НИКОМУ НИКАКОЙ ВЛАСТИ! Юрген Мюмкен - Единый Форум Анархистов

Демиар

03-03-2008 19:24:41

[SIZE="5"]Юрген Мюмкен

НИКОМУ НИКАКОЙ ВЛАСТИ! [/SIZE]
Опыт анархистского присвоения философского проекта Мишеля Фуко

[SIZE="1"](Juergen Muemken: Keine Macht fuer Niemand. Versuch einer anarchistischen Aneignung des philosophischen Projektes von Michel Foucault)[/SIZE]

«Власть власти, кажется, в основном покоится на том факте,
что достоверно неизвестно, о чём, собственно, идёт речь».
Никлас Луман

«Анархизм не является утопией, окончательно принявшей форму.
Анархизм – это движение, находящееся в непрестанном развитии, и
которое как вчера, так и сегодня обладает способностью принимать
новые формы, (...) понять и принять все новые факты».
Эмма Гольдман

Для анализа современных обществ и вопроса об их трансформации в анархистское общество власть (Macht) и владычество (Herrschaft)(1) являются центральными категориями. Вопрос о «власти», тем самым, является центральным вопросом всех сообществ, т.е. и для анархистского движения, и для будущего анархистского общества. Согласно Хорсту Штовассеру, анархия означает «отсутствие владычества, т.е. отсутствие власти и иерархии» (Stowasser 1995), но отсутствие власти, согласно французского философа Мишеля Фуко (1926-84), невозможно, т.к. нет ничего вне власти. Как следствие этой власти без абсолютного «вне», так же не существует и «вне-государства», в котором должны поселяться (и утверждаться) революционные субъекты (Mueller 1994). С этой точки зрения отношения власти и анархизма должны быть переосмыслены.

Следы власти

Cледы власти не ведут к одной интегральной теории власти, зато был развит целый ряд различных теорий власти и были проведены анализы власти (Kondylis 1992; Roettgers 1990). Помимо анализа власти Фуко, для современных политологических и философских дискурсов важны понятия власти у Макса Вебера и Ханны Арендт. В то время как Вебер «понимает применение власти с точки зрения субъективного смысла действий» (Neuenhaus 1997), Фуко анализирует её как бессубъектную стратегию. Но оба понимают «дисциплину и рациональность как конструктивные моменты современного применения власти и владычества» (Neuenhaus 1997). Ханна Арендт развила своё понятие власти в свете основания республики в античности. Власть для Арендт происходит из человеческой способности «не только действовать или делать что-то, но и объединяться с другими и действовать в согласии с ними. Властью никогда не располагает кто-либо один, она находится во владении группы и существует так долго, пока держится группа. Когда мы говорим о ком-то, что “у него есть власть”, на самом деле это означает, что он уполномочен определённым количеством людей, действовать от их имени» (Arendt 1970).

Антрополог Гарольд Барклей видит отношение власти и анархии следующим образом: «Анархия есть, в конечном счёте, состояние, в котором власть расщеплена шире всего, так что она в идеальном случае распределена по всему обществу. И это отличает анархистскую концепцию от прочих политических теорий, которые, как например марксизм, только стремятся к перенесению власти от одной общественной группы (класса) к другой. (...) Макс Вебер подчеркнул различие между властью и авторитетом. Во всяком обществе отдельные его члены признают, что определённые люди в определённых областях обладают авторитетом» (Barclay 1982).

