afa-punk-23
31-05-2016 17:23:15
Анархисты в современной России
Анархо-кухня, музыка, искусство, семья, политика: все, чем живут анархисты сегодня
Анархистов люди, не вовлеченные в эту культуру, часто представляют сумасшедшими панками, орущими на демонстрациях и бьющими витрины магазинов. Это, конечно, совсем не так. Мы постарались развеять мифы, которые уже давно возникли вокруг этой контркультуры. Мы не претендуем на всеобъемлющее исследование. Нашей целью было показать, чем живут анархисты в современной России, и дать слово тем, кто является частью этой маргинальной группы.
«Анархизм не хаос», — вопреки устоявшимся предрассудкам прочитали мы на стикере в ЦТИ «Фабрика». Мифов об этом общественно-политическом течении сложилось уже довольно много. Кто-то считает, что анархия — это хаос, для других — это утопия, третьи уверены, что анархия противоречит человеческой природе: людям нужен лидер, кто-то, кто будет их направлять и принимать за них решения. Анархисты же уверенны в сознательности общества — именно отсюда вытекает их идея отрицания государства как института. Анархисты выступают за равенство, самоуправление и отсутствие дискриминации.
Анархисты всегда ассоциируются с масштабными политическими акциями и массовыми мероприятиями. Самым важным таким событиям группа ультралевых считает Первомай. Этот праздник имеет исторический бэкграунд: 1 мая 1886 года чикагские рабочие организовали массовую забастовку с требованием установить 8-часовой рабочий день. 4 мая 1886 года они устроили митинг-протест на площади Хеймаркет, в результате чего полиция открыла огонь по рабочим. Восемь анархистов были арестованы, четверо из них — повешены.
В анархизме нет и не может быть единообразной идеологической доктрины, это течение очень неоднородно. Есть, например, анархо-коммунисты, анархо-синдикалисты, анархо-капиталисты, анархо-индивидуалисты и множество других ответвлений. «Анархо-капиталисты и анархо-индивидуалисты ближе к либертарианцам. Они маргинальны даже внутри маргинальной анархической среды», — замечает исследователь анархизма Александр Бидин. По его мнению, современный российский анархизм — результат культурного и идейного экспорта из Европы и США, который был произведен в 90-е годы. «В конце 80-х годов основу этого сообщества составляли студенты-историки, которые в спецхранах читали книги про анархизм. Позже ими была создана конфедерация анархо-синдикалистов, из которых вышел ряд известных людей. Относительно современная формация возникла только в конце 90-х — начале 2000-х. Это было связано с разными движениями: с экологическим и антифашистским, например», — говорит Бидин про становление анархизма в России.
Течение образовалось — потребовались символы для обозначения себя в среде левых. Самый известный знак анархизма — это черный флаг.
Влад Тупикин (журналист, анархист)
Черный флаг подняли впервые во Франции в ноябре 1831 года в Лионе во время восстания ткачей. На флаге было написано: «Жить работая или умереть сражаясь!». На следующем восстании в Лионе в 1834 году подняли уже красный флаг. Вообще красный и черный использовались как цвета флагов революционного движения. Анархистский стандарт, красно-черная диагональ на флаге, был придуман в Испании в 1930-е годы. Есть еще черно-зеленый (у Зеленого блока — прим. автора) и черно-фиолетовый (у анархо-феминисток — прим. автора) флаги. Считается, что букву «А» в кружочке как символ анархизма придумали во Франции. Среди анархо-синдикалистов широко распространен такой символ, как черная кошка со вздыбленной спиной в состоянии ярости и с поднятым хвостом. Это идет из англоязычной терминологии, когда дикие, нелегальные забастовки назывались «wild cat`s strike», то есть «забастовка дикой кошки». Анархо-феминистки любят Пеппи Длинный Чулок. У анархо-антифа есть тоже своя символика — это два флажка: черный и красный. Появился этот знак в Германии в 1920-е годы. «Antifaschistische Aktion» — это было одно из подразделений красных. Такие же изображения можно увидеть на предвыборных плакатах Германии конца 1920 — начала 1930-х годов. Тогда, правда, там было два красных флага. Еще один символ анархо-антифа — это три стрелки вверх слева направо в круге. Это тоже идет из Германии 1920-х годов.
ЧТО ТАКОЕ АНАРХО-КООПЕРАТИВ И КАК ОН РАБОТАЕТ
Небольшая кухня, где стены, холодильники и вытяжка обклеены стикерами анархистской и панк-тематики с надписями в основном на немецком. Тихая музыка. Приятный запах овощей и соусов. Света готовит веганские роллы и фалафель, Леша (или Масел, как его чаще называют друзья) режет овощи, прихлебывая из бутылки «Ессентуки». Даня, щеголяя в шапке, которую нашел как-то на Невском, моет посуду. Нет боссов и нет подчиненных, которые бы вздрагивали при одной мысли о надвигающейся проверке; но каждый делает свое дело, не ожидая какой-то команды сверху. Так работает кооператив «Горизонталь» в Лофт Проекте ЭТАЖИ. Там тусуется часть Питера, которую привыкли называть субкультурщиками: панки, феминистки, хипстеры, анархисты.
Мы встретились с Лешей на улице при входе в ЭТАЖИ. Высокий, с дредами, тоннелями в ушах и татуировками по всему телу, из которых первой мне бросилась в глаза анархистская черная «А» на правом запястье. Говорить хотели о музыке, но получилось обо всем.
«Анархизм — это единственное, что пока работает и никого не оскорбляет. Должно быть в обществе взаимодействие между людьми на равных правах», — говорит Леша о своих политических взглядах, скручивая сигарету.
— Как ты вообще пришел к анархизму?
— Я просто встречал нужных людей. И они оказали влияние на формирование образа моих мыслей. В детстве, например, я участвовал в одной православной скаутской организации. Я думаю, в дальнейшем это сильно повлияло на мои взгляды о церкви.
— Ты атеист?
— И да и нет. Мне, например, интересно язычество. Я понимаю, что не будет солнца — не будет ничего. Против добровольных жертвоприношений я тоже ничего не имею, но вообще это уже слишком, конечно. Также я интересуюсь астрофизикой. В какой-то момент она просто перевернула мое отношение к внешнему миру. Раньше я был просто панком, то есть понимал, что есть какая-то проблема с этой системой. И как панк, я ее просто ненавидел. Потом встретил людей анархических мировоззрений, и они сильно на меня повлияли. Я начал интересоваться, смотреть, читать, нашел для себя много ответов на вопросы, которые всегда меня волновали.
«В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ ПОЯВИЛОСЬ НЕСКОЛЬКО УСЛОВНО ГОВОРЯ АНАРХО-КООПЕРАТИВОВ, УЧАСТНИКИ КОТОРЫХ ПРИДЕРЖИВАЮТСЯ ЛЕВЫХ ВЗГЛЯДОВ. НАПРИМЕР, В МОСКВЕ ОТКРЫЛСЯ КООПЕРАТИВ „CЛАДЕНЬКИЙ“, В ПИТЕРЕ — „НАБУХШАЯ ФАСОЛИНКА“»
Леша закуривает сигарету и начинает говорить о музыке: «Есть на российской панк-сцене анархо-политизированные группы. Например, „Бригадир“. Но на самом деле необязательно, чтобы группа прямо пела какие-то призывы к революции, можно и по-другому выражать свои взгляды. А участники просто при этом будут анархистами».
Сам он играет в двух метал-группах — «Искра жизни» и " Tlaloc". Музыка для Леши — это скорее возможность заняться благотворительностью, чем заработок. Деньги с концертов, которые проходят то в каких-то клубах, то в лесу, то на сквотах, обычно идут либо на помощь политзаключенным, либо в приюты, либо еще на какие-то хорошие дела.
