afa-punk-23
01-04-2017 06:47:23
11 мифов об анархизме (от автора AFAQ Яна Маккея)
1. Анархия – это хаос
Кто в здравом уме захочет хаоса? Никто, в том числе анархисты! Однако миф интересен тем, что он характеризует современное общество, а не анархию.
Ведь что такое хаос? Ситуация тотального принуждения, при которой каждый может принудить каждого с позиции силы и избежать наказания. То есть речь идет об управлении. Хаос возникает, когда каждый стремится действовать как государство или босс. Иначе говоря, государство - узаконенный хаос, или "узаконенное" принуждение и управление, как оно само себя определяет.
Как здесь не вспомнить слова одного старого анархиста "правительство - хаос, анархия - порядок!"
2. Анархисты против организованности.
Иной раз этот миф можно встретить даже в академической среде, у людей, от которых вы, казалось бы, могли ожидать компетенции в обсуждаемых вопросах. Как-то я читал учебник, автор которого утверждал, что Макс Штирнер не был анархистом, потому что он предлагал организацию ("союз эгоистов")! Предполагалось, что анархисты даже еще больше индивидуалисты, чем сам архиэгоист.
Иногда приходится заключать, что такие заявления продиктованы политической необходимостью. Например, один марксистский рисованный "справочник" справедливо заметил, что Бакунин предупреждал о том, что в так называемом государстве рабочих власть неизбежно переродится в типичную диктатуру, но тут же нашел оправдание, будто бы Бакунин был против всех форм организации! Как здесь не прийти к выводу, что все это было написано, чтобы заочно настроить читателя против Бакунина и его идей, ведь какой разумный человек после этого захочет ознакомиться с идеями Бакунина и либертарной социалистической альтернативой?
На самом деле анархисты всегда думали об организации. Мы против иерархических, авторитарных, централизованных форм организации, решения в которых принимаются "сверху-вниз"(как, например, капиталистическое предприятие или государство). Мы за самоуправляемые, децентрализованные, федеративные формы организации, решения в которых принимаются "снизу-вверх", и уверены, что в таких формах организации более не будет деления на правителей и управляемых.
Приняв вышенаписанное во внимание, мы легко обнаружим у Прудона аргументы в пользу социально-экономической федерации, основанной на рабочем контроле, чтобы покончить с наемным трудом (то есть с продажей труда и свободы собственнику), а также выборных, мандатных, с возможностью немедленного отзыва делегатах, чтобы покончить с государством (то есть, делегированием власти нескольким правителям). Он защищал либертарную общественную организацию, основанную на федерализме и договоре (свободном соглашении), то есть свободном самоуправлении в свободных ассоциациях.
Анархисты считают, что сотрудничество и принуждение разные вещи и, поэтому, Энгельс (в его мерзком “об авторитете”) ошибался, приравнивая соглашение с авторитетом. Это либеральная ерунда, анархисты постоянно утверждают, что свобода - продукт ассоциации, а не изоляции, и поэтому крайне важно, как мы организуемся и как мы взаимодействуем.
3. Анархизм - сплав либерализма и социализма.
Ложь, так как анархизм представляет социалистический (эгалитарный) критический анализ государства и капитализма. Больше всего его становление повлияла критика Руссо либерализма и рабочего движения; либерализм фигурирует только в терминологии анархической критики "мальтузианства" и классового общества, которое оно защищает.
Кстати, классический либерализм не очень-то и либеральный (в смысле свободы). Он принимает добровольное подчинение, добровольную власть, эксплуатацию, и т. д. Однако разве проблема рабства или диктатуры только в том, что они не добровольны? Например, "либертарианец" (вернее будет термин "пропертарианец") Роберт Нозик, вторя либералу Джону Локку, считает, что так и есть. А вот анархисты, например Прудон и Бакунин, выступавшие против наемного труда, защищаемого либерализмом, с этим поспорили бы.
4. Анархизм – вывороченный наизнанку буржуазный индивидуализм.