Власть, знание и правда

Фуко не хотел развивать из своего анализа власти никакой тотализующей теории, ибо он занимался «определением специфической области отношений власти и установлением инструментов для их анализа» (ВкИ). При анализе властных механизмов суть заключается в том, чтобы «знать, где, между кем и кем, каким образом и в каких целях ... они функционируют» (AdM). Речь идёт об отношениях, стратегиях и технологиях власти, которые нас конструируют, проходят нас насквозь и наполняют нас. При анализе механизмов власти Фуко занимался отношениями между властью и знанием. Концепция «власти-знания» содержит критику проведения границы между властью и знанием в современном гуманизме, т.к. для него знание не прекращается там, где начинается власть: «Мне кажется теперь, (...) что власть всегда объединяется со знанием, а знание с властью. Недостаточно сказать, что власть нуждается в той или иной форме знания. Более того, применение власти производит объекты знания; она (власть – прим. перев.) собирает и оценивает информацию. (...) Власть постоянно производит знание и наоборот – знание несёт с собой власть» (MdM).

«О переплетении реальности власти с объектом знания были сконструированы различные понятия и области исследования: психика, субъективность, личность, сознание, совесть и т.п. На этом были построены научные техники и дискурсы, этим обосновывались моральные притязания гуманизма. Но не следует заблуждаться: на месте иллюзии теологов стоит не настоящий человек, предмет знания, философской рефлексии или технической интервенции. Человек, о котором нам рассказывают и к освобождению которого нас приглашают, уже является результатом подчинения, более глубокого, чем он сам» (НиН).

Для связи знания и власти у Фуко важно понятие правды. Речь при этом идёт не о различии между «правдой» и «неправдой», а об «ансамбле правил, по которым правильное отличается от неправильного» (ДВ). В производство правды уже входит воля к знанию, являющаяся волей к власти. Тем самым, что Фуко вводит правду и знание в отношение к технике власти, «стирается граница между научным и ненаучным, а так же правдивым и неправдивым дискурсом. Т.к. власть определяет правду» (Althoff/Leppelt 1995).

Через исключение, маргинализацию или укрытие девиантных видов знания во имя истинного знания – например, научного дискурса – происходит производство правды, и каждое общество «располагает собственным порядком правды, своей общей политикой правды: т.е. оно признаёт определённые дискурсы, которым оно позволяет функционировать как правдивым; существуют механизмы и инстанции, которые делают возможным различение между правдивыми и неправдивыми высказываниями и определяют модус, по которому те или другие санкционируются; существуют предпочитаемые техники и способы нахождения правды; существует статус для тех, кто должен решать о том, что есть правда, а что – нет» (ДВ).

Соответствующие политические конфликты являются, поэтому, частью властных отношений, а так же «сопротивление никогда не находится вне власти» (ВкИ). Мы постоянно находимся внутри власти, которая есть, так сказать, власть без абсолютного внешнего. Поэтому политические конфликты всегда являются борьбой за правду. Проблемы и конфликты следует понимать в категориях правды-власти, тем самым размываются границы между политическим и неполитическим, общественным и личным.

Власть, как власть продуктивная

О власти нельзя думать только как о негативной, репрессивной власти, мы должны прекратить, «думать о ней в понятиях закона, запрета, свободы и суверенитета» (ВкИ), ибо «в реальности власть продуктивна» (НиН). Продуктивность власти является ядром власти норм и дисциплин. «Если бы она была только репрессивной, если бы они никогда не говорила ничего, кроме нет, вы и в правду считаете, что ей бы подчинялись? Причиной тому, что власть властвует, что её признают, является всего лишь то, что она не только взваливает на нас говорящее нет насилие, но на самом деле пронизывает тела, производит вещи, вызывает наслаждение, создаёт знание, производит дискурсы. Её нужно понять как продуктивную сеть, которая пронизывает всё социальное тело (...)» (ДВ).

Власть не следует более понимать, как владычество индивида, класса или группы над другими. Власть циркулирует, так сказать «индивидуализированно», по всему социальному телу и создаёт тело как субъект. Власть не применяется к индивиду, и он не подчиняется власти. Индивид является эффектом и объектом власти. «Действительно, то, что заставляет тело, жесты, дискурсы, желания идентифицироваться и конструироваться как индивид, уже является первым действием власти; это, как мне кажется, одно из её первых проявлений. Индивид – проявление власти и одновременно (...) её связующий элемент. Власть проходит сквозь индивида, который она создала, насквозь» (ДВ).