Тема кооперативов сейчас становится довольно популярна. Это организации, которые основаны на принципах самоуправления и горизонтальности. Здесь царит равноправие и взаимовыручка. В Петербурге помимо «Горизонтали» есть, например, швейный кооператив «Швемы». Появился он в 2015 году. Сначала это был просто художественный проект, затем из него вырос кооператив, где распределение прибыли происходит в соответствии со сделанной работой. Работают здесь и анархистки, и феминистки, нет какой-то единой идеологии; это просто проект, построенный по принципам кооператива.
«В последнее время появилось несколько условно говоря анархо-кооперативов, участники которых придерживаются левых взглядов. Например, в Москве открылся кооператив «Сладенький», в Питере — «Набухшая фасолинка» (веганский фаст-фуд — прим. автора), «Швемы» (швейный кооператив — прим. автора), — рассказывает Даня.
«Я РАБОТАЮ ЗДЕСЬ УЖЕ ПОЛТОРА ГОДА И ЗНАЮ ТОЧНО, ЧТО, ЕСЛИ С ЭТИМ МЕСТОМ КОГДА-НИБУДЬ ЧТО-ТО ПРОИЗОЙДЕТ, Я НИКОГДА УЖЕ НЕ БУДУ РАБОТАТЬ НА КОГО-ТО»
«Как проект „Горизонталь“ взял свое начало в 2012 году, в августе. Идея создать кооператив пришла после того, как мы поработали в другом кафе, — вступает в разговор Леша. — Там было условное начальство, но мы сами определяли что и как делать. Это было в прикольном месте. Стеклянная терраса, светлый зал. Правда, кухня эта быстро закрылась из-за проблем с арендаторами, и тогда мы решили делать что-то свое».
Сейчас в коллективе все очень сильно поменялось. Из первоначального состава осталось всего три человека. Кто-то просто не смог работать в такой системе, кому-то показалось, что все это очень сложно. Хотя система на самом деле прозрачная: выручка делится поровну между всеми участниками кооператива, также выплачивается премия, которая высчитывается по количеству отработанных дней. Нет лимита по тому, как часто ты можешь отлучаться. График работы обычно составляется в соответствии с тем, как кому удобно.
«Но вот Маселю было удобно отсутствовать, поэтому мне удобно работать третьи сутки подряд, — смеется Даня. — Я работаю здесь уже полтора года и знаю точно, что, если с этим местом когда-нибудь что-то произойдет, я никогда уже не буду работать на кого-то.
У «Горизонтали» уже давно появились свои постоянные посетители, которые знают меню кооператива наизусть и даже готовы помогать продуктами. «Есть те, кто ходит к нам постоянно, есть просто те, кто проходит мимо и утомляет нас своими странными вопросами типа: «Крыша — это наверх?» — смеется Леша, когда в очередной раз кто-то подходит к раздаточному окошку.
АНАРХИСТ С ТАТУИРОВКОЙ FCDF
Сначала мы долго не могли найти Рината, но потом в глаза бросилась яркая татуировка с буквой «А» в кружочке, и мы поняли, что этот тот самый, кого мы ищем. На правом плече у него свеча, освещающая анархию, — это срок за идею. Коктейль Молотова — бунт. 63/46 — это по номерам букв английского алфавита «F», «C», «D», «F», что означает: «Fuck capitalism, destroy fascism».
Народу в тот день в центре Москвы было много из-за грядущих праздников и чертовски хорошей погоды. Все места в Александровском саду были заняты, мы расположились на лавочках, напротив Кремля. Тема нашего разговора была как раз «подходящей» для выбранной локации.
Ринат — молодой человек 31 года с севера России. В Москве он проездом, приехал сюда на Первомай. Пока у него есть свободное время, он согласился поговорить с нами о «его анархизме». История «его анархизма» началась еще в 2006-м, когда, попав на «какую-то акцию», встретил там анархистов, взял у них газету и, прочитав ее, понял, что это его. Потом сразу пошел в питерскую библиотеку и набрал много разных книг по анархизму — читал и конспектировал. В основном, это была классика: Кропоткин («Хлеб и воля»), Бакунин.
Ринат ни от кого не скрывает, что он анархист. Да и на работе «всем пофиг». «Некоторые из моих начальников в общих чертах понимают, что это, но особо не заморачиваются», — замечает Ринат.
У Рината в запасе есть множество историй, связанных с его анархистской деятельностью. Он участвовал в различных питерских акциях и признается, что «самый крутой Первомай» был все в том же 2006-м: «Дошли до Аничкова моста и уже на середине идем и видим, что скоро будет конец, надо уже разворачиваться. Быстренько зажигаем фаеры, единоросы сразу расступились. Мы кричим-кричим, ждем, что нас сразу буду вязать. Менты все это время вообще ничего не делали, только по рации что-то друг другу передавали. Они не знали, что делать — нештатная ситуация».
«Я ДАВНО ПОНЯЛ, ЧТО ИЗ ВСЕХ МЕТОДОВ АГИТАЦИИ, КАРТИНКИ, КОМИКСЫ — САМЫЙ ЛЕГКИЙ ПУТЬ К ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ»
Ринат написал книгу «Живущие протестом» под псевдонимом Фрай Шрифтштелер. В ней в том числе описывается и эта акция. Половина книги — описание его жизни в Питере, другая — в тюрьме и на зоне. Отсидел он за нанесение ножевых ранений одному из участников несанкционированного «Русского марша». После того, как Ринат освободился, он сделал себе несколько цветных татуировок.
Кроме писательской деятельности Ринат еще может похвастаться ведением блога на Youtube. Он снимает и монтирует видео в основном на социальную проблематику. Монтаж киноматериала — еще одно его хобби. Он как-то даже пытался делать мультики и анимацию с целью продвижения своих идей. «Просто я давно понял, что из всех методов агитации, картинки, комиксы — самый легкий путь к человеческого сознания. Так как в недвижимую картинку много смысла не вложишь, надо делать видео» — говорит Ринат.
АНАРХИЗМ И ПОЛИТЗЕКИ
Тихий двор в центре Москвы. Владимир Акименков, в прошлом осужденный по Болотному делу, вытаскивает из рюкзака кипу писем от политзаключенных, от Асташина (Иван Асташин — политзаключенный, обвиняемый в создании и руководстве не существовавшей в реальности организацией «АБТО», признанной террористической и запрещенной Московским городским судом — прим. автора) до Павленского. Одному человеку он еще даже не успел ответить. «Переписка такой и должна быть, либо плотная, либо никакая, — замечает Владимир. — Приходишь в библиотеку. Посещаемость библиотек, к счастью для меня, стала низкой. Почти пустой читальный зал — тихо и спокойно. Сидишь и пишешь письма политзекам».
«Для меня анархизм — это свободное общество, общество сознательных людей, которые не перекладывают ответственность на дядей, мусоров, президентов, а берут жизнь в свои руки», — говорит анархо-коммунист о своих политических взглядах. По его мнению, в последнее время многие люди левели из-за событий в России и в Украине. Кто-то же, наоборот, сдвинулся вправо, потому что не смог проанализировать происходящее в мире. «Мне к анархизму помогли прийти собственная рефлексия, переживание, „пропускание“ через себя того, что происходило и на воле, и в тюрьме. Я стал „чернеть“, анархизироваться еще до того, как меня посадили. Этот процесс активно продолжился в тюрьме и завершился уже после моего освобождения. Из проектов и людей, которые затянули меня влево, я хочу отметить существовавшую тогда „Вольницу“ и ранее левевшее украинское движение „Автономный Опир“, а также моих товарищей по несчастью, анархистов Лешу Полиховича и Степу Зимина, — они замечательные люди. Ребята изначально были анархистами, и я сдвинулся влево в том числе в ходе бесед с ними в автозаках и на сборках в СИЗО», — рассказывает Владимир.
