afa-punk-23
19-03-2017 09:22:52
Полемика с виртуальной стеной
В конце своей жизни французский мыслитель Мишель Фуко пришел к исследованию такого понятия, как "парессия". Оно было взято из древнегреческой философии и обозначает в переводе примерно следующее: "истина, правда, прямое высказывание." Мы не будем глубоко вдаваться во внутренние связи этого понятия с контекстом древнегреческой культуры и не ставим своей целью анализ применения Мишелем Фуко его в построении своих поздних философских измышлений и дискурсивных практик. Нас интересует только одно из значений этого термина, а именно "прямое высказывание", и связь его с праксиcом социального конструирования в условиях "реальной уличной политики", когда право на смысловой речевой акт распределяется между участниками полемического пространства, которым является площадь, как символ центра городской общественной жизни.
Площадь (Агора) стала в последние несколько лет новым фантазмом, как для симулятивной виртуальной реальности(в понимании Жана Бодрийяра), так и для знаковой системы общественно-политической жизни. Конечно, и ранее масса исторических событий происходила в центрах городов всего мира, учитывая и интересующие нас радикальные акции политического толка, как то бунты и восстания, вспомним хотя бы восстание декабристов на Сенатской площади или выступление китайской молодежи на площади Тяньаньмэнь. Но если весь 20 век прошел под знаком конструирования символического тела Революции, которая как призрак преследовала интеллектуалов и политиков всего мира, и включала в себя массу событийных актов, как-то «гражданская война», «захват коммуникаций», «военное противостояние систем», «идеологическая ангажированность», «шпионаж», то после крушения Берлинской стены и распада СССР, мир оказался в совершенно новой исторической ситуации. Полемика вокруг концепта «конца истории» и различных теорий гомогенной глобализации смыслового и информационного пространства западным миром идет уже 25 лет, и мы оставим ее в стороне. Примем как данность, что западная политико-экономическая система явилась моральным победителем в длительном противостоянии с социалистическим лагерем и смогла на некоторое время навязать свою повестку почти всему миру. Это утверждение также весьма спорно и спекулятивно, но отрицать явление развития глобальной экономической и политической системы, базирующейся на схожих принципах, мы тоже не можем (ЕС, ВТО, ШОС и т.д.). Также, мы не можем оставить в стороне всеобщее проникновение структур массовых коммуникаций практически во все уголки планеты. Это породило уникальную ситуацию, когда капитализм стал универсальной мировой системой, практически подавив все очаги смыслового сопротивления. Буквально за два десятилетия мир тотально погрузился в символическое поле ценностей, сформированных в нескольких культурных очагах цивилизации, что хорошо описано в любой философской литературе, касающейся ситуации постмодерна(речь идет о Рорти, Деррида, Бодрияйре, Лиотаре и др.).
Уничтожение Врага, коим являлся для США и Западной Европы Советский Союз, путем прямого политического самоубийства («главная катастрофа XX века») оставило весь мир в ситуации «недоумения». Пустота, образовавшаяся на месте чудища, ощетинившегося ядерными боеголовками, одной из модификаций которых в НАТО дали эсхатологическое название (Сатана), стала заполняться сточными водами «мгновенных сенсаций». Как указал в своем эссе «Войны в заливе не было» Жан Бодрийяр, мир оказался погружен в состояние непроходящего саспенса (напряженного ожидания). Но если раньше он был конкретизирован и зафиксирован на одном фантоме «страшного русского коммунизма», что давало некоторый катарсис в каждой политической разрядке между политическими лагерями, то теперь напряжение стало навязчивым и непонятным. Субъект стал поражен синдромом рассеянного внимания, который принесли с собой бурное развитие телевидения и интернета. Точки смыслового напряжения покрыли за 20 лет буквально всю планету, которая впервые обнаружила себя в информационном пространстве, как «поле глобальной игры», в которую теперь включены абсолютно все, благодаря развитию средств личной коммуникации. Если раньше «терроризм», «маньяк», «гражданское столкновение», «религиозный фундаментализм», «педофил», «хакеры», «банковские кризисы», «вирусы» являлись событийными актами переживания общественных масс, то в условиях отсутствия концентрированного Зла, они превратились в фон для непрекращающегося кошмара повседневной охоты за сенсационным информационным поводом.