Именно индивид делает возможным, что власть, исходящая снизу, анализируется и признаётся продуктивной властью. В лекции «Власть и норма» от 1973 года Фуко называет четыре вида анализа негативной власти, от которой мы должны освободиться, если мы хотим анализировать власть как «позитивную»:

1. теоретическая схема присвоения власти;
2. тема локализации власти;
3. тема подчинения;
4. тема, «где власть никогда не производит внутри порядка знания ничего другого, кроме идеологических воздействий» (MdM).

Поэтому мы должны говорить о всеприсутсвии власти, ибо т.к. «она исходит отовсюду, она есть везде» (ВкИ). Она не принадлежит одной персоне, группе или классу. Она не является институтом или структурой. Властные отношения – социальные отношения и практики, которые не влияют на власть как нечто внешнее.

Дисциплинирующая власть

В «Наблюдать и наказывать» Фуко анализировал дисциплинирующую власть или дисциплинирующие технологии при помощи рождения тюрьмы. Дисциплины создают микрофизику новой власти, которая сменяет старую власть суверена. Дисциплинарные процедуры, которые применялись в монастыре, в лаборатории эффективных и «полезных» техник дисциплины, распространились затем на армии и мастерские, стали в течение 17-го и 18-го столетий повсеместными формами владычества. В центре новой технологии власти находится «обнаружение тела как предмета и цели власти» (НиН). Дисциплины как основа новых властных отношений не были, как уже отмечалось выше, изобретены в эту фазу трансформации общества, но стали обычными и распространились на всё тело общества. Процесс этот сопровождался экономическими, политическими и научными новинками «классической эпохи».

«Cистема власти, которую удалось установить монархии с конца Средневековья, представляла собой две большие помехи для капитализма. Во-первых, политическая власть, так, как она исполнялась в социальном теле, была очень непостоянной властью. Ячейки сети были слишком велики, почти что бесконечное число вещей, элементов, поведений, процессов уклонялось от контроля власти» (ММ). Возникло дисциплинарное общество, которое прицельно направляет власть на индивидов и их тела. Новые механизмы власти не были изобретены капитализмом, но «новая экономика власти» (ДВ) создала некоторые центральные предпосылки для экономической формации капитализма. При помощи дисциплины капитализм мог создать эффективные пространство и тело производства. Люди подвязывались туже, чтобы они не могли больше уклоняться от контроля и наблюдения властью. «Дисциплина является, в принципе, властным механизмом, с помощью которого нам удаётся контролировать в социальном теле даже мельчайшие элементы; через которые нам удаётся достичь даже социальные атомы, т.е. индивидов: техники индивидуализации власти. Как наблюдать за кем-то, контролировать его поведение, его навыки, как повысить его производительность, увеличить его способности, поместить его туда, где он полезен. Это, по моему, дисциплина» (ММ).

Дисциплина служит фабрикации надёжных людей. Формирование тела властью основывается на «пространственном распределении индивидуальных тел» (LuS), на их разделении, направлении, приведении в порядок и наблюдении за ними. Дисциплина пользуется для этого моделью монастырского устава как примером. Затем, временное планирование играет во всех дисциплинах большую роль. Планирование так же было развито в монастырских сообществах и быстро распространилось. «Время проникает сквозь тело, и со временем его пронизывает ежеминутный контроль власти» (НиН). Все занятия индивидов подлежат временному упорядочиванию, прививаются ритмы и устанавливаются циклы повторения.

«Дисциплинарные техники применимы по желанию, они служат общему повышению и эффективности власти. Они проникают в армию, на фабрики, психиатрические лечебницы, в школы и госпитали, и каждый из этих институтов определяет своими способами цели и структуру применения власти (Neuenhaus 1993).

...ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ...ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ...ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ...