Петр Кропоткин - Анархическая работа во время революции

Петр Кропоткин
Анархическая работа во время революции

Предисловие к русскому изданию.

Пересматривая эту брошюру для теперешнего издания, я мог только все время чувствовать на основании уроков русской революции, насколько необходим был призыв именно к построительной работе самих масс для успеха переворота. Как безнадежна революция, если она не проникнется этим основным началом.

П. К. Август 1919г.

Избиение буржуа ради триумфа революции — это безумие. Одно их количество уже не допускает этого; ибо, кроме тех миллионов буржуа, которые по гипотезе современных Фукье-Тенвиллей должны исчезнуть, есть еще миллионы работников полу-буржуа, которые должны за ними следовать. В самом деле, эти в свою очередь не желают ничего иного, как превратиться в буржуа, и они старались бы сделаться ими, если бы существование буржуазии не было поражено в своих причинах, а только в своих следствиях. Что касается организованного и законного террора, то он в действительности служит лишь для того, чтобы ковать цепи для народа. Он губит индивидуальную инициативу, которая и есть душа революции; он увековечивает идею правительства сильного и властного; он подготавливает диктатуру того, кто наложит свою руку на революционный трибунал и сумеет им руководить с хитростью и осторожностью, в интересах своей партии.

Будучи оружием правителей, террор служит прежде всего главам правящего класса; он подготовляет почву для того, чтобы наименее добросовестный из них добился власти.
Террор Робеспьера должен был привести к террору Талльена, а этот — к диктатуре Бонапарта, Робеспьер привел к Наполеону.

Чтобы победить буржуазию, нужно нечто совсем противоположное тому, что составляет ее действительную силу, другие элементы, чем те, которыми она так хорошо научилась управлять. Поэтому нужно прежде всего узнать, что составляет ее силу, и этой силе — противопоставить другую, высшую силу.

* * *

Кто же, в самом деле, позволил буржуа провалить все революции, начиная с пятнадцатого века? Пользоваться ими для порабощения и увеличения своего господства, на основаниях более солидных, нежели уважение религиозных суеверий или право рождения аристократии?

Это — государство. Это — беспрерывное увеличение и расширение обязанностей государства, основанное на более крепком фундаменте, нежели религия и право наследия — на законе. И поскольку государство будет существовать, поскольку закон останется священным в глазах народов, поскольку революции будущего будут работать над сохранением и расширением прав государства и закона — буржуа будут уверены в сохранении своей власти и в господстве над массами. Законоведы, составляющие всемогущее государство, — вот источник происхождения буржуазии, и это же всемогущее государство создает действительную силу буржуазии. При помощи закона и государства буржуа захватили капитал и создали свою власть. При помощи закона и государства они ими управляют. При помощи закона и государства они обещают излечить те болезни, которые подтачивают общество.

* * *

В самом деле, пока все дела страны будут переданы нескольким индивидуумам и эти дела будут так безвыходно сложны, как сегодня, — буржуа смогут спать спокойно. Это именно они, помня римские предания о всемогущем государстве, создали, выработали и образовали этот механизм; это они поддерживали его на протяжении всей современной истории. Они изучают его в своих университетах; они руководят им в своих трибуналах, они показывают его в школах; они распространяют его и твердят о нем в своей прессе.

Их ум так хорошо приноровлен к традициям государства, что они не отделяют себя от него даже в своих грезах о будущем. Их утопии носят его отпечаток. Они ничего не могут придумать вне принципов римского государства относительно структуры общества. Если они встречают учреждения, развившиеся вне этих понятий, будь то в жизни крестьян или в жизни другого класса, они их уничтожают вместо того, чтобы узнать их смысл. Таким же образом якобинцы продолжали дело разрушения народных учреждений во Франции, начатое Тюрго. Он уничтожил первые деревенские сходки, которые существовали еще в его время, находя их слишком шумными и плохо устроенными. Якобинцы продолжали его работу: они уничтожили родовые общины, которые спаслись от секиры римского права; они нанесли смертельный удар общинному праву на землю; они издали драконовские законы против общинных прав и уничтожили вандейцев тысячами вместо того, чтобы постараться понять их народные учреждения. И современные якобинцы, встречая коммуну и союз племен среди кабилов, предпочитают уничтожать эти учреждения своими трибуналами, нежели изменить своей идее римской собственности и иерархии. Английские буржуа сделали то же самое в Индии. Таким образом, в тот день, когда Великая Революция прошлого века приняла все римские идеи о всемогущем государстве, которым Руссо придал свой сентиментализм, выставив их с печатью римско-католического Равенства и Братства, в день, когда революция приняла за основу социального строительства собственность и избирательное правительство, — работа по организации и управлению Францией согласно этим принципам выпала на долю буржуа, внуков «законоведов» XVII века.

Народу больше нечего было делать, ибо его творческая сила была направлена в совершенно иную сторону.

Если по несчастью во время будущей революции народ еще раз не поймет, что его историческая миссия — уничтожить государство, созданное кодексом Юстиниана и папскими эдиктами; если он еще раз позволит ослепить себя идеями римского права о государстве и собственности (над чем упорно работают социалисты-государственники), — тогда ему еще раз придется предоставить заботу об устройстве этой организации тем, которые являются истинными представителями государства, т. е. буржуа.

Если он не понимает, что истинный смысл народной революции — это разрушение неизбежно иерархического государства для того, чтобы поставить на его место свободное соглашение индивидуумов и групп, т. е. федерацию свободную и временную (каждый раз с какой-нибудь определенной целью); если он не понимает, что нужно уничтожить собственность и право приобретения, отменить господство избранных, которое заменило свободное соглашение всех; если народ отказывается от традиций свободы личности, добровольных группировок и свободных соглашений, ставших основой для правил поведения, — традиций, которые были сущностью всех предыдущих народных движений и всех учреждений народного творчества; если он отбросит эти традиции и примет традиции католического Рима, — тогда ему нечего будет делать в революции; он должен будет все предоставить буржуазии и ограничиться тем, чтобы выпросить у нее несколько уступок.

Идея государственности абсолютно чужда народу. К счастью, он ничего в ней не понимает, не знает, как ею пользоваться. Он остается народом; он остался пропитанным теми понятиями, которые называются обычным правом, — понятиями, основанными на идеях взаимной справедливости среди людей, на реальных фактах, в то время как государственное право основано либо на понятиях метафизических, либо на лжи, либо на толковании слов, созданных в Риме или Византии в период разложения для того, чтобы оправдать эксплуатацию и притеснение народных прав.

Народ несколько раз пробовал вступить в состав государства, завладеть им, пользоваться им. Он никогда этого не мог достичь.

И он кончил тем, что предоставлял этот механизм иерархии и законов — другим: государю после революций шестнадцатого века; буржуа в Англии после революции семнадцатого века и во Франции — восемнадцатого века.

* * *

Буржуазия, наоборот, совершенно слилась с государственным правом. Это-то и составляет ее силу. Это-то и дает ей то единство мысли, которое поражает нас каждое мгновение.

...

Они не могут понять общество без сильного и властного правительства. Жить без централизации, без иерархии, простирающей свои лучи от Парижа или от Берлина до последнего сельского стражника и заставляющего последнюю деревушку поступать согласно приказаниям столицы, — для него все равно, что исчезнуть обществу. Если уничтожить свод законов — созданный Монтаньярами Конвента[1] и принцами империи, — они не увидят ничего, кроме убийств, пожаров, грабежей на улицах. В устранении собственности, охраняемой сводом законов, они видят пустынные поля и разрушенные города. В уничтожении армии, доведенной до животной слепой покорности своим начальникам, они видят страну во власти завоевателей, и без судей, окружаемых таким же уважением, как тело Христово в средние века, они предвидят войну всех против всех. Министр и стражник, папа и простой священник абсолютно сходятся на этих пунктах, и это-то и составляет их общую силу.

(1. Так называлась партия в революционном Конвенте 1792 г.)

Они великолепно знают, что воровство — постоянное пиление во всех министерствах, военных и гражданских. Но «это не важно!», говорят они; это лишь случаи с отдельными лицами, и пока существуют министерства, кошелек и отчизна будут в безопасности.

Они знают, что выборы в парламент делаются при помощи денег, кружек пива и благотворительных праздников и что в палате голоса покупаются местами, концессиями и воровством. Все равно! — закон, принятый представителями народа, будет почитаться ими как священный. Его будут обходить, его будут нарушать, если он помешает, но будут произносить пламенные речи о его божественном значении.

Президент Совета министров и глава оппозиции могут оскорблять друг друга в палате; но, закончив обмен слов, они возвращают друг другу взаимное уважение: они две главы, два необходимых лица в государстве. И если в трибуналах прокурор и адвокат перебрасываются над головой обвиняемого оскорблениями и называют друг друга в цветистых выражениях лгунами и мошенниками, — то, закончив свои речи, они пожимают друг другу руки и поздравляют один другого с блестящим заключением речи. Это не лицемерие и не умение жить. В глубине души адвокат восхищается прокурором, а прокурор восхищается адвокатом; они видят друг в друге нечто, что выше их личностей: две функции, двух представителей правосудия, правительства, государства. Все их воспитание подготовило их к тому, чтобы уметь подавлять свои человеческие чувства под формулами закона. Никогда народ не достигнет этого совершенства, и он хорошо бы сделал, если бы никогда не захотел этого пробовать.

* * *

Общее обожание, общий культ объединяет всех буржуа, всех эксплуататоров. Представитель власти и глава законной оппозиции, папа и атеист-буржуа одинаково поклоняются одному богу, и этот бог власти живет в самых отдаленных уголках их мозга. Потому-то они, несмотря на все свои разделения, остаются соединенными. Глава государства отделится от главы оппозиции, и прокурор отделится от адвоката в тот день, когда тот вздумает сомневаться в учреждении парламента или когда адвокат обойдется с трибуналом по-нигилистски, т. е. будет отрицать его право на существование. Тогда, и только тогда, они смогут разделиться. Пока же они соединены для того, чтобы посвятить свою ненависть тем, кто подрывает верховную власть государства и разрушает уважение к власти. К ним они неумолимы.

И если буржуа всей Европы посвятили столько ненависти к работникам Парижской Коммуны — это значит, что они видели в них настоящих революционеров, готовых выбросить через борт государство, собственность и представительное правительство.

Понятно, какую силу дает буржуазии этот общий культ иерархического права.

Несмотря на то что она на три четверти сгнила, в ней все же сохранилась добрая четверть людей, крепко держащих знамя государства. Прилежные к работе, преданные делу, как вследствие своего преклонения перед законом, так и вследствие своего аппетита к власти, они работают без отдыха над укреплением и распространением этого культа. Вся необъятная литература, все школы без исключения, вся пресса к их услугам, особенно в юности они работают без отдыха, борясь со всеми попытками поколебать идею законной государственности. И когда наступает момент борьбы — все, как слабые, так и сильные, тесно сплачиваются вокруг этого знамени. Они знают, что будут царствовать до тех пор, пока это знамя будет развеваться.

Понятно также, каким безумием было бы привлечь революцию под это знамя и пробовать повести народ навстречу этим традициям для того, чтобы принять этот принцип господства и эксплуатации. Власть — это их знамя, и пока народ не будет иметь другого знамени, которое будет выражением его коммунистических, антизаконных и антигосударственных — коротко говоря, антиримских — стремлений, он будет давать другим господствовать над собой.

Именно здесь революционер должен обладать смелостью мысли. Он должен иметь мужество для окончательного разрыва с римско-католическими традициями; он должен иметь смелость сказать народу, что он сам перестроил общество на основаниях действительной справедливости, той, которую понимает обычное народное право.

Уничтожение государства — вот задача революционера, того, кто обладает смелостью мысли, без которой не делают революций.

В этом он имеет против себя все традиции буржуазии. Но зато он имеет за себя все развитие человечества, которое налагает на нас обязанность в этот исторический момент освободиться от той формы группировки, которая, может быть, сделалась необходимой благодаря невежеству прошедших времен, но которая стала враждебной прогрессу будущего.

В то же время уничтожение государства осталось бы пустым звуком, если бы причины, создающие нищету, по-прежнему бы существовали. Как богатство могущественных, как капитал и эксплуатация, так и государство родилось от обеднения одной части общества. Всегда требовалось, чтобы одни впадали в нищету вследствие переселений, нашествий, чумы или голода, для того, чтобы другие обогащались и приобретали власть, которая отныне могла расти, делая возможность существования масс все более и более ненадежной и необеспеченной.

Политическое государство не может быть уничтожено, пока не будут уничтожены сами причины обеднения и обнищания масс.

И для этого — мы уже много раз повторяли это — мы видим лишь одну возможность.

Прежде всего нужно всем обеспечить существование и даже достаток и сорганизоваться обществами таким образом, чтобы производить все то, что необходимо для подобного обеспечения. При возможности действительного производства это более чем возможно: это легко выполнимо.

Затем нужно принять то, что следует из всего современного экономического развития, т. е. взять общество целиком как нечто, производящее богатства, без возможности определить ту часть, которая возвращается к каждому в производстве. Нужно сорганизоваться в коммунистическое общество, — не для рассмотрения абсолютной справедливости, но потому, что стало невозможным определить участие индивидуума в том, что уже не является больше индивидуальной работой.

Как видно, задача, лежащая перед революционером нашего времени, необъятна. Тут дело касается не какого-нибудь простого отрицания: например, уничтожение крепостного права или главенства папы.

Здесь вопрос идет о работе созидательной. Мы должны открыть новую страницу мировой истории, выработать новый порядок вещей, основанный не на солидарности внутри одного племени или сельской или городской общины, но на солидарности и равенстве всех. Попытки солидарности, ограничений либо узами родства, либо территориальными разграничениями, или принадлежностью к гильдии или классу, не имея успеха, привели нас к работе над построением общества, основанного на совершенно другой идее, чем та, на которой основывались общества в средние века или древности.

Решение задачи, несомненно, не так просто, как ее часто представляют. Переменить людей у власти и вернуть каждого в его мастерскую, чтобы он принялся там за вчерашнюю работу, пустить в обращение рабочие боны и обменивать их на товары — эти простые решения будут недостаточны. Это будет не жизненно, потому что существующее производство одинаково ложно как в целях, которые оно преследует, так и в средствах, которые оно употребляет.

Созданное, чтобы поддержать бедность, оно не сумеет обеспечить избыток, — и этот избыток потребуют массы, которые поняли свою продуктивную силу, безмерную благодаря прогрессу современного искусства и техники. Преобразованная с целью держать массы в состоянии близком к нищете, с призраком голода, всегда готовым заставить человека продавать свои силы владельцам земли, капитала и права, — как сможет существующая организация производства дать человеку благосостояние?

Преобразованные в целях поддерживать иерархию трудящихся, созданные для того, чтобы эксплуатировать крестьянина в пользу индустриального рабочего, углекопа в пользу механика, ремесленника в пользу артиста и так далее, в то время как цивилизованные страны будут эксплуатировать страны отсталые, — как смогут земледелие и промышленность, такие, каковы они сегодня, обеспечить равенство?

Весь характер земледелия, промышленности, работы нуждается в полном изменении в том случае, если общество придет к той мысли, что земля, машины, заводы должны сделаться полем приложения труда с целью дать благосостояние одинаково всем. Прежде чем «вернуться в мастерские после революции», как нам говорят творцы социалистическо-государственных утопий, нужно еще узнать, имеет ли та мастерская или тот завод, производящий усовершенствованные орудия убийства или преступления, свой смысл существования; должно ли поле быть раздроблено или нет, если культура останется такой же, какой она была у варваров полторы тысячи лет тому назад, или же она должна стремиться дать наибольшее количество необходимых человеку продуктов.

Надо пройти целый период преобразований. Надо ввести революцию на завод и в поле, в хижину и городской дом, в земледельческое орудие и в могучую машину больших мастерских, в группу текстильных рабочих и в экономический союз всех работающих, в обмен и в торговлю, которые также необходимо социализировать, необходимо построить на новых началах и потребление, и производство.

Нужно, кроме того, чтобы весь мир жил в этот период преобразований: чтобы весь мир чувствовал себя более спокойно, чем в прошлом.

Когда жители городских коммун двенадцатого века решили основать в восставших городах новое общество, освобожденное от господина, они начали с заключения договора о солидарности всех жителей. Мятежные коммуны поклялись во взаимной поддержке друг другу; они приносили так называемые «соприсягательства» коммун.

Именно договором подобного рода должна будет начаться социальная революция. Договор о совместной жизни, но не смерти; единения, но не взаимного истребления. Договор о солидарности для рассмотрения всего наследия прошлого как общего достояния, договор о разделе согласно принципам равенства всего того, что могло бы помочь пережить кризис: провианта и амуниции, жилищ и накопленной энергии, орудий и машин, знания и силы — договор солидарности для потребления продуктов так же, как и для пользования средствами производства.

...

И в своей новой работе, которая будет работой созидательной, народные массы должны будут рассчитывать прежде всего на свои собственные силы, на свою собственную инициативу и свой организаторский гений, свою способность проложить новые пути, потому что все буржуазное воспитание шло по совершенно противоположным путям.

Эта задача огромна. Но не в поисках уменьшения ее заранее найдет народ необходимые силы для ее разрешения. Наоборот, в понимании всего ее величия, в черпании вдохновения даже во всех трудностях, найдет народ необходимый гений для победы.

Все действительно великие прогрессивные движения человечества, все действительно великие действия народов создавались таким образом, и в понимании всей величины с мое го задания найдет революция свои силы.

Не должен ли революционер быть в полном сознании возложенной на него задачи? и не закрывать глаз на все трудности? смотреть им прямо в лицо?

* * *

С заговором против всех своих хозяев — заговором с целью гарантировать для всех свободу, обеспечить для всех известное благосостояние — выступили горожане двенадцатого века. С требованием обеспечить для всех хлеб и свободу должна выступить социальная революция. Чтобы все без исключения знали, что, когда случится революция, ее первой мыслью всегда будет снабдить всех жителей города или местности хлебом, жилищем, одеждой, — и в этом единственном деле общей солидарности революция найдет силы, которых не хватало предшествовавшим революциям.

Но для этого нужно отказаться от всех заблуждений древней политической экономии буржуазии. Нужно навсегда отделаться от вознаграждения во всех его возможных формах и смотреть на общество как на одно большое целое, организованное для достижения наибольшей производительности при наименьшей затрате человеческих сил. Нужно привыкнуть смотреть на персональное вознаграждение за услуги как на нечто невозможное, как на неудавшуюся попытку прошлого и как на препятствие для будущего в том случае, если она еще будет существовать.

И нужно отделаться не только в принципе, но в приложении на практике от принципа власти, от концентрации функций, которая составляет суть нынешнего общества.

При такой задаче было бы очень грустно, если бы революционные работники обманывали себя относительно ее простора и не пробовали бы отдать себе отчет в том, каким образом они надеются ее разрешить.

Буржуазия является силой не только потому, что она обладает богатством, но, главным образом, потому, что она воспользовалась досугом, который ей дало богатство, чтобы изучить искусство управлять и выработать науку, которая служит для оправдания власти. Она знает, чего она хочет, она знает, что нужно для того, чтобы ее идеал общества сохранился; а пока трудящийся также не будет знать, что ему нужной как этого достичь, он должен будет остаться рабом того, который знает.

Было бы, конечно, нелепо стремиться выработать в воображении общество таким, каким оно должно выйти из революции. Было бы праздным и неуместным вести заранее споры о способах удовлетворить ту или иную нужду будущего общества или о форме организации той или иной детали народной жизни. Романы, которые мы выдумываем для будущего, предназначены лишь для того, чтобы определять наши желания, доказывать возможность существования общества без хозяина, видеть, что идеал может быть применим, не сталкиваясь с непреодолимыми препятствиями. Роман остается романом. Но всегда находятся известные великие строки, с которыми надо согласиться, чтобы создать что бы то ни было.

Буржуа 1789 года прекрасно знали, что было бы тщетно спорить о деталях парламентского правления, о котором они мечтали; но они сходились на двух существенных пунктах: они хотели сильного правительства, и это правительство должно было быть представительным. Больше того: оно должно было быть централизованным, имея в провинции органы с целой иерархией чиновников и целую серию мелких управлений в избранных муниципалитетах, но оно должно также быть построенным на двух отдельных ветвях: на власти законодательной и власти исполнительной. То, что они называли «правосудием», должно было быть независимым от власти исполнительной и до известной степени и от власти законодательной.

Они сходились на двух существенных пунктах по вопросу экономическому. В их идеале общества частная собственность стоит вне всяких споров и пресловутая «свобода соглашений» провозглашалась как основной принцип организации. Еще больше: лучшие из них в самом деле думали, что этот принцип действительно возродит общество и мнится источником богатства для всех.

Более применяясь к деталям, нежели оставаясь сильными в этих существенных пунктах, они могли в один или два года совершенно реорганизовать Францию согласно своему идеалу и дать ей свод гражданских законов (впоследствии узурпированный Наполеоном) — свод законов, который в течение девятнадцатого века копировался всей европейской буржуазией, когда она получила власть.

Они работали над этим в изумительном согласии. И если, вслед за тем, возникла страшная борьба в Конвенте, это произошло оттого, что народ, увидев себя обманутым в своих надеждах, пришел с новыми требованиями, которые не поняли его вожаки, или что некоторые из них тщетно старались примириться с буржуазной революцией.

Буржуа знали, чего они хотели: они давно думали об этом. В течение долгих лет они вынашивали идеал правления, и, когда народ поднялся, они заставили его работать над реализацией их идеала, сделав ему по известным пунктам несколько второстепенных уступок, как, например, уничтожение феодальных прав или равенство перед законом.

* * *

Не зарываясь в детали, буржуа задолго до революции установили общую линию будущего. Можем ли мы то же сказать о трудящихся?

К сожалению, нет. Во всем современном социализме, и главным образом в его умеренной части, мы видим явную тенденцию не углублять принципы общества, которое должно торжествовать через революцию. Это понятно. Для умеренных говорить революционно значит компрометировать себя, и они предвидят, что, нарисовав перед трудящимися простой план паллиативных реформ, они потеряют своих самых пламенных последователей. Они предпочитают также презрительно относиться к тем, кто говорит о будущем обществе или старается определить работу революции. «Потом будет видно, выберут лучших людей, и они сделают все к лучшему!» Вот их ответ.