Владимир называет себя анархо-коммунистом, не признает не-коллективистских течений в анархизме и находит общий язык далеко не со всеми людьми, обозначающими себя как анархисты. "Для некоторых анархизм сводится к субкультурным концертам, кормлению бомжей или фриганству. Однако это не имеет отношения к борьбе за новое общество",— замечает Владимир.
«КАК АНАРХИСТ, Я СТАРАЮСЬ ПОМОГАТЬ РЕАЛЬНЫМ ОППОНЕНТАМ И ПРАВЯЩЕГО В РОССИИ РЕЖИМА, И ГОСУДАРСТВА ВООБЩЕ»
Заниматься помощью политзаключенным «болотник» начал задолго до событий мая 2012 года. «Плотно же занялся этим после своего освобождения, и моя нагрузка только растет, — говорит Владимир. — Сейчас у меня более сорока подопечных: от „болотников“ до приморских партизан, от узников совести до инсургентов». Сейчас существует достаточно большое количество проектов, которые помогают политзаключенным. Например, «Комитет 6 мая», ССП (Союз солидарности с политзаключенными — прим. автора), АЧК (Анархический Черный Крест — прим. автора), а также спецпроекты на платформе «Открытой России» или других организаций. Владимир осознанно решил «работать» один, чтобы иметь свободу действий и некую независимость.
«Я могу использовать свое имя во благо так называемым „непопулярным“, „неформатным“ политзаключенным», — замечает Владимир. Ведь политузниками, с подачи ряда организаций, обычно признают довольно узкий круг людей. Кроме этого, есть проблема с тем, что люди порой помогают узникам-единомышленникам, обходя вниманием других политзаключенных. Либералы, например, охотнее жертвуют деньги либералам, при этом многие не готовы даже понимать суть дел, касающихся кого-то более левого или более правого.
— Ты готов помогать всем? Сможешь, например, помогать националисту?
—Я не буду помогать практикующему реакционеру. При этом есть националисты, которые для борьбы с государством и капиталом сделали гораздо больше, чем многие так называемые левые или какие-то анархо-субкультурщики. Как анархист, я стараюсь помогать реальным оппонентам и правящего в России режима, и государства вообще.
Владимир часто помогает тем, кого «Мемориал» и другие правозащитные организации политзаключенными не признали. Помощь политзаключенным включает в себя краудфандинг, то есть привлечение средств через личные контакты, сбор денег на митингах, в социальных сетях, переписку с осужденными, посещение судов, привлечение общественного внимания к каким-то историям, решение бытовых вопросов, нахождение подъемных для выходящего на свободу политзека. «Эта тягучая, но интересная и немаловажная рутина, которая по ответственности и по загруженности превышает работу. Это серьезная деятельность», — замечает Владимир.
Каждое письмо политзаключенному — это определенная эмоциональная отдача, тем более не понятно, пройдет ли сообщение цензуру колонии или СИЗО и сможет ли осужденный написать ответ. Но Владимир пишет много писем, и не только тем, кого знает лично. Например, с Костенко и Ильей Романовым Акименков никогда не виделся. Самая плотная переписка у Владимира происходит с другом Иваном Асташиным. «Глубина отношений с узниками, конечно, разная, не со всеми завязывается настолько мощная переписка, как с Ваней», — говорит «болотник».
На вопрос о том, доходят ли до адресатов деньги, предназначенные для политзаключенных, Владимир реагирует очень серьезно. Он достает из рюкзака две плотно исписанные различными расчетами тетради. «Здесь каждая копейка учтена. Можно и посмотреть ход средств в электронном виде, и поинтересоваться у людей, жертвовующих на материальную помощь и получающих ее», — добавляет Акименков.
«С ЖЕНОЙ У НАС БЫЛ ОДИН ПРОЕКТ — ОСВОБОЖДЕНИЕ МЕНЯ ИЗ ТЮРЬМЫ»
Веселый, с самокатом в руках и очень серьезным взглядом — таким Алексей Полихович, в прошлом осужденный по Болотному делу, показался нам при встрече. «Анархизм — это не столько о политике, сколько о кодексе определенных ценностей. Анархисты — ведь это не партия, поэтому очень часто у всех какая-то своя анархия», — рассказывает Алексей о своих политических взглядах. При этом Полихович выделяет несколько базисных идей для всех анархистов: антииерархичность, антигосударственность и антикапитализм. Себя «болотник» определяет как левого, добавляя, что очень обще его можно отнести к анархо-коммунистам. К анархизму Полихович пришел через гуманистический, а затем и политизированный антифашизм.
Полихович с женой Таней и друзьями • Фото: Александр Барошин / из личного архива Алексея Полиховича
«Разница между всеми направлениями анархизма не столько в идейных расхождениях, сколько в тактиках», — говорит Полихович. По его словам, есть, например, анархисты, которым ближе аффинити-группы (автономная группа — прим. автора), реализация идей фримаркетов или кормление бездомных. «Когда у тебя есть, например, 20 ячеек, в которых нет четко выраженного лидера, то их сложно уничтожить. В этом и слабость анархистов, и одновременно их сила. Но в России это больше работает как слабость, потому что у нас очень мало анархистов», — замечает он.
Анархизм затрагивает все сферы жизни: и политическую, и социальную, и экономическую, при этом чаще мы все-таки говорим об анархизме как о общественно-политическом течении. И все-таки анархисты — это очень странные политики, они отрицают любые формы государственного присутствия, и поэтому никогда не смогут образовать реальную партию. Сейчас в среде левых происходят постоянные конфликты, расколы, что отражается и на анархистской средев том числе, но все же, чтобы стать политической силой, по мнению Алексея, анархистам нужно объединяться.
«АНАРХИСТЫ СКЕПТИЧЕСКИ ОТНОСЯТСЯ КО ВСЕМ ИНСТИТУТАМ, В ТОМ ЧИСЛЕ К ИНСТИТУТУ БРАКА. НЕ ВАЖНО, КАКИЕ ОТНОШЕНИЯ НАС СВЯЗЫВАЮТ — С ЖЕНОЙ У НАС БЫЛ ОДИН ПРОЕКТ — ОСВОБОЖДЕНИЕ МЕНЯ ИЗ ТЮРЬМЫ, И ОН ВРОДЕ УДАЛСЯ»
На вопрос о том, каким видят анархисты общество будущего и как мы будем жить без четко выраженного лидера, у Полиховича ответ есть. «В идеальном мире анархистов все объединены по коммунам, — считает он, добавляя при этом, что это идеальная модель для анархо-коммуниста (анархо-примитивист же скажет, что нужно всем в лесу жить). — Мне, например, не нужен человек, который будет мне говорить, что делать. Я понимаю пределы своей деятельности: моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека».
Фото: Александр Барошин / из личного архива Алексея Полиховича
Построить общество таких сознательных людей не просто. Алексей это тоже понимает: «Нужно людей учить объединяться, но при этом не оглядываться в поисках Удальцова, Навального или Путина».
Взгляды Алексея Полиховича разделяет его жена, Татьяна. Поженились они в июне 2013 года в СИЗО-2 «Бутырка», где «болотник» отбывал наказание. «Вообще анархисты скептически относятся ко всем институтам, в том числе к институту брака. Зачем людям оформлять свои отношения, если и так все хорошо. Мы оформили, потому что я находился в тюрьме, и Тане было проще таким образом добиваться свиданий, проще осуществлять мою защиту, — рассказывает Алексей. — Не важно, какие отношения нас связывают — важно, что мы можем сделать вместе или по отдельности для общего дела. С женой у нас был один проект — освобождение меня из тюрьмы, и он вроде удался».