Такая ситуация дала новую информационную обертку для ряда феноменов, которые перекочевали из структур старого мира в новую реальность. В условиях обнуления истории для общественных масс, которые буквально за 10 лет с разбега погрузились в миф о «золотом веке потребления» и гомогенности информационного пространства, когда ночной Окленд одномоментно оказывается в «бытии-здесь-и-сейчас» с выставками современного искусства в Венеции и показами мод в Париже, социальная борьба, которая, естественно, никуда не делась, начала мутировать, адаптируясь к ситуации временного и пространственного разрыва между желанием события и его прямым осуществлением. Если раньше весть о революциях вдохновляла людей на расстоянии и давала повод для исторического оптимизма, то в условия нулевого времени и мгновенной коммуникации любой акт классового неповиновения властям превратился в буффонаду, которая стала вызывать любые чувства, кроме солидарности и желания сражаться. Симулякр всеобщего riot porn стал всемирным мемом, начиная с Сиэтла 1999 года и официального рождения движения антиглобализма (альтерглобализма).
Сам этот термин, навязанный СМИ, показал всю смысловую антиномию, в которую погрузились социальные движения от Южной Америки до Северной Европы. В условиях капиталистического изобилия социальный протест стал порнографическим актом, обнажая всю двуличность и лицемерие людей, которые фотографируют бунт, ставший абсолютно бессмысленным, а потом разбредаются по домам, где обсуждают его в социальных сетях. Если для революционера первой половины XX века его деятельность была единственным способом выживания(революционное подполье), то спустя сто лет бунтарь стал заложником своего образа жизни, который девальвировался до уровня прямых социальных функций, как то «бить витрины, сжигать машины, красть видеотехнику», благодаря интернету и телевидению. «Поколение одного клика», родившееся в 2007 году с легкой руки новой иконы мирового капитализма Стива Джобса и развивавшееся под чутким наблюдением ведущих корпораций США (Facebook, Google, Apple и др.), свело ситуацию к точке абсолютного смыслового нуля. Теперь скорость передачи данных стала настолько угрожающей, что изображение окончательно заменило собой смысл. Процессы, о которых предупреждали европейские и американские мыслители в 60-80-х годах XX века, вошли в стадию своего завершения.
Однако, начиная с 2011 года, ситуация неожиданно вышла из-под контроля. Арабская весна и ряд выступлений на площадях всего Ближнего Востока и Северной Африки породили новый фантом всемирного Зла, который воскресил похороненные призраки 20-ней давности. В течение всех попыток социального бунта, которые проходили в нулевые годы XXI века на Западе, СМИ довольно спокойно купировали смысловую часть восстаний простым аргументом о спокойствии граждан, как высшей ценности цивилизованного(западного) мира. Но дьявол, как всегда это бывает, крылся в деталях. Восстал против мировой несправедливости Другой, который был до этого фигурой исключения для «homo informaticus нового глобального порядка». Люди, которые были информационном фоном для диктаторов и принцев, вдруг обрели голос и заговорили на неведомом до этого языке. Парессия, то есть прямое смысловое высказывание «здесь-и-сейчас» как феномен, получила новый голос в истории, который стал для мировых столиц откровением и изменил правила игры. Тахрир заговорил с миром на своем языке, который получил новое виртуальное воплощение. Агора, как место уличной политики, визуализировалась там, где никто не ожидал, отчего эффект расшевелил «демона истории», казавшегося заснувшим навсегда.
Когда первичная информационная волна схлынула, то аналитики подумали что все позади. Но Бодрийяр не дожил буквально несколько лет до воплощения своих пророчеств о глобальном восстании человечества. Эффект движения Оккупай, которое охватило весь мир, локальных восстаний на периферии (Болотная площадь, Майдан, Таксим) и смерть нескольких диктаторов еще получат свою оценку у историков будущего. Но на наш взгляд произошла смена парадигмы общественных отношений между властью и обществом в глобальном пространстве, чего не случалось с 70-х годов 20 века (смелое заявление!). Впервые со времен установления неформального консенсуса между поставщиком и потребителем(власть, слившаяся в экстазе с ТНК и максимально атомизированным обществом всеобщего благоденствия) один из участников переговорного процесса вышел на улицу по-настоящему и заявил, что «что-то здесь не так».
