй.
Пока что закончился первый этап украинской буржуазно-демократической
революции. Свергнут старый абсолютистский режим, и к власти пришла либераль-
ная буржуазия. Зреет новый этап украинской революции, на котором классы, вы-
ступавшие в качестве союзников на первом этапе, окажутся непримиримыми вра-
гами.
Доверие к президенту Порошенко и к правительству Яценюка и Авакова
среди участников революции подрывается и будет подрываться по нескольким при-
чинам.
1). Новая власть – власть крупной буржуазии – не проводит того. чего от
нее ожидали и ожидают участники революции. Люстрация не проводится, чинов-
ники старого режима не наказываются, контрреволюционные олигархи не экспро-
приируются.
2). Возможно, самое важное. Новая власть не в состоянии выиграть войну.
Постоянные поиски компромисса перемежуются с лихорадочными военными дей-
ствиями. Те, кто воюет с агрессором, снабжаются плохо, и вынуждены снабжаться
за счет общественной благотворительности. Командиры сбегают. Воевать посыла-
ют не настроенных на войну призывников, между тем как рвущихся в бой добро-
вольцев маринуют по тылам.
3). Новая власть пляшет под дуду МВФ и проводит антисоциальные «не-
популярные реформы», бьющие по интересам украинского народа, который делал
революцию совсем не для того, чтобы в очередной раз затягивать пояса ради оплаты
процентов по кредитам МВФ.
Отсюда наблюдается углубление противоречий в лагере революции, стрем-
ление пришедшей к власти либеральной буржуазии разогнать Майдан и поставить
под свой контроль добровольческие батальоны – и растущее раздражение участ-
ников революции, а прежде всего их авангарда – тех. кто воюет за революцию в
Донбассе – раздражение, направленное против новой власти.
Вот что говорится об интересах участвовавших в революции классов и о
неизбежности раскола межклассового революционного блока в опубликованной
на «Хвыле» статье Дмитрия Тарасбуха, представляющей собой редчайший по ны-
нешним временам образец применения классового марксистского анализа (иногда,
впрочем, сомнительного) к разворачивающейся на наших глазах украинской рево-
люции: «Таким образом, мы видим, что в революции принимали участие разные
«классы», с разными целями, с разными интересами: крупная буржуазия (олигар-
хи), средняя буржуазия, мелкая буржуазия, рабочие, деклассированные слои. Цели
у них в революции были и есть разные. Как только свержение Януковича состоя-
лось, так временный компромисс, союз в революции между этими классами рас-
пался. Какие это были разные цели?
У олигархов: сместить Януковича, но все остальное в экономике и политике
Украины оставить по-прежнему. У средней, мелкой буржуазии: провести демокра-
тические реформы, уменьшить налогообложение (узаконенный рэкет со стороны
государства), приблизить экономику, политическую систему Украины к европей-
ским странам, европейским стандартам, уменьшить влияние государства (бюро-
кратии), т.е. больше экономической, политической свободы. У рабочих, мелких
служащих, интеллигенции: произвести радикальное перераспределение власти и
собственности в пользу рабочих, крестьян, интеллигенции, вплоть до национали-
зации собственности олигархов, нажитой преступным путем.
У люмпен-пролетариата: «экспроприация экспроприаторов». Всех воров
прогнать, собственность их «переделить».
Таким образом, мы видим в свершившейся буржуазно-демократической
революции в Украине интересы:
- компрадорской (преступной, ненациональной) буржуазии. Они грабят Украину
как обыкновенную колонию. Они давно живут не в Украине, а на Западе. Там их
собственность, семьи. Эти «неньку» тупо «доят». Это цели, интересы воровские;
- интересы национальной крупной, средней, мелкой буржуазии, заинтересованной в
демократизации Украины. Это цели национальные, демократические, буржуазные;
- интересы рабочих, крестьян, части интеллигенции. Пересмотр итогов грабежа
Украины под ширмой «буржуазной приватизации». Это цели национальные,
демократические, социалистические.
Отсюда вывод: совместить цели, интересы воровские, буржуазные, соци-
алистические у разных классов, разных социальных сил в Украине в принципе не-
возможно. Одни хотят срочного прекращения революции в Украине. Другие хотят
продолжения, углубления революции в Украине по буржуазно-демократическому
пути. Третьи хотят продолжения революции, но на социалистических рельсах, по
пути национализации или перераспределения частной собственности в свою поль-
зу. В Украине мы наблюдаем схожесть украинской буржуазно-демократической ре-
волюции 2014 года с российской февральской буржуазно-демократической револю-
цией 1917-го года. В чем эта схожесть? Революция происходит, углубляется на фоне
войны. Революция 1917г. произошла в России в условиях первой мировой войны
(1914-1918). Февральская революция 2014г. привела к необъявленной войне России
с Украиной.