АНАРХИСТ, КОТОРЫЙ ПОЕТ
Сегодня музыкант Владимир, он же Укроп, сам не выступает, а организует концерт в очень атмосферном, а, главное, подходящем для этого месте — в московском арт-кафе «Дождь-Мажор». На стенах цветные граффити с Мэрилин Монро и шахматной доской во всю стену.
Обычно он устраивает мероприятия благотворительного характера. Например, один панк-рокер разбился на мотоцикле и ему ампутировали ногу — Укроп тут как тут. Устроили концерт, собрали деньги и помогли. Недавно он также делал концерт для помощи Ильдару Дадину, Петру Павленскому. Скоро он поедет в «Электросталь» помогать собирать деньги на приют для животных.
Фото: Карина Меркурьева
«Мы стараемся делать мероприятия с какой-то полезной штукой. Это только одна из многих вещей субкультурных — создание какого-то своего пространства, культивирование взаимопомощи, солидарности. Вся эта панк-культура дает массу навыков, которые очень ценны в капиталистическом обществе. Всегда можно найти себе работу техником по звуку, по свету. Все это дает массу социальных связей и подработок. Так или иначе ты знаешь массу людей, у которых есть машины, потому что группы надо возить. Знаешь клубы, где можно организовать концерт», — рассказывает Укроп.
Сейчас он выступает вместе с другом в составе группы «Политзек». «Самая главная цель человека в жизни — самореализация. Оттачивать мастерство и приносить его на благо людям — считает музыкант. — Например, такие проекты, как Википедия и Линукс делаются высококвалифицированными профессионалами за „бесплатно“. Они зарабатывают сначала деньги и потом делают более крутую работу, более эффективную и бесплатно, для всех. И это будущее мировой экономики, когда люди будут что-то делать не с целью получения прибыли, а для того, чтобы реализовать себя и на благо всех».
«НАГРАДОЙ ЗА ВЫСТУПЛЕНИЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ТВОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ. Я КАК ГИТАРИСТ РАДУЮСЬ ИГРЕ НА ГИТАРЕ. И ТАК У ВСЕХ ДОЛЖНО БЫТЬ. ЭТО РАБОТА, КОТОРАЯ ДЕЛАЕТСЯ ЗА БЕСПЛАТНО И ВОПРЕКИ ВСЕМУ»
Владимир пришел в анархизм, когда ему было лет 17 — и так там и остался. Начал на митинги ходить, интересоваться различными собраниями и литературой: «Если глубоко посмотреть в анархизм, то это целая философское течение, о котором еще говорил Диоген Лаэртский. Есть анархизм и азиатского типа — Лао-Цзы. Во все времена ставился под сомнение интерес государства, и люди задавались вопросом, каким образом государство может превалировать над интересом личности. Государство начало требовать у населения все больше и больше денег, чтобы те отдавали их в казну, а потом сказало: „Мы самые главные, теперь не важно, что вы работаете. Вы работаете, чтобы у нас был золотой трон“. Государство постепенно пришло к тому, что оно больше берет ресурсов, чем сохраняет. Государственный интерес всегда ставился под сомнение. Эта мысль развивалась тем быстрее и интенсивнее, чем больше государство оказывало давление, чем глубже внедрялось в жизнь людей: позволяло себе арестовывать кого-нибудь. Об этом писали Кафка, Кропоткин, Бакунин, Прудон. В России у государства репрессивный характер. Неудивительно, что чем жестче какая-то проблема над тобой давлеет, тем больше ты ей сопротивляешься. Конечно, в разное время эта идея уменьшения влияния интересов государства на личность приобретала разные характеры: от грубого индивидуалистического, когда один человек восстает против машины, и заканчивая грубым коллективистским. Все говорят, что мы создадим такое новое общество, где будут такие формации, при которых государство не будет над нами давлеть. Анархизм говорит как раз о том, что мы не должны делать из личности авторитета для себя».
Фото: Карина Меркурьева
Возвращаясь к теме своей музыкальной и организаторской деятельности, Укроп замечает, что никакие группы не получают гонорары, но не оплачивать им дорогу — признак плохого тона.
«Плохо относятся к тем, кто выступает за деньги. Зачем им это надо? Но это также важный момент мотивации. Если я выступаю за деньги — плевать, как я сыграю, главное — сколько я заработаю. Заработал много — хорошо выступил, заработал мало — плохо выступил, но на самом деле не так. Наградой за выступление должно быть твое выступление. Я как гитарист радуюсь игре на гитаре. И так у всех должно быть. Это работа, которая делается за бесплатно и вопреки всему, — говорит Владимир. — Я работаю техником по связям, вывожу татуировки лазером, ремонтами занимаюсь. У меня нет какого-то стабильного дохода. Я часто кому-то помогаю, и мне часто помогают. Это решает половину моих денежных проблем. Например, я не плачу за зубного, но зато я вожу зубного на машине, встречаю из аэропорта. Это моя подруга. И таких людей у меня очень много».
АНАРХИЯ И ИСКУССТВО
Фильм «Тряпичный союз» во многом про него — про художика Валеру Chtak. Мы пришли к нему в студию в ЦТИ «Фабрика», в его собственный центр искусства. Вместо обоев на стенах некоторые из его продуктов его творчества. «Кстати, в самом фильме мои картины мелькают — все, что рисует там Андрей, нарисовал я для съемок. Местецкий (режиссер картины — прим. автора) — вообще мой лучший друг. Он как-то ко мне пришел, мы о чем-то там разговаривали и я ему говорю: „Я вот нашел старую свою дневниковую или аудиозапись, когда мне было еще лет 15, наверное“».
Фото: Карина Меркурьева
Еще тогда он все время настаивал на анархии. Это было вроде как повторения мантры для него: «Анархизм — это способ исповедования какой-то идеологии. Сюда можно приплести панков, например, татуировки „А“ в кружочке. Но это не мои люди. То есть ирокез — это классно, но это не анархия».
«Его анархия» — это убежденность людей в том, что сотрудничество или какое-либо общее дело может никем не регулироваться сверху. Это анархистский способ, который ведет к созданию чего-то «классного, креативного». Валере нравится эта идея анархии, что никто никому ничего не должен. Оставьте человека в покое, что называется.
По мнению художника, самая лучшая книжка, которая позволяет почувствовать и понять, что такое анархизм — «На ножах со всем существующим» Альфредо Бонанно. Это, так называемый, повстанческий анархизм.
Фото: Карина Меркурьева
«Наше производство будет не частью системы, когда все должно быть сделано к сроку (и не понятно почему так), а будем поступать в соответствии с критерием радости и счастья человека. Это скорее левый, антикапиталистический анархизм. Я же анархо-капиталист и анархо-индивидуалист».
Первое что произошло в его жизни как художника — это бариккада на Большой Никитской в 1998 году. С этой акции начинается в его жизни современное искусство. «Все это так или иначе происходило еще под левый гомон. Мы с Шуриком Корневым, бывшим Радеком (общество, группа художников, культурных активистов — прим. автора), например, однажды участвовали в одной майской манифестации в 2001-м. Мы тогда шли в колонне с лозунгом: „Долой царя!“. Тогда никто вообще не понимал, что такое „царь“. Вообще, как говорил Альфонс Карр (французский журналист — прим. автора): „Сколько бы мир не менялся, он все равно останется тем же“. Поэтому нет смысла проводить всякие революции, проливать кровь. Это бессмысленно. Весь мир разрушим насилием, но в результате ничего не получим».