От искры народного гнева вспыхнул целый пожар мирового политического и идеологического кризиса. Оказалось, что король то голый! Теперь ситуация информационного «бытия-здесь-и-сейчас» играла против политиков. Властители мира судорожно стали вытаскивать запылившиеся инструменты времен Холодной Войны. Кризис оказался настолько фундаментальным, что трещины пошли по всему земному шару. Тахрир стал тотальной Парессией на всем пространстве, включая и виртуальное. Фантом Агоры, требующей своего представительства во власти, оказался по-настоящему глобальным. Он оживил такие вещи, которые были раньше даже немыслимыми в рамках парадигмы «общего дома человечества». Майдан и последовавшие за ним события на территории бывшего СССР. Война в Сирии и рождение нового феномена информационной эпохи пост-интернета(спорный термин, но интересный) ИГИЛ(запрещены на территории РФ), которое теперь берет на себя ответственность за любой негативный жест мусульман по всей планете.
.jpg)
События последнего пятилетия показали полную аномию между властными институтами глобального мирового порядка и интересами мировой общественности. Но вместе с тем, они обнажили и главную проблему в будущей социальной борьбе — полную девальвацию и деградацию идеологической составляющей наступающего сражения. 25 лет доминирования капитализма не прошли зря, и парессия Тахрира и Оккупай быстро выдохлась, обозначив только смутные границы свободы, которая снова поманила людей, как в предыдущие века. Но за фантомом Агоры, который стал преследовать властителей всего мира, опять скрывается пустота, угрожающая социальным активистам еще большим разочарованием в будущем человечества. Крик отчаявшихся людей третьего мира быстро утонул в демагогии политиков, доставших методички своей молодости. Бесконечная война, теперь рассеянная по миру, как в старые добрые времена, довела людей на Агоре до состояния охлоса (толпы), что выразилось в новых витках идеологических противостояний на просторах масс-медиа и интернета. Парессия скатилась до вульгарности и пошлости, что особенно хорошо видно на примере отношений между Украиной и Россией, когда выразителями смысла стали простейшие идеологические конструкты. Вот уже 3 года вся дискуссия в идеологической плоскости сводится к нескольким лозунгам и понятиям (Крым Наш! Русский мир и т.д.). Мировые СМИ недалеко ушли от своих СНГшных коллег и выстраивают культ Зла вокруг двух слов Putin и ISIS.
Призрак надежды на изменения перекочевал также и внутрь политических систем стран Западной Европы и США. Успехи Сиризы, Подемос, возвышение Корбина и Сандерса показали, что Агора взволновала большую часть элит, которые попытались оседлать волну людских настроений. Но сформированная на данный момент система представительной демократии изжила себя в том виде, который мог бы дать ответ на парессию площади. Это противостояние всего лишь один из фронтов, который, однако, может в определенной ситуации помочь возрождению социальной борьбы по всему миру, но лишних иллюзий по этому поводу мы не испытываем.
Другой проблемой на пути глобальных изменений и поиска ответа на остро поставленные Агорой вопросы стали 25 лет без угрозы большой войны. За эти годы выросло целое поколение людей, которое не жило в ситуации на лезвии ядерного ножа и твердо уверенное, что подачки от политической системы — это и есть смысл борьбы. Реформистский путь, который выбирают многие активисты, пытаясь перевести плоскость парессии в демагогию о медленном изменении политической системы, иллюзорен по одной простой причине. Все достижения в социальной сфере и расширение прав граждан по всему миру были добыты в условиях непрерывных кровавых войн, которые унесли жизни миллионов человек. Как только социалистический лагерь распался, то началось обратное наступление консервативных сил, что было отмечено ведущими философами и политологами еще в конце 80-х годов 20 века.