Что же касается анархистов, то боязнь увидеть себя разделенными в вопросе о будущем обществе и парализованными в своем революционном порыве действует на них в том же смысле. Среди трудящихся обычно предпочитают отложить все споры, которые (совершенно несправедливо) называют теоретическими, и забывают, что, может быть, через несколько лет они должны будут сказать свое мнение по всем вопросам организации общества, от действия хлебных печей до действия школ и защиты территории, — и тогда они не будут иметь перед собою образцов английской революции, которой вдохновлялись жирондисты прошлого века.

* * *

В революционных кругах очень принято смотреть на революцию как на великий праздник, во время которого все устроится к лучшему само собой. В действительности же в тот день, когда вся эта огромная машина, которая плохо ли, хорошо ли удовлетворяет насущные потребности большинства публики, перестанет действовать, тогда будет нужно, чтобы народ сам взялся за реорганизацию разбитой машины.

...

Для нас, революционеров, которые понимают, что парод должен прежде всего есть и кормить своих детей, задача будет более трудной. Имеется ли достаточно муки? Попадет ли она в печи булочных? И как сделать, чтобы доставка мяса и овощей не прекращалась? Имеет ли каждый жилище? Нет ли недостатка в одежде? и т. д. Вот о чем придется нам думать.

Все это потребует работу громадную, жестокую в подлинном смысле слова со стороны тех, кому дорог успех революции. «Одни были в лихорадке в течение восьми дней, шести недель, — писал один старинный член Конвента в своих мемуарах, — мы же были в лихорадке в течение четырех лет без перерыва». И изнуряемый этой лихорадкой, среди вражды и неприятностей должен будет работать революционер.

Он должен будет действовать, но как действовать, если он уже давно не знает, какой идеей ему руководиться, каковы те главные черты организации, которые, согласно ей, отвечают запросам народа, его обширным желаниям, его нерешительной воле?

И еще осмеливаются говорить, что все это не нужно, что все это устроится само собой! Буржуа, как более разумные, изучают уже способы, как обуздать революцию, как ее обмануть, по какому пути направить ее, чтобы она потерпела крушение. Они изучают не только способы давления оружием народных восстаний в деревнях (при помощи небольших блиндированных поездов и пулеметов) и в городах (здесь главные штабы изучили детали в совершенстве); но они изучают также, как руководить революцией, делая ей своевременно воображаемые уступки, сея раздор между революционерами и, главным образом, направляя их по тому пути, на котором революция должна неизбежно завязнуть в грязи личных интересов и мелкой индивидуальной борьбы.

Да, революция будет праздником, если она будет работать над освобождением всех; но чтобы это освобождение совершилось, революционер должен будет обнаружить смелость мысли, энергичность в действии, уверенность в суждении и строгость в работе, к которой народ редко доказывал свою способность в предыдущих революциях, но о которой уже начали мечтать предвестники в последние дни Парижской Коммуны и в первые дни забастовок последнего двадцатилетия.

— Но откуда же взять эту смелость мысли и эту энергию в работе, если их нет у народа? Не признаете ли вы сами, — скажут нам, — что если в народе нет недостатка в наступательной силе, то зато смелость мысли и строгость в преобразовании слишком часто изменяли ему?

Мы вполне признаем это. Но мы также не забываем о той доле инициативы, которая появляется у людей во время революционных движений. И об этой-то инициативе мы теперь хотим сказать несколько слов, чтобы закончить наш очерк.

Инициатива, свободная инициатива каждого, и возможность каждого заставить ценить эту силу во время народных восстаний — вот что придавало непреодолимую мощь революциям. Историки-государственники говорят о ней мало или совсем не говорят. Но именно на эту силу мы рассчитываем, чтобы предпринять и закончить великую работу социальной революции.

Если революции прошлого сделали хоть что-нибудь, то исключительно благодаря мужчинам и женщинам инициативы, тем неизвестным, которые показывались в толпе и не боялись принять перед своими братьями и сестрами ответственность за действия, которые казались трусам безрассудной смелостью.

Большая масса с трудом решается предпринять нечто, что не имело прецедента в прошлом. В этом можно убеждаться ежедневно. Если косность на каждом шагу покрывает нас плесенью, то только потому, что не хватает людей инициативы, которые разрушили бы все традиции прошлого и отважно бросились бы навстречу неизвестному. Но лишь только в мозгах зародится мысль, пока еще неясная, смутная, неспособная разбираться в действиях, и появятся люди инициативы и возьмутся за работу — за ними немедленно пойдут вслед другие, лишь бы только работа отвечала бы общим стремлениям. И если даже, разбитые усталостью, они уйдут, однажды начатая работа будет продолжаться тысячами последователей, о существовании которых никто не смел предполагать. Эта история всей жизни человечества — история, которую каждый может доказать на основании собственных глаз, собственного опыта. Лишь те, кто хотел идти навстречу желаниям и нуждам человечества, были прокляты и покинуты своими современниками.

К несчастью, люди инициативы встречаются в будничной жизни очень редко. Но в революционные эпохи они появляются и именно они, собственно говоря, и создают прочную работу революцией.

На них наша надежда и упование в будущей революции. Лишь бы они имели правильный и, следовательно, широкий взгляд на будущее, лишь бы они имели смелость мысли и стремились бы возродить прошлое, обреченное на смерть; лишь бы их вдохновлял высокий идеал, — и за ними пойдут. Никогда, ни в какую эпоху своего существования, человечество не ощущало большей потребности к великому вдохновению, как в данный момент нашей жизни, когда мы прожили целое столетие, полное буржуазного разложения и гнили.

* * *

Но, чтобы они появились, нужна подготовительная работа. Необходимо, чтобы те новые идеи, которые отметят новое начало в истории цивилизации, были бы намечены до революции; чтобы они были усиленно распространены в массах с целью быть подвергнутыми критике практических умов и, до известной степени, экспериментальной оценке. Нужно, чтобы мысли, которые зародились до революции, были бы в достаточной мере распространены, для того, чтобы известное количество умов успело к ним привыкнуть. Нужно, чтобы слова: «анархия», «уничтожение государства», «свободное согласие рабочих групп и коммун», «коммунистическая коммуна» стали бы известными, настолько известными, чтобы интеллигентное меньшинство старалось бы их углубить.

...

А зависть среди самих угнетенных? И не замечали ли часто и вполне правильно, что зависть является камнем преткновения среди демократии? Что, если трудящийся слишком терпеливо переносит высокомерие своего хозяина, но смотрит завистливым взглядом на личное влияние товарища по мастерской? — Не будем отрицать этого; не будем прятаться за аргумент, вполне, впрочем, правильный, что зависть всегда рождает сознание, что товарищ, раз он только приобрел влияние, употребит его на то, чтобы предать своих вчерашних друзей, и что единственной возможностью парализовать зависть, как предательство, было бы отнять у этого товарища, как у буржуа, возможность увеличивать свою власть, возможность сделаться хозяином.

Все это правильно, но есть еще больше. Мы все с нашим государственным воспитанием, видя возникающее влияние, думаем лишь о том, как его уничтожить, и мы забываем, что есть еще один более сильный способ парализовать вредные влияния или влияния, которые могут быть вредными. Этот способ — действовать лучше со стороны.

В рабском обществе этот способ невозможен, и мы, дети рабского общества, не думаем о нем. Если король стал невыносимым, каким способом отделаться от него, как не убить? Если министр нам мешает, что делать, как не искать другого, который бы его заместил? И если «народный избранник» внушает нам отвращение, мы ищем другого, который бы составил ему конкуренцию. Так это делается. Но разве это разумно?

...
И тем не менее единственный действительный способ парализовать вредное влияние — это взять на себя инициативу действия и направить его в лучшую сторону.

Также, когда мы слышим о революционерах, которые восторгаются при мысли о том, как придется заколоть или застрелить правителя, который может захватить власть во время революции, то нас охватывает страх при мысли, что силы настоящих революционеров могут иссякнуть в борьбе, которая была бы, в сущности, только борьбой за или против людей в шитых золотом мундирах. Объявить им войну — это значит признать необходимость иметь других людей, также одетых в те же мундиры.

В 1871 году в Париже уже смутно предчувствуется лучший способ действия. Революционеры из народа, казалось, понимали, что «Совет Коммуны» должен рассматриваться как простое украшение, как дань, уплачиваемая традициям прошлого; что народ не только не должен был разоружаться, но что он должен был сохранять рядом с Советом свою внутреннюю организацию, свои союзные группы и что от этих групп, а не от Городской Ратуши, должны исходить все необходимые меры для создания триумфа революции.

К несчастью, известная скромность народных революционеров, зараженных также предрассудками власти, еще очень сильными в эту эпоху, мешала этим союзным группам совершенно обходить Совет и действовать так, как будто бы он не существовал совершенно, чтобы открыть новую эру в социальном строительстве.

* * *

Мы не избегнем возвращения этих попыток революции. Но будем, по крайней мере, знать, что самый действительный способ уничтожения власти не будет государственный переворот, который вернет власть к иной форме, приводящей к диктатуре. Единственно действительным способом было бы дать народу силу, мощную в своем действии, в своей революционной работе строительства, которую она бы выполнила, вопреки правительству, как бы оно ни называлось, и постоянно увеличивая свою революционную инициативу, свое революционное вдохновение, свою работу строительства и разрушения. Во время Великой Революции 1789—1794 годов секции Парижа и других больших городов и революционные управления в мелких городах, обходя Конвент и провинциальные органы революционного правительства, принялись набрасывать попытки реконструкции экономического переустройства и свободного согласия общества. Это нам сегодня доказывают уже опубликованные документы, касающиеся деятельности этих мало известных органов революции — народных секций и обществ.

Над народом, который сумеет сам организовать потребление богатств и их производство в интересах всего общества, никто не сможет больше властвовать. Народу, который сам будет вооруженной силой страны и который сумеет дать вооруженным гражданам связь и единство необходимых действий, никто не сможет повелевать. Народом, который сумеет построить свои железные дороги, свой флот, свои школы, никто не сможет управлять. И, наконец, народу, который сумеет организовать свои третейские суды для разбора мелких споров, которые каждое лицо будут рассматривать как возможность помешать негодяю обмануть слабого, не дожидаясь высшего вмешательства полиции, — этому народу не будет нужно ни полицейских, ни судей, ни тюремщиков.

В революциях прошлого народ брал на себя работу разрушения; что же касается работы строительства, он предоставлял ее буржуа. «Лучше нас знакомые с искусством управлять, приходите к нам, господа; организуйте нас, прикажите нам работать, чтобы мы не умерли с голоду; помешайте нам уничтожать друг друга, наказывайте и милуйте нас согласно тем законам, что вы создали для нас, нищих, умом!». И мы знаем, как избранные пользовались приглашением.

Итак, задача, лежащая перед народом во время будущего восстания, это завладеть именно этой функцией, которую он некогда предоставлял буржуа. Она состоит в том, что надо создавать, — организовать, уничтожая, и строить, чтобы разрушать.

И уже настало время ввиду этой перестройки соединиться, чтобы быть в состоянии немедленно приняться за работу: изучать ошибки предыдущих революций так же, как и их хорошие стороны; анализировать, что они сделали, чтобы обеспечить хлеб для всех, производство всех богатств и обмен продуктов, и главным образом равенство в правах, без которого не может быть ни справедливости, ни братства. Наконец, изучать по-товарищески способы избежания этих ошибок или, по крайней мере, уменьшения их, насколько возможно.

Чтобы выполнить эту задачу, народная революция будет нуждаться во всем могуществе инициативы всех людей сердца, во всей смелости их мысли, освобожденной от кошмаров прошлого, во всей их энергии, всем их уме, она должна будет также остерегаться парализовать инициативу самых решительных; она должна будет просто удвоить их инициативу, когда ее недостает у других, когда она ослабевает или когда она принимает ошибочное направление. Смелость мысли и, главным образом, полное и ясное сознание того, что хочешь, не только в отвлеченных обобщениях, но и в приложении к будничной жизни, сила созидательная, возникающая в самом народе по мере того, как растет отрицание власти, и, наконец, общая инициатива в созидательной работе, — вот что даст революции ту силу, которой она должна обладать, чтобы победить.

Именно эти силы старается развить активная пропаганда анархистов так же, как и сама философия Анархии. Дисциплине, — этому якорю спасения государственников, — они противопоставляют свободную мысль и полную инициативу всех и каждого. Жалким идеям мелких реформ, провозглашенным обуржуазившимися партиями, они противопоставляют великую и свободную мысль революции, которая одна только может дать необходимое вдохновение. И тем, кто желал бы, чтобы народ ограничился ролью пущенной против правителей стаи псов, всегда вовремя сдерживаемой хлыстом, мы скажем: «Участие народа в революции должно быть положительным и в то же время разрушительным. Потому что только он один может достигнуть реорганизации общества на основах равенства и свободы для всех. Возложить эту заботу на других значило бы изменить даже основе революции».

Читал еще в январе 1990 в библиотеке Казанского университета, в издании 1917 года. Спасибо, Шаркан!

главное - актуальности эта работа не потеряла.

АНАРХИЧЕСКИЙ КОММУНИЗМ

Когда на двух Конгрессах Интернационала, созванных - один во Флоренции в 1876 году Итальянской федерацией, а другой в <Ла->Шо-де-Фоне в 1880 году Юрской Федерацией, итальянские и юрские анархисты решили объявить себя "анархистами-коммунистами", то это решение произвело некоторую сенсацию в социалистическом мире. Одни видели в этой декларации серьезный шаг вперед. Другие считали это нелепым, говоря, что такое название заключает в себе явное противоречие.

В действительности, как мне заметил мой друг Джеме Гильом, выражение "анархический или негосударственный коммунизм" встречается уже в 1870 году, в локльской газете "Прогресс", в одном письме Варлена, цитированном и одобренном Гильомом. Действительно, уже к концу 1869 года несколько анархистов условились пропагандировать эту идею, и в 1876 году распределение продуктов труда, основанное на идее антигосударственного коммунизма, было признано возможным и рекомендовалось в брошюре Джемса Гильома "Мысли о социальной организации" (см. выше, стр. 314), Но по причинам, изложенным уже выше, идея эта не получила желательного распространения, и среди реформаторов и революционеров, остававшихся под влиянием якобинских идей, господствующее представление о коммунизме было государственное, как его изложил Кабе в своем "Путешествии в Икарию". Предполагалось, что государство, представленное одним или несколькими парламентами, берет на себя задачу организовать производство, Затем оно передает, через посредство своих административных органов, промышленным объединениям или коммунам то, что приходится на их долю для жизни, производства и удовольствия.

В отношении производства предполагалось нечто подобное тому, что сейчас существует на сетях железных дорог, принадлежащих государству, и на почте. То, что делается сейчас для транспорта товаров и пассажиров, говорили нам, будет сделано для производства всех богатств и в отношении всех общеполезных предприятий. Начнется это с социализации железных дорог, рудников и копей, больших заводов, а затем эта система будет мало-помалу распространена на всю обширную сеть мануфактур, фабрик, мельниц, булочных, съестных магазинов и так далее. Затем будут "отряды" работников для обработки земли за счет государства, рудокопов для работы в рудниках, ткачей для работы на фабриках, булочников для печки хлеба и т. д., - совершенно так же, как теперь существуют толпы чиновников на почте и железных дорогах. В литературе сороковых годов даже любили употреблять это слово "отряды" (escouades), которое немцы превратили в "армии", чтобы подчеркнуть дисциплинированный характер работников, употребляемых в промышленности и находящихся под командованием иерархии "начальников работ".

Что же касается потребления, то его рисовали себе почти в том виде, как оно сейчас существует в казармах. Отдельные хозяйства уничтожаются; вводятся для экономии расходов на кухне общие обеды и для экономии расходов по постройке - фаланстеры или что-то вроде гостиниц-отелей. Правда, в настоящее время солдат плохо кормится и подвергается грубому обращению начальства; но ничто не мешает, как говорили, хорошо кормить граждан, запертых в казармы "домов-коммун" или "коммунистических городов". А так как граждане свободно выбирали бы себе начальников, экономов, чиновников, то ничто не мешало бы им считать этих начальников - начальников сегодня и солдат завтра - как слуг республики. "Государство-слуга" было действительно любимой формулой для Луи Блана и ненавистной для Прудона, который неоднократно забавлял читателей "Голоса народа" ("La Voix du Peuple") своими насмешками над этой новой демократической кличкою государства*.

* Прудон. Полное собрание сочинений. Смесь. Журнальные статьи. Том III. Париж, 1861 г. Читатель найдет здесь удивительные страницы о государстве и анархии, которые было бы очень полезно перепечатать для широкого распространения.

Коммунизм сороковых годов был проникнут государственными идеями, против которых Прудон яростно сражался до и после 1848 года; и критика, которой он подвергал его в 1846 году в "Экономических противоречиях" (2-й том - "Община"), и позднее в "Голосе народа", и при всяком случае в своих последующих писаниях, должна была, без сомнения, сильно содействовать тому, что такой коммунизм имел мало последователей во Франции. Действительно, в начале Интернационала большинство французов, принявших участие в его основании, были "мютюэлисты", которые абсолютно отрицали коммунизм. Но государственный коммунизм был воспринят немецкими социалистами, которые еще подчеркнули сторону дисциплины. Он проповедовался ими как "научное" открытие, сделанное ими, а на самом деле, когда говорилось о коммунизме, то подразумевался под этим почти всегда государственный коммунизм в том виде, в каком он проповедовался немецкими продолжателями французских коммунистов 1848 года.

А потому, когда две анархические федерации Интернационала объявили себя "анархистами-коммунистами", то это заявление произвело - особенно будучи сделано Юрскою федерацией, более известною во Франции, - некоторое впечатление и рассматривалось многими из наших друзей как серьезный шаг вперед. "Анархический коммунизм", или "вольный коммунизм", как его называли вначале во Франции, приобрел многих сторонников и в силу некоторых благоприятных обстоятельств именно с этой поры начинался успех анархических идей среди французских рабочих.

Действительно, эти два слова - коммунизм и анархизм, - взятые вместе, представляли собой целую программу. Они провозглашали новое представление о коммунизме, совершенно отличное от того, которое было распространено до сих пор. Они в то же время указывали на возможное решение широкой задачи - задачи, можно сказать, человечества, которую человек всегда старался разрешить, вырабатывая свои учреждения от родового быта вплоть до наших дней.

В самом деле, что нужно сделать, чтобы, объединив усилия всех, обеспечить всем наибольшую сумму благосостояния и удержать в то же время приобретенные доселе завоевания личной свободы и даже расширить их сколько возможно больше?

Как организовать общий труд и в то же время предоставить всем полную свободу проявления личного почина?

Такова была всегдашняя задача человечества с самого начала. Проблема огромная, которая взывает ныне ко всем умам, ко всем волям и ко всем характерам, чтобы быть разрешенной не только на бумаге, но и в жизни, жизнью самих обществ. Уже один факт произнесения этих слов - "анархический коммунизм" - подразумевает не только новую цель, но и новый способ решения социальной задачи, посредством усилий снизу, посредством самопроизвольного действия всего народа.

Это налагает на нас обязанность совершить большую работу мысли и исследований, чтобы узнать, насколько эта цель и этот анархический способ решения социального вопроса, - новый для современных революционеров, хотя он стар для человечества, - насколько они осуществимы и практичны? Этим и занялись с тех пор некоторые анархисты.

С другой стороны, декларация анархистов-коммунистов вызвала также сильнейшие возражения. Прежде всего, немецкие продолжатели Луи Блана, которые вслед за ним уцепились за его формулу "Государство-слуга" и "Государство - инициатор прогресса", удвоили свои нападки на тех, кто отрицал государство во всех возможных формах. Они начали с того, что отвергали коммунизм как нечто старое и проповедовали под именем "коллективизма" и "научного социализма" "трудовые марки" Роберта Оуэна и Прудона и личное вознаграждение производителям, которые становились "все чиновниками". А нам они делали такое возражение, что коммунизм и анархизм, запряженные вместе, "воют от этого" (hurlent de se trouve ensemble). Так как под коммунизмом они понимали государственный коммунизм Кабе - единственный, который они могли понять, - то очевидно, что их коммунизм, подразумевающий власть, правительство (архе), и ан-архия, то есть отсутствие власти и правительства, диаметрально противоположны друг другу. Один есть отрицание другого, и никто не думал запрягать их в одну телегу. Что же касается вопроса, является ли государственный коммунизм единственной формой возможного коммунизма, то он даже не был затронут критиками этой школы. Это считалось у них аксиомой.

Гораздо более серьезны были возражения, сделанные в самом лагере анархистов. Здесь повторяли сначала, не сомневаясь в том, возражения, выставленные Прудоном против коммунизма во имя свободы личности. И эти возражения, хотя им уже больше пятидесяти лет, не потеряли ничего из своей ценности.

Прудон действительно говорил во имя личности, ревностно оберегающей всю свою свободу, желающей сохранить независимость своего уголка, своей работы, своего почина, своих исследований тех удовольствий, которые эта личность может позволить себе, не эксплуатируя никого другого, борьбы, которую она захочет предпринять, - вообще всей своей жизни. И этот вопрос прав личности ставится теперь с тою же силой, как и во времена "Экономических противоречий" Прудона.

Может быть, даже с большей силой, потому что государство расширило с тех пор в громадной степени свои посягательства на свободу личности, при посредстве обязательной воинской повинности и своих армий, которые исчисляются миллионами людей и миллиардами налогов, при помощи школы, "покровительства" наукам и искусствам, усиленного полицейским и иезуитским надзором, и, наконец, при помощи колоссального развития чиновничества.

Анархист наших дней ставит все эти упреки государству. Он говорит во имя личности, восстававшей на протяжении веков против учреждений коммунизма, более или менее частичного, но всегда государственного, на которых человечество останавливалось несколько раз в течение своей долгой и тяжелой истории. Легко относиться к этим возражениям нельзя. Это уже не адвокатские ухищрения. Кроме того, они сами должны были явиться в той или иной форме у самого анархиста-коммуниста, так же как и у индивидуалиста. Тем более что вопрос, поднятый этими возражениями, входит в полном виде в другой более широкий вопрос о том, является ли жизнь в обществе средством освобождения личности или средством порабощения? ведет ли она к расширению личной свободы и к увеличению личности или же к ее умалению? Это основной вопрос всей социологии, и как таковой он заслуживает самого глубокого обсуждения.