Автор: Карина Меркурьева
Источник: http://yodnews.ru/2016/05/24/anarchy
Анархо-кухня, музыка, искусство, семья, политика: все, чем живут анархисты сегодня
Скрытый текст: :
Анархистов люди, не вовлеченные в эту культуру, часто представляют сумасшедшими панками, орущими на демонстрациях и бьющими витрины магазинов. Это, конечно, совсем не так. Мы постарались развеять мифы, которые уже давно возникли вокруг этой контркультуры. Мы не претендуем на всеобъемлющее исследование. Нашей целью было показать, чем живут анархисты в современной России, и дать слово тем, кто является частью этой маргинальной группы.
«Анархизм не хаос», — вопреки устоявшимся предрассудкам прочитали мы на стикере в ЦТИ «Фабрика». Мифов об этом общественно-политическом течении сложилось уже довольно много. Кто-то считает, что анархия — это хаос, для других — это утопия, третьи уверены, что анархия противоречит человеческой природе: людям нужен лидер, кто-то, кто будет их направлять и принимать за них решения. Анархисты же уверенны в сознательности общества — именно отсюда вытекает их идея отрицания государства как института. Анархисты выступают за равенство, самоуправление и отсутствие дискриминации.
Анархисты всегда ассоциируются с масштабными политическими акциями и массовыми мероприятиями. Самым важным таким событиям группа ультралевых считает Первомай. Этот праздник имеет исторический бэкграунд: 1 мая 1886 года чикагские рабочие организовали массовую забастовку с требованием установить 8-часовой рабочий день. 4 мая 1886 года они устроили митинг-протест на площади Хеймаркет, в результате чего полиция открыла огонь по рабочим. Восемь анархистов были арестованы, четверо из них — повешены.
В анархизме нет и не может быть единообразной идеологической доктрины, это течение очень неоднородно. Есть, например, анархо-коммунисты, анархо-синдикалисты, анархо-капиталисты, анархо-индивидуалисты и множество других ответвлений. «Анархо-капиталисты и анархо-индивидуалисты ближе к либертарианцам. Они маргинальны даже внутри маргинальной анархической среды», — замечает исследователь анархизма Александр Бидин. По его мнению, современный российский анархизм — результат культурного и идейного экспорта из Европы и США, который был произведен в 90-е годы. «В конце 80-х годов основу этого сообщества составляли студенты-историки, которые в спецхранах читали книги про анархизм. Позже ими была создана конфедерация анархо-синдикалистов, из которых вышел ряд известных людей. Относительно современная формация возникла только в конце 90-х — начале 2000-х. Это было связано с разными движениями: с экологическим и антифашистским, например», — говорит Бидин про становление анархизма в России.
Течение образовалось — потребовались символы для обозначения себя в среде левых. Самый известный знак анархизма — это черный флаг.
Влад Тупикин (журналист, анархист)
Черный флаг подняли впервые во Франции в ноябре 1831 года в Лионе во время восстания ткачей. На флаге было написано: «Жить работая или умереть сражаясь!». На следующем восстании в Лионе в 1834 году подняли уже красный флаг. Вообще красный и черный использовались как цвета флагов революционного движения. Анархистский стандарт, красно-черная диагональ на флаге, был придуман в Испании в 1930-е годы. Есть еще черно-зеленый (у Зеленого блока — прим. автора) и черно-фиолетовый (у анархо-феминисток — прим. автора) флаги. Считается, что букву «А» в кружочке как символ анархизма придумали во Франции. Среди анархо-синдикалистов широко распространен такой символ, как черная кошка со вздыбленной спиной в состоянии ярости и с поднятым хвостом. Это идет из англоязычной терминологии, когда дикие, нелегальные забастовки назывались «wild cat`s strike», то есть «забастовка дикой кошки». Анархо-феминистки любят Пеппи Длинный Чулок. У анархо-антифа есть тоже своя символика — это два флажка: черный и красный. Появился этот знак в Германии в 1920-е годы. «Antifaschistische Aktion» — это было одно из подразделений красных. Такие же изображения можно увидеть на предвыборных плакатах Германии конца 1920 — начала 1930-х годов. Тогда, правда, там было два красных флага. Еще один символ анархо-антифа — это три стрелки вверх слева направо в круге. Это тоже идет из Германии 1920-х годов.
ЧТО ТАКОЕ АНАРХО-КООПЕРАТИВ И КАК ОН РАБОТАЕТ
Небольшая кухня, где стены, холодильники и вытяжка обклеены стикерами анархистской и панк-тематики с надписями в основном на немецком. Тихая музыка. Приятный запах овощей и соусов. Света готовит веганские роллы и фалафель, Леша (или Масел, как его чаще называют друзья) режет овощи, прихлебывая из бутылки «Ессентуки». Даня, щеголяя в шапке, которую нашел как-то на Невском, моет посуду. Нет боссов и нет подчиненных, которые бы вздрагивали при одной мысли о надвигающейся проверке; но каждый делает свое дело, не ожидая какой-то команды сверху. Так работает кооператив «Горизонталь» в Лофт Проекте ЭТАЖИ. Там тусуется часть Питера, которую привыкли называть субкультурщиками: панки, феминистки, хипстеры, анархисты.
Мы встретились с Лешей на улице при входе в ЭТАЖИ. Высокий, с дредами, тоннелями в ушах и татуировками по всему телу, из которых первой мне бросилась в глаза анархистская черная «А» на правом запястье. Говорить хотели о музыке, но получилось обо всем.
«Анархизм — это единственное, что пока работает и никого не оскорбляет. Должно быть в обществе взаимодействие между людьми на равных правах», — говорит Леша о своих политических взглядах, скручивая сигарету.
— Как ты вообще пришел к анархизму?
— Я просто встречал нужных людей. И они оказали влияние на формирование образа моих мыслей. В детстве, например, я участвовал в одной православной скаутской организации. Я думаю, в дальнейшем это сильно повлияло на мои взгляды о церкви.
— Ты атеист?
— И да и нет. Мне, например, интересно язычество. Я понимаю, что не будет солнца — не будет ничего. Против добровольных жертвоприношений я тоже ничего не имею, но вообще это уже слишком, конечно. Также я интересуюсь астрофизикой. В какой-то момент она просто перевернула мое отношение к внешнему миру. Раньше я был просто панком, то есть понимал, что есть какая-то проблема с этой системой. И как панк, я ее просто ненавидел. Потом встретил людей анархических мировоззрений, и они сильно на меня повлияли. Я начал интересоваться, смотреть, читать, нашел для себя много ответов на вопросы, которые всегда меня волновали.
«В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ ПОЯВИЛОСЬ НЕСКОЛЬКО УСЛОВНО ГОВОРЯ АНАРХО-КООПЕРАТИВОВ, УЧАСТНИКИ КОТОРЫХ ПРИДЕРЖИВАЮТСЯ ЛЕВЫХ ВЗГЛЯДОВ. НАПРИМЕР, В МОСКВЕ ОТКРЫЛСЯ КООПЕРАТИВ „CЛАДЕНЬКИЙ“, В ПИТЕРЕ — „НАБУХШАЯ ФАСОЛИНКА“»
Леша закуривает сигарету и начинает говорить о музыке: «Есть на российской панк-сцене анархо-политизированные группы. Например, „Бригадир“. Но на самом деле необязательно, чтобы группа прямо пела какие-то призывы к революции, можно и по-другому выражать свои взгляды. А участники просто при этом будут анархистами».
Сам он играет в двух метал-группах — «Искра жизни» и " Tlaloc". Музыка для Леши — это скорее возможность заняться благотворительностью, чем заработок. Деньги с концертов, которые проходят то в каких-то клубах, то в лесу, то на сквотах, обычно идут либо на помощь политзаключенным, либо в приюты, либо еще на какие-то хорошие дела.