Это ни чем не обоснованное утверждение постоянно используют марксисты, не показывая ничего, кроме своего невежества. Один из известнейших критиков анархизма со стороны марксистов Хэл Дрейпер объявил анархизм самой антидемократической идеологией. Интересно, долго ли он думал? Что, монархия или диктатура более демократичны, чем анархия? Может, партийная диктатура, осуществленная Лениным и Троцким, более демократична? Такие предположения заставляют задаться вопросом что Дрейпер вообще понимает под демократией!
Да, анархисты выступают за развитие индивидуальности, свободу личности, свободную ассоциацию. Однако из этого мы делаем эгалитарные или демократические совершенно нелиберальные выводы. Мы признаем, что общественная организация не тождественна государству и предлагаем ассоциации, которые свободны внутри, а также свободны в присоединении и выходе участников. Индивидуализм оправдывает авторитарные организации, а для анархистов свобода личности предполагает организации, которые самоуправляются и неиерархичны, в отличии от государства или капиталистических предприятий.
Однако, отчасти можно согласиться с тем, что анархизм "антидемократичен", так как история показывает нам, что большинство может ошибаться и быть деспотичным. Права меньшинств, то есть свобода протестовать, свобода экспериментировать и т. д., важны не только им как защита свободы, но также гарантируют социальную эволюцию. То есть анархисты приводят доводы в пользу принятия решений большинством в ассоциациях, к которым свободно присоединяются участники, но против правления большинства.
Само собой разумеется, большинство может быть деспотичным, но правление меньшинства всегда деспотично – с политической ли(диктатура или монархия) или экономической(феодализм или капитализм) точек зрения. Анархисты признают, что, хотя большинство может ошибаться, но никакому меньшинству (даже избранному большинством) нельзя доверять, во избежание злоупотреблений властью.
5. Анархизм только против государства.
Так считают марксисты и пропертарианцы, упуская из внимания значительную часть анархизма, ведь не случайно первая анархическая книга называлась "Что такое собственность?", а не "Что такое государство?" и в ней собственность называлась "воровством" и "властью"!
Собственник в своей собственности выступает господином по отношению к тем, кто использует ее. Это означает, что наемные рабочие продают труд и свободу боссу, что, в свою очередь, гарантирует осуществление на практике эксплуатации. Сделав этот вывод, Прудон – как и последующие анархисты – пришел к заключению, что собственность должна была быть отменена, принадлежать и управляться людьми и группами, которые используют ее: рабочими местами будут управлять рабочие, зданиями их арендаторы, сообществами их участники и т. д.
Эту систему прав использования назвали "владением", и она покончит с наемным трудом в ассоциациях. Короче говоря, анархизм потребовал рабочего контроля на производстве еще в 1840 г.
Анализ иерархической природы собственности и капитализма дополняет анархический критический анализ государства. Государство защищает эксплуатацию и угнетение меньшинством большинства, создаваемые собственностью, оно - инструмент классового господства, проводящий в жизнь власть боссов и не может быть ничем другим по своей структуре(отражающей ее роль). Большинство не может "захватить" государство, так как оно неизменный инструмент господствующего меньшинства в любой своей форме
Итак, антисобственнические и антигосударственные либертарные принципы переплетены и взаимосвязаны. Что же относительно так называемого "либертарианского" права? Не доказывает ли оно, что анархизм выступает только против государства? Нет, поскольку "либертарианское" право украло либертарное имя у левых(движения, с которым у них не было ни общих принципов, ни общей истории) в Америке, в 1950-х гг. – воистину, собственность – это грабеж! Они также защищают подобные государству общественные отношения (например, наемный труд и лендлордизм, как самое очевидное) и готовы даже поддержать фашизм, лишь бы он гарантировал им собственнические права (Мизес аплодировал фашизму в 1920-х, а Хайек поддерживал диктатуру Пиночета в Чили). Это неудивительно, если Вы понимаете, что они интересуются не свободой, а собственностью – и властью, которая идет с ней рука об руку.
6. Анархия – это утопия.
Представление о том, что анархия – это далекий прекрасный мир, в корне неверно. Мы призываем к применению наших идей здесь и сейчас, мы считаем, что борьба за свободу меняет людей. Иерархия развращает людей, как правителя, так и управляемого, а сопротивление иерархии улучшает наш характер. Борьба за свободу учит нас жить как свободные люди. Мы создаем новый мир в борьбе с существующим.