Затем - это не только вопрос отвлеченной науки. Завтра мы можем быть призваны к тому, чтобы приложить свою руку к социальной революции. Сказать, что нам нужно только произвести разрушение, оставив, другим - кому? - построительную работу, было бы нелепо.

Кто же будет каменщиками-постройщиками, если не мы сами? Потому что если можно разрушить дом, не строя на его месте другой, то этого нельзя делать с учреждениями. Когда разрушают одно учреждение, то в то же время закладывают основания того, что разовьется позднее на его месте. Действительно, если народ начнет прогонять собственников дома, земли, фабрики, то это не для того, чтобы оставить дома, земли и фабрики пустыми, а для того, чтобы так или иначе занять их немедленно. А это значит - строить тем самым новое общество.

Попробуем же указать некоторые существенные черты этого громадного вопроса.

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОММУНИЗМ - КОММУНИСТИЧЕСКИЕ ОБЩИНЫ

Важность вопроса, который мы подняли, слишком очевидна, чтобы ее можно было оспаривать. Многие анархисты, включая сюда и коммунистов, и многие мыслители вообще, вполне признавая все выгоды, которые коммунистический строй может дать обществу, видят, однако, в этой форме социальной организации серьезную опасность для общественной свободы и для свободного развития личности. Что такая опасность действительно существует, в этом нет никакого сомнения. Притом, коснувшись этого предмета, приходится разобрать другой вопрос, еще более важный, поставленный во всю свою широту нашим веком, - вопрос о взаимных отношениях личности и общества вообще.

К несчастию, вопрос о коммунизме осложнился разными ошибочными воззрениями на эту форму общественной жизни, получившими довольно широкое распространение. В большинстве случаев, когда говорили о коммунизме, то подразумевали коммунизм более или менее христианский и монастырский - и во всяком случае государственный, подначальный, го есть подчиненный строгой центральной власти. В таком виде он проповедовался в коммунистических утопиях 17-го века, в заговоре Бабефа в 1775 году, а затем, в первой половине девятнадцатого века, особенно Кабе и тайными коммунистическими обществами, и в таком виде его осуществляли на практике в некоторых общинах в Америке. Принимая за образец семью, эти общины стремились создать "великую коммунистическую семью" и ради этого хотели прежде всего "переродить человека". В этих целях помимо труда сообща они налагали на своих членов тесное, семейное сожительство, удаление от современной цивилизации, обособление коммуны, вмешательство "братьев и сестер" во все малейшие проявления внутренней жизни каждого из членов общины, и, наконец, полное подчинение начальству коммуны или (в заговоре Бабефа и у немецких коммунистов) государственной власти.

Затем, в рассуждениях о коммунизме недостаточно различают и часто смешивают мелкие единичные общины, многократно создававшиеся за последние триста или четыреста лет, и те коммуны, имеющие возникнуть в большом числе и вступающие между собою в союзные договоры, которые могут создаться в обществе, выступившем на путь социальной революции, - коммуны, основанные группами интеллигентов и городских рабочих, не способные бороться против всех сложных трудностей жизни земледельческого пионера на девственных землях Америки, и - коммуны того же характера, основанные также в Америке, но земледельцами: немецкими крестьянами, как, например, в Анаме, или славянскими крестьянами, как, например, духоборами.

Таким образом, для успешного обсуждения вопроса о коммунизме и о возможности обеспечить личную независимость в коммунистическом обществе необходимо рассмотреть порознь следующие вопросы:

1) Производство и потребление сообща, его выгоды и его неудобства, то есть - каким образом можно устроить работу сообща и как пользоваться сообща всем, что нужно для жизни?

2) Совместную жизнь, то есть необходимо ли устраивать ее непременно по образцу большой семьи?

3) Единичные и разбросанные общины, общины возникающие в настоящее время; и

4) общины будущего строя, вступающие между собою в союзный договор (федерацию);

и, наконец,

5) влечет ли коммунизм общинной жизни за собою неизменно подавление личности? Другими словами - каково положение личности в коммунистическом обществе при общинном строе?

Под именем социализма вообще в течение девятнадцатого века совершилось громаднейшее умственное движение. Началось оно с заговора Бабефа, с Фурье, Сен-Симона, Роберта Оуэна и Прудона, которые формулировали главнейшие течения социализма, и продолжалось оно их многочисленными последователями: французскими (Консидеран, Пьер Леру, Луи Блан), немецкими (Маркс, Энгельс, Шефле), русскими (Бакунин, Чернышевский) и так далее, которые работали над распространением в понятной форме воззрений основателей современного социализма либо над утверждением их на научном основании.

Мысли основателей социализма, по мере того как они вырабатывались в более определенных формах, дали начало двум главным социалистическим течениям: коммунизму начальническому и коммунизму анархическому (безначальному), а равно и нескольким промежуточным формам, выискивающим компромиссы или сделки между теперешним обществом и коммунистическим строем. Таковы школы: государственного капитализма (государство владеет всем необходимым для производства и жизни вообще), коллективизма (всем выплачивается задельная плата, по рабочим часам, бумажными деньгами, в которых место рублей заняли рабочие часы), кооперации (производительные и потребительные артели), городского социализма (полусоциалистические учреждения, вводимые городскою управою или муниципалитетом) и многие другие.

В то же время в чисто рабочей среде те же мысли основателей социализма (особенно Роберта Оуэна) помогли образованию громадного рабочего движения. Оно стремится соединить всех рабочих в союзы по ремеслам ради прямой, непосредственной борьбы против капитала. Это движение породило в 1864-1879 годах Интернационал, или Международный союз рабочих, который стремился установить всенародную связь между объединенными ремеслами, а затем его продолжения, но с ограниченной программой: политической, социал-демократической партии.

Три существенных пункта было установлено этим громадным движением, умственным и революционным, и эти три пункта глубоко проникли за последние тридцать лет в общественное сознание. Вот они:

1) уничтожение задельной платы, выдаваемой капиталистом рабочему, так как представляет она собою не что иное, как современную форму древнего рабства и крепостного ига;

2) уничтожение личной собственности на то, что необходимо обществу для производства и для общественной организации обмена продуктов; и, наконец,

3) освобождение личности и общества от той формы политического порабощения - государства, - которая служит для поддержания и сохранения экономического рабства.

По этим трем пунктам, можно сказать, уже устанавливается некоторое соглашение между мыслящими социалистами.

Действительно, даже коллективисты, которые настаивают на необходимости "рабочих чеков", или платы по часам работы, а равно и те, которые говорят, как выразился поссибилист ("возможник") Брусс: "Все должны быть чиновниками!" (Toils - fonction naires), то есть, что все рабочие должны быть на жалованье либо у государства, либо у города, либо у сельской общины, - даже они соглашаются, в сущности, с вышеупомянутыми тремя пунктами. Они предлагают ту или другую временную сделку только потому, что не предвидят возможности сразу перейти от теперешнего строя к безгосударственному коммунизму. Они идут на сделки, потому что считают их неизбежными, но их конечная цель все-таки остается коммунизм.

Что же касается до государства, то даже те из них, которые остаются ярыми защитниками государства и сильной правительственной власти и даже диктатуры, признают (как выразился однажды Энгельс), что когда классы, существующие теперь, будут уничтожены, то с ними исчезнет и надобность в государстве. Таково было, по крайней мере, мнение некоторых вождей марксистской школы.

Таким образом, нисколько не стремясь преувеличивать значение анархической партии в социалистическом движении из-за того только, что она - "наша" партия, мы должны признать следующее.

Каковы бы ни были разногласия между различными партиями общесоциалистического движения - причем эти разногласия обусловливаются в особенности различием в способах действия, более или менее революционных, принятых тою или другою партиек", - все мыслители социалистического движения, к какой бы партии они ни принадлежали, признают, что конечной целью социалистического развития должно быть развитие вольного коммунизма. Все остальное - сами же они сознаются - есть не что иное, как ряд переходов на пути к этой цели.

Но нужно помнить, что всякое рассуждение о переходах, которые придется сделать на пути к цели, будет совершенно бесполезно, если оно не будет основано на изучении тех направлений, тех зачаточных переходных форм, которые теперь уже намечаются в современном обществе; причем среди этих различных направлений два особенно заслуживают нашего внимания.

Одно из них состоит в следующем. По мере того как сложнее становится жизнь общества, все труднее и труднее бывает определить, какая доля в производстве пищи, одежды, машин, жилья и тому подобного по справедливости должна приходиться на долю каждого отдельного работника. Земледелие и промышленность теперь до того осложняются и взаимно переплетаются, все отрасли промышленности до того начинают зависеть друг от друга, что система оплаты труда рабочего-производителя, смотря по количеству добытых или выработанных им продуктов, становится все более и более невозможной, если стремиться к справедливости. Работая одинаково усердно, два человека на разного сорта земле, в разные годы или в двух разных угольных копях, или же на двух разных ткацких фабриках при разных машинах, или даже на той же машине, но при разном хлопке, произведут различные количества хлеба, угля, тканей.

В прежнее время, когда существовал только один способ делать башмаки, шить белье, ковать гвозди, косить луг и так далее, можно было считать, что если такой-то работник произведет более башмаков, белья, гвоздей или если он выкосит более сена, чем другой, то ему заплачено будет за его усердие или за уменье, ловкость, если дать ему повышенную плату соответственно результатам, которые он получил.

Но теперь, когда продуктивность труда зависит особенно от машин и от организации труда в каждом предприятии, становится все менее и менее возможным определять плату соответственно результатам, полученным каждым рабочим.

Поэтому мы видим, что чем развитее становится данная промышленность, тем более исчезает в ней поштучная заработная плата, тем охотнее заменяется она поденною платою, по столько-то в день. С другой стороны, сама поденная плата имеет некоторое стремление к уравнению.

Теперешнее общество, конечно, продолжает делиться на классы, и есть целый громаднейший класс "господ" или буржуа, у которых жалованье тем выше, чем менее они сработают в день. Затем, среди самих рабочих есть также четыре крупных разряда, в которых рабочий день оплачивается очень различно, а именно: женщины, сельские рабочие, чернорабочие, делающие простую работу, и рабочие, знающие какое-нибудь более или менее специальное ремесло. Но эти четыре разряда различно оплачиваемых рабочих представляют только четыре разряда эксплуатации рабочего его хозяином и каждого разряда самих рабочих - другими, высшими разрядами: женщин - мужчинами, сельских рабочих - фабричными. Таковы результаты буржуазной организации производства.

Теперь оно так; но в обществе, в котором установится равенство между людьми и все смогут научиться какому-нибудь ремеслу и в котором хозяин не сможет пользоваться подчиненным положением рабочего, мужчина - подчиненным положением женщины, а городской рабочий - подчиненным положением крестьянина, - в таком обществе деление на классы исчезнет. Даже теперь уже в каждом из этих классов заработная плата имеет стремление к уравнению. И поэтому совершенно справедливо было замечено, что для правильно устроенного общества рабочий день землекопа стоит столько же, то есть имеет одинаковую ценность, что и день ювелира или учителя. В силу этого еще Роберт Оуэн, а за ним Прудон предложили, и даже оба попробовали ввести рабочие чеки; то есть каждый человек, проработавший, скажем, пять часов в каком бы то ни было производстве, признанном полезным и нужным, получает квитанцию с означением "пять часов"; и с этою квитанциею он может купить в общественном магазине любую вещь - еду, одежду, . предмет роскоши - или же заплатить за квартиру, за проезд по железной дороге и так далее, представляющие то же количество часов работы других людей. Эти самые рабочие чеки коллективисты и предлагают ввести в будущем социалистическом обществе для оплаты всякого рода труда. В Парижской Коммуне 1871 года мы видели также, что администраторам и правительству коммуны платилось одинаковое жалованье в пятнадцать франков в день.

Если вдуматься, однако, во все то, что до сих пор было сделано, чтобы установить общественное, социалистическое пользование чем бы то ни было, мы не видим - за исключением нескольких тысяч фермеров в Америке, которые ввели между собою рабочие чеки, - мы не видим, чтобы где-нибудь мысль Роберта Оуэна и Прудона, проповедуемая теперь коллективистами, принялась в сколько-нибудь значительных размерах. Со времени попытки Оуэна, сделанной три четверти века тому назад, рабочий чек не привился нигде. И я указал в другом месте ("Хлеб и Воля", глава о задельной плате), какое внутреннее противоречие мешает широкому приложению этого проекта.

Зато мы замечаем, наоборот, множество всевозможных попыток, сделанных именно в направлении коммунизма, либо частного, ограниченного, неполного, либо даже полного. Многие сотни коммунистических общин были основаны в течение девятнадцатого века в Европе и в Америке, и даже в настоящую минуту нам известно несколько десятков общин, живущих более или менее на началах коммунизма и более или менее процветающих, так что если бы кто-нибудь занялся описанием всевозможных, больших и малых, коммунистических и полукоммунистических общин, рассеянных по белу свету (как это сделал лет тридцать тому назад Нордхоф для Америки), то картина получилась бы весьма поучительная.

Оставляя в стороне религиозный вопрос и его роль в организации коммунистических обществ, достаточно будет указать на пример духоборов в Канаде, чтобы показать экономическое превосходство коммунистического труда по сравнению с трудом личным. Прибыв в Канаду без копейки, они были принуждены устроиться там в еще необитаемой, холодной части провинции Альберты; за отсутствием лошадей их женщины запрягались по 20 или 30 человек в соху, в то время как мужчины среднего возраста работали на железной дороге и отдавали свои жалованья на общие нужды в коммуну; и однако через семь или восемь лет все 6000 или 7000 духоборов сумели достигнуть благосостояния, организовав свое земледелие и свою жизнь при помощи всяких современных машин - американских косилок и вязалок, молотилок и паровых мельниц на коммунальных началах*.

* Кроме того, они купили себе земли на берегу Тихого океана, в провинции Канады, Британской Колумбии, где они организовали свою фруктовую колонию, чего страшно не хватало этим вегетарьянцам в провинции Альберте, где ни яблони, ни груши, ни вишни не дают плодов, так как их цветы убиваются майскими морозами.

Таким образом, мы имеем здесь союз около двадцати коммунистических поселков, причем каждая семья живет в своем доме, но полевые работы производятся сообща, и каждая семья берет из общественных магазинов, что ей нужно для жизни. Эта организация, которая в течение нескольких лет поддерживалась религиозною идеею общины, не является, конечно, нашим идеалом; но мы должны признать, что, с точки зрения экономической жизни, громадное превосходство коммунистического труда над индивидуальным трудом и полная возможность приспособить этот труд к современным потребностям земледелия с помощью машин были превосходно доказаны.

Но, кроме этих попыток удачного коммунизма в сельском хозяйстве, мы можем также указать на множество примеров коммунизма частичного, имеющего целью одно потребление, который проводится в многочисленных попытках социализации, делающихся в буржуазном обществе, - либо среди частных лиц, либо целыми городами (так называемый муниципальный, или городской социализм).

Что такое гостиница, пароход, швейцарский "пансион", если не попытки, делающиеся в этом направлении среди буржуазного общества? В обмен на определенную плату - столько-то рублей в день - вам представляется выбирать что вам вздумается из десяти блюд или более блюд, которые вам предлагаются на океанском пароходе или в отеле; и никому в голову не приходит учитывать, сколько вы чего съели. Такая организация теперь установилась даже международная. Уезжая из Лондона или Парижа, вы можете запастись билетами (по столько-то рублей в день), и по этим билетам вы получаете комнату, кровать и стол в сотнях гостиниц, рассеянных во Франции, Германии, Швейцарии, Италии и принадлежащих к международному союзу гостиниц.

Буржуа прекрасно поняли, какую громадную выгоду представляет им этот вид ограниченного коммунизма для потребления, соединенного с полною независимостью личности; вследствие этого они устроились так, что за определенную плату, по столько-то в день или в месяц, все их потребности жилища и еды бывают вполне удовлетворены без всяких дальнейших хлопот. Предметы роскоши, конечно, не входят в этот договор: за тонкие вина и за особенно роскошные комнаты приходится платить особо; но за плату, одинаковую для всех, основные потребности удовлетворены, не считая того, сколько каждый отдельный путешественник съест или не доест за общим столом.

Страхование от пожаров, особенно в селах, где существует до некоторой степени приблизительное равенство в достатках всех жителей и где поэтому страховая премия взимается равная со всех; застрахование от случайных увечий в экипаже или во время путешествий по железным дорогам; застрахование от воровства, причем вы платите в Англии немного более рубля в год (полкроны), и компания выплачивает вам, по вашей собственной оценке, за все, что бы у вас ни украли, ценою до тысячи рублей - и делает это без всяких разбирательств и без всякого обращения к полиции ("С какой стати? - говорил нам агент. - Обращаться к полиции! Все равно она ничего не разыщет, а ваш рубль покрывает наши платежи и другие расходы, еще с барышом") - все это формы частного коммунизма или, вернее, артельной жизни, возникающие чрезвычайно быстро за последние двадцать пять лет. Прибавьте к этому еще ученые общества, которые за такую-то плату в год дают вам библиотеку, комнаты для ваших работ, музей или зоологический сад, которые ни один миллионер не может купить на свои миллионы. Прибавьте клубы, дающие вам комнату, библиотеку, общество и всякие другие удобства, и общества для оплаты доктора, столь распространенные среди английских рабочих; возьмите общества застрахования на случай болезни; возьмите артельные путешествия, устраиваемые не только частными агентами, но и образовательными учреждениями (Polytechnic Tours в Англии): или возьмите обычай, распространяющийся теперь в Англии, что за рубль или даже за полтинник в неделю вам доставляют на дом, прямо от рыболовов, столько рыбы, сколько вы можете съесть в неделю в вашей семье; возьмите клуб велосипедистов с его тысячами мелких удобств и услуг, оказываемых членами и так далее и так далее.

Словом, мы имеем перед собою сотни учреждений, возникших очень недавно и распространяющихся с необыкновенною быстротою, основанных на началах приближения к коммунистическому пользованию целыми обширными отраслями потребления.

И, наконец, мы имеем еще тоже быстро разрастающиеся городские учреждения коммунистического рода. Город берется доставлять всем воду за столько-то в год, не считая в точности, сколько вы израсходуете воды; точно так же - газ и электричество для освещения и как рабочую силу,- во всех этих городских предприятиях те же попытки социализации потребления прилагаются в масштабе, который расширяется с каждым днем. И особенно важно то, что это потребление неизбежно приводит города к муниципальной организации производства (газа, электричества, городских молочных я т. п.).

Затем, города имеют теперь свои гавани и доки, свои сады, свои конки и трамваи, с одинаковою платою за большое или малое расстояние (начиная от нескольких сот шагов до 30-ти верст вы платите в Америке все ту же плату), свои общественные бани и прачечные, и, наконец, города начинают строить свои общественные дома; или же город держит своих овец, или, наконец, заводит свою молочную ферму (Торки в Англии). Более того. Мы увидим через несколько лет в Англии город, имеющий сам свои угольные копи, чтобы получить электричество для освещения и двигательной силы, без того чтобы приходилось за это платить дань владельцам копей. В Манчестере это было уже решено в принципе, когда трест главных угольных компаний поднял на большую цифру цену угля в течение бурской войны. И с каждым годом эти попытки расширения городского хозяйства в коммунистическом направлении растут, распространяя также область их приложений.

Конечно, все это еще не коммунизм. Далеко не коммунизм. Но основная мысль большинства этих учреждений содержит в себе частицу коммунистического начала. А именно: за известную плату, по столько-то в год или е день, вы имеете право удовлетворить такой-то разряд ваших потребностей - за исключением, конечно, роскоши в этих потребностях. Теперь вы еще платите за это деньгами; но близок день, когда платить можно будет и трудом: начало уже положено.

Многого, конечно, еще недостает этим зачаткам коммунизма, чтобы стать действительным коммунизмом: во-первых, плата производится деньгами, а не трудом; а во-вторых, потребители, по крайней мере в частных предприятиях, не имеют голоса в заведывании делом.

Но нужно также заметить следующее. Если бы основная мысль этих учреждений была правильно понята, то нетрудно было бы уже теперь завести, даже по частной или общественной инициативе, такую общину, в го торой первый пункт, то есть уплата трудом, был бы уже введен.

Возьмите, например, участок земли, скажем, в 500 десятин. На этой земле строится двести домов, каждый с садом или огородом в четверть десятины. Остальная земля обращается в поля, огороды и общественные сады Предприниматель берется либо представлять каждой семье, занимающей эти дома, на выбор любые из пяти десяти блюд, приготовляемых им каждый день (как в американской гостинице), или же он доставляет желающим готовый хлеб, сырое мясо, овощи и т. д., - сколько они потребуют, - чтобы готовить у себя на дому (шаг в этом направлении уже делают рыбаки, доставляя рыбу по абонементу) Отопление производится, конечно по-американски, из общей печи по трубам с горячей водой. И за все это хозяин учреждения берет с вас - либо плату деньгами, по столько-то в день, либо плату работою, по столько-то часов в день по вашему выбору в любой из отраслей, нужных для его села-гостиницы. Работайте по вашему выбору, в полях или в огороде, на скотном дворе или на кухне, или по уборке комнат, столько-то часов в день, и ваша работа зачтется в уплату за вашу жизнь. Такое учреждение можно было бы завести хоть завтра, и приходится удивляться одному - что это го давно уже не было сделано каким-нибудь предприимчивым содержателем гостиницы*.

* С тех пор как эти строки были написаны, я ездил в Америку. Там в Кембридже (около Бостона) устроено при университете, кроме громадной, роскошной столовой для богатых студентов, еще громадное не менее художественное здание - очень дешевая столовая для более бедных студентов. А так как у многих студентов и тут нечем платить, то их охотно берут, чтобы прислуживать за столами в часы обеда; и студенты в Америке, как известно, очень охотно это делают. Они платят, таким образом, за свой стол не деньгами, а трудом по известному расчету. Нет никакой причины, почему при этих столовых не завести бы также свою ферму Бостон оказывается большим производителем земледельческих и садовых продуктов - главный, по денежному обороту, садовый и огородный центр в штате Массачусетс. Впрочем, и об этом уже поднята была нами речь, и идея принята сочувственно Школьные фермы, наверно, скоро привьются, теперь в Америке заведут ферму и при университете.