Определив границы Агоры, как события, изменившего дорожную карту мировой истории за последние 5 лет, мы можем на данный момент сделать несколько неоднозначных выводов. Первичный эффект Парессии Тахрира и Майдана давно выдохся, но оставил после себя такую массу нерешенных вопросов, что дальнейшие события только увеличат саспенс человечества и будут раздувать пламя мировой борьбы все сильней. Предсказывать историю, которая окончательно превратилась, благодаря интернету, в элемент повседневности — это губительное занятие для любого аналитика. Главным моментом мы считаем поиск идеологической составляющей для нового Прямого Высказывания в глобальном смысле. Ни одна идеология или религия, которые на данный момент изобретены человечеством, не могут дать ответов на все вопросы, который непрерывный кризис поставил перед человечеством, впервые переживающим его, как единый виртуальный организм в «бытии-здесь-и-сейчас». Одновременно с этим «новые старые игроки» мировой политической карты (Россия-СССР, Турция-Османская империя, Иран, Китай и др.) приблизили возможность нового глобального военного конфликта, что делает игру еще более остросюжетной и напряженной.
В данной ситуации субъекту следует быть осторожным и спокойным. Погружение в многомерное пространство миллионов одномоментных событий-сенсаций должно вызывать у него естественную тревогу за будущее, которая всегда будет выгодна оператору медийного процесса, держащего на данный момент у себя в сейфе контрольный пакет на внимание homo informaticus. Но власть перестала спать спокойно. Призрак Агоры преследует каждого из бенефициаров бесконечного террора простого населения, которое надолго было исключено из процесса мировой истории. Слабые ростки надежды дают некоторые поводы для исторического оптимизма, но в любом случае, Сизиф ничего не потеряет, если камень снова скатится с горы вниз. В конце концов — это его (Сизифа) прямое онтологическое предназначение, которое определил в свое время Альбер Камю. И пускай, на данный момент новая глобальная Парессия кажется чем то невероятным и далеким, но мы не отчаиваемся, даже когда ведем полемику с виртуальной стеной, за которой скрыто будущее человечества.
Источник: https://avtonom.org/author_columns/pole ... noy-stenoy
В конце своей жизни французский мыслитель Мишель Фуко пришел к исследованию такого понятия, как "парессия". Оно было взято из древнегреческой философии и обозначает в переводе примерно следующее: "истина, правда, прямое высказывание." Мы не будем глубоко вдаваться во внутренние связи этого понятия с контекстом древнегреческой культуры и не ставим своей целью анализ применения Мишелем Фуко его в построении своих поздних философских измышлений и дискурсивных практик. Нас интересует только одно из значений этого термина, а именно "прямое высказывание", и связь его с праксиcом социального конструирования в условиях "реальной уличной политики", когда право на смысловой речевой акт распределяется между участниками полемического пространства, которым является площадь, как символ центра городской общественной жизни.
Площадь (Агора) стала в последние несколько лет новым фантазмом, как для симулятивной виртуальной реальности(в понимании Жана Бодрийяра), так и для знаковой системы общественно-политической жизни. Конечно, и ранее масса исторических событий происходила в центрах городов всего мира, учитывая и интересующие нас радикальные акции политического толка, как то бунты и восстания, вспомним хотя бы восстание декабристов на Сенатской площади или выступление китайской молодежи на площади Тяньаньмэнь. Но если весь 20 век прошел под знаком конструирования символического тела Революции, которая как призрак преследовала интеллектуалов и политиков всего мира, и включала в себя массу событийных актов, как-то «гражданская война», «захват коммуникаций», «военное противостояние систем», «идеологическая ангажированность», «шпионаж», то после крушения Берлинской стены и распада СССР, мир оказался в совершенно новой исторической ситуации. Полемика вокруг концепта «конца истории» и различных теорий гомогенной глобализации смыслового и информационного пространства западным миром идет уже 25 лет, и мы оставим ее в стороне. Примем как данность, что западная политико-экономическая система явилась моральным победителем в длительном противостоянии с социалистическим лагерем и смогла на некоторое время навязать свою повестку почти всему миру. Это утверждение также весьма спорно и спекулятивно, но отрицать явление развития глобальной экономической и политической системы, базирующейся на схожих принципах, мы тоже не можем (ЕС, ВТО, ШОС и т.д.). Также, мы не можем оставить в стороне всеобщее проникновение структур массовых коммуникаций практически во все уголки планеты. Это породило уникальную ситуацию, когда капитализм стал универсальной мировой системой, практически подавив все очаги смыслового сопротивления. Буквально за два десятилетия мир тотально погрузился в символическое поле ценностей, сформированных в нескольких культурных очагах цивилизации, что хорошо описано в любой философской литературе, касающейся ситуации постмодерна(речь идет о Рорти, Деррида, Бодрияйре, Лиотаре и др.).