Анархисты вовсе не думают, что все должны быть идеальными, чтобы свободное общество смогло существовать. Люди не идеальны и всегда будут дегенераты, но по крайней мере при анархии они не смогут прийти ко власти! Именно признание того, что люди не совершенны приводит нас к анархическим выводам: как можно давать несовершенным, часто безумным людям власть над другими! Следовательно, наши аргументы за свободную ассоциацию с выборными, мандатными делегатами с возможностью немедленного отзыва: власть развращает и верхушку социальной пирамиды, и ее основу.
7.Анархизм – прудонизм, кропоткинизм и т.д.
Мы не называем (в отличие от некоторых!) свои идеи в честь людей. Люди, что должно быть очевидным, могут ошибаться! Например, Прудон определил многие ключевые идеи анархизма, он был абсолютно неправ – и сам себе противоречил – по вопросу о феминизме.
Никто не может быть абсолютно правым, даже лучший анархист совершает ошибки – как Кропоткин во время Первой мировой войны! Анархистским какое-либо утверждение делает не имя его автора, а последовательность и совместимость с анархическими принципами. Сексизм Прудона был несовместим с его собственными принципами: почему быт должен быть исключен из критического анализа иерархии, сделанного по отношению к государству и собственности? Точно так же сомнения Прудона относительно метода забастовок не разделяются в работах Бакунина, Кропоткина, Гольдман и других революционных анархистов. Мыслители - часть движения и обретают влияние, когда они выражают его. Они теряют это влияние, когда они больше не выражают его – Кропоткин узнал это в 1914! – и поэтому мы считаем, что цитат отдельных анархистов недостаточно, чтобы определить анархизм. Все же, при всем при этом, были и есть люди, работа которых помогла определить и сформулировать анархизм, и полезно контраргументировать ложь, направленную против отдельных людей, поможет разоблачить мифы об анархизме.
8. Прудон
Существует множество мифов о Прудоне, кстати, Маркс не опроверг его в "Нищете философии"(эта книга содержит в себе большое количество нападок и ругани в адрес Прудона с целью не добросовестной критики, а против репутации. Например, Маркс объявляет, что Прудон поддерживал “чеки труда”, но игнорирует многочисленные примеры, показывающие, что этот случай явно не тенденция.
Прудон, независимо от примечаний Маркса, не выступал против крупной промышленности и не защищал "мелкую" собственность. На самом деле, его теория отражает возвышение промышленности – а не игнорирует или порицает его – убеждая в необходимости рабочих ассоциаций(кооперативов) с целью управления рабочими местами. И при этом он не был индивидуалистом, поскольку он признавал, что группы есть нечто большее, чем сумма их частей благодаря тому, что он называл “коллективной силой”. Группы так же реальны как и люди, которые их составляют и поэтому, нуждаются в самоуправлении, чтобы гарантировать, что, группа отражает участников и их идеи. Он также видел потребность во всеобщей организации в форме федерации самоуправляющихся ассоциаций как в обществе – коммунах (или самоуправляемых сообществах) – и экономике – общественный труд(самоуправляемые рабочие места). Он даже дошел до демократической армии с выборными командирами.
Речь шла об организациях, решения в которых принимаются "сверху-вниз" с выборными, мандатными, с возможностью немедленного отзыва делегатами – как было воплощено на практике в Парижской Коммуне в 1871 г., высокооцененной Марксом. Иначе говоря, Прудон был первым современным социалистом.
9. Бакунин
Существует много лжи о Бакунине, не в последнюю очередь из-за того, что он оказался полностью правым в своей дискуссии с Марксом. Как он и предсказывал, социал-демократия заболела реформизмом, а диктатура пролетариата выродилась в диктатуру над пролетариатом.
Разумеется, он не был апологетом "тотального разрушения". Действительно, его известное выражение "страсть к разрушению есть вместе и творческая страсть" было произнесено задолго до того, как он стал анархистом. В его анархический период он неоднократно подчеркивал, что насилие должно быть направлено против институтов, а не людей.