Кропоткин писал(а):Если он не понимает, что истинный смысл народной революции — это разрушение неизбежно иерархического государства для того, чтобы поставить на его место свободное соглашение индивидуумов и групп, т. е. федерацию свободную и временную (каждый раз с какой-нибудь определенной целью); если он не понимает, что нужно уничтожить собственность и право приобретения, отменить господство избранных, которое заменило свободное соглашение всех; если народ отказывается от традиций свободы личности, добровольных группировок и свободных соглашений, ставших основой для правил поведения, — традиций, которые были сущностью всех предыдущих народных движений и всех учреждений народного творчества; если он отбросит эти традиции и примет традиции католического Рима, — тогда ему нечего будет делать в революции; он должен будет все предоставить буржуазии и ограничиться тем, чтобы выпросить у нее несколько уступок.

Кропоткин писал(а):Они знают, что выборы в парламент делаются при помощи денег, кружек пива и благотворительных праздников и что в палате голоса покупаются местами, концессиями и воровством. Все равно!

Кропоткин писал(а):Понятно также, каким безумием было бы привлечь революцию под это знамя и пробовать повести народ навстречу этим традициям для того, чтобы принять этот принцип господства и эксплуатации.

Отлично...Енто о наших "реформистах и эволюционистах"

МАЛЕНЬКИЕ КОММУНИСТИЧЕСКИЕ ОБЩИНЫ. - ПРИЧИНЫ ИХ НЕУСПЕХА.

По всей вероятности, некоторые читатели заметят, что именно на этом пункте, то есть на работе сообща, коммунисты наверно провалятся, так как на нем уже провалились многие общины. Так, по крайней мере, написано во многих книгах. А между тем это будет совершенно неверно. Когда коммунистические общины проваливались, то причины неудачи обыкновенно бывали совсем не в общем труде.

Во-первых, заметим, что почти все такие общины основывались в силу полурелигиозного увлечения. Основатели решали стать "глашатаями человечества, пионерами великих идей" и, следовательно, подчиняться строжайшим правилам мелочно требовательной "высокой" нравственности, "переродиться" благодаря общинной жизни и, наконец, отдавать все свое время, во время и вне работы, своей общине - жить исключительно для нее

Выставлять такие требования значило, однако, поступать так, как делали в старину монахи и отшельники; то есть требовать от людей - безо всякой нужды, - чтобы они стали чем-то другим, чем они есть на самом деле. И только недавно, совсем недавно, стали основываться общины, преимущественно рабочими-анархистами, безо всяких таких высоких стремлений, просто с чисто экономической целью избавиться от обирания хозяином-капиталистом.

Другая ошибка коммунистов состояла в том, что они непременно желали устроиться по образцу семьи и основать "великую семью братьев и сестер" Ради этого они селились под одним кровом, где им приходилось всю жизнь оставаться в обществе все тех же "братьев и сестер" Но тесное сожительство под одним кровом - вообще вещь нелегкая. Два родных брата, сыновья одних и тех же родителей, и то не всегда уживаются в одной избе или в одной квартире. Кроме того, семейная жизнь не всем подходит. А потому было коренною ошибкою налагать на всех членов жизнь "большою семьею" вместо того, чтобы, напротив, обеспечить каждому наибольшую свободу и наибольшее охранение внутренней жизни каждой семьи. Уже то, что русские духоборы, например, живут в отдельных избах, - гораздо лучше обеспечивает сохранение их полукоммунистических общин, чем жизнь в одном монастыре

Первое условие успеха коммуны было бы - оставить мысль о фаланстере и жить в отдельных домиках, как это делают в Англии.

Затем, маленькая община не может долго просуществовать. Известно, что люди, вынужденные жить очень тесно, на пароходе или в тюрьме, и обреченные на то, чтобы получать очень небольшое количество внешних впечатлении, начинают просто не выносить друг друга (вспомните собственный опыт или хоть Нансена с его товарищами). А в маленькой общине довольно двум человекам стать соперниками или во враждебные отношения, чтобы, при бедности внешних впечатлений, общине пришлось распасться. Удивительно еще, что иногда такие общины могли существовать довольно долго; тем более что все такие братства еще уединяются от других.

Поэтому, основывая общину в десять, двадцать или сто человек, так и следовало бы знать заранее, что больше трех или четырех лет она не проживет. Если бы она прожила долее, то пришлось бы даже пожалеть об этом, потому что это только доказывало бы, что ее члены или дали себя поработить одним из них, или совершенно обезличились.

Но так как можно заранее быть уверенным, что через три, четыре или пять лет часть членов общины пожелает отделиться, то следовало бы, по крайней мере, иметь десяток или два таких общин, объединенных союзным договором. В таком случае тот, кто по той или другой причине захочет оставить свою общину, сможет, по крайней мере, перейти в другую, а его место может занять кто-нибудь со стороны. Иначе коммуна расходится или же (как это бывает в большинстве случаев) попадает в руки одного из членов - наиболее хитрого и ловкого "брата". Эту мысль о необходимости союзного договора между коммунами я настоятельно рекомендую тем, которые продолжают основывать коммунистические общины. Она родилась не из теории, а из опыта последних лет, особенно в Англии, где несколько общин попало в руки от дельных "братьев" именно из-за отсутствия более широкой организации.

Маленькие общины, основывавшиеся за последние тридцать-сорок лет, гибли еще по одной весьма важной причине. Они уединялись "от мира сего". Но борьба и жизнь, одушевленная борьбою, для человека деятельного гораздо нужнее, необходимее, чем сытный обед. Потребность жить с людьми, окунуться в бурный поток общественной жизни, принять участие в борьбе, жить жизнью других и страдать их страданиями особенно сильна в молодом поколении. Поэтому, как это отлично заметил мне Николай Чайковский, вынесший это из личного опыта, молодежь, как только она подходит к восемнадцати или двадцати годам, неизбежно покидает свою общину, не составляющую часть всего общества; и молодежь неизбежно будет покидать свои общины, если они не слились с остальным миром и не живут его жизнью. Между тем большинство коммун (за исключением двух, основанных нашими друзьями в Англии возле больших городов) до сих пор прежде всего считало нужным удалиться в пустыню.

В самом деле, вообразите себя в возрасте от 16 до 20 лет, в заключении в небольшой коммунистической общине где-нибудь в Техасе, Канаде или Бразилии. Книги, газеты, журналы, гравюры говорят вам о больших красивых городах, где интенсивная жизнь бьет ключом на улицах, в театрах, на митингах, как бурный поток. "Вот это - жизнь, - говорите вы, - а здесь смерть, хуже чем смерть - медленное отупение! - Несчастье? Голод? Ну что ж, я хочу испытать и несчастье, и голод; пусть только это будет борьба, а не нравственное и умственное отупение, которое хуже чем смерть!" И с этими словами вы уходите из коммуны. И вы - правы.

Поэтому понятно, какую ошибку делали икарийцы и другие коммунисты, основывая свои коммуны в прериях Северной Америки. Беря даром или покупая за более дешевую цену землю в местах еще мало заселенных, они тем самым прибавляли ко всем трудностям новой для "их жизни еще все те трудности, с которыми приходится бороться всякому поселенцу на новых местах, вдали от городов и больших дорог. А трудности эти, как известно по опыту, очень велики. Правда, что они получали землю за дешевую плату; но опыт коммуны около Ньюкастля доказал нам, что в материальном отношении община гораздо лучше и скорее обеспечивает свою жизнь, занимаясь огородничеством и садоводством (в значительной мере в парниках и оранжереях), а не полеводством; причем вблизи большого города ей обеспечены сбыт плодов и овощей, которыми оплачивается даже высокая арендная плата за землю. Самый труд огородника и садовника несравненно доступнее городскому жителю, чем полевое хозяйство, а тем более - расчистка нивы в незаселенных пустынях.

Гораздо лучше платить арендную плату за землю в Европе, чем удаляться в пустыню, а тем более - мечтать, как это делали коммунисты Анамы и другие, об основании новой религиозной империи. Общественным реформаторам нужна борьба, близость умственных центров, постоянное общение с обществом, которое они хотят реформировать, вдохновение наукой, искусством, прогрессом, которых нельзя получить из одних книг.

Бесполезно прибавлять, что правительство коммуны было всегда самым серьезным препятствием для всех практических коммунистов. В самом деле, достаточно прочесть "Путешествие в Икарию" Кабе, чтобы понять, как невозможно было удержаться коммунам, основанным икарийцами. Они требовали полного уничтожения человеческой личности перед великим жрецом-основателем. Мы понимаем неприязнь, которую Прудон питал ко всей этой секте!

Рядом с этим мы видим, что те из коммунистов, которые низводили свое правительство до наименьшей степени или вовсе не имели никакого, как, например, Молодая Икария в Америке, еще преуспевали лучше и держались дольше других (тридцать пять лет). Оно и понятно. Самое большое ожесточение между людьми возникает всегда на политической почве, из-за преобладания, из-за власти; а в маленькой общине споры из-за власти неизбежно ведут ее к распадению. В большом городе мы еще можем жить бок о бок с нашими политическими противниками, так как там мы не вынуждены сталкиваться с ними беспрестанно. Но как жить с ними в маленькой общине, где приходится сталкиваться каждый день, каждую минуту? Политические споры и интриги из-за власти переносятся здесь в мастерскую, в рабочую комнату, в комнату, где люди собираются для отдыха, - и жизнь становится невозможною.

Вот главные причины распадения основанных до сего времени коммун.

Что же касается до коммунистического труда сообща, до общинного производства, то доказано вполне, что именно оно всегда прекрасно удавалось. Ни в одном коммерческом предприятии возрастание ценности земли, приданной ей трудом человека, не было так велико, как оно было в любой, в каждой из общин, основанных за последние сто лет в Европе или в Америке. Редкая отрасль промышленности давала такую прибыль, как промышленные производства, основанные на коммунистических началах, - будь то менонитская мельница или фабрикация сукон, или рубка леса, или выращивание плодовых деревьев. Можно назвать сотни общин, в которых несколько лет земля, не имевшая сначала никакой ценности, получала ценность в десять или даже во сто раз большую.

Мы уже видели, что в больших коммунах, как у 7000 духоборов в Канаде, экономический успех был полный и быстрый. Но такой же экономический успех имел место в маленькой коммуне из семи или восьми рабочих анархистов около Ньюкастля. Они начали дело также без копейки, наняв ферму в три десятины, нам пришлось в Лондоне собирать деньги по подписке на покупку для них коровы, чтобы давать молоко детям этой крошечной коммуны. Тем не менее в три или четыре года они смогли придать своему клочку земли очень большую ценность благодаря интенсивной обработке земли, соединенной с садоводством и парниковым огородничеством. К ним приезжали из Ньюкастля смотреть на их работу и удивлялись их замечательным успехам. Их великолепные сборы томатов, полученных в парниках, заранее покупались целиком Сэндерландским Кооперативом.

Если эта маленькая община должна была все-таки разойтись через три или четыре года, то такова уже была неизбежная судьба всякого маленького товарищества, поддерживаемого энтузиазмом нескольких личностей. Во всяком случае, не экономический провал заставил этих коммунистов распустить общину. Это были личные истории, неизбежные в такой маленькой компании, вынужденной к постоянному совместному сожительству.

Заметьте также, что если бы мы имели три или четыре анархических общины, объединенных союзным договором, то уход основателя не повел бы к распадению коммуны, - произошла бы только перемена в личном составе.

Ошибки в хозяйстве, конечно, случались в коммунистических общинах так же, как и в капиталистических предприятиях. Но известно, что в промышленном мире число банкротов бывает, из года в год, от 60-ти до 80-ти на каждые сто новых предприятий. Из каждых пяти вновь основанных предприятий три или четыре банкротятся в первые же пять лет после их основания. Но мы должны признать, что ничего подобного не было с коммунистическими общинами. Поэтому, когда буржуазные газеты, желая быть остроумными, советуют дать анархистам особый остров и предоставить им там основывать свою коммуну, то, пользуясь опытом прошлого, мы ничего не имеем против такого предложения. Мы только предложим, чтобы этот остров был Остров Франции (провинция Il-de-France, в которой лежит Париж) и чтобы нам отделили нашу долю общественного богатства, сколько его придется на человека. А так как нам не дадут ни Иль-де-Франс, ни нашу долю общественного капитала, то мы будем работать для того, чтобы народ когда-нибудь сам взял и то и другое путем социальной революции. И то сказать, Париж и Барселона были не так-то уже далеко от этого в 1871 году, а с тех пор коммунистические взгляды успели-таки распространиться среди рабочих.

Притом всего важнее то, что нынче рабочие начинают понимать, что один какой-нибудь город, если бы он ввел у себя коммунистический строй, не распространивши его на соседние деревни, встретил бы на своем пути большие трудности. Ввести коммунистическую жизнь следовало бы сразу в известной области, - например, в целом американском штате, Огайо или Айдахо, как говорят наши американские друзья, социалисты. И они правы. Сделать первые шаги к осуществлению коммунизма надо будет в довольно большой промышленной и земледельческой области, захватывающей и город, и деревню, а отнюдь не в одном только городе. Город без деревни не может жить.

Нам так часто приходилось уже доказывать, что государственный коммунизм невозможен, что мы не станем вновь перечислять наши доводы. Самое лучшее доказательство то, что сами государственники, то есть защитники социалистического государства, не верят в возможность коммунизма, устроенного под палкой государства. Никто из них не думает более о программе якобинского коммунизма, как она изложена Кабе в его "Путешествии в Икарию". "Коммунистический Манифест" Маркса с Энгельсом - уже анахронизм для самих марксистов.

Большинство социалистов-государственников ныне так занято "завоеванием части власти" (conquete des pouvoirs) в теперешнем, буржуазном государстве, что они вовсе даже не стараются выяснить, что такое подразумевают они под именем социалистического государства, которое не было бы вместе с тем осуществлением государственного капитализма; то есть такого строя, при котором все граждане становятся работниками, получающими задельную оплату от государства. Когда мы им говорим, что они стремятся именно к этому, они сердятся; но, несмотря на это, они вовсе не стараются выяснить, какую другую форму общественных отношений они желали бы осуществить. Причина этого понятна. Так как они не верят в возможность близкой социальной революции, они стремятся просто к тому, чтобы стать частью правительства в теперешнем буржуазном государстве, предоставляя будущему, чтобы оно само определило свое направление.

Что касается до тех, которые пробовали набросать картину будущего общества, то, когда мы им указывали, что, придавая широкое развитие государственному началу и сосредоточивая все производство в руках государственных чиновников, они тем самым убивают ту небольшую личную свободу, которую человечеству удалось уже отвоевать, они обыкновенно отвечали, что вовсе не хотят над собою власти, а только хотят завести статистические комитеты. Но это простая игра словами. Теперь достаточно уже известно, что единственная путная статистика исходит от самой личности, Только сама личность, каждая в отдельности, может дать точные статистические сведения насчет своего возраста, занятии и общественного положения и подвести итоги тому, что каждый из нас произвел и потребил. Так и собирается теперь статистика, когда составители действительно хотят, чтобы их цифры заслуживали доверия. Так делались, между прочим, и наши "подворные описи" честными земскими статистиками из молодежи.

Вопросы, которые надо поставить каждому обывателю при серьезных статистических обследованиях, в последнее время вырабатываются обыкновенно добровольцами или учеными, статистическими обществами, и роль статистических комитетов сводится теперь на то, что они раздают печатные листы с вопросами, а потом сортируют карточки и подводят итоги при помощи вычислительных машин. Поэтому утверждать, что социалист так именно и понимает государство и что никакой другой власти он ему и не хочет вручить, значит (если сказано искренно) попросту "отступить с честью". Под словом "государство" во все века, да и самими государственниками-социалистами, понимался вовсе не рассыльный, разносящий листы переписи, и не счетчик, подводящий итоги переписи, а действительные распорядители народной жизни. Но и то сказать, что бывшие якобинцы порядком посбавили за последнее время со своих восторгов перед диктатурой и социалистической централизацией, которые они так горячо проповедовали лет тридцать тому назад. Нынче никто из них не решится утверждать, что потребление и производство картофеля должно устанавливаться из Берлина парламентом немецкого фолькштата (народного государства), как это говорилось в немецких социалистических газетах лет тридцать тому назад*.

* Писано в 1913-м году. С тех пор попытка перестройки общества на началах государственного и централизованного коммунизма диктатуры партии, сделанная в России, показала, что вера в коммунизм Бабефа и Кабе никогда не умирала среди социал-демократов и революционеров; и она вполне подтвердила вместе с тем возражения, делавшиеся в латинской части Интернационала - Франции, Испании и Италии - против такого коммунизма.

ВЕДЕТ ЛИ КОММУНИЗМ К УМАЛЕНИЮ ЛИЧНОСТИ?

Так как коммунистическое государство есть утопия, от которой начинают отказываться те самые, которые прежде стояли за нее, то нам нечего над этим останавливаться - и давно пора заняться другим, более серьезным вопросом. А именно: анархический, то есть свободный и безгосударственный коммунизм не представляет ли также опасности для свободного развития личности? Не повлечет ли он за собою то же уменьшение свободы личности и подавление личного почина?

Дело в том, что во всех рассуждениях о свободе наши мысли затемняются пережитками старого, и нам приходится считаться с целою кучею ложных представлений, завещанных нам веками рабства и религиозного гнета.

Экономисты уверяют нас, что договор, заключаемый рабочим, под угрозою голода, с его хозяином, именно и есть сама свобода. Политиканы всяких партий стараются, со своей стороны, убедить нас, что теперешнее положение гражданина, попавшего в крепость к всемогущему государству, ставшего его рабом и плательщиком, есть именно то, что следует называть свободою. Но ложность этих утверждений очевидна. В самом деле - как можно изображать положение гражданина в современном государстве свободным, когда завтра же он может быть призван и отправлен в Африку, чтобы там расстреливать в упор безобидных кабилов с единственною целью - открыть новое поле для спекуляций банкиров и дать на разграбление земли кабилов европейским авантюристам? Как считать себя свободным, когда каждый из нас принужден отдавать во всяком случае более чем месяц труда каждый год*, чтобы поддерживать целую тучу всяких правительств и чиновников, единственная цель которых - мешать тому, чтобы идеи социального прогресса осуществлялись, чтобы эксплуатируемые начали освобождаться от своих эксплуататоров, чтобы массы, удерживаемые церковью и государством в невежестве, начали понимать кое-что и разбираться в причинах их порабощения?

---------------
*примечание от Шаркана: вчера, 20 апреля 2012 года, СМИ "обрадовало" болгарских граждан "благой вестью", что они уже "свободны" - мол с начала года они выплатили свои "обзятельства" перед казной... Цинизм тут просто глаза режет, но я о другом. Итак, во времена написания этой статьи "на казну" люди работали чуть более месяца. Нынче - почти четыре месяца. Да и то - "налоговая свобода" - чистый обман, ибо в бюджет ВСЕГДА есть перебор, а инфляция и повышение цен являются дополнительным грабежом населения.
Так что норма эксплуатации за один век выросла более, чем на 400-500%. Зато вдобавок все перечисленные в предыдущей части паракоммунистические инициативы (страховки, пансионы) резко понизили свою социальную роль, их основное предназначение - это выкачивать деньги.
Во сколько раз это умножает прикинутые тут 400% - не берусь судить.
Во всяком случае в прошлом году видные экономисты и бизнесмены, жалуясь на налоги, привели вполне обоснованные цифры о том, что налогообложение в современной Болгарии в ДЕСЯТЬ раз превышает налоговый гнет в Османской империи (и существование болгар под султаном определяют как "рабство" или "иго", а нынче видите ли - демократия и свобода, Евросоюз и НАТО, ХХІ век и т.д.).
---------------

Представлять это порабощение как свободу становится все более и более трудным. Но и даже самые крайние моралисты, Милль и его многочисленные последователи, определяя понятие о свободе как право делать все, лишь бы не нарушать такое же право всех остальных, не дали правильного определения слова "свобода". Не говоря уже о том, что слово "право", унаследованное нами из смутных стародавних времен, ничего не говорит или говорит слишком много; но определение Милля позволило философу Спенсеру, очень многим писателям и даже некоторым индивидуалистам-анархистам, как, например, Тэккеру, оправдать и восстановить все права государства, включая суд, наказание и даже смертную казнь. Таким образом, они, в сущности, волей-неволей воссоздали то самое государство, против которого выступили сначала с такою силою. Притом, мысль о "свободной воле" скрывается под всеми этими рассуждениями.

Посмотрим же, что такое свобода?

Оставляя в стороне полубессознательные поступки человека и беря только сознательные (на них только и стараются оказать влияние закон, религии и системы наказания), - беря только сознательные поступки человека, мы видим, что каждому из них предшествует некоторое рассуждение в нашем мозгу. "Выйду-ка я погулять", - проносится у нас мысль... - "Нет, я назначил свидание приятелю", - проносится другая мысль. Или же: "Я обещал кончить мою работу", или - "Жене и детям скучно будет одним", или же наконец: "Я потеряю свое место, если я не пойду на работу".

В этом последнем рассуждении сказался страх наказания, между тем как в первых трех человек имел дело только с самим собою, со своими привычками честности или со своими личными привязанностями. И в этом состоит вся разница между свободным и несвободным состоянием.

Человек, которому пришлось сказать себе: "Я отказываюсь от такого-то удовольствия, чтобы избежать наказания", - человек несвободный.

И вот мы утверждаем, что человечество может и должно освободиться от страха наказания, уничтожив само наказание; и что оно может устроиться на анархических началах, при которых исчезнет страх наказания и даже страх порицания. К этому идеалу мы и стремимся.

Мы прекрасно знаем, что человек не может и не должен освободиться ни от привычек известной честности (например, от привычки быть верным своему слову), ни от своих привязанностей (нежелание причинить боль, ни даже огорчение тем, кого мы любим или кого мы не хотим обмануть в их ожидании). В этом смысле человек никогда не может быть свободен. И "абсолютный" индивидуализм, о котором нам столько говорили в последнее время, особенно после Ницше, есть нелепость и невозможность.