Тема кооперативов сейчас становится довольно популярна. Это организации, которые основаны на принципах самоуправления и горизонтальности. Здесь царит равноправие и взаимовыручка. В Петербурге помимо «Горизонтали» есть, например, швейный кооператив «Швемы». Появился он в 2015 году. Сначала это был просто художественный проект, затем из него вырос кооператив, где распределение прибыли происходит в соответствии со сделанной работой. Работают здесь и анархистки, и феминистки, нет какой-то единой идеологии; это просто проект, построенный по принципам кооператива.
«В последнее время появилось несколько условно говоря анархо-кооперативов, участники которых придерживаются левых взглядов. Например, в Москве открылся кооператив «Сладенький», в Питере — «Набухшая фасолинка» (веганский фаст-фуд — прим. автора), «Швемы» (швейный кооператив — прим. автора), — рассказывает Даня.
«Я РАБОТАЮ ЗДЕСЬ УЖЕ ПОЛТОРА ГОДА И ЗНАЮ ТОЧНО, ЧТО, ЕСЛИ С ЭТИМ МЕСТОМ КОГДА-НИБУДЬ ЧТО-ТО ПРОИЗОЙДЕТ, Я НИКОГДА УЖЕ НЕ БУДУ РАБОТАТЬ НА КОГО-ТО»
«Как проект „Горизонталь“ взял свое начало в 2012 году, в августе. Идея создать кооператив пришла после того, как мы поработали в другом кафе, — вступает в разговор Леша. — Там было условное начальство, но мы сами определяли что и как делать. Это было в прикольном месте. Стеклянная терраса, светлый зал. Правда, кухня эта быстро закрылась из-за проблем с арендаторами, и тогда мы решили делать что-то свое».
Сейчас в коллективе все очень сильно поменялось. Из первоначального состава осталось всего три человека. Кто-то просто не смог работать в такой системе, кому-то показалось, что все это очень сложно. Хотя система на самом деле прозрачная: выручка делится поровну между всеми участниками кооператива, также выплачивается премия, которая высчитывается по количеству отработанных дней. Нет лимита по тому, как часто ты можешь отлучаться. График работы обычно составляется в соответствии с тем, как кому удобно.
«Но вот Маселю было удобно отсутствовать, поэтому мне удобно работать третьи сутки подряд, — смеется Даня. — Я работаю здесь уже полтора года и знаю точно, что, если с этим местом когда-нибудь что-то произойдет, я никогда уже не буду работать на кого-то.
У «Горизонтали» уже давно появились свои постоянные посетители, которые знают меню кооператива наизусть и даже готовы помогать продуктами. «Есть те, кто ходит к нам постоянно, есть просто те, кто проходит мимо и утомляет нас своими странными вопросами типа: «Крыша — это наверх?» — смеется Леша, когда в очередной раз кто-то подходит к раздаточному окошку.
АНАРХИСТ С ТАТУИРОВКОЙ FCDF
Сначала мы долго не могли найти Рината, но потом в глаза бросилась яркая татуировка с буквой «А» в кружочке, и мы поняли, что этот тот самый, кого мы ищем. На правом плече у него свеча, освещающая анархию, — это срок за идею. Коктейль Молотова — бунт. 63/46 — это по номерам букв английского алфавита «F», «C», «D», «F», что означает: «Fuck capitalism, destroy fascism».
Народу в тот день в центре Москвы было много из-за грядущих праздников и чертовски хорошей погоды. Все места в Александровском саду были заняты, мы расположились на лавочках, напротив Кремля. Тема нашего разговора была как раз «подходящей» для выбранной локации.
Ринат — молодой человек 31 года с севера России. В Москве он проездом, приехал сюда на Первомай. Пока у него есть свободное время, он согласился поговорить с нами о «его анархизме». История «его анархизма» началась еще в 2006-м, когда, попав на «какую-то акцию», встретил там анархистов, взял у них газету и, прочитав ее, понял, что это его. Потом сразу пошел в питерскую библиотеку и набрал много разных книг по анархизму — читал и конспектировал. В основном, это была классика: Кропоткин («Хлеб и воля»), Бакунин.
Ринат ни от кого не скрывает, что он анархист. Да и на работе «всем пофиг». «Некоторые из моих начальников в общих чертах понимают, что это, но особо не заморачиваются», — замечает Ринат.
У Рината в запасе есть множество историй, связанных с его анархистской деятельностью. Он участвовал в различных питерских акциях и признается, что «самый крутой Первомай» был все в том же 2006-м: «Дошли до Аничкова моста и уже на середине идем и видим, что скоро будет конец, надо уже разворачиваться. Быстренько зажигаем фаеры, единоросы сразу расступились. Мы кричим-кричим, ждем, что нас сразу буду вязать. Менты все это время вообще ничего не делали, только по рации что-то друг другу передавали. Они не знали, что делать — нештатная ситуация».
«Я ДАВНО ПОНЯЛ, ЧТО ИЗ ВСЕХ МЕТОДОВ АГИТАЦИИ, КАРТИНКИ, КОМИКСЫ — САМЫЙ ЛЕГКИЙ ПУТЬ К ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ»
Ринат написал книгу «Живущие протестом» под псевдонимом Фрай Шрифтштелер. В ней в том числе описывается и эта акция. Половина книги — описание его жизни в Питере, другая — в тюрьме и на зоне. Отсидел он за нанесение ножевых ранений одному из участников несанкционированного «Русского марша». После того, как Ринат освободился, он сделал себе несколько цветных татуировок.
Кроме писательской деятельности Ринат еще может похвастаться ведением блога на Youtube. Он снимает и монтирует видео в основном на социальную проблематику. Монтаж киноматериала — еще одно его хобби. Он как-то даже пытался делать мультики и анимацию с целью продвижения своих идей. «Просто я давно понял, что из всех методов агитации, картинки, комиксы — самый легкий путь к человеческого сознания. Так как в недвижимую картинку много смысла не вложишь, надо делать видео» — говорит Ринат.
АНАРХИЗМ И ПОЛИТЗЕКИ
Тихий двор в центре Москвы. Владимир Акименков, в прошлом осужденный по Болотному делу, вытаскивает из рюкзака кипу писем от политзаключенных, от Асташина (Иван Асташин — политзаключенный, обвиняемый в создании и руководстве не существовавшей в реальности организацией «АБТО», признанной террористической и запрещенной Московским городским судом — прим. автора) до Павленского. Одному человеку он еще даже не успел ответить. «Переписка такой и должна быть, либо плотная, либо никакая, — замечает Владимир. — Приходишь в библиотеку. Посещаемость библиотек, к счастью для меня, стала низкой. Почти пустой читальный зал — тихо и спокойно. Сидишь и пишешь письма политзекам».
«Для меня анархизм — это свободное общество, общество сознательных людей, которые не перекладывают ответственность на дядей, мусоров, президентов, а берут жизнь в свои руки», — говорит анархо-коммунист о своих политических взглядах. По его мнению, в последнее время многие люди левели из-за событий в России и в Украине. Кто-то же, наоборот, сдвинулся вправо, потому что не смог проанализировать происходящее в мире. «Мне к анархизму помогли прийти собственная рефлексия, переживание, „пропускание“ через себя того, что происходило и на воле, и в тюрьме. Я стал „чернеть“, анархизироваться еще до того, как меня посадили. Этот процесс активно продолжился в тюрьме и завершился уже после моего освобождения. Из проектов и людей, которые затянули меня влево, я хочу отметить существовавшую тогда „Вольницу“ и ранее левевшее украинское движение „Автономный Опир“, а также моих товарищей по несчастью, анархистов Лешу Полиховича и Степу Зимина, — они замечательные люди. Ребята изначально были анархистами, и я сдвинулся влево в том числе в ходе бесед с ними в автозаках и на сборках в СИЗО», — рассказывает Владимир.