Февральская революция 1917г. в России практически сразу выявила дво-
евластие, два центра революции: власть буржуазии (Временное правительство),
власть Совета рабочих и солдатских депутатов в Петрограде. Украинская февраль-
ская революция 2014г. выявила также два центра власти: власть олигархии, буржу-
азии (в стенах Верховной Рады, новоизбранный украинский президент, ставленник
олигархии), власть народа- «майдана» в Киеве («Центральная рада сотен Майдана»).
Как и в февральской революции 1917г. в России это двоевластие закончится в чью-
то пользу в результате компромисса или очередного переворота. Либо олигархия
задушит «майдан» как второй центр революции силой. Потому что для олигархов
революция завершилась успешно («семья» Януковича отстранена от власти). Либо
«майдан» в условиях войны свергнет власть олигархии (президента Порошенко,
олигархическую Верховную Раду), добьется новых парламентских, президентских
выборов. Либо на «майдане» верх возьмут сторонники социалистического пути
(национализация собственности олигархов, пересмотр итогов воровской «прива-
тизации» экономики Украины). Либо «майдан» используют в своих интересах дру-
гие олигархи, недовольные победой Порошенко, утратой своей политической, эко-
номической власти (Ю. Тимошенко и другие). Либо результатами хаоса, коллапса
Украины воспользуются соседние страны.
Как и в России в 1917-1918гг. это чревато для Украины гражданской войной
с вовлечением в нее иностранных интервентов (Россия, Запад). Государства в Укра-
ине практически нет, экономика в разрушенном состоянии. Конфликты интересов
не устранены. Политических, экономических компромиссов нет.
Вывод: новый виток противостояния в Украине, новая попытка углубле-
ния революции (или попытка контрреволюции, задушить «майдан», оставить все
по-прежнему) представляется как высокая вероятность. Или буржуазно-демокра-
тическая украинская революция будет углубляться, с риском перехода ее в социа-
листическую фазу, с новыми левыми радикалами, с новыми «большевиками», либо
победит украинская олигархическая контрреволюция». http://hvylya.org/analytics/
politics/nezavershennyiy-harakter-ukrainskoy-revolyutsii.html
Если для Тарасбуха, как буржуазного аналитика, переход революции в со-
циалистическую фазу представляет собой «риск», то на самом деле риском является
застревание революции на нынешней, межклассовой фазе, что, впрочем Тарасбух
понимает.
Важнейщая ошибка в его собственном анализе состоит в том, что он пре-
увеличивает уже достигнутое осознание различными борющимися классами укра-
инского общества своих собственных целей и интересов и в то же время сам сме-
шивает воедино потенциальные цели и интересы разных классов. Участвующие в
революции «рабочие, крестьяне и часть интеллигенции» не дошли еще до осознания
себя особым классом – пролетариатом, чьи цели и интересы противостоят интере-
сам не только олигархов, включая олигархов революционных, но также интересам
и целям средней и мелкой буржуазии. Они еще не выступают за социалистическую
революцию, это слово по-прежнему остается для них пугалом.
В то же время, такая мера, как «национализация собственности олигархов»,
которую Тарасбух указывает в качестве цели участвующих в революции социали-
стических сил, сама по себе не является социалистической мерой. Ведь государство
– это не народ, а отделенный от народа и противостоящий ему чиновничий аппарат.
Не национализация, а социализация средств производства, не огосударствление
их, а их обобществление – вот что станет лозунгом социалистической революции,
когда придет ее время. Практически это означает передачу управления средствами
производства трудовым коллективам, объединенным в масштабах всей страны в
систему общественного самоуправления.
Тем более не является социалистическим требование новых парламент-
ских и президентских выборов. Ведь парламенты и президенты – это по природе
своей неподконтрольная народу бюрократическая власть. Социалистические силы
должны будут отстаивать переход управления всей страной в руки майданов на тер-
ритории и на производстве и созыв Всеукраинского съезда делегатов от Майданов
как высшего органа власти в стране. Но до этого еще очень далеко. Поэтому вер-
немся к участвующим в революции буржуазным силам. Пока что – их время. Если
мы рассматриваем социально-экономические программы участвующих в револю-
ции классовых сил, нельзя не обратить внимание на интересные идеи, бродящие у
наиболее революционной части украинской буржуазии – у группы Коломойского,
управляющей сейчас неформальной столицей украинского Юго-Востока – Днепро-
петровском. Вот какое интересное сообщение можно, например, прочитать на сайте
новостного агентства УНИАН:
«Коломойский предагает конфисковать имущество олигархов, поддержи-
вающих террористов.