Даже Робинзон не был абсолютно свободен, в этом смысле, на своем острове. Раз он начал долбить свою лодку, обрабатывать огород или запасать провизию на зиму, он уже был захвачен своим трудом. Если он вставал ленивый и хотел поваляться в своей пещере, он колебался минуту, а затем шел к своей начатой работе. С той же минуты, как у него завелся товарищ-собака или несколько коз, а в особенности с тех пор, как он встретился с Пятницею, он уже не был вполне свободен, в том смысле, в каком это слово нередко употребляется в жару спора и иногда на публичных собраниях.
У него уже были обязанности, он уже вынужден был заботиться об интересах другого, он уже не был тем "полным индивидуалистом", которого нам иногда расписывают в спорах об анархии.

С той минуты, как человек любит жену и имеет детей - кто бы их не воспитывал: сам ли он, или "общество",- у него возникают новые обязательства; но даже с той минуты как у него завелось хоть одно домашнее животное или огород, требующий поливки только в известные часы дня, - он уже не может быть более тем "знать ничего не хочу", "эгоистом", "индивидуалистом" и тому подобное, которых нам иногда выставляют как типы свободного человека. Ни на Робинзоновом острове, ни, еще менее, в обществе, как бы оно ни было устроено, такой тип не может быть преобладающим.

Он может появиться как исключение, и действительно он появляется в качестве мятежника против разлагающегося и лицемерного общества, как наше; но никогда он не станет общим типом и ни даже желательным типом.

Человек всегда принимал и всегда будет принимать в расчет интересы хоть нескольких других людей, - и будет принимать их все более и более, по мере того как между людьми будут устанавливаться более и более тесные взаимные отношения, а также и по мере того, как эти другие сами будут определеннее заявлять свои желания и свои чувства, свои права на равенство и настаивать на их удовлетворении.

Вследствие этого мы не можем дать свободе никакого другого определения, кроме следующего:

свобода есть возможность действовать, не вводя в обсуждение своих поступков боязни общественного наказания (телесного или страх голода, или даже боязни порицания, если только оно не исходит от друга).

Понимая свободу в этом смысле - а я сомневаюсь, чтобы можно было дать ей другое, более широкое и вместе с тем более вещественное определение, - мы должны признать, что коммунизм действительно может уменьшить и даже убить личную свободу. Таким его и проповедовали под предлогом, что это принесет счастье человечеству, и во многих коммунистических общинах это пробовали на деле. Но коммунизм также может расширить эту свободу до ее последних пределов, которых невозможно достигнуть при индивидуалистском труде и еще менее при том строе, когда людей эксплуатируют и рассматривают как низшие существа.

Все будет зависеть от того, с какими основными воззрениями мы приступим к коммунизму. Сама коммунистическая форма общежития отнюдь не обусловливает подчинения личности. Больший же или меньший простор, предоставленный личности в данной форме общежития - если только жизнь не устроена заранее в подначальной, пирамидальной форме, - определяется теми воззрениями на необходимость личной свободы, которые вносятся людьми в то или другое общественное учреждение.

Сказанное справедливо по отношению ко всякой форме общественной или совместной жизни. Когда два человека селятся вместе в одной квартире, их совместная жизнь может привести одинаково - либо к подчинению одного из них другому, либо к установлению между ними отношений равенства и свободы для обоих. То же самое происходит в семье. То же самое будет, если мы возьмемся вдвоем копать огород или издавать газету; и то же самое относится ко всякому другому союзу, большому или маленькому, к артели и ко всякой форме общественной жизни. Таким образом в десятом, одиннадцатом и двенадцатом веке в городах того времени создавались общины вольных и равных и равно свободных людей, причем эти общины ревностно охраняли свою свободу и равенство; но в тех же самых общинах четыреста лет спустя народ, под влиянием учений церкви и римского права, требовал диктатуры какого-нибудь монаха или короля. Учреждения городского суда, цеховое устройство и прочее остались те же; но тем временем в городах развились понятия римского права, верховной Церкви и государственного права, тогда как первоначальные понятия о равенстве, третейском суде, о свободном договоре и о личном почине притупились, исчезли; и из этого родилась рабская приниженность семнадцатого и начала восемнадцатого века во всей средней Европе.

В современном обществе, где никому не позволяется обрабатывать поле, работать на фабрике или пользоваться орудием труда, без того чтобы не признать себя существом, подчиненным какому-нибудь господину, рабство, подчинение и привычка к кнуту навязываются самой формой общества. Наоборот, в коммунистическом обществе, которое признает право каждого на равных условиях на все орудия труда и на все средства существования, которые имеет общество, уже нет людей на коленях перед другими, кроме разве тех, кто по своему характеру являются добровольными рабами. Каждый считается равным другому в том, что касается его права на благополучное существование, лишь бы он не преклонялся перед волей и высокомерием других и поддерживал равенство во всех своих личных сношениях с товарищами по коммуне.

В самом деле, если присмотреться внимательнее, то нет никакого сомнения, что из всех учреждений, из всех испробованных до сих пор форм общественной организации коммунизм еще больше всех других может обеспечить свободу личности, если только основною идеею общины будет полная свобода, отсутствие власти - анархия.

Коммунизм, как учреждение экономическое, может принять все формы, начиная с полной свободы личности и кончая полным порабощением всех, - между тем как другие формы общественной жизни не могут проявляться безразлично в том или другом виде: те из них, например, которые не признают гражданского и имущественного равенства, неизбежно влекут за собою порабощение одних людей другими. Коммунизм же может проявиться, например, в форме монастыря, в котором все монахи безусловно подчиняются воле настоятеля; но он может также выразиться и в форме вполне свободного товарищества, в котором каждый член сохраняет полнейшую независимость; причем само товарищество существует только до тех пор, покуда его члены желают оставаться вместе и, нисколько не стремясь накладывать принуждение, стараются, наоборот, защищать свободу каждого и увеличивать и расширять ее во всех направлениях.

Коммунизм, конечно, может быть начальническим, принудительным - и в этом случае, как показывает опыт, община скоро гибнет, - или же он может быть анархическим. Тогда как государство, будь оно основано на крепостном праве или же на коллективизме и коммунизме, роковым образом должно быть принудительным. Иначе оно перестает быть государством!

Оно не может присвоить себе по желанию ту или иную форму. Те, кто думает, что это возможно, придают слову "государство" произвольный смысл, противоречащий происхождению и многовековой истории этого учреждения. Государство есть ярко выраженный тип иерархического учреждения, выработанного веками для того, чтобы подчинять всех людей и все их возможные группировки централизованной воле.

Государство по необходимости основано на принципе иерархии, начальства, иначе оно перестает быть государством*.

* Когда Луи Блан противопоставил государство-хозяина государству-слуге, то Прудон ответил ему следующими словами, которые кажутся написанными вчера: "Луи Блан говорит, что государство было до сих пор хозяином и тираном граждан, но что отныне оно должно быть их слугою. Отношения переменились: в этом заключается вся революция. Как будто защитники монархии во все времена не прикрывались такими же утверждениями, говоря, что королевская власть была слугою народа; что короли, созданы для народов, а не народы для королей, и тому подобными рассказами, которые теперь народ отлично понял. Теперь мы знаем, что значит эта служба государства, эта преданность правительства свободе. Бонапарт разве не говорил, что он слуга революции? Какие услуги он оказал ей!.. Так и государство-слуга. Таков ответ Луи Блана на мой первый вопрос. Что же касается вопроса о том, как государство может стать действительно и на деле слугой, и как, будучи слугой, оно может продолжать быть еще государством, Луи Блан не объясняет, он благоразумно хранит на этот счет молчание" ("Разные статьи. Газетные статьи". Том III. Стр. 43. Смотри также дальше, стр. 53, то место, где Прудон говорил: "То, что называют в политике властью, аналогично и равноценно тому, что в политической экономии называют собственностью; эти две идеи равны друг другу и тождественны; нападать на одну значит нападать на другую; одна непонятна без другой; если вы уничтожите одну, то нужно уничтожить и другую и обратно").

Есть еще один весьма важный пункт, который должен обратить на себя внимание каждого, кто дорожит свободой. Теперь уже начинают понимать, что без коммунизма человек никогда не достигнет полного развития личности, которое составляет, может быть, самое пламенное желание каждого мыслящего существа. Очень вероятно, что этот существенный пункт был бы давно признан, если бы люди не смешивали индивидуализации, то есть полного развития личности, с индивидуализмом. А последний - это давно пора признать - есть не что иное, как буржуазный лозунг "каждый для себя и Бог для всех", причем буржуазия думала найти в этом средство освободиться от общества, налагая на рабочих экономическое рабство под покровительством государства. Впрочем, теперь она уже замечает, что сама также стала рабом государства.

Что коммунизм лучше всякой другой формы общежития может обеспечить экономическую свободу - ясно из того, что он лучше, чем всякая другая форма производства, может обеспечить каждому члену общества благосостояние и даже удовлетворение потребностей роскоши, требуя взамен не более четырех или пяти часов работы в день, вместо того чтобы требовать от него десять или девять или хотя бы даже восемь часов в день. Дать каждому досуг в течение десяти или одиннадцати часов из тех шестнадцати часов в сутки, которые представляют нишу сознательную жизнь (около восьми часов надо положить на сон), - уже значит расширить свободу личности настолько, что такого расширения человечество добивается как идеала, вот уже сколько тысяч лет. Раньше это было невозможно, так что всякое стремление к комфорту, богатству и прогрессу должно было быть исключено из коммунистического общества. Но в настоящее время, при наших могучих способах машинного производства, это вполне возможно. В коммунистическом обществе человек легко сможет иметь каждый день полных десять часов досуга и вместе с тем пользоваться благосостоянием. А такой досуг уже представляет освобождение от одной из самых тяжелых форм рабства, существующих теперь в буржуазном строе. Досуг сам по себе составляет громадное расширение личной свободы.

Затем, признать всех людей равными и отречься от управления человека человеком опять-таки представляет расширение свободы личности; причем мы не знаем никакой другой формы общежития, при которой это увеличение личной свободы могло бы быть достигнуто в той же мере, даже в мечтах. Но достичь этого возможно будет лишь тогда, когда первый шаг будет сделан: когда каждому члену общества будет обеспечено существование и когда никто не будет вынужден продавать свою силу и свой ум тому, кто соблаговолит воспользоваться этой силой ради собственной наживы.

Наконец, признать, как это делают коммунисты, что первое основание всякого дальнейшего развития и прогресса общества есть разнообразие занятий, опять-таки представляет расширение свободы личности. Если мы так организуем общество, что каждый его член будет совершенно свободен и сможет отдаваться в часы досуга всему, чему ему вздумается в области науки, искусства, творчества, общественной деятельности и изобретения; и если в самые часы работы будет возможно работать в разнообразных отраслях производства, воспитание будет ведено сообразно этой цели - в коммунистическом же обществе это вполне возможно, - то этим достигнется еще большее увеличение свободы, так как перед каждым из нас широко раскроется возможность расширить свои личные способности во всех направлениях*. Области, прежде недоступные, как наука, художество, творчество, изобретения и так далее, откроются для каждого.

* Смотри мою работу "Поля, фабрики и мастерские".

В какой мере личная свобода осуществится в каждой общине или в каждом союзе общин, будет зависеть исключительно от основных воззрений, которые возьмут верх при основании общин. Так, например, мы знаем одну религиозную общину, в которой человеку возбранялось даже выражать свое внутреннее состояние. Если он чувствовал себя несчастным и горе выражалось на его лице, к нему немедленно подходил один из "братьев" и говорил: "Тебе грустно, брат? А ты все-таки сострой веселое лицо: иначе огорчительно подействуешь на других братьев и сестер". И мы знаем также одну английскую общину, состоявшую из семи человек, в которой один из членов - Кочкаревы водятся между социалистами - требовал назначения председателя ("с правом бранить") и четырех комитетов: садоводства продовольствия, домашнего хозяйства и вывоза, с абсолютными правами для председателя каждого из комитетов.

Есть, конечно, общины, которые были основаны или были переполнены впоследствии такими "преступными фанатиками власти" (особый тип, рекомендуемый ученикам доктора Ломброзо); и немало общин было основано фанатиками "поглощения личности обществом". Но такие коммуны произвел не коммунизм. Их породили церковное христианство (глубоко начальническое в своих основных началах) и римское право, то есть государство и его учения. Таково государственное воспитание людей, привыкших думать, что никакое общество не может существовать без судьи и ликторов, вооруженных розгами и секирою, и эта идея останется постоянной угрозою и помехою коммунизму, пока люди не отделаются от нее. Но основное начало коммунизма - вовсе не начальство, а то простое утверждение, что для общества выгоднее и лучше овладеть всем, что нужно для производства и жизни сообща, не высчитывая, что каждый из нас произвел и потребил. Это основное понятие ведет к освобождению, к свободе, а не к порабощению.

Мы можем, таким образом, высказать следующие заключения: до сих пор попытки коммунизма кончались неудачею, потому что:

*они имели исходною точкою религиозный восторг, тогда как в общине следовало просто видеть способ экономического производства и потребления;

*они отчуждались от общества, его жизни и его борьбы;

*они были пропитаны духом начальствования;

*они оставались одиночными, вместо того чтобы соединиться в союзы: общины были слишком малы;

*они требовали от своих членов такого количества труда, которое не оставляло им никакого досуга, и стремились всецело поглотить их;

*они были основаны как сколки с патриархальной и подчиненной семьи, тогда как им следовало, наоборот, поставить себе целью наивозможно полное освобождение личности.

Коммунизм - учреждение хозяйственное; и как таковое он отнюдь не предрешает, какая доля свободы будет предоставлена в общине личности, почину личности и отпору, который встретит в отдельных личностях стремление к утверждению навеки однажды установленных обычаев Коммунизм может стать подначальным, и в таком случае община неизбежно гибнет; и он может быть вольным и привести в таком случае, как это случилось даже при неполном коммунизме в городах двенадцатого века, к зарождению новой цивилизации, полной сил и обновившей тогда Европу.

Из этих двух форм коммунизма - вольного и подначального - только тот и будет устойчивым и будет иметь задатки прогресса в жизни, который, принимая во внимание стесненность теперешней жизни, сделает все что возможно, чтобы расширить свободу личности во всех возможных направлениях.

В этом последнем случае свобода личности, увеличенная приобретенным ею досугом, а также возможностью обеспечить себе благосостояние и вольным трудом при меньшем числе рабочих часов, так же мало пострадает от коммунизма, как и от проводимого теперь в городах газа и воды, от продуктов, посылаемых на дом большими магазинами, от современной гостиницы или от того, что мы теперь в часы работы вынуждены вести ее сообща с тысячами других людей.

Имея анархию как цель и как средство, коммунизм станет возможен, тогда как без этой цели и средства он должен обратиться в закрепощение личности и, следовательно, привести к неудаче.

Забавная статейка.Читаем:
"-...требуя взамен не более четырех или пяти часов работы в день, вместо того чтобы требовать от него десять или девять или хотя бы даже восемь часов в день.Дать каждому досуг в течение десяти или одиннадцати часов из тех шестнадцати часов в сутки...Затем, признать всех людей равными и отречься от управления человека человеком ..."
Чото я не понял ,кто это "требовать" и "давать" будет если все равны и никто никем не управляет.
А если я,к примеру, хочу работать шестнадцать часов в сутки и меня не интересует досуг ,не станет ли это раздражающим фактором для окружающих?Не распадётся ли общинка?
Коммунизм и свобода личности вещи несовместимые.Сказать, что Кропоткин не знал ,что анархизм ,в своей сути - антисоциальное явление ,тоже нельзя потому,что он знал - анархизм возник как индивидуалистская теория , из нигилизма, и из понятия собственности ,воспетого Штирнером . Знал он всё прекрасно.Но зачем-то дурил всех.Зачем? - а чёрт его знает.Загадочный он был.

А если я,к примеру, хочу работать шестнадцать часов в сутки и меня не интересует досуг ,не станет ли это раздражающим фактором для окружающих?Не распадётся ли общинка?

Ты не понял ничего. (С) капитан Джек Воробей.

Kredo писал(а):капитан Джек Воробей.

Они были близки с Петром Алексеечем?!Простите - не знал.

Говоря по делу,Кропоткину нехватало знаний,иначе он не стал бы переписывать одну и ту же статью по нескольку раз,всего лишь дополняяя её и меняя её названия.
Давайте вспомним:
Однажды, в конце XIX века,П. Кропоткин в своей статье "Хлеб и воля" написал:
"В силу различных исторических, политических и эко» комических данных, а также в силу уроков новейшей ис­тории, у анархистов сложился, как мы уже сказали, свой взгляд на общество, совершенно иной, чем у всех поли­тических партий, стремящихся к захвату государствен­ной власти в свои руки.
Мы представляем себе общество в виде организма, в котором отношения между отдельными его членами определяются не законами, наследием исторического гнета и прошлого варварства, не какими бы то ни было властителями, избранными или же получившими власть по наследию, а взаимными соглашениями, свободно со­стоявшимися, равно как и привычками и обычаями, так­же свободно признанными. Эти обычаи, однако, не долж­ны застывать в своих формах и превращаться в нечто незыблемое под влиянием законов или суеверий. Они должны постоянно развиваться, применяясь к новым тре­бованиям жизни, к прогрессу науки и изобретений и к развитию общественного идеала, все более разумного, все более возвышенного.
Таким образом — никаких властей , которые навязы­вают другим свою волю , никакого владычества человека над человеком, никакой неподвижности в жизни, а вме­сто того — постоянное движение вперед, то более ско­рое, то замедленное, как бывает в жизни самой приро­ды. Каждому отдельному лицу предоставляется, таким образом , свобода действий, чтобы оно могло развить все свои естественные способности, свою индивидуальность, т. е. все то, что в нем может быть своего, личного, осо­бенного. Другими словами — никакого навязывания от дельному лицу каких бы то ни было действий под угрозой общественного наказания или же сверхъестествен­ного мистического возмездия: общество ничего не тре­бует от отдельного лица, чего это лицо само не согласно добровольно в данное время исполнить. Наряду с этим — полнейшее равенство в правах для всех."Кропоткин , конечно, популяризатор науки в целом - непримиримый борец с предрассудками ,антиморалист,сторонник и изобретатель естественно-научного подхода.Для обоснования своей анархо-коммунистической теории и теории о взаимной помощи Кропоткину пришлось обращаться к целому ряду естественных наук,которые в XIX веке стали невероятно бурно развиваться и множиться.

Но по какой причине ему не пришлось обратиться к начинавшей крепнуть психологии ,так и останется для нас загадкой.Может виной тому сильное увлечение Дарвином и зоологией,может геологией и революционной деятельностью - кто теперь догадается?.Но к объяснению человеческого сознания ,Кропоткин всё равно подходит со "звериных" позиций.Хотя уже в 1879 году ,не менее бородатый ,чем Кропоткин или даже сам Дарвин,и тоже весьма учёный муж, по имени Вильгельм Вундт основывает первую в мире психологическую лабораторию. Вундт работал в огромном количестве областей знания, он публиковал работы по философии, психологии, физике, физиологии.Научное наследие Вундта колоссально по объёму и составляет около 54000 страниц в виде книг и статей. Некоторые особо выдающиеся его работы: Лекции о психологии человека и животных, Эссе, Этика: исследование фактов и законов моральной жизни, Гипнотизм и внушение (1892) и Введение в психологию.
Современная психология ,частью как естественная ,частью как гуманитарная наука ушла уже так далеко ,что первые исследования Вундта поблекли на её фоне и даже подвергаются сомнениям.Несмотря на то ,что Вундт долгое время оставался для неё большим авторитетом.Современная наука уже давно изучая повадки человека обращается к человеку ,а не к животным .А современные анархисты до сих пор сотрясают воздух примером о бизонах становящихся в круг ,для защиты от хищников,который Кропоткин приводил в одной из своих работ о взаимопомощи в живой природе,хотя в 90х годах XIX века Вундт писал первые работы о психологии именно животных и именно людей..
А ведь за Вундтом были З.Фрейд и (что здесь поделать?)"гитлеровский приспешник" К.Юнг.Последний, в отличии от непримиримого атеиста Фрейда, хоть и был добропорядочным христианином и по совместительству ,наверное, мистиком, создал аналитическую психологию ,которой сейчас все и пользуются , и в основе которой лежат понятия о "коллективном бессознательном" и архетипических образах, существованию которых вряд ли возразят сами атеисты.Суть их заключается в том ,что они являются общим для разных людей, не зависят от индивидуального опыта и истории развития индивида и представляют собой некий единый «общий знаменатель» для разных людей. Сегодня найдётся не мало людей которые станут утверждать,что все архетипические образы — бог,любовь,ангелы,демоны,спаситель,первородный грех и прочая никчемная чешуя - вовсе не суеверия,не стереотипы и не предрассудки — это их право,право заблуждаться.Но давайте вновь обратимся к анархизму и словам Кропоткина ,что приведены выше - все анархисты считают ,что : "...обычаи, однако, не долж­ны застывать в своих формах и превращаться в нечто незыблемое под влиянием законов или суеверий." Анархизм не может быть связан с суевериями.В этом Кропоткин прав на все сто,поскольку являющиеся суевериями ,архетипические образы будут камнем преткновения перед :..."постоянно развиваться, применяясь к новым тре­бованиям жизни, к прогрессу науки и изобретений и к развитию общественного идеала, все более разумного, все более возвышенного.
;...постоянное движение вперед, то более ско­рое, то замедленное, как бывает в жизни самой приро­ды" .
И в общем,если бы Кропоткин ,каким то образом, мог знать К.Юнга,то конечно согласился бы с тем ,что коллективное бессознательное, на самом деле имеет быть место,и архетип общества ,как чего-то дающего человеку гарантии безопасности, тоже не вымысел.Общество само по себе есть архетип существующий в нашем сознании.В теории у К.Юнга есть и национальные и рассовые бессознательные — это те же предрассудки с которыми нам приходится бороться ,когда начинаем понимать ,что это предрассудки.
Получается, что никакого "совершенно иного" взгляда на общество у анархистов со слов Кропоткина не существовало?У Кропоткина - возможно,но не у анархистов вообще.Кропоткин ,сам являющийся атеистом и противником стереотипного мышления ,зачем-то начинает объединять анархизм с общественным стереотипом. Сказать что Кропоткин не знал ,что анархизм ,в своей сути - антисоциальное явление ,тоже нельзя потому,что он знал - анархизм возник как индивидуалистская теория , из нигилизма, и из понятия собственности ,воспетого М. Штирнером . Сегодня мы видим как горячо были восприняты идеи анархо-коммунизма , тысячелетиями зомбировавшимся массовым сознанием того времени,впрочем и нынешним - не менее зомбироавнным,и как тяжело доходят до людей любые теории связанные со свободой личности.