Уничтожение Врага, коим являлся для США и Западной Европы Советский Союз, путем прямого политического самоубийства («главная катастрофа XX века») оставило весь мир в ситуации «недоумения». Пустота, образовавшаяся на месте чудища, ощетинившегося ядерными боеголовками, одной из модификаций которых в НАТО дали эсхатологическое название (Сатана), стала заполняться сточными водами «мгновенных сенсаций». Как указал в своем эссе «Войны в заливе не было» Жан Бодрийяр, мир оказался погружен в состояние непроходящего саспенса (напряженного ожидания). Но если раньше он был конкретизирован и зафиксирован на одном фантоме «страшного русского коммунизма», что давало некоторый катарсис в каждой политической разрядке между политическими лагерями, то теперь напряжение стало навязчивым и непонятным. Субъект стал поражен синдромом рассеянного внимания, который принесли с собой бурное развитие телевидения и интернета. Точки смыслового напряжения покрыли за 20 лет буквально всю планету, которая впервые обнаружила себя в информационном пространстве, как «поле глобальной игры», в которую теперь включены абсолютно все, благодаря развитию средств личной коммуникации. Если раньше «терроризм», «маньяк», «гражданское столкновение», «религиозный фундаментализм», «педофил», «хакеры», «банковские кризисы», «вирусы» являлись событийными актами переживания общественных масс, то в условиях отсутствия концентрированного Зла, они превратились в фон для непрекращающегося кошмара повседневной охоты за сенсационным информационным поводом.
Такая ситуация дала новую информационную обертку для ряда феноменов, которые перекочевали из структур старого мира в новую реальность. В условиях обнуления истории для общественных масс, которые буквально за 10 лет с разбега погрузились в миф о «золотом веке потребления» и гомогенности информационного пространства, когда ночной Окленд одномоментно оказывается в «бытии-здесь-и-сейчас» с выставками современного искусства в Венеции и показами мод в Париже, социальная борьба, которая, естественно, никуда не делась, начала мутировать, адаптируясь к ситуации временного и пространственного разрыва между желанием события и его прямым осуществлением. Если раньше весть о революциях вдохновляла людей на расстоянии и давала повод для исторического оптимизма, то в условия нулевого времени и мгновенной коммуникации любой акт классового неповиновения властям превратился в буффонаду, которая стала вызывать любые чувства, кроме солидарности и желания сражаться. Симулякр всеобщего riot porn стал всемирным мемом, начиная с Сиэтла 1999 года и официального рождения движения антиглобализма (альтерглобализма).
Сам этот термин, навязанный СМИ, показал всю смысловую антиномию, в которую погрузились социальные движения от Южной Америки до Северной Европы. В условиях капиталистического изобилия социальный протест стал порнографическим актом, обнажая всю двуличность и лицемерие людей, которые фотографируют бунт, ставший абсолютно бессмысленным, а потом разбредаются по домам, где обсуждают его в социальных сетях. Если для революционера первой половины XX века его деятельность была единственным способом выживания(революционное подполье), то спустя сто лет бунтарь стал заложником своего образа жизни, который девальвировался до уровня прямых социальных функций, как то «бить витрины, сжигать машины, красть видеотехнику», благодаря интернету и телевидению. «Поколение одного клика», родившееся в 2007 году с легкой руки новой иконы мирового капитализма Стива Джобса и развивавшееся под чутким наблюдением ведущих корпораций США (Facebook, Google, Apple и др.), свело ситуацию к точке абсолютного смыслового нуля. Теперь скорость передачи данных стала настолько угрожающей, что изображение окончательно заменило собой смысл. Процессы, о которых предупреждали европейские и американские мыслители в 60-80-х годах XX века, вошли в стадию своего завершения.