Как анархист, он обосновывал то, что позже назовут синдикалистской стратегией – самоорганизацию рабочего класса и борьбу посредством союзов, забастовок, всеобщих забастовок, восстаний, рабочих советов. Так можно было бы построить новый мир в борьбе с существующим. Признавая потребность завоевать реформы прямым действием, Бакунин не был реформистом, в отличие от Прудона, но основывался на идеях защиты революции в народном смысле этого слова и, независимо от того, что говорят марксисты, он также признавал потребность в защите революции посредством федерации советов рабочих и рабочих ополченцев. То есть он был первым современным революционным анархистом.
10. Кропоткин.
Кропоткин был не нежным князем сотрудничества или "ненасилия", как утверждают некоторые (один марксист даже назвал его пацифистом!), а настоящим революционным анархистом как Бакунин. Он, как и Бакунин, обосновывал "синдикалистскую стратегию": союзы, забастовки, всеобщую забастовку, советы рабочих и т. д.
Кропоткин не думал, что революция легко достанется. Напротив, он считал, что анархизм необходим для решения проблем, которые государство решить не может, а социальная революция обострит. И при этом он не отрицал роль индивидуальной или классовой борьбы(как многие заявляют), он четко утверждал, что взаимная помощь – это только один из факторов эволюции. Наконец, он не считал, что анархия появится в виде подарка, как манна с небес и, как и Бакунин, видел необходимость для анархистов объединяться в анархические организации и работать с массами, чтобы распространять анархические идеи.
11. Анархизму не стоит обращаться к рабочему классу.
Чепуха, поскольку большинство анархистов – время от времени – является рабочим классом. Я отношусь к рабочему классу, член профсоюза и вижу его преимущества. Реальный вопрос: как мы применим наши идеи, чтобы снова сделать анархизм общественным движением?
Я не случайно решил закончить этим мифом, ведь если мы сможем победить этот миф, остальные мифы об анархизме посыпятся вслед за ним.
Перевод: Осенний Дождь
Источник: https://vk.com/wall-46338601_23364
1. Анархия – это хаос
Кто в здравом уме захочет хаоса? Никто, в том числе анархисты! Однако миф интересен тем, что он характеризует современное общество, а не анархию.
Ведь что такое хаос? Ситуация тотального принуждения, при которой каждый может принудить каждого с позиции силы и избежать наказания. То есть речь идет об управлении. Хаос возникает, когда каждый стремится действовать как государство или босс. Иначе говоря, государство - узаконенный хаос, или "узаконенное" принуждение и управление, как оно само себя определяет.
Как здесь не вспомнить слова одного старого анархиста "правительство - хаос, анархия - порядок!"
2. Анархисты против организованности.
Иной раз этот миф можно встретить даже в академической среде, у людей, от которых вы, казалось бы, могли ожидать компетенции в обсуждаемых вопросах. Как-то я читал учебник, автор которого утверждал, что Макс Штирнер не был анархистом, потому что он предлагал организацию ("союз эгоистов")! Предполагалось, что анархисты даже еще больше индивидуалисты, чем сам архиэгоист.
Иногда приходится заключать, что такие заявления продиктованы политической необходимостью. Например, один марксистский рисованный "справочник" справедливо заметил, что Бакунин предупреждал о том, что в так называемом государстве рабочих власть неизбежно переродится в типичную диктатуру, но тут же нашел оправдание, будто бы Бакунин был против всех форм организации! Как здесь не прийти к выводу, что все это было написано, чтобы заочно настроить читателя против Бакунина и его идей, ведь какой разумный человек после этого захочет ознакомиться с идеями Бакунина и либертарной социалистической альтернативой?
На самом деле анархисты всегда думали об организации. Мы против иерархических, авторитарных, централизованных форм организации, решения в которых принимаются "сверху-вниз"(как, например, капиталистическое предприятие или государство). Мы за самоуправляемые, децентрализованные, федеративные формы организации, решения в которых принимаются "снизу-вверх", и уверены, что в таких формах организации более не будет деления на правителей и управляемых.