Психология как наука?.. Тем более - как естественная наука?.. Это все еще очень и очень поспешное представление. Наука - это медицина, например. Или биохимия. Там всё четко, строго, доказательно и доказуемо. Сознание человека - объект психологии - слишком сложная и до сих пор на 90% непонятная штука. Как оно работает - толком неизвестно. Поэтому все психологические школы начинают изложение своих представлений с полностью субъективного "Мы считаем, что..." Как подметил еще С. Лем ("Сумма технологий"), Фрейд сводит всю психологию к сексуальности, - но доказать, что "галстук/трость/колонна/и т.д. есть символ мужского начала" - невозможно; Юнг пользуется понятиями "архетип" и "бессознательное", но никто так и не выяснил, так ли уж больно младенцу во время родов и так ли уж откладывается в его бессознательной памяти впечатление о собственном появлении на свет; а в результате пациенты фрейдистов успешно истолковывают свои сны по Фрейду, а пациенты юнгистов - по Юнгу, и не менее успешно. Это не наука, это метафизика. Психология искренне стремится уйти из того раздела знания, в котором находятся теология, уфология, антропософия и проч.; в порядочном обществе делают вид, что психология уже ушла из этой сомнительной кампании; - но пока это признание есть лишь аванс, щедро выданный будущей науке, так много обещающей в некоем (близком? далеком?) грядущем.

Кропоткин писал(а):Оставляя в стороне полубессознательные поступки человека и беря только сознательные...

Хотя в этой статье заметен его интерес к психологии человека,когда он размышляет о долге.Интерес этот , к сожалению,так и не развился.А жаль.
Общество это в первую очередь то место ,куда стремяться попасть ,чтобы обрести безопасность. Безопасность это выгодно .Но как любой предрассудок- архетип - общество требует от человека жертвоприношений.Жертву оно принимает в виде свободы человека.В обмен на эту жертву человек хочет иметь безопасность.Но общество ,среда ,настолько же безопасная для личности ,сколь и представляющая ,подчас, для него смертельную угрозу,ведь общество может даже защищаться жизнями своих членов,в обществе ,человек так же может пострадать как и вне его.Другими словами ,если человек расставаясь со своей свободой не получает гарантий безопасности,то зачем ему вообще обращаться к обществу за защитой?В чём здесь выгода?!
Поступление в какое нибудь общество происходит на добровольной основе или с рождения. Но уже с рождения человеку вдалбливаются мысли об обязанности.Стать членом общества значит принять на себя добровольные обязанности.Берущий добровольную обязанность это уже раб(Кропоткин:"ВЕДЕТ ЛИ КОММУНИЗМ К УМАЛЕНИЮ ЛИЧНОСТИ?" Наоборот, в коммунистическом обществе, которое признает право каждого на равных условиях на все орудия труда и на все средства существования, которые имеет общество, уже нет людей на коленях перед другими, кроме разве тех, кто по своему характеру являются добровольными рабами.).Не важно общества или отдельной личности.Если,к примеру,признать себя русским,славянином , греком или динамовцем ,то становишься рабом,собственностью этого общества ,собственноручно выжигая у себя на лбу клеймо,подчиняясь и принимая все его правила;и оно делает с человеком всё ,что ему вздумается,а ему остаётся только улыбаться и терпеть.Удивительно,но что позволяет обществу так поступать со свими членами?.В обществе для его сохранения существует негласный договор.Он именуется моралью и её нормами.Самой важной моральной нормой считается выполнение взятых на себя обязательств.Долг в обществе возведён в закон жизни.Каждый член общества с рождения ,почему-то свято верит ,что он должен этому обществу.Каждый член общества считает своим долгом регулярно брать на себя какие-то добровольные обязательства.Переступивший через главную норму морали не обязательно будет публично осуждён и наказан,и возможно не станет преследоваться другими «одержимыми» членами общества,но сильное чувство долга перед обществом способно толкать людей и на самоубийство.(Кропоткин пишет:"И вот мы утверждаем, что человечество может и должно освободиться от страха наказания, уничтожив само наказание; и что оно может устроиться на анархических началах, при которых исчезнет страх наказания и даже страх порицания. К этому идеалу мы и стремимся".А ранее :"Мы прекрасно знаем, что человек не может и не должен освободиться ни от привычек известной честности (например, от привычки быть верным своему слову), ...")

Наказание от общества в любом случае последует, по скольку вера в сверхъестественную силу морали объединяет всех членов общества. Общество преподносит свою мораль как единственно возможный закон существования,всё что выходит за его рамки оказывается «вне закона» и любой член общества обязан предотвращать антиобщественные действия.Общество ,где каждый член его,зорко следит за исполнением своих и посторонних святых обязанностей перед обществом называется обществом «высокой» морали.
Но чем «выше» мораль в обществе ,тем сильнее ненависть и напряжённость внутри него.Видимо на подсознательном уровне ,человек помнит те времена когда никто никому ничего не был должен.(?)
Однако человек подчиняется обществу инстинктивно, будто Богу.Его мысли постоянно заняты мыслями о том ,что подумает о нём общество,что сделает ему общество,все его страхи ,так или иначе связаны с обществом.
В самом обществе царит атмосфера долга каждого перед каждым.Давать обещания и самообязываться в обществе естественная практика.Никто не желает иметь дела с тем ,кто не хочет брать на себя обязательств.Произнеся слова о долге ,человек должен разбиваться в лепёшку ,перступать через жизни и права таких же как он ,но следовать своему долгу, гарантировать выполнение обязательств,быть «хояином своего слова» и рабом того, кому даётся обещание.

Многие анархисты говорят о каком-то простом договоре. Суть простого договора, наверное ,звучит как - « я тебе, ты мне»,но простите что? — должен?Простой договор должен иметь одно и самое простое условие,он должен быть лишён всякого обязывающего обстоятельства .Договаривающиеся стороны должны понимать ,что жизнь — это вселенная,хаос.Все обязательства в мире зависят от движения элементарных частиц.И хоть многие люди понимают это ,но так же продолжают давать обещания подчиняясь моральным нормам.И тем не менее в обществе полно тех ,кто пользуется и живёт от этих бессмысленных обещаний.Это и мошенники и государственные структуры.

Federal писал(а):Кропоткину нехватало знаний,иначе он не стал бы переписывать одну и ту же статью по нескольку раз,всего лишь дополняяя её и меняя её названия.

1. Ну и чем противоречит приведённая Federalом цитата Кропоткина из "Хлеб и воля" тому, о чём сам Federal постоянно повторяет? Нюансами?

2. Переиздавать одни и те же мысли в разных статьях и книгах - норма для популяризатора.

3. Животное, психическое и социальное в человеке - равноправные составляющие. При отсутствии хотя бы одного "компонента" мы были бы уже не людьми, а кем-то иными. И считать что например психология неким образом убивает, вытесняет или заменяет животную составляющую ненаучно.

Дубовик,пусть сбудутся все Ваши мечты и в приличном анархо-коммунистическом обществе не найдётся места психологии.От которой,впрочем ,отпихивались социалисты всех мастей(пожалуй кроме национал-социалистов,но в этом им была наверное какая-то своя выгода).На мой вопрос:Кому прнадлежат плоды труда и времени жизни личности - вы ответили - Обществу .Я же думаю - личности,так как это плоды труда его тела и его времени жизни принадлежащих только ему и никакому обществу.

Дмитрий Донецкий писал(а):1. Ну и чем противоречит приведённая Federalом цитата Кропоткина из "Хлеб и воля" тому, о чём сам Federal постоянно повторяет? Нюансами?

А не обратится ли вам к Джеку Воробью?!Он говорят всё понимает.

Дмитрий Донецкий писал(а):2. Переиздавать одни и те же мысли в разных статьях и книгах - норма для популяризатора.

Соглашусь пожалуй.

Дмитрий Донецкий писал(а):3. Животное, психическое и социальное в человеке - равноправные составляющие. При отсутствии хотя бы одного "компонента" мы были бы уже не людьми, а кем-то иными. И считать что например психология неким образом убивает, вытесняет или заменяет животную составляющую ненаучно.

Ну вот и давайте наконец и обратимся к равноправию составляющих.

Federal писал(а): Дубовик,пусть сбудутся все Ваши мечты и в приличном анархо-коммунистическом обществе не найдётся места психологии.

Да вот ничего-то вы и не поняли из того, что я сказал. Моя мечта применительно к психологии - чтобы она стала наукой. Скажем, на уровне уже упоминавшейся мной медицины.

Federal писал(а): На мой вопрос:Кому прнадлежат плоды труда и времени жизни личности - вы ответили - Обществу .Я же думаю - личности,так как это плоды труда его тела и его времени жизни принадлежащих только ему и никакому обществу.

Всякое классовое общество неизбежно имеет следствием массу конфликтов внутри общества (кстати, о психологии: и внутри личности тоже), массу конфликтов между обществом и личностью. Анархический коммунизм, уничтожая социальные и экономические противоречия в обществе, создает необходимые предпосылки для достижения гармонии между обществом и личностью. "Все принадлежит всем", значит - в равной степени и обществу, и личности, в т.ч. и вам лично. Так что ваш вопрос просто потеряет смысл. Как потерял смысл актуальнейший вопрос многотысячелетней давности: какую жертву лучше всего принести данному божеству для максимально удачной охоты.

Дубовик писал(а):Скажем, на уровне уже упоминавшейся мной медицины.

Да есть уж такая наука - психотерапия называется,на себе пробовал.
Дубовик,Вы хоть понимаете ,что люди могут быть элементарно несимпатичны друг другу?!Какая гармония может складываться между ними?!

Federal писал(а):А не обратится ли вам к Джеку Воробью?!Он говорят всё понимает.

Да ну его. Сами разберёмся.

В силу различных исторических, политических и экономических данных, а также в силу уроков новейшей истории, у анархистов сложился, как мы уже сказали, свой взгляд на общество, совершенно иной, чем у всех политических партий, стремящихся к захвату государственной власти в свои руки.

Что не так? И все партии стремятся к власти. Иначе теряют смысл. И этим отличаются от анархистов. И причины верно названы (различные данные + уроки истории). Всё "сходится".

Мы представляем себе общество в виде организма, в котором отношения между отдельными его членами определяются не законами, наследием исторического гнета и прошлого варварства, не какими бы то ни было властителями, избранными или же получившими власть по наследию, а взаимными соглашениями, свободно состоявшимися, равно как и привычками и обычаями, также свободно признанными.

Ну вот заяви анархо-космополитам о "привычках и обычаях" (без ссылки на Петра Алексеевича), сразу в фашисты попадёшь. Я думаю зря они на все вопросы новичков отвечают: "Читай Кропоткина!" Прочитают. И увидят - анархо-коммунист Кропоткин и анком космополит 21-го века это две большие разницы.

Эти обычаи, однако, не должны застывать в своих формах и превращаться в нечто незыблемое под влиянием законов или суеверий. Они должны постоянно развиваться, применяясь к новым тре­бованиям жизни, к прогрессу науки и изобретений и к развитию общественного идеала, все более разумного, все более возвышенного.

Ну так мы же сектантам это и пытаемся втолковать. Правда безуспешно...

Ну и так далее. С Federalом у меня немало разногласий по иным вопросам, но думаю теперь все поняли и без помощи Джека Воробья, почему я не вижу особых расхождений приведённой цитаты из Кропоткина с текстом самого Federalа.

Дмитрий Донецкий,честно говоря не понимаю я этого юмора.Извини.Впрочем ты как всегда обаятелен.

есть такая книжка криса фрита "мозг и душа". там и про фрейда и про психологию есть))
так этот самый фрит утверждает что

Может быть, Фрейд и оказал большое влияние на литературную критику, но он не был настоящим ученым. Он не интересовался фактами.

Federal, у вас забавно получается процесс "ctr+c -ctr+v" с разбавлением смайлов, хоть он и лишен смысла за исключением "поднятия волны" (что не всегда выходит)

Partisanius писал(а): "ctr+c -ctr+v"

Ха-ха!Не огорчайтесь готовых текстов ,написанных мною собственноручно предостаточно.Это лишь небольшие выдержки.Смысл ?!Согласен - не улавливают,в болотах вообще трудно поднимать волны.
А Фрит зря так про Фрейда высокомерно заметил.Он даже родился когда Фрейда уже не было.Может Фрейд и не был учёным,но почему то когда говорят о психолгии вспоминают Фрейда сначала ,а затем Фрика.
Только не подумайте ,что для меня Фрейд вроде вашего Кропоткина.Мне всё равно.
Ведь начали мы с фрейдов ,а кончили тем,что гармония между обществом и личностью не возникает по маленькой ,но весьма досадной причине - не все люди одинаково симпатичны друг другу и симпатии их могут меняться в ту или иную сторону на протяжении времени.

Federal
"Дубовик,Вы хоть понимаете ,что люди могут быть элементарно несимпатичны друг другу?!Какая гармония может складываться между ними?!"
Очень могут быть даже гармоничными отношения, люди просто не пресекаются. Собственно задача коммунизма это не создание какой-то гармонии, а уничтожение ненужных человеку отношений.

Что касается самого вопроса, то при всем уважение к классику. Который красиво камня на камне не оставил, от морализма в духе этатизма. Типа хозяин нужен. Тем не менее сам эти морализмом грешил.
Мы можем, таким образом, высказать следующие заключения: до сих пор попытки коммунизма кончались неудачею, потому что:

*они имели исходною точкою религиозный восторг, тогда как в общине следовало просто видеть способ экономического производства и потребления;

*они отчуждались от общества, его жизни и его борьбы;

*они были пропитаны духом начальствования;

*они оставались одиночными, вместо того чтобы соединиться в союзы: общины были слишком малы;

*они требовали от своих членов такого количества труда, которое не оставляло им никакого досуга, и стремились всецело поглотить их;

*они были основаны как сколки с патриархальной и подчиненной семьи, тогда как им следовало, наоборот, поставить себе целью наивозможно полное освобождение личности.

Собственно только предпоследний пункт, носит объективный характер. Хотя является больше вопросом, чем ответом. Почему это они требовали, а не иначе. Все другие пункты, очень просты. Они не так делали, и не там делали. А почему не так делали? Потому что не анархисты были.
Это при том, что блестящи утверждает. Сам коммунизм нравственности не несет....однако возможен при правильном нравственном выборе. Но любое общество будет замечательным, при условие этой самой нравственности.

Рабочий писал(а): задача коммунизма это не создание какой-то гармонии, а уничтожение ненужных человеку отношений.

В отсутствии каких отношений все вокруг станут друг другу симпатичны?

Кропоткин писал(а):*они требовали от своих членов такого количества труда, которое не оставляло им никакого досуга, и стремились всецело поглотить их;

Действительно индивидуальный труд оставляет больше времени для досуга,даже если досуг плавно перетекает в труд.Для коммуниста было бы безнравственным оставить труд и заняться досугом в необходимое ему время,он же "добровольный раб" - пишет Кропоткин,и человек не свободный.Поразительно как в этой статье Кропоткин пытается убедить нас в том ,что идеал высшей свободы не достижим.С чего бы это?!Ссылается на Робинзона ,его коз и грядки принадлежащие ему.В конце концов он был в праве не заводить животных и огород,а заведя не особо беспокоится о них.Вот она свобода.
И Рабочий
,вы правы, что будучи антиморалистом ,Кропоткин ,был и им таки ,и даже где-то ещё метафизиком ,в придачу.

Рабочий писал(а):Тем не менее сам эти морализмом грешил.

Это да. Бердяев (да и некоторые другие авторы статей об анархизме) уделял Кропоткину очень мало внимания (по сравнению с Бакуниным и Штирненом), вскользь заметив, что самый знаменитый анархист внёс нечто неанархичное в идеологию предшественников. Короче Кропоткин - мещанин от анархии, а не вождь аля Бакунин.

В этом что-то есть конечно, но думаю здесь скорее виной разнообразие, более обширное у анархистов, чем у этатистов. Кропоткин естественно не был тем ограниченным мыслителем, которого увидели в нём более свободные в суждениях критики. Но направление в сторону сектантства определённого типа он открыл. Далеко не все последователи Петра Алексеевича унылые сектанты (он "открыл" множество направлений, возможностей и нюансов на перспективу), но последние самые агрессивные. Отсюда и предвзятое у многих мнение об анкомах.

Рабочий писал(а):Очень могут быть даже гармоничными отношения, люди просто не пресекаются.

Весьма действенная составляющая всеобщей гармонии. Кажется для анархиста эт само собой разумеется, однако у нас до фига "теоретиков", придумывающих условия гармоничного сожительства волка и зайца в одной клетке. Да разбейте клетку и дело с концом! Пусть разбегаются в разные стороны.

Дмитрий Донецкий писал(а):волка и зайца в одной клетке

Слишком радикально.Почему сразу хищник и жертва?Почему в клетке?Есть более тонкие вещи.Взаимоотношения между людьми строятся изначально на взаимной симпатии.Мы согласны дарить всё своё только тем ,кто симпатичен нам в данный момент.И когда вопрос касается двух людей ,то это как бы не самый затруднительный случай.Вот только не припомню ,что бы в компании все друг другу нравились.В компании некоторое время может сохраняться относительное спокойствие,до тех пор, пока все не определяться кто и кому больше нравится.Далее произойдёт раздел всего.Кто-то разобъётся на пары,кто-то ,возможно, на тройки или даже квинтеты,а кто-то предпочтёт самостоятельность.Но даже вновь образованные группы и пары будут делиться и дальше.Виной всему индивидуальные предпочтения личностей,которые даже склонны меняться ,в силу каких-то причин.

Дмитрий Донецкий писал(а): Пусть разбегаются в разные стороны.

Вот-вот.

не знаю я считаю что идею анархии в классическом понимании вообще следует положить на полочку , новая анархия это стихия, форма протеста а не иделогия
и лицо этой анархии безбашенный анархист одиночка бадяжащий на балконе КИСУ для своей бомбы )
все, пинайте меня слева не бить у меня там в кармане фанфурик с нитроглицерином

Чаго кису на болконе!!!!

все, пинайте меня

Пинаем.

новая анархия это стихия, форма протеста а не иделогия

Протест должен иметь смысл и цель, иначе это будет пустая трата сил. Идеология - учение о том, каким должно быть общество, и почему так. Потому протест без идеологии бессмысленен и не несёт результата, что предполагает лишь отрицание существующего общества без адльтернативы ему (а иногда - и отрицание без повода для отрицания).

и лицо этой анархии безбашенный анархист одиночка бадяжащий на балконе КИСУ для своей бомбы

В Греции таких много было. Судя по всему, они уже слили её фашистам.

да ну нафиг, если я протестую против чего то конкретного , ну вот не нравиться мне что уроды менты людей убивают в своих застенках . ну не нравиться мне и я покупаю ацетон с гидроперитом бадяжу грам триста упомянутой раньше кисы и блеать под УВД как говориться на кого бог пошлет повезет на начальника не повезет парочку рядовых гоблинов , это мой протест . эфекта от него может и не много будет но они будут знать что не все общество согластно с происходяшим и мирится тоже не все будут . Это протест , да . Каким боком к нему идеология - НИКАКИМ , ну если я конечно сам не назовусь каким атским бесбашенным анархокомунистом

Kredo писал(а):В Греции таких много было. Судя по всему, они уже слили её фашистам.

сливают обычно не радикалы, а демагоги (а радикалы за этот слив расплачиваются)

despero писал(а):да ну нафиг, если я протестую против чего то конкретного , (...) это мой протест (...) это протест , да . Каким боком к нему идеология - НИКАКИМ

Вот и ладушки. Вы всего лишь "протестант против чего-то конкретного", но никак не анархист. Что и сами признаете. Только, почему-то, стесняетесь в этом признаться. Сильно слово/имидж/панк нравится?

да ну нафиг, если я протестую против чего то конкретного , ну вот не нравиться мне что уроды менты людей убивают в своих застенках . ну не нравиться мне и я покупаю ацетон с гидроперитом бадяжу грам триста упомянутой раньше кисы и блеать под УВД как говориться на кого бог пошлет повезет на начальника не повезет парочку рядовых гоблинов , это мой протест . эфекта от него может и не много будет но они будут знать что не все общество согластно с происходяшим и мирится тоже не все будут .

Смысл протестовать, если эффекта не будет? Разве только ради удовольствия от процесса.

Kredo писал(а):Смысл протестовать, если эффекта не будет? Разве только ради удовольствия от процесса.

для самого себя, что бы не чувствовать себя бессловестной покорной животинкой . и я не говорил что эффекта не будет я лишь сказал что он может и не будет слишком ощутимым ) просто одиночка как правлило не обладает ресурсом который способен дать серьезный эффект , бомбы дорогие цукко

Дубовик писал(а):Вот и ладушки. Вы всего лишь "протестант против чего-то конкретного", но никак не анархист. Что и сами признаете. Только, почему-то, стесняетесь в этом признаться. Сильно слово/имидж/панк нравится?

ну да конечно анархия же не что то конкретное отрицает а все в принципе , ну так из вас тогда тоже анархист говенненький ))) живете в обществе подчиняетесь его правилам , ну почитуете Кропоткина временами , ну то такое , кто то Донцову читает , мой знакомый вон Толкиена , И ЗАМЕЧУ В ХОББИТА КАК ТО НЕ ПРЕВРАТИЛСЯ

и я не говорил что эффекта не будет я лишь сказал что он может и не будет слишком ощутимым ) просто одиночка как правлило не обладает ресурсом который способен дать серьезный эффект , бомбы дорогие цукко

А какой эффект предполагается? Допустим, у вас сто тысяч единомышленников и сколько угодно бомб (или не бомб, но чего-то столь же сложного в изготовлении) - что вы сделаете?

мне это никчему , зачем мне сто тысяч , я же сторонник бесбашенных не отягощенных идеей одиночек , наехал мне на ногу хамер черного бутылку с бензином в него , все просто как дверь - А ДЕМАГОГИЯ ЗЛО ! я не собираюсь строить идеальное общество , это утопия по определению а вот боротся грубо говоря с социальной несправедливостью любым доступным способом это достойно внимания .