Однако, начиная с 2011 года, ситуация неожиданно вышла из-под контроля. Арабская весна и ряд выступлений на площадях всего Ближнего Востока и Северной Африки породили новый фантом всемирного Зла, который воскресил похороненные призраки 20-ней давности. В течение всех попыток социального бунта, которые проходили в нулевые годы XXI века на Западе, СМИ довольно спокойно купировали смысловую часть восстаний простым аргументом о спокойствии граждан, как высшей ценности цивилизованного(западного) мира. Но дьявол, как всегда это бывает, крылся в деталях. Восстал против мировой несправедливости Другой, который был до этого фигурой исключения для «homo informaticus нового глобального порядка». Люди, которые были информационном фоном для диктаторов и принцев, вдруг обрели голос и заговорили на неведомом до этого языке. Парессия, то есть прямое смысловое высказывание «здесь-и-сейчас» как феномен, получила новый голос в истории, который стал для мировых столиц откровением и изменил правила игры. Тахрир заговорил с миром на своем языке, который получил новое виртуальное воплощение. Агора, как место уличной политики, визуализировалась там, где никто не ожидал, отчего эффект расшевелил «демона истории», казавшегося заснувшим навсегда.
Когда первичная информационная волна схлынула, то аналитики подумали что все позади. Но Бодрийяр не дожил буквально несколько лет до воплощения своих пророчеств о глобальном восстании человечества. Эффект движения Оккупай, которое охватило весь мир, локальных восстаний на периферии (Болотная площадь, Майдан, Таксим) и смерть нескольких диктаторов еще получат свою оценку у историков будущего. Но на наш взгляд произошла смена парадигмы общественных отношений между властью и обществом в глобальном пространстве, чего не случалось с 70-х годов 20 века (смелое заявление!). Впервые со времен установления неформального консенсуса между поставщиком и потребителем(власть, слившаяся в экстазе с ТНК и максимально атомизированным обществом всеобщего благоденствия) один из участников переговорного процесса вышел на улицу по-настоящему и заявил, что «что-то здесь не так».
От искры народного гнева вспыхнул целый пожар мирового политического и идеологического кризиса. Оказалось, что король то голый! Теперь ситуация информационного «бытия-здесь-и-сейчас» играла против политиков. Властители мира судорожно стали вытаскивать запылившиеся инструменты времен Холодной Войны. Кризис оказался настолько фундаментальным, что трещины пошли по всему земному шару. Тахрир стал тотальной Парессией на всем пространстве, включая и виртуальное. Фантом Агоры, требующей своего представительства во власти, оказался по-настоящему глобальным. Он оживил такие вещи, которые были раньше даже немыслимыми в рамках парадигмы «общего дома человечества». Майдан и последовавшие за ним события на территории бывшего СССР. Война в Сирии и рождение нового феномена информационной эпохи пост-интернета(спорный термин, но интересный) ИГИЛ(запрещены на территории РФ), которое теперь берет на себя ответственность за любой негативный жест мусульман по всей планете.
События последнего пятилетия показали полную аномию между властными институтами глобального мирового порядка и интересами мировой общественности. Но вместе с тем, они обнажили и главную проблему в будущей социальной борьбе — полную девальвацию и деградацию идеологической составляющей наступающего сражения. 25 лет доминирования капитализма не прошли зря, и парессия Тахрира и Оккупай быстро выдохлась, обозначив только смутные границы свободы, которая снова поманила людей, как в предыдущие века. Но за фантомом Агоры, который стал преследовать властителей всего мира, опять скрывается пустота, угрожающая социальным активистам еще большим разочарованием в будущем человечества. Крик отчаявшихся людей третьего мира быстро утонул в демагогии политиков, доставших методички своей молодости. Бесконечная война, теперь рассеянная по миру, как в старые добрые времена, довела людей на Агоре до состояния охлоса (толпы), что выразилось в новых витках идеологических противостояний на просторах масс-медиа и интернета. Парессия скатилась до вульгарности и пошлости, что особенно хорошо видно на примере отношений между Украиной и Россией, когда выразителями смысла стали простейшие идеологические конструкты. Вот уже 3 года вся дискуссия в идеологической плоскости сводится к нескольким лозунгам и понятиям (Крым Наш! Русский мир и т.д.). Мировые СМИ недалеко ушли от своих СНГшных коллег и выстраивают культ Зла вокруг двух слов Putin и ISIS.