Об этом, по словам замгубернатора Днепропетровщины Бориса Филатова,
Коломойский заявил во время обсуждения ситуации в стране. «…Сидим, обсужда-
ем текущую ситуацию в области и стране. Прямо сейчас. И тут ИВК говорит: Госу-
дарство сегодня просто обязано провести конфискацию имущества, заводов, акций
сторонников сепаратизма. Всех тех, кто финансировал и продолжает финансиро-
вать террор в стране», – сообщил Филатов на своей странице в Фейсбук. «Вдумайся,
мало того, что они уперли на бесконкурсной основе, фактически бесплатно, десятки
заводов, энергокомпаний, Укртелеком, но сегодня за счет этих предприятий Януко-
вич и его приспешники фактически спонсируют убийство наших граждан», – до-
бавил Коломойский. Филатов также отметил, что на вопрос, куда и кому передавать
это изъятое имущество, Коломойский ответил, что имущество может быть передано
в Акционерное общество, где акционерами будут участники АТО и родственники
погибших. “В специальное ОАО, в котором акционерами будут участники АТО, ве-
тераны, родственники погибших. А как ты думаешь? Почему одни должны умирать
за свою страну, а другие продолжать жировать? Ты вообще понимаешь, КАКИЕ во-
просы начнут задавать парни власти, когда вернутся с фронта?”, – заявил, по словам
Филатова, Коломойский. Кроме того, Филатов добавил, что Геннадий Корбан, при-
сутствовавший на встрече, заявил о готовности «придумать схему реализации этой
идеи».
Те, кто помнит историю Великой Французской революции, сразу же увидит
аналогию обсуждаемых в окружении Коломойского мер с вантозскими декретами,
принятыми по докладу Сен-Жюста Конвентом 8 и 13 вантоза II года Республики
(26 февраля и 3 марта 1794 г.). Эти декреты предусматривали конфискацию соб-
ственности врагов народа, изменников и заговорщиков и раздел ее между честными
малоимущими патриотами, доказавшими на фронтах свою преданность Отечеству.
Вантозские декреты плохо исполнялись, а после контррреволюционного перево-
рота 9 термидора вообще были отменены. Но до того они хотя бы были приняты.
Станет ли идея Коломойского, Филатова и Корбана законом – вопрос интересный.
Но ждать этого не приходится от нынешней Верховной Рады, которая не провела
никаких решительных мер по конфискации имущества клана Януковича и по лю-
страции высококопоставленных чиновников. Однако на близящемся новом этапе
революции идея может оказаться весьма востребованной – с некоторой даже веро-
ятностью, что под конфискацию попадут капиталы и революционных олигархов.
Вообще, идея о конфискации капиталов «донецкой группы» пользуется у
революционных буржуа из Днепропетровска упорной популярностью. Отстаивает
ее, например, упоминавшийся Геннадий Корбан, одна из самых интересных, навер-
ное, личностей нынешнего, буржуазного этапа революции:
«В команде Игоря Коломойского считают, что имущество “донецких”, близ-
ких к семье Януковича, “должно быть передано народу”, но уточняют, что о Ринате
Ахметове речь не идет. Об этом в интервью Новой газете рассказал “правая рука”
губернатора Днепропетровщины Геннадий Корбан. Корбан предлагает “разделять
донецких”: “Среди них есть те, кто стоял последние годы у власти, имеются в виду
Янукович, Пшонка и компания. И они сыграли основную роль в раскачке Донбасса,
они финансировали ее, этим занимался в первую очередь сын Януковича… и есть
Ахметов и его люди”…По мнению Корбана, Ахметов сейчас вообще не управляет
ситуацией на Донбассе.
Относительно идеи отобрать собственность у донецких “серый кардинал”
клана “днепропетровских” отметил:
“Это сейчас еще всего лишь дискуссия. Но да, есть масса собственности:
предприятия, шахты, все остальное, что принадлежит семье Януковича и его близ-
ким соратникам. Поэтому прежде всего речь мы ведем о них, кто откровенно грабил
страну, и собственность их должна по справедливости принадлежать народу…” “А
какая будет форма (владения) и как это будет выглядеть юридически, как осуще-
ствить передачу — это второй вопрос и отдельный механизм. Его надо думать,
прорабатывать. И мы дискутируем”, — добавил он.
На замечание, что многие восприняли эту дискуссию именно как намек Ри-
нату Ахметову, Корбан сказал: “Что поделать, нас не совсем правильно поняли”. В
свою очередь Борис Филатов сообщил, что ему звонил партнер Ахметова Новицкий
и спрашивал: “Что вы имели в виду?”. “А имеется в виду то, что украдено у госу-
дарства, у налогоплательщиков, и те бизнесы, та недвижимость и заводы, которые
были украдены людьми, поддерживающими террористов. А если кто-то думает о
пересмотре приватизационных процессов, то, наверное, это не наша компетенция”,
— отметил Корбан.