То есть, с одной стороны вы хотите бороться с социальной несправедливостью, с другой - вам не нужно много сторонников и ресурсов, с третьей - вы осознаёте, что без этого эффект невелик. Т. е. вы хотите бороться с несправедливостью, не добиваясь значительного эффекта? По-моему, это то же самое, что не бороться вообще.

Kredo писал(а):То есть, с одной стороны вы хотите бороться с социальной несправедливостью, с другой - вам не нужно много сторонников и ресурсов, с третьей - вы осознаёте, что без этого эффект невелик. Т. е. вы хотите бороться с несправедливостью, не добиваясь значительного эффекта? По-моему, это то же самое, что не бороться вообще.

а по-моему пытаться пробить головой стену и сидеть под стеной обсуждая ее недостатки это несколько разные вещи ))
хоть бы матюк какой гвоздем нацарапали шоле

Нет уж, не увиливайте - вы прямо написали, что вам и не нужно пробивать стену, вы хотите просто царапать на ней матюги. Я спросил "а будь у вас больше ресурсов и единомышленников, что бы вы сделали?". Вы сказали: "ничего особенного, мне не надо больше". При этом до этого вы прямо написали, что да, большого эффекта от того, что один человек кидается бомбами, не будет. Это же элементарная логика - большое количество сторонников и ресурсов даст большие возможности для социальных изменений, его отсутствие - отсутствие таких возможностей, у одного человека они малы. Вам не нужно большое количество ресурсов и сторонников. Значит, вам не нужны большие возможности для изменения общества. Следовательно, вы либо "любите преодолевать трудности", и из принципа усложняете себе задачу так, что она становится невыполнимой, либо вас просто устраивает существующее общество, и вам не нужны перемены (а то: "бомбы, бомбы, я протестую!", а как предложат пусть и в рамках мысленного эксперимента не протест, а настоящую революцию - "не-не-не, мне оно ни нафиг не надо!").

despero писал(а):пинайте меня

разве это вправит тебе мозги?
сомневаюсь

Kredo писал(а):Нет уж, не увиливайте - вы прямо написали, что вам и не нужно пробивать стену, вы хотите просто царапать на ней матюги. Я спросил "а будь у вас больше ресурсов и единомышленников, что бы вы сделали?". Вы сказали: "ничего особенного, мне не надо больше". При этом до этого вы прямо написали, что да, большого эффекта от того, что один человек кидается бомбами, не будет. Это же элементарная логика - большое количество сторонников и ресурсов даст большие возможности для социальных изменений, его отсутствие - отсутствие таких возможностей, у одного человека они малы. Вам не нужно большое количество ресурсов и сторонников. Значит, вам не нужны большие возможности для изменения общества. Следовательно, вы либо "любите преодолевать трудности", и из принципа усложняете себе задачу так, что она становится невыполнимой, либо вас просто устраивает существующее общество, и вам не нужны перемены (а то: "бомбы, бомбы, я протестую!", а как предложат пусть и в рамках мысленного эксперимента не протест, а настоящую революцию - "не-не-не, мне оно ни нафиг не надо!").

так а с логикой никто не спорит , больше людей больше бомб больше эффета это все хорошо и революция хорошо , только нет ее револции и если даже найдуться горячие головы которые осилят бунт то что , демагоги так и останутся демагогами , напомнить где отсиживался Кропоткин во время революции )) мне ненужны больше людей и бомб потому что что бы управлять этим больше нужна либо диктатура либо авторитет какого свет не видывал последние лет сто )

Шаркан писал(а):разве это вправит тебе мозги?
сомневаюсь

это типа я вот такой умный а вы все дураки ) расслабся это самообман , ты такой же дурак как все ))

ну и если уж на то пошло так вот из за таких людей анархия утопична по определению , потому что в любом социуме обязательно появить такой вот Шаркан который считает себя умнее лучше хитрее остальных и захочет это превосходство укрепить каким нибудь статусом аля я есьмь царь вот и все пиндык анархии да здраствует диктатура

Дубовик писал(а):Вот и ладушки. Вы всего лишь "протестант против чего-то конкретного", но никак не анархист. Что и сами признаете. Только, почему-то, стесняетесь в этом признаться. Сильно слово/имидж/панк нравится?

не ну я с вас хренею товарисчи я бля неоанархист вот придумал сам и буду так называться а кому не нравиться мне пох мы неоанархисты ваще на всех остальных ложим потому что они сами пересрали идею либерализмом и коммунизмом и прочей ересью и пытаются учить других . НИКАКОЙ ИДЕИ НЕТ, ИДЕЯ УМЕРЛА хватит некрофилией заниматься уже ))

так а с логикой никто не спорит , больше людей больше бомб больше эффета это все хорошо и революция хорошо , только нет ее револции

Нет - не значит "не может быть".

только нет ее револции и если даже найдуться горячие головы которые осилят бунт то что , демагоги так и останутся демагогами

Плевать на демагогов.

мне ненужны больше людей и бомб потому что что бы управлять этим больше нужна либо диктатура либо авторитет какого свет не видывал последние лет сто

Бездоказательно. Почему?

НИКАКОЙ ИДЕИ НЕТ, ИДЕЯ УМЕРЛА хватит некрофилией заниматься уже ))

Что значит "идея умерла"?

despero писал(а): не ну я с вас хренею товарисчи я бля неоанархист вот придумал сам и буду так называться а кому не нравиться мне пох мы неоанархисты ваще на всех остальных ложим потому что они сами пересрали идею либерализмом и коммунизмом и прочей ересью и пытаются учить других . НИКАКОЙ ИДЕИ НЕТ, ИДЕЯ УМЕРЛА хватит некрофилией заниматься уже ))

Ну, хреней.
На год, много - на два вас хватит. "Неоанархиста". Потом мальчик наиграется и пойдет во взрослую жизнь.
Столько уже насмотрелся на таких выдумывателей новых и нео версий, - и все говорят примерно одно и то же. Подобные вашим высказывания впервые слышал в апреле 1990 года, - ничего нового.
Скучно с вами.

Дубовик писал(а):

despero писал(а): не ну я с вас хренею товарисчи я бля неоанархист вот придумал сам и буду так называться а кому не нравиться мне пох мы неоанархисты ваще на всех остальных ложим потому что они сами пересрали идею либерализмом и коммунизмом и прочей ересью и пытаются учить других . НИКАКОЙ ИДЕИ НЕТ, ИДЕЯ УМЕРЛА хватит некрофилией заниматься уже ))

Ну, хреней.
На год, много - на два вас хватит. "Неоанархиста". Потом мальчик наиграется и пойдет во взрослую жизнь.
Столько уже насмотрелся на таких выдумывателей новых и нео версий, - и все говорят примерно одно и то же. Подобные вашим высказывания впервые слышал в апреле 1990 года, - ничего нового.
Скучно с вами.

мальчику далеко за тридцать и он с 2002го член "девятки" ) а это не одесское фуло под выборы от черного , так что свое пренебрежительное высокомерие засунь куда нибудь... на полочку

Kredo писал(а):Нет - не значит "не может быть".

ты вообще к чему это сказал ? ты че меня подловить хочешь на том что я не говорил или че ? я сказал если даже какие нибудь горячиие головы и осилят революцию то демагоги вроде тебя все равно будут сидеть и рассуждать о ее недостатках как до этого рассуждали над недостатками системы

Плевать на демагогов.

так ты ж один из этих демагогов причем что есть мочи пытаешься это подчеркнуть

Бездоказательно. Почему?

потому что какое жалкое подобие анархии было в последний раз в прошлом веке на территориях подконтрольных народной армии Махно и держалось все это на авторитете этого самого Махно (надеюсь в курсе кто это)

Что значит "идея умерла"?

а то и значит что это все никому ненужный мусор придуманный демагогами что бы оправдать свое бездействие

Толсто! Взять и обозвать оппонента демагогом - удобно, если не можешь найти аргументов.
Дубовик прав. Скучно.

аргументов против чего ? ) аргументированно ответить можно на то в чем есть здравый смыл , а вырванные из контекста переиначенные слова бессмысленны по определению как и построенные на них вопросы )) уважаемый я не школота прыщавая меня на такую туфту не подловишь . ты ж даже вопрос сформулировать нормально не можешь , цепляешься за какую то фразу и чето то там невнятно бубнишь с одной целью опять же подловить на слове ВСЕ вот и весь диалог желание на чем то подловить оппонента что бы показать ему свое превосходство , В ЧЕМ ? В ДЕМАГОГИИ и ты хочешь сказать что ты не демагог ? )) и вообще это техника чисто троля позлить а не диалог вести , я сам ее разработал
давай я тебя научу самостоятельно задавать вопросы
первое четко и внятно формулируй свой вопрос а не цепляйся за фразы оппонента (если конечно хочешь нормальный ответ услышать) пойми дураков вокруг гораздо меньше чем кажется ))
вот хочешь спросить - будет революция - спроси - я тебе так же внятно отвечу , если и будет то без вас , да еще и аргументирую почему , потому что решиться на нее могут лишь радикалы (то есть мы) и вы нам ни к чему, томиком Кропоткина от врагов революции не отобьешься )) да еще и исторические параллели приведу на тему как батько Махно ходил к тому же пиз*оболу Кропоткину за советом а тот его послал ... обратно в смыле , потому что сам не знал как реализовать на практике ту муть которую он на бумаге излогал .
в общем ты понял принцип - четко внятно с расстановкой формулируй вопросы и услышишь такие же ответы

аргументов против чего ? ) аргументированно ответить можно на то в чем есть здравый смыл

Сказал тот, кто сам в основном несёт высокопарный бред на тему "идея умерла! я безбашенный одиночка! протест!". Собственно, с этой позицией я и пытался спорить, хотя следовало сразу сообразить, что ты пришёл устроить срач а не реально ищешь в ней недостатки.

ты ж даже вопрос сформулировать нормально не можешь

Мда? Ты сам-то хорош.

цепляешься за какую то фразу и чето то там невнятно бубнишь с одной целью опять же подловить на слове ВСЕ вот и весь диалог желание на чем то подловить оппонента что бы показать ему свое превосходство , В ЧЕМ ? В ДЕМАГОГИИ и ты хочешь сказать что ты не демагог ? ))

Честно говоря, я не знаю, почему ты так реагируешь, я честно пытаюсь (пытался) разобраться в твоей позиции и поспорить с ней. Скорее всего, ты действительно просто тролль.

и вообще это техника чисто троля позлить а не диалог вести , я сам ее разработал

Ну вот, спалился.

первое четко и внятно формулируй свой вопрос а не цепляйся за фразы оппонента (если конечно хочешь нормальный ответ услышать) пойми дураков вокруг гораздо меньше чем кажется ))

Настойчивое желание всех "учить" есть желание продемонстрировать превосходство, в котором ты обвинил меня.

и вы нам ни к чему

Кто такие эти "мы" и "вы"? Откуда ты вообще знаешь, кто здесь радикал, а кто нет?

вот хочешь спросить - будет революция - спроси - я тебе так же внятно отвечу , если и будет то без вас

Нихера это не внятно, ты даже в условном примере на вопрос, который сам себе задал (!) не ответил по существу, а просто обосрал оппонента ("если и будет..." Будет? Не будет? и тут же перевод стрелок на "ах, я такой труъ, а ты такой паршивый демагог"). Следовательно, кому здесь надо учиться внятному и последовательному изложению мыслей, так это тебе.

вот хочешь спросить - будет революция - спроси

Спрашиваю - что такое, по твоему, революция? Раз ты такой один умный, а все кругом демагоги, тебе не трудно будет ответить на простейший вопрос.

despero писал(а):мальчику далеко за тридцать и он с 2002го член "девятки"...

Kredo писал(а):

аргументов против чего ? ) аргументированно ответить можно на то в чем есть здравый смыл

Сказал тот, кто сам в основном несёт высокопарный бред на тему "идея умерла! я безбашенный одиночка! протест!". Собственно, с этой позицией я и пытался спорить, хотя следовало сразу сообразить, что ты пришёл устроить срач а не реально ищешь в ней недостатки.

ты ж даже вопрос сформулировать нормально не можешь

Мда? Ты сам-то хорош.

цепляешься за какую то фразу и чето то там невнятно бубнишь с одной целью опять же подловить на слове ВСЕ вот и весь диалог желание на чем то подловить оппонента что бы показать ему свое превосходство , В ЧЕМ ? В ДЕМАГОГИИ и ты хочешь сказать что ты не демагог ? ))

Честно говоря, я не знаю, почему ты так реагируешь, я честно пытаюсь (пытался) разобраться в твоей позиции и поспорить с ней. Скорее всего, ты действительно просто тролль.

и вообще это техника чисто троля позлить а не диалог вести , я сам ее разработал

Ну вот, спалился.

первое четко и внятно формулируй свой вопрос а не цепляйся за фразы оппонента (если конечно хочешь нормальный ответ услышать) пойми дураков вокруг гораздо меньше чем кажется ))

Настойчивое желание всех "учить" есть желание продемонстрировать превосходство, в котором ты обвинил меня.

и вы нам ни к чему

Кто такие эти "мы" и "вы"? Откуда ты вообще знаешь, кто здесь радикал, а кто нет?

вот хочешь спросить - будет революция - спроси - я тебе так же внятно отвечу , если и будет то без вас

Нихера это не внятно, ты даже в условном примере на вопрос, который сам себе задал (!) не ответил по существу, а просто обосрал оппонента ("если и будет..." Будет? Не будет? и тут же перевод стрелок на "ах, я такой труъ, а ты такой паршивый демагог"). Следовательно, кому здесь надо учиться внятному и последовательному изложению мыслей, так это тебе.

вот хочешь спросить - будет революция - спроси

Спрашиваю - что такое, по твоему, революция? Раз ты такой один умный, а все кругом демагоги, тебе не трудно будет ответить на простейший вопрос.

да хрен ее знает , я пока не в одной не участвовал , а ты участвовал ? уверен что нет, значит и ты не знаешь

despero

да еще и исторические параллели приведу на тему как батько Махно ходил к тому же пиз*оболу Кропоткину за советом а тот его послал ... обратно в смыле , потому что сам не знал как реализовать на практике ту муть которую он на бумаге излогал .

да хрен ее знает , я пока не в одной не участвовал , а ты участвовал ? уверен что нет, значит и ты не знаешь

А ты на встрече Махно и Кропоткина тоже был?
Ты уж определись, или ты говоришь только о том, что лично прочувствовал и чему был свидетелем или ты просто пиздишь-)
Пока увидел только последнее.

я еще иногда анекдоты рассказываю в которых сам не участвовал

да хрен ее знает , я пока не в одной не участвовал , а ты участвовал ? уверен что нет, значит и ты не знаешь

Вот потому и нужна теория - чтобы предсказывать что-то о чём ты не знаешь на основании исходных фактов. А то получается, что ты хочешь сделать революцию, но не знаешь, что это такое - значит, хочешь сделать сам не знаешь что? Но это бессмысленно (да и невозможно добиваться чего-то, суть чего тебе незнакома). В результате получается, что альтернативы существующему порядку у тебя нет, что грустно.

да где я говорил что хочу сделать революцию ? )
и теория в реальности нахер никому ненужна , вон Махно целый обоз таких теоретиков с собой таскал какой с них толк был ? НИКАКОГО , доказано так сказать на практике )

despero писал(а):это типа я вот такой умный а вы все дураки

наоборот. Дурачок только ты. И таким явно останешься, раз уже за 30.

despero писал(а): вон Махно целый обоз таких теоретиков с собой таскал какой с них толк был ? НИКАКОГО , доказано так сказать на практике )

Практик, а практик, - а по имени хоть пару человек из тех теоретиков, что целым обозом за Махно ездили, - назовешь? Мне как историку анархизма это не удается, попробуй ты, крутышечкин.

да где я говорил что хочу сделать революцию ?

так а с логикой никто не спорит , больше людей больше бомб больше эффета это все хорошо и революция хорошо , только нет ее револции и если даже найдуться горячие головы которые осилят бунт то что , демагоги так и останутся демагогами

Таки сказал.
Хотя, с другой стороны, ты признал, что перемен на самом деле не хочешь, в чём я тебя в начале и заподозрил.
Потому - какой смысл в твоих бомбах?

и теория в реальности нахер никому ненужна

Равно как и правила орфографии и грамматики, я смотрю.

вон Махно целый обоз таких теоретиков с собой таскал какой с них толк был ? НИКАКОГО , доказано так сказать на практике )

Махно сидел в одной тюрьме с теоретиками и учился (!) у них.

Kredo писал(а): хочешь сделать сам не знаешь что?

А ,что вы хотите сделать,кроме революции?

Kredo писал(а): альтернативы существующему порядку

И что это будет?Новый порядок?!

Kredo писал(а):

да где я говорил что хочу сделать революцию ?

так а с логикой никто не спорит , больше людей больше бомб больше эффета это все хорошо и революция хорошо , только нет ее револции и если даже найдуться горячие головы которые осилят бунт то что , демагоги так и останутся демагогами

Таки сказал.
Хотя, с другой стороны, ты признал, что перемен на самом деле не хочешь, в чём я тебя в начале и заподозрил.
Потому - какой смысл в твоих бомбах?

и теория в реальности нахер никому ненужна

Равно как и правила орфографии и грамматики, я смотрю.

вон Махно целый обоз таких теоретиков с собой таскал какой с них толк был ? НИКАКОГО , доказано так сказать на практике )

Махно сидел в одной тюрьме с теоретиками и учился (!) у них.

Ну от безделия чего только делать не станешь , в тюрьме то )) вопрос в том чему они его научили и как ему эти знания пригодились )
ну так где сказал я что хочу революции покажи ты ж мои реплики чуть ли не на буковки рабираешь вон от бессилия начал к грамматике придираться ))) заезженный прием кстати )
Коммунисты вон тоже были знатные теоретики и че ? помогло это им воплотить в жизнь свою идеологию ?
ПРО СМЫСЛ ОТ БОМБ ПОВТОРЯЮ - МОРАЛЬНОЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ ПОСКОЛЬКУ МЕНЯ ПЕРСОНАЛЬНО РАЗДРАЖАЕТ СОЦИАЛЬНАЯ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ ! иногда надо просто вникнуть в смысл написанного а не тупо выискивать в нем то к чему можно придраться )

Дубовик писал(а):

despero писал(а): вон Махно целый обоз таких теоретиков с собой таскал какой с них толк был ? НИКАКОГО , доказано так сказать на практике )

Практик, а практик, - а по имени хоть пару человек из тех теоретиков, что целым обозом за Махно ездили, - назовешь? Мне как историку анархизма это не удается, попробуй ты, крутышечкин.

вот и я о том же говорю полевых командиров махновских пофамильно перечесть можете а теоретиков нехера , видать бесполезные были люди раз их имена остались вне истории и даже такие матерые некрофилы не могут ничего о них сказать )))

А ,что вы хотите сделать,кроме революции?

Изменить социальную и экономические системы общественного устройства на более справедливые.
Социальная революция не цель, а необходимое (?) средство.

И что это будет?Новый порядок?!

А почему бы и нет?

полевых командиров махновский пофамильно перечесть можете а теоретиков нехера , видать бесполезные были люди раз их имена не остались в истории и даже такие матерые некрофилы не могут ничего о них сказать

Логика - збс.

вопрос в том чему они его научили и как ему эти знания пригодились )

На территории Махновщины была сеть коммун (по тем же Бакунину и Кропоткину). Не знаю, насколько велика в их создании роль лично Махно, но сама идея создания таких коммун и методы её реализации требуют теоретической базы.

ну так где сказал я что хочу революции покажи ты ж мои реплики чуть ли не на буковки рабираешь

Хорошо, ты не хочешь революции. На том и остановимся.

вон от бессилия начал к грамматике придираться ))) заезженный прием кстати )

Извиняй, не выдержал. Просто ты не обосновываешь тезисы, а декларируешь их, спорить по сути не с чем.

Коммунисты вон тоже были знатные теоретики и че ? помогло это им воплотить в жизнь свою идеологию ?

По ходу они её воплотили, правда, с учётом тех её черт, на которые сами не обратили внимания. Что и привело к тому, что достигнутый результат кардинально отличался от предсказанного.

ПРО СМЫСЛ ОТ БОМБ ПОВТОРЯЮ - МОРАЛЬНОЕ УДОВЛЕТВОРЕНИЕ ПОСКОЛЬКУ МЕНЯ ПЕРСОНАЛЬНО РАЗДРАЖАЕТ СОЦИАЛЬНАЯ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ !

Т. е. ты и не собираешься ничего менять, тебе достаточно просто иметь возможность периодически выпускать злость.
Ладно, последний вопрос - почему ты называешь эту позицию анархизмом?

А ,что вы хотите сделать,кроме революции?

Революция - способ радикально перестроить структуру общества, сделать его ориентированным на удовлетворение потребностей человека. Для этого, в свою очередь, общество должно стать зависимым от личности (причём от каждой личности в равной степени, иначе сама идея общества для человека реализована не будет). Т. е. каждый человек должен иметь максимальные возможности по выстраиванию общественных отношений, в которые он желает вступать или не вступать. Для того, чтобы достичь этого, нужно создать структуры, выполняющие положительные по отношению к человеку функции, альтернативные существующим, но связанным с аппаратами принуждения - силового и экономического (а я от себя добавлю - ещё и психологического, традиционного и религиозного), а после лишить сами эти аппараты возможности реализовывать свои притязания на монополию (скорее всего - уничтожив их к чёрту).

И что это будет?Новый порядок?!

Игра словами бессмысленна. Да, формально это будет "порядок" (устройство общества) и он будет "новый", т. к отличается от предыдущего. Тоталитарного режима, на который ты намекнул, это не подразумевает.

Kredo писал(а):По ходу они её воплотили, правда, с учётом тех её черт, на которые сами не обратили внимания. Что и привело к тому, что достигнутый результат кардинально отличался от предсказанного.

собственно марксисты не коммунизмом заморачивались, а вопросом власти. Только самые наивные считали, что через диктатуру прийдут к безклассовому обществу. Остальные изначально шли на госкап, собственно марксизм и есть идеология усовершенствования капитализма (не отрицания его, не демонтажа!) в госкап с однопартийной монополией - диктатура, давшая начало в том числе и фашистким режимам (схема одна и та же, только в некоторых "настройках интерфейса" разница наблюдается).