Приняв вышенаписанное во внимание, мы легко обнаружим у Прудона аргументы в пользу социально-экономической федерации, основанной на рабочем контроле, чтобы покончить с наемным трудом (то есть с продажей труда и свободы собственнику), а также выборных, мандатных, с возможностью немедленного отзыва делегатах, чтобы покончить с государством (то есть, делегированием власти нескольким правителям). Он защищал либертарную общественную организацию, основанную на федерализме и договоре (свободном соглашении), то есть свободном самоуправлении в свободных ассоциациях.
Анархисты считают, что сотрудничество и принуждение разные вещи и, поэтому, Энгельс (в его мерзком “об авторитете”) ошибался, приравнивая соглашение с авторитетом. Это либеральная ерунда, анархисты постоянно утверждают, что свобода - продукт ассоциации, а не изоляции, и поэтому крайне важно, как мы организуемся и как мы взаимодействуем.
3. Анархизм - сплав либерализма и социализма.
Ложь, так как анархизм представляет социалистический (эгалитарный) критический анализ государства и капитализма. Больше всего его становление повлияла критика Руссо либерализма и рабочего движения; либерализм фигурирует только в терминологии анархической критики "мальтузианства" и классового общества, которое оно защищает.
Кстати, классический либерализм не очень-то и либеральный (в смысле свободы). Он принимает добровольное подчинение, добровольную власть, эксплуатацию, и т. д. Однако разве проблема рабства или диктатуры только в том, что они не добровольны? Например, "либертарианец" (вернее будет термин "пропертарианец") Роберт Нозик, вторя либералу Джону Локку, считает, что так и есть. А вот анархисты, например Прудон и Бакунин, выступавшие против наемного труда, защищаемого либерализмом, с этим поспорили бы.
4. Анархизм – вывороченный наизнанку буржуазный индивидуализм.
Это ни чем не обоснованное утверждение постоянно используют марксисты, не показывая ничего, кроме своего невежества. Один из известнейших критиков анархизма со стороны марксистов Хэл Дрейпер объявил анархизм самой антидемократической идеологией. Интересно, долго ли он думал? Что, монархия или диктатура более демократичны, чем анархия? Может, партийная диктатура, осуществленная Лениным и Троцким, более демократична? Такие предположения заставляют задаться вопросом что Дрейпер вообще понимает под демократией!
Да, анархисты выступают за развитие индивидуальности, свободу личности, свободную ассоциацию. Однако из этого мы делаем эгалитарные или демократические совершенно нелиберальные выводы. Мы признаем, что общественная организация не тождественна государству и предлагаем ассоциации, которые свободны внутри, а также свободны в присоединении и выходе участников. Индивидуализм оправдывает авторитарные организации, а для анархистов свобода личности предполагает организации, которые самоуправляются и неиерархичны, в отличии от государства или капиталистических предприятий.
Однако, отчасти можно согласиться с тем, что анархизм "антидемократичен", так как история показывает нам, что большинство может ошибаться и быть деспотичным. Права меньшинств, то есть свобода протестовать, свобода экспериментировать и т. д., важны не только им как защита свободы, но также гарантируют социальную эволюцию. То есть анархисты приводят доводы в пользу принятия решений большинством в ассоциациях, к которым свободно присоединяются участники, но против правления большинства.
Само собой разумеется, большинство может быть деспотичным, но правление меньшинства всегда деспотично – с политической ли(диктатура или монархия) или экономической(феодализм или капитализм) точек зрения. Анархисты признают, что, хотя большинство может ошибаться, но никакому меньшинству (даже избранному большинством) нельзя доверять, во избежание злоупотреблений властью.
5. Анархизм только против государства.
Так считают марксисты и пропертарианцы, упуская из внимания значительную часть анархизма, ведь не случайно первая анархическая книга называлась "Что такое собственность?", а не "Что такое государство?" и в ней собственность называлась "воровством" и "властью"!