Призрак надежды на изменения перекочевал также и внутрь политических систем стран Западной Европы и США. Успехи Сиризы, Подемос, возвышение Корбина и Сандерса показали, что Агора взволновала большую часть элит, которые попытались оседлать волну людских настроений. Но сформированная на данный момент система представительной демократии изжила себя в том виде, который мог бы дать ответ на парессию площади. Это противостояние всего лишь один из фронтов, который, однако, может в определенной ситуации помочь возрождению социальной борьбы по всему миру, но лишних иллюзий по этому поводу мы не испытываем.
Другой проблемой на пути глобальных изменений и поиска ответа на остро поставленные Агорой вопросы стали 25 лет без угрозы большой войны. За эти годы выросло целое поколение людей, которое не жило в ситуации на лезвии ядерного ножа и твердо уверенное, что подачки от политической системы — это и есть смысл борьбы. Реформистский путь, который выбирают многие активисты, пытаясь перевести плоскость парессии в демагогию о медленном изменении политической системы, иллюзорен по одной простой причине. Все достижения в социальной сфере и расширение прав граждан по всему миру были добыты в условиях непрерывных кровавых войн, которые унесли жизни миллионов человек. Как только социалистический лагерь распался, то началось обратное наступление консервативных сил, что было отмечено ведущими философами и политологами еще в конце 80-х годов 20 века.
Определив границы Агоры, как события, изменившего дорожную карту мировой истории за последние 5 лет, мы можем на данный момент сделать несколько неоднозначных выводов. Первичный эффект Парессии Тахрира и Майдана давно выдохся, но оставил после себя такую массу нерешенных вопросов, что дальнейшие события только увеличат саспенс человечества и будут раздувать пламя мировой борьбы все сильней. Предсказывать историю, которая окончательно превратилась, благодаря интернету, в элемент повседневности — это губительное занятие для любого аналитика. Главным моментом мы считаем поиск идеологической составляющей для нового Прямого Высказывания в глобальном смысле. Ни одна идеология или религия, которые на данный момент изобретены человечеством, не могут дать ответов на все вопросы, который непрерывный кризис поставил перед человечеством, впервые переживающим его, как единый виртуальный организм в «бытии-здесь-и-сейчас». Одновременно с этим «новые старые игроки» мировой политической карты (Россия-СССР, Турция-Османская империя, Иран, Китай и др.) приблизили возможность нового глобального военного конфликта, что делает игру еще более остросюжетной и напряженной.
В данной ситуации субъекту следует быть осторожным и спокойным. Погружение в многомерное пространство миллионов одномоментных событий-сенсаций должно вызывать у него естественную тревогу за будущее, которая всегда будет выгодна оператору медийного процесса, держащего на данный момент у себя в сейфе контрольный пакет на внимание homo informaticus. Но власть перестала спать спокойно. Призрак Агоры преследует каждого из бенефициаров бесконечного террора простого населения, которое надолго было исключено из процесса мировой истории. Слабые ростки надежды дают некоторые поводы для исторического оптимизма, но в любом случае, Сизиф ничего не потеряет, если камень снова скатится с горы вниз. В конце концов — это его (Сизифа) прямое онтологическое предназначение, которое определил в свое время Альбер Камю. И пускай, на данный момент новая глобальная Парессия кажется чем то невероятным и далеким, но мы не отчаиваемся, даже когда ведем полемику с виртуальной стеной, за которой скрыто будущее человечества.
Источник: https://avtonom.org/author_columns/pole ... noy-stenoy