Владимир называет себя анархо-коммунистом, не признает не-коллективистских течений в анархизме и находит общий язык далеко не со всеми людьми, обозначающими себя как анархисты. "Для некоторых анархизм сводится к субкультурным концертам, кормлению бомжей или фриганству. Однако это не имеет отношения к борьбе за новое общество",— замечает Владимир.
«КАК АНАРХИСТ, Я СТАРАЮСЬ ПОМОГАТЬ РЕАЛЬНЫМ ОППОНЕНТАМ И ПРАВЯЩЕГО В РОССИИ РЕЖИМА, И ГОСУДАРСТВА ВООБЩЕ»
Заниматься помощью политзаключенным «болотник» начал задолго до событий мая 2012 года. «Плотно же занялся этим после своего освобождения, и моя нагрузка только растет, — говорит Владимир. — Сейчас у меня более сорока подопечных: от „болотников“ до приморских партизан, от узников совести до инсургентов». Сейчас существует достаточно большое количество проектов, которые помогают политзаключенным. Например, «Комитет 6 мая», ССП (Союз солидарности с политзаключенными — прим. автора), АЧК (Анархический Черный Крест — прим. автора), а также спецпроекты на платформе «Открытой России» или других организаций. Владимир осознанно решил «работать» один, чтобы иметь свободу действий и некую независимость.
«Я могу использовать свое имя во благо так называемым „непопулярным“, „неформатным“ политзаключенным», — замечает Владимир. Ведь политузниками, с подачи ряда организаций, обычно признают довольно узкий круг людей. Кроме этого, есть проблема с тем, что люди порой помогают узникам-единомышленникам, обходя вниманием других политзаключенных. Либералы, например, охотнее жертвуют деньги либералам, при этом многие не готовы даже понимать суть дел, касающихся кого-то более левого или более правого.
— Ты готов помогать всем? Сможешь, например, помогать националисту?
—Я не буду помогать практикующему реакционеру. При этом есть националисты, которые для борьбы с государством и капиталом сделали гораздо больше, чем многие так называемые левые или какие-то анархо-субкультурщики. Как анархист, я стараюсь помогать реальным оппонентам и правящего в России режима, и государства вообще.
Владимир часто помогает тем, кого «Мемориал» и другие правозащитные организации политзаключенными не признали. Помощь политзаключенным включает в себя краудфандинг, то есть привлечение средств через личные контакты, сбор денег на митингах, в социальных сетях, переписку с осужденными, посещение судов, привлечение общественного внимания к каким-то историям, решение бытовых вопросов, нахождение подъемных для выходящего на свободу политзека. «Эта тягучая, но интересная и немаловажная рутина, которая по ответственности и по загруженности превышает работу. Это серьезная деятельность», — замечает Владимир.
Каждое письмо политзаключенному — это определенная эмоциональная отдача, тем более не понятно, пройдет ли сообщение цензуру колонии или СИЗО и сможет ли осужденный написать ответ. Но Владимир пишет много писем, и не только тем, кого знает лично. Например, с Костенко и Ильей Романовым Акименков никогда не виделся. Самая плотная переписка у Владимира происходит с другом Иваном Асташиным. «Глубина отношений с узниками, конечно, разная, не со всеми завязывается настолько мощная переписка, как с Ваней», — говорит «болотник».
На вопрос о том, доходят ли до адресатов деньги, предназначенные для политзаключенных, Владимир реагирует очень серьезно. Он достает из рюкзака две плотно исписанные различными расчетами тетради. «Здесь каждая копейка учтена. Можно и посмотреть ход средств в электронном виде, и поинтересоваться у людей, жертвовующих на материальную помощь и получающих ее», — добавляет Акименков.
«С ЖЕНОЙ У НАС БЫЛ ОДИН ПРОЕКТ — ОСВОБОЖДЕНИЕ МЕНЯ ИЗ ТЮРЬМЫ»
Веселый, с самокатом в руках и очень серьезным взглядом — таким Алексей Полихович, в прошлом осужденный по Болотному делу, показался нам при встрече. «Анархизм — это не столько о политике, сколько о кодексе определенных ценностей. Анархисты — ведь это не партия, поэтому очень часто у всех какая-то своя анархия», — рассказывает Алексей о своих политических взглядах. При этом Полихович выделяет несколько базисных идей для всех анархистов: антииерархичность, антигосударственность и антикапитализм. Себя «болотник» определяет как левого, добавляя, что очень обще его можно отнести к анархо-коммунистам. К анархизму Полихович пришел через гуманистический, а затем и политизированный антифашизм.
Полихович с женой Таней и друзьями • Фото: Александр Барошин / из личного архива Алексея Полиховича
«Разница между всеми направлениями анархизма не столько в идейных расхождениях, сколько в тактиках», — говорит Полихович. По его словам, есть, например, анархисты, которым ближе аффинити-группы (автономная группа — прим. автора), реализация идей фримаркетов или кормление бездомных. «Когда у тебя есть, например, 20 ячеек, в которых нет четко выраженного лидера, то их сложно уничтожить. В этом и слабость анархистов, и одновременно их сила. Но в России это больше работает как слабость, потому что у нас очень мало анархистов», — замечает он.
Анархизм затрагивает все сферы жизни: и политическую, и социальную, и экономическую, при этом чаще мы все-таки говорим об анархизме как о общественно-политическом течении. И все-таки анархисты — это очень странные политики, они отрицают любые формы государственного присутствия, и поэтому никогда не смогут образовать реальную партию. Сейчас в среде левых происходят постоянные конфликты, расколы, что отражается и на анархистской средев том числе, но все же, чтобы стать политической силой, по мнению Алексея, анархистам нужно объединяться.
«АНАРХИСТЫ СКЕПТИЧЕСКИ ОТНОСЯТСЯ КО ВСЕМ ИНСТИТУТАМ, В ТОМ ЧИСЛЕ К ИНСТИТУТУ БРАКА. НЕ ВАЖНО, КАКИЕ ОТНОШЕНИЯ НАС СВЯЗЫВАЮТ — С ЖЕНОЙ У НАС БЫЛ ОДИН ПРОЕКТ — ОСВОБОЖДЕНИЕ МЕНЯ ИЗ ТЮРЬМЫ, И ОН ВРОДЕ УДАЛСЯ»
На вопрос о том, каким видят анархисты общество будущего и как мы будем жить без четко выраженного лидера, у Полиховича ответ есть. «В идеальном мире анархистов все объединены по коммунам, — считает он, добавляя при этом, что это идеальная модель для анархо-коммуниста (анархо-примитивист же скажет, что нужно всем в лесу жить). — Мне, например, не нужен человек, который будет мне говорить, что делать. Я понимаю пределы своей деятельности: моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека».
Фото: Александр Барошин / из личного архива Алексея Полиховича
Построить общество таких сознательных людей не просто. Алексей это тоже понимает: «Нужно людей учить объединяться, но при этом не оглядываться в поисках Удальцова, Навального или Путина».
Взгляды Алексея Полиховича разделяет его жена, Татьяна. Поженились они в июне 2013 года в СИЗО-2 «Бутырка», где «болотник» отбывал наказание. «Вообще анархисты скептически относятся ко всем институтам, в том числе к институту брака. Зачем людям оформлять свои отношения, если и так все хорошо. Мы оформили, потому что я находился в тюрьме, и Тане было проще таким образом добиваться свиданий, проще осуществлять мою защиту, — рассказывает Алексей. — Не важно, какие отношения нас связывают — важно, что мы можем сделать вместе или по отдельности для общего дела. С женой у нас был один проект — освобождение меня из тюрьмы, и он вроде удался».
АНАРХИСТ, КОТОРЫЙ ПОЕТ
Сегодня музыкант Владимир, он же Укроп, сам не выступает, а организует концерт в очень атмосферном, а, главное, подходящем для этого месте — в московском арт-кафе «Дождь-Мажор». На стенах цветные граффити с Мэрилин Монро и шахматной доской во всю стену.
Обычно он устраивает мероприятия благотворительного характера. Например, один панк-рокер разбился на мотоцикле и ему ампутировали ногу — Укроп тут как тут. Устроили концерт, собрали деньги и помогли. Недавно он также делал концерт для помощи Ильдару Дадину, Петру Павленскому. Скоро он поедет в «Электросталь» помогать собирать деньги на приют для животных.
Фото: Карина Меркурьева
«Мы стараемся делать мероприятия с какой-то полезной штукой. Это только одна из многих вещей субкультурных — создание какого-то своего пространства, культивирование взаимопомощи, солидарности. Вся эта панк-культура дает массу навыков, которые очень ценны в капиталистическом обществе. Всегда можно найти себе работу техником по звуку, по свету. Все это дает массу социальных связей и подработок. Так или иначе ты знаешь массу людей, у которых есть машины, потому что группы надо возить. Знаешь клубы, где можно организовать концерт», — рассказывает Укроп.
Сейчас он выступает вместе с другом в составе группы «Политзек». «Самая главная цель человека в жизни — самореализация. Оттачивать мастерство и приносить его на благо людям — считает музыкант. — Например, такие проекты, как Википедия и Линукс делаются высококвалифицированными профессионалами за „бесплатно“. Они зарабатывают сначала деньги и потом делают более крутую работу, более эффективную и бесплатно, для всех. И это будущее мировой экономики, когда люди будут что-то делать не с целью получения прибыли, а для того, чтобы реализовать себя и на благо всех».
«НАГРАДОЙ ЗА ВЫСТУПЛЕНИЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ТВОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ. Я КАК ГИТАРИСТ РАДУЮСЬ ИГРЕ НА ГИТАРЕ. И ТАК У ВСЕХ ДОЛЖНО БЫТЬ. ЭТО РАБОТА, КОТОРАЯ ДЕЛАЕТСЯ ЗА БЕСПЛАТНО И ВОПРЕКИ ВСЕМУ»
Владимир пришел в анархизм, когда ему было лет 17 — и так там и остался. Начал на митинги ходить, интересоваться различными собраниями и литературой: «Если глубоко посмотреть в анархизм, то это целая философское течение, о котором еще говорил Диоген Лаэртский. Есть анархизм и азиатского типа — Лао-Цзы. Во все времена ставился под сомнение интерес государства, и люди задавались вопросом, каким образом государство может превалировать над интересом личности. Государство начало требовать у населения все больше и больше денег, чтобы те отдавали их в казну, а потом сказало: „Мы самые главные, теперь не важно, что вы работаете. Вы работаете, чтобы у нас был золотой трон“. Государство постепенно пришло к тому, что оно больше берет ресурсов, чем сохраняет. Государственный интерес всегда ставился под сомнение. Эта мысль развивалась тем быстрее и интенсивнее, чем больше государство оказывало давление, чем глубже внедрялось в жизнь людей: позволяло себе арестовывать кого-нибудь. Об этом писали Кафка, Кропоткин, Бакунин, Прудон. В России у государства репрессивный характер. Неудивительно, что чем жестче какая-то проблема над тобой давлеет, тем больше ты ей сопротивляешься. Конечно, в разное время эта идея уменьшения влияния интересов государства на личность приобретала разные характеры: от грубого индивидуалистического, когда один человек восстает против машины, и заканчивая грубым коллективистским. Все говорят, что мы создадим такое новое общество, где будут такие формации, при которых государство не будет над нами давлеть. Анархизм говорит как раз о том, что мы не должны делать из личности авторитета для себя».
Фото: Карина Меркурьева
Возвращаясь к теме своей музыкальной и организаторской деятельности, Укроп замечает, что никакие группы не получают гонорары, но не оплачивать им дорогу — признак плохого тона.
«Плохо относятся к тем, кто выступает за деньги. Зачем им это надо? Но это также важный момент мотивации. Если я выступаю за деньги — плевать, как я сыграю, главное — сколько я заработаю. Заработал много — хорошо выступил, заработал мало — плохо выступил, но на самом деле не так. Наградой за выступление должно быть твое выступление. Я как гитарист радуюсь игре на гитаре. И так у всех должно быть. Это работа, которая делается за бесплатно и вопреки всему, — говорит Владимир. — Я работаю техником по связям, вывожу татуировки лазером, ремонтами занимаюсь. У меня нет какого-то стабильного дохода. Я часто кому-то помогаю, и мне часто помогают. Это решает половину моих денежных проблем. Например, я не плачу за зубного, но зато я вожу зубного на машине, встречаю из аэропорта. Это моя подруга. И таких людей у меня очень много».
АНАРХИЯ И ИСКУССТВО
Фильм «Тряпичный союз» во многом про него — про художика Валеру Chtak. Мы пришли к нему в студию в ЦТИ «Фабрика», в его собственный центр искусства. Вместо обоев на стенах некоторые из его продуктов его творчества. «Кстати, в самом фильме мои картины мелькают — все, что рисует там Андрей, нарисовал я для съемок. Местецкий (режиссер картины — прим. автора) — вообще мой лучший друг. Он как-то ко мне пришел, мы о чем-то там разговаривали и я ему говорю: „Я вот нашел старую свою дневниковую или аудиозапись, когда мне было еще лет 15, наверное“».
Фото: Карина Меркурьева
Еще тогда он все время настаивал на анархии. Это было вроде как повторения мантры для него: «Анархизм — это способ исповедования какой-то идеологии. Сюда можно приплести панков, например, татуировки „А“ в кружочке. Но это не мои люди. То есть ирокез — это классно, но это не анархия».
«Его анархия» — это убежденность людей в том, что сотрудничество или какое-либо общее дело может никем не регулироваться сверху. Это анархистский способ, который ведет к созданию чего-то «классного, креативного». Валере нравится эта идея анархии, что никто никому ничего не должен. Оставьте человека в покое, что называется.
По мнению художника, самая лучшая книжка, которая позволяет почувствовать и понять, что такое анархизм — «На ножах со всем существующим» Альфредо Бонанно. Это, так называемый, повстанческий анархизм.
Фото: Карина Меркурьева
«Наше производство будет не частью системы, когда все должно быть сделано к сроку (и не понятно почему так), а будем поступать в соответствии с критерием радости и счастья человека. Это скорее левый, антикапиталистический анархизм. Я же анархо-капиталист и анархо-индивидуалист».
Первое что произошло в его жизни как художника — это бариккада на Большой Никитской в 1998 году. С этой акции начинается в его жизни современное искусство. «Все это так или иначе происходило еще под левый гомон. Мы с Шуриком Корневым, бывшим Радеком (общество, группа художников, культурных активистов — прим. автора), например, однажды участвовали в одной майской манифестации в 2001-м. Мы тогда шли в колонне с лозунгом: „Долой царя!“. Тогда никто вообще не понимал, что такое „царь“. Вообще, как говорил Альфонс Карр (французский журналист — прим. автора): „Сколько бы мир не менялся, он все равно останется тем же“. Поэтому нет смысла проводить всякие революции, проливать кровь. Это бессмысленно. Весь мир разрушим насилием, но в результате ничего не получим».
Автор: Карина Меркурьева
Источник: http://yodnews.ru/2016/05/24/anarchy
Скрытый текст: :