Собственник в своей собственности выступает господином по отношению к тем, кто использует ее. Это означает, что наемные рабочие продают труд и свободу боссу, что, в свою очередь, гарантирует осуществление на практике эксплуатации. Сделав этот вывод, Прудон – как и последующие анархисты – пришел к заключению, что собственность должна была быть отменена, принадлежать и управляться людьми и группами, которые используют ее: рабочими местами будут управлять рабочие, зданиями их арендаторы, сообществами их участники и т. д.
Эту систему прав использования назвали "владением", и она покончит с наемным трудом в ассоциациях. Короче говоря, анархизм потребовал рабочего контроля на производстве еще в 1840 г.
Анализ иерархической природы собственности и капитализма дополняет анархический критический анализ государства. Государство защищает эксплуатацию и угнетение меньшинством большинства, создаваемые собственностью, оно - инструмент классового господства, проводящий в жизнь власть боссов и не может быть ничем другим по своей структуре(отражающей ее роль). Большинство не может "захватить" государство, так как оно неизменный инструмент господствующего меньшинства в любой своей форме
Итак, антисобственнические и антигосударственные либертарные принципы переплетены и взаимосвязаны. Что же относительно так называемого "либертарианского" права? Не доказывает ли оно, что анархизм выступает только против государства? Нет, поскольку "либертарианское" право украло либертарное имя у левых(движения, с которым у них не было ни общих принципов, ни общей истории) в Америке, в 1950-х гг. – воистину, собственность – это грабеж! Они также защищают подобные государству общественные отношения (например, наемный труд и лендлордизм, как самое очевидное) и готовы даже поддержать фашизм, лишь бы он гарантировал им собственнические права (Мизес аплодировал фашизму в 1920-х, а Хайек поддерживал диктатуру Пиночета в Чили). Это неудивительно, если Вы понимаете, что они интересуются не свободой, а собственностью – и властью, которая идет с ней рука об руку.
6. Анархия – это утопия.
Представление о том, что анархия – это далекий прекрасный мир, в корне неверно. Мы призываем к применению наших идей здесь и сейчас, мы считаем, что борьба за свободу меняет людей. Иерархия развращает людей, как правителя, так и управляемого, а сопротивление иерархии улучшает наш характер. Борьба за свободу учит нас жить как свободные люди. Мы создаем новый мир в борьбе с существующим.
Анархисты вовсе не думают, что все должны быть идеальными, чтобы свободное общество смогло существовать. Люди не идеальны и всегда будут дегенераты, но по крайней мере при анархии они не смогут прийти ко власти! Именно признание того, что люди не совершенны приводит нас к анархическим выводам: как можно давать несовершенным, часто безумным людям власть над другими! Следовательно, наши аргументы за свободную ассоциацию с выборными, мандатными делегатами с возможностью немедленного отзыва: власть развращает и верхушку социальной пирамиды, и ее основу.
7.Анархизм – прудонизм, кропоткинизм и т.д.
Мы не называем (в отличие от некоторых!) свои идеи в честь людей. Люди, что должно быть очевидным, могут ошибаться! Например, Прудон определил многие ключевые идеи анархизма, он был абсолютно неправ – и сам себе противоречил – по вопросу о феминизме.
Никто не может быть абсолютно правым, даже лучший анархист совершает ошибки – как Кропоткин во время Первой мировой войны! Анархистским какое-либо утверждение делает не имя его автора, а последовательность и совместимость с анархическими принципами. Сексизм Прудона был несовместим с его собственными принципами: почему быт должен быть исключен из критического анализа иерархии, сделанного по отношению к государству и собственности? Точно так же сомнения Прудона относительно метода забастовок не разделяются в работах Бакунина, Кропоткина, Гольдман и других революционных анархистов. Мыслители - часть движения и обретают влияние, когда они выражают его. Они теряют это влияние, когда они больше не выражают его – Кропоткин узнал это в 1914! – и поэтому мы считаем, что цитат отдельных анархистов недостаточно, чтобы определить анархизм. Все же, при всем при этом, были и есть люди, работа которых помогла определить и сформулировать анархизм, и полезно контраргументировать ложь, направленную против отдельных людей, поможет разоблачить мифы об анархизме.
8. Прудон
Существует множество мифов о Прудоне, кстати, Маркс не опроверг его в "Нищете философии"(эта книга содержит в себе большое количество нападок и ругани в адрес Прудона с целью не добросовестной критики, а против репутации. Например, Маркс объявляет, что Прудон поддерживал “чеки труда”, но игнорирует многочисленные примеры, показывающие, что этот случай явно не тенденция.
Прудон, независимо от примечаний Маркса, не выступал против крупной промышленности и не защищал "мелкую" собственность. На самом деле, его теория отражает возвышение промышленности – а не игнорирует или порицает его – убеждая в необходимости рабочих ассоциаций(кооперативов) с целью управления рабочими местами. И при этом он не был индивидуалистом, поскольку он признавал, что группы есть нечто большее, чем сумма их частей благодаря тому, что он называл “коллективной силой”. Группы так же реальны как и люди, которые их составляют и поэтому, нуждаются в самоуправлении, чтобы гарантировать, что, группа отражает участников и их идеи. Он также видел потребность во всеобщей организации в форме федерации самоуправляющихся ассоциаций как в обществе – коммунах (или самоуправляемых сообществах) – и экономике – общественный труд(самоуправляемые рабочие места). Он даже дошел до демократической армии с выборными командирами.
Речь шла об организациях, решения в которых принимаются "сверху-вниз" с выборными, мандатными, с возможностью немедленного отзыва делегатами – как было воплощено на практике в Парижской Коммуне в 1871 г., высокооцененной Марксом. Иначе говоря, Прудон был первым современным социалистом.
9. Бакунин
Существует много лжи о Бакунине, не в последнюю очередь из-за того, что он оказался полностью правым в своей дискуссии с Марксом. Как он и предсказывал, социал-демократия заболела реформизмом, а диктатура пролетариата выродилась в диктатуру над пролетариатом.
Разумеется, он не был апологетом "тотального разрушения". Действительно, его известное выражение "страсть к разрушению есть вместе и творческая страсть" было произнесено задолго до того, как он стал анархистом. В его анархический период он неоднократно подчеркивал, что насилие должно быть направлено против институтов, а не людей.
Как анархист, он обосновывал то, что позже назовут синдикалистской стратегией – самоорганизацию рабочего класса и борьбу посредством союзов, забастовок, всеобщих забастовок, восстаний, рабочих советов. Так можно было бы построить новый мир в борьбе с существующим. Признавая потребность завоевать реформы прямым действием, Бакунин не был реформистом, в отличие от Прудона, но основывался на идеях защиты революции в народном смысле этого слова и, независимо от того, что говорят марксисты, он также признавал потребность в защите революции посредством федерации советов рабочих и рабочих ополченцев. То есть он был первым современным революционным анархистом.
10. Кропоткин.
Кропоткин был не нежным князем сотрудничества или "ненасилия", как утверждают некоторые (один марксист даже назвал его пацифистом!), а настоящим революционным анархистом как Бакунин. Он, как и Бакунин, обосновывал "синдикалистскую стратегию": союзы, забастовки, всеобщую забастовку, советы рабочих и т. д.
Кропоткин не думал, что революция легко достанется. Напротив, он считал, что анархизм необходим для решения проблем, которые государство решить не может, а социальная революция обострит. И при этом он не отрицал роль индивидуальной или классовой борьбы(как многие заявляют), он четко утверждал, что взаимная помощь – это только один из факторов эволюции. Наконец, он не считал, что анархия появится в виде подарка, как манна с небес и, как и Бакунин, видел необходимость для анархистов объединяться в анархические организации и работать с массами, чтобы распространять анархические идеи.
11. Анархизму не стоит обращаться к рабочему классу.
Чепуха, поскольку большинство анархистов – время от времени – является рабочим классом. Я отношусь к рабочему классу, член профсоюза и вижу его преимущества. Реальный вопрос: как мы применим наши идеи, чтобы снова сделать анархизм общественным движением?
Я не случайно решил закончить этим мифом, ведь если мы сможем победить этот миф, остальные мифы об анархизме посыпятся вслед за ним.
Перевод: Осенний Дождь
Источник: https://vk.com/wall-46338601_23364
но пасаран, карахо!