так что внимания они обращали, очень даже.

кста, наивных - отчасти перестреляли, недострелянные образумились.

Kredo писал(а):последний вопрос - почему ты называешь эту позицию анархизмом?

вопрос убийственный. Персонажа прямо можно банить, не дожидаясь ответа.


зы
у революции нет альтернативы. Все прочее - увязание в игру существующей системы, причем правила этой игры задуманы так, чтобы ее оппоненты не просто не могли выиграть, но даже и не добиться ничьи.

Kredo писал(а):Т. е. ты и не собираешься ничего менять, тебе достаточно просто иметь возможность периодически выпускать злость.
Ладно, последний вопрос - почему ты называешь эту позицию анархизмом?

я не называл ЭТУ позицию анархизмом ))
это ты почему то считаешь революцию синонимом анархии , а они разные бывают техническая революция например ничего общего с анархией не имеет )) поспорить хочешь кто из нас больший анархист , а в чем твой анархизм проявляется НА РАБОТУ ХОДИШЬ НАЛОГИ ПЛАТИШЬ СЛЕДОВАТЕЛЬНО ЧТО ? правильно трудишься на благо системы которую хаешь , короче херовый из тебя анархист , правильный анархист должен все саботировать . Писец теоретики . Я тебя просвещу по поводу слова теория , теория - сиречь версия , понимаешь ВЕРСИЯ все го лишь версия , НЕ ИСТИНА ПОСЛЕДНЕЙ ИНСТАНЦИИ а трактовка интерпретация . Кто как хочет так греческое слово безначалие и интерпретирует , одни своего мнения не имеют и эксплуатируют чужие идеи а другие идут своим путем . Хотите юзать идеи столетней давности да ради бога но кто сказал что они единственно верные , все понимают эти идеи утопичны по определению ТОГДА Я СПРОШУ НАХЕРА ОНИ ? ты уменя спрашивал зачем что то делать если это не даст результата , так и я тебя тоже самое спрашиваю ЗАЧЕМ ?

despero
отборный бред. ну не позорься ты на этом форуме хоть. сгинь самостоятельно.

despero писал(а):техническая революция например ничего общего с анархией не имеет

Глубочайшее заблуждение. Научно-техническая революция имеет общее с анархией поболее всех иных революций. Поскольку ВСЕГДА снимает то или иное возражение против анархии и достаточно редко создаёт новые препятствия. При этом НИКОГДА не укрепляет СТАРЫЕ аргументы этатистов. Им приходится адаптироваться к прогрессу и выдавать за СВОИ идеи, против которых ещё позавчера боролись, называя несерьёзным бредом далёких от жизни анархистов.

Например один из важнейших вопросов - как вообще физически может народ (в смысле очень большое количество людей) принимать решения, не делегировав свои голоса "начальству"? НТР дала ответ - интернет-опросы, обсуждения и голосования. Иногда достаточно нескольких секунд. Вместо дней или месяцев. Не говорю уже о расходах на транспортировку и организацию собраний "начальства" с последующими банкетами.

Как видите, ответ на поставленный вопрос НТР выдала наш - анархический. Как наиболее разумный, быстрый и дешёвый. Причём ВПОЛНЕ реалистичный. Государственники же, как им и полагается в силу наглости, уже не задают этот вопрос, а строчат побыстрому "новые политические концепции" использования интернета для "расширения демократии", получая всевозможные нобелевки-шнобелевки. И таких примеров в истории немало.

Суть НТР в усложнении а анархия должна быть проста как дверь
все зло из за того что ее всякие "теоретики" постоянно пытаються своими "теориями" испоганить

despero писал(а):анархия должна быть проста как дверь

Анархия никому ничего не должна.

Дмитрий Донецкий писал(а):

despero писал(а):анархия должна быть проста как дверь

Анархия никому ничего не должна.

эффектно , а за нее на минуточку люди когда то гибли
вопрос в другом какое моральное право ТЫ имеешь от имени анархии заявлять что ей все эти жертвы похер , ведь это ваши идеологи попросту говоря привели их к могиле
наверное в этом и есть вся ваша суть , насквозь гнилая ...

despero писал(а):какое моральное право ТЫ имеешь от имени анархии заявлять что ей все эти жертвы похер

Ну хорошо. Что именно анархия должна ТЕБЕ? Она у тебя что-то занимала? Так у тебя ничего нет. Нечего занять.

Дмитрий Донецкий писал(а):

despero писал(а):какое моральное право ТЫ имеешь от имени анархии заявлять что ей все эти жертвы похер

Ну хорошо. Что именно анархия должна ТЕБЕ? Она у тебя что-то занимала? Так у тебя ничего нет. Нечего занять.

слово должна имеет разные смыслы если ты не в курсе , просто ты желая блеснуть острословием умышленно исказил смысл который в него вложил я , исказил а теперь пытаешься выкрутиться , и это выглядит по детски нелепо
я не говорил что она мне что то должна , я говорил что она должна быть проста как дверь в смысле ПРОСА И ПОНЯТНА любому , и что самое важное молодежи , а весь этот мусор которым в нее натащили всякие псевдоидеологи нужно вымести поганой метлой .
Все с чистого листа а всех синдикалистов анархокомунистов и прочих анонистов нафиг

что она должна быть проста как дверь в смысле ПРОСА И ПОНЯТНА любому

Она должна быть эффективна, полезна и решить проблемы, появившиеся из-за государств и капитализма. Простота - это растяжимое понятие. Уравнение, которое меньше, чем за минуту решит математик, будет не под силу пятилетнему ребёнку.
Если для вас простота - это когда жгут ментовки, то для меня - когда можно влиять на общественную жизнь, не обращаясь к бюрократическому аппарату чиновничества.

и что самое важное молодежи

Для ДЕБИЛОВ. Не надо обобщать под эту категорию всю молодёжь.

Хотите юзать идеи столетней давности

Не хотим. Идея развивается. Возможно, что в темпе, который не устраивает некоторых, но процесс идёт.

да ты что и какую проблему она решила ? в чем ее эффективность проявилась ? ничего она не решила и не решит в силу своей утопичности (в той трактовке которую вам разжевали всякие старые пердуны сто лет назад)
ты не шаришь в пропаганде потому что ты электорат по жизни , электорат надо грузить терминами цитатами путать сложными умозаключениями и тогда он что бы не показаться глупее чем остальное стадо будет согласно кивать головой . он обычно сам не думает а просто ретранслирует чужие идеи ))
просто и доходчиво не значит для дебилов как раз умные люди при обучении выбирают понятные и доходчивые учебники конспекты и тд., а дЭбилы безуспешно зубрят стандартные методички ))
Ага развивается идея, типа Черный купил хаммер и получилось новое течение анархо-хаммеристов

Патрик писал(а):

Цитата:
Хотите юзать идеи столетней давности

Не хотим. Идея развивается. Возможно, что в темпе, который не устраивает некоторых, но процесс идёт.

а что собственно так радикально устарело в этих идеях-то?
"Юзают" же классическую физику 300-летней давности, математические операции еще старее и прочее - ну и что?

и потом, если проблему решать идиотски, не теория виновата, а незнание этой теории. И гонор кретина.

я не называл ЭТУ позицию анархизмом ))

не знаю я считаю что идею анархии в классическом понимании вообще следует положить на полочку , новая анархия это стихия, форма протеста а не иделогия
и лицо этой анархии безбашенный анархист одиночка бадяжащий на балконе КИСУ для своей бомбы )
все, пинайте меня слева не бить у меня там в кармане фанфурик с нитроглицерином

Назвал.

это ты почему то считаешь революцию синонимом анархии , а они разные бывают техническая революция например ничего общего с анархией не имеет ))

Я тебя просвещу по поводу слова теория , теория - сиречь версия , понимаешь ВЕРСИЯ все го лишь версия , НЕ ИСТИНА ПОСЛЕДНЕЙ ИНСТАНЦИИ а трактовка интерпретация .

Да ты просто играешь словами! Обычные софизмы.

поспорить хочешь кто из нас больший анархист , а в чем твой анархизм проявляется НА РАБОТУ ХОДИШЬ НАЛОГИ ПЛАТИШЬ СЛЕДОВАТЕЛЬНО ЧТО ? правильно трудишься на благо системы которую хаешь , короче херовый из тебя анархист

А не переходить на личности слабо?

правильный анархист должен все саботировать

Что саботировать? Зачем? Кому должен?

Хотите юзать идеи столетней давности да ради бога но кто сказал что они единственно верные , все понимают эти идеи утопичны по определению ТОГДА Я СПРОШУ НАХЕРА ОНИ ?

Кто "все"? Ты делаешь утверждения, никак их не обосновывая, а в данном случае ещё и опираешься на распространённую в обществе догму, которая сама по себе ничего не доказывает - наоборот, нуждается в доказательстве.

despero писал(а):умышленно исказил смысл который в него вложил я , исказил а теперь пытаешься выкрутиться , и это выглядит по детски нелепо
я не говорил что она мне что то должна , я говорил что она должна быть проста как дверь

Выкручиваешься ты. Поскольку взяв на себя смелость решать какой ДОЛЖНА быть анархия, приписываешь мне заявление от имени анархии. Я то как раз и не поучаю - должна не должна. А просто говорю - анархия не зависит от твоих представлений о ней.

а что собственно так радикально устарело в этих идеях-то?

Помните, как вы говорили, что я застрял в XIX веке? Речь примерно про то же самое: адаптацию анархической теории к современным технологиям и особенностям жизни.
despero
Яро осуждаешь идеологов, загоняющих анархизм в чёткие рамки, а сам создаёшь свод правил жизни "настоящего" анархиста и отказываешься принимать за анархистов тех, кто не входит в границы твоих суждений.

Товарищи, ну зачем тратить время либо на провокатора, либо на душевно больного? ЗАЧЕМ? Вылечить или убедить не получится. смысл какой в вашем разговоре с ним?

Патрик писал(а):адаптацию анархической теории к современным технологиям и особенностям жизни.

ну вот давай выявим эти самые особенности жизни современности, вкл технологические возможности и пределы, а потом посмотрим на них сквозь призму анархической теории "вековой давности".

К Булавин писал(а):Товарищи, ну зачем тратить время либо на провокатора, либо на душевно больного?

я не называл ЭТУ позицию анархизмом ))

не знаю я считаю что идею анархии в классическом понимании вообще следует положить на полочку , новая анархия это стихия, форма протеста а не иделогия
и лицо этой анархии безбашенный анархист одиночка бадяжащий на балконе КИСУ для своей бомбы )
все, пинайте меня слева не бить у меня там в кармане фанфурик с нитроглицерином

Назвал.

ну значит правильно назвал хотя эта фраза и была упомянута в другом контексте

Да ты просто играешь словами! Обычные софизмы.

да неужели , то есть ты хочешь сказать что свободной интерпретации нет есть единственная правильная анархия в трактовке то го же Кропоткина потому что он ниипатся авторитет , как то это говенненько в стиле вам думать незачем за вас уже все бородатые дядьки придумали

А не переходить на личности слабо?

выше посмотри там меня дураком обозвали это не личности

Что саботировать? Зачем? Кому должен?

как что систему , зачаем ну наверное потому что она враждебна , а так получается ты трудишься на благосостояние врага следовательно ты коллаборационист

Кто "все"? Ты делаешь утверждения, никак их не обосновывая, а в данном случае ещё и опираешься на распространённую в обществе догму, которая сама по себе ничего не доказывает - наоборот, нуждается в доказательстве.

а ты стало быть на догмы не опираешься , или твои догмы сами по себе что доказывают ? а это догма очевидна даже на примере данного форума на котором при казалось всеобщем равенстве появляется персонаж который пытается показать свое превосходство перед другими индивидами такова человеческая суть только одиночка по настоящему анархичен в любом социуме появиться рано или поздно появиться кто то доминирующий , эта догма доказана эволюцией в отличии от твоих )

Шаркан писал(а):ну вот давай выявим эти самые особенности жизни современности, вкл технологические возможности и пределы, а потом посмотрим на них сквозь призму анархической теории "вековой давности".

теория-то анархическая не устарела - ей всего лишь слегка не хватает связи с современной реальностью, на самых простых примерах.. действия анархистов часто превращаются в какой-то культовый обряд, отрываясь от повседневных и насущных проблем большей части общества, обряд, интересный одним лишь активистам.. вот где проблема.. а теория и классические "писания" настолько точны, что до сих пор - сто лет прошло - петра алеексеевича открываешь практически на любой странице, и как с нашей жизни писано..

Патрик писал(а):despero
Яро осуждаешь идеологов, загоняющих анархизм в чёткие рамки, а сам создаёшь свод правил жизни "настоящего" анархиста и отказываешься принимать за анархистов тех, кто не входит в границы твоих суждений.

ВОТ в этом абсурд ситуации анархия изначально предпологает некую свободу выбора а наделе что получается
получаеться что приходит человек и говорит что его видение анархии несколько иное сразу набегает толпа идейно выдержанных товарищей и начинает стучать его томиком Кропоткина по голове . абсурд чем Кропоткин лучше меня ? образованнее ? кто сказал я компьютером владею а он нет я сопромат изучал когда то а он нет , умнее кто сказал ? кто ему айкью мерял ? у него борода ? ну и что у Жульверна тоже борода а он фантастику писал ? Получается какой то человек изложил как он видит анархию и все приняли это как некую основу , а какого хрена . Правильно я отказываюсь принимать их за анархистов это адекватный ответ не считаете меня анархистом да ради бога я тоже вас анархистами считать не буду и могу найти кучу формальных поводов для этого

Жесть. Народ, не кормите вы его.

ну значит правильно назвал хотя эта фраза и была упомянута в другом контексте

- я не называл эту позицию анархизмом!
- нет, называл! *приводит пруф*
- ну, значит, правильно назвал!
Тебе вообще слова "последовательность в суждениях" о чём-нибудь говорят?

да неужели , то есть ты хочешь сказать что свободной интерпретации нет есть единственная правильная анархия в трактовке то го же Кропоткина потому что он ниипатся авторитет , как то это говенненько в стиле вам думать незачем за вас уже все бородатые дядьки придумали

Я хочу сказать, что нужно либо использовать термины в общепринятом контексте, либо оговорить, что ты под ними подразумеваешь. Ты же начинаешь мешать значения терминов, чтобы доказать, что я написал совсем не то, что написал.

выше посмотри там меня дураком обозвали это не личности

Я тебя лично никак не обзывал, пока ты сам не начал вместо того, чтобы спорить со мной, обзывать меня демагогом.

как что систему , зачаем ну наверное потому что она враждебна

"Система" - слишком общее понятие, потому оно не несёт в себе прогностической силы. Что считать системой, а что нет? Как вред системе может помочь созданию альтернативы ей? Зачем тебе в рамках твоей позиции, которую ты описал в теме, вообще воевать с системой, когда она тебя устраивает - ты же не хочешь ничего менять, считаешь, что пытаться перестроить общество - утопия и прогиб под авторитетов, тебе всего-то и нужно кидаться бомбами время от времени в тех, кто тебе не нравится?

а ты стало быть на догмы не опираешься

Не опираюсь. Я так думаю, по крайней мере. Что в моих рассуждениях догматического? Дай цитату.

а это догма очевидна даже на примере данного форума на котором при казалось всеобщем равенстве появляется персонаж который пытается показать свое превосходство перед другими индивидами

И это ты!

при казалось всеобщем равенстве появляется персонаж

Вопрос не в том, что персонаж что-то пытается доказать, а в том, что он не получит больше возможностей для влияния на общество (форум), чем остальные, а это проамортизирует его стремление к превосходству.

любом социуме появиться рано или поздно появиться кто то доминирующий , эта догма доказана эволюцией в отличии от твоих )

Дай обоснование. Кроме "этого не может быть, потому что этого не может быть никогда".
Заодно и раскрой термины. Доминирующий - что ты под этим подразумеваешь? Что такое социум?

эволюцией

Раз ты такой буквоед, то и мне попридираться к терминам не помешает. Эволюция - это биологический термин, обозначающий историческое развитие живого мира. Либо, в обиходе, это развитие чего угодно и какое угодно. В первом значении эволюция не занимается социумом. Во втором - представляет собой слишком общий термин, чтобы что-то им обосновывать, пригодный только для описания (эволюция представлений писателя о N).

а зачем мне доказывать очевидные вещи ? ЗАМЕТЬ ВЕЩИ КОТОРЫЕ МОЖНО ПОТРОГАТЬ РУКАМИ ОБРАЗНО ГОВОРЯ . ну ладно давай попробуем берем группу людей какую нибудь скажем класс в школе приходят туда все равные сопливые первоклашки со временем появляется группы по интересам свои лидеры аутсайдеры , армия приходят все духами всех в равной мере гоняют но в итоге получается даже перед дембелем одни дембеля круто стоят а другие так себе , дальше что тюрьму давай возьмем тоже самое попадает простой зек а благодаря своим каким то личным качествам добивается авторитета зачем они все это делают что бы выделиться быть не такими как все получить определенные привилегии . Так было когда человек превратился из обезьяны в человека сначала появились вожаки стаи потом они стали вождями потом царями что бы власть закрепить это было везде на всех континентах это повторяется тысячи раз в нашей повседневной жизни и длиться тысячи лет , А где "твоя" анархия проявлялась кроме бредовых идей ?
п.с. под словом твоя подразумевается, анархия в твоем видении (а то опять передергивать будешь)

"Система" - слишком общее понятие, потому оно не несёт в себе прогностической силы. Что считать системой, а что нет? Как вред системе может помочь созданию альтернативы ей? Зачем тебе в рамках твоей позиции, которую ты описал в теме, вообще воевать с системой, когда она тебя устраивает - ты же не хочешь ничего менять, считаешь, что пытаться перестроить общество - утопия и прогиб под авторитетов, тебе всего-то и нужно кидаться бомбами время от времени в тех, кто тебе не нравится?

а причем здесь я ? РЕЧЬ ШЛА О ТЕБЕ . я тебе наглядно объяснил что человек сотрудничающий с врагом коллаборационист сиречь предатель ) понимаешь, ты предатель анархии я здесь не причем ))

а зачем мне доказывать очевидные вещи ? ЗАМЕТЬ ВЕЩИ КОТОРЫЕ МОЖНО ПОТРОГАТЬ РУКАМИ ОБРАЗНО ГОВОРЯ .

Исчо один демагогский приём - начать подготавливать гипотетических слушателей через "всё это совершенно очевидно и только идиот может думать иначе".

скажем класс в школе приходят туда все равные сопливые первоклашки со временем появляется группы по интересам свои лидеры аутсайдеры

Разделение на лидеров и аутсайдеров в школе провоцируют училки, потому что так проще контроллировать детей. Даже Макаренко не гнушался (хотя у него были не такие уж и дети...).

армия приходят все духами всех в равной мере гоняют но в итоге получается даже перед дембелем одни дембеля круто стоят а другие так себе , дальше что тюрьму давай возьмем тоже самое попадает простой зек а благодаря своим каким то личным качествам добивается авторитета зачем они все это делают что бы выделиться быть не такими как все получить определенные привилегии .

Традиция, передающаяся из поколения в поколение, в экстремальных условиях, в одном случае - с подборкой изначально агрессивных людей, в другом - агрессия индуцируется при поддержке начальства дабы привить духам определённый набор паттернов поведения.

ну ладно давай попробуем берем группу людей какую нибудь

Ты не "какую-нибудь" группу привёл в пример, а такие, какие были удобны тебе. Так ничего не доказывается.
Давай я приведу примеры? Средневековые вольные города и античные полисы - раз. Важные вопросы решаются общим голосованием, либо через посредство цехов (увы, цеха же часто и закрепляли неравенство). Военначальника либо выбирают, либо нанимают со стороны. Торговые и пиратские морские экспедиции собирают совместно (в частности, Новгород этим отличился). Флибустьеры - два. У них полномочия капитана распространялись главным образом на сражение, вне его решения принимали штурман, казначей и общий совет команды. Кибуцы, еврейские коммуны времён начала формирования Израиля - три. Реально коммуны - всё общее, все равны. Обрати внимание, я нарочно выбрал тех, кто вообще не считал себя анархистами (и потому они не далеко всегда полностью соответствуют критериям "анархичности"). Но само существование их указывает на ошибочность твоего мнения.

Или так. Задача. Есть числовой ряд - 2-4-6. Надо найти в нём закономерность. Ты можешь придумывать любые тройки чисел и справшивать меня, распространяется ли на них та же самая закономерность, что и на данный ряд. Решай. (Не)вывихни себе единственную извилину!

Так было когда человек превратился из обезьяны в человека сначала появились вожаки стаи потом они стали вождями потом царями что бы власть закрепить это было везде на всех континентах это повторяется тысячи раз в нашей повседневной жизни и длиться тысячи лет

Пафос - не доказательство, извини.

а причем здесь я ? РЕЧЬ ШЛА О ТЕБЕ

А причём здесь я? Почему я не могу завести речь о тебе, если ты заводишь обо мне?

я тебе наглядно объяснил что человек сотрудничающий с врагом коллаборационист сиречь предатель )

Хм, я могу сказать, что я сделал для анархии - я старался вникнуть в теоретические аспекты (начать-с-себя) и критически их рассмотреть. Я её пропагандировал, что в перспективе приближает наступление революции. Да, я жил за счёт капитализма и ТДО - но лишь потому, что у меня не было альтернативы. Я - предатель? Тогда предатели - это НКТ в Испании, это российские анархисты начала двадцатого века (до Махно), да и сам Махно, потому что после поражения в Гражданской войне он работал во вполне себе капиталистических условиях, и, по твоей логике, стал коллаборационистом.
А вот что сделал ты? Для анархизма и анархии? Ты только взрывал всё бомбами и рассказывал всем, какой ты крутой одиночка-повстанец. Ты никого не привёл в движение, наверняка только оттолкнул многих. Ты даже не уяснил для себя, что есть отсутствие власти и зачем тебе оно надо. Ты - просто позер, и то, что ты - позер с бомбой, нифига этого не меняет.

понимаешь, ты предатель анархии я здесь не причем ))

Умник, ты хоть можешь объяснить, что такое "анархия"? Внятно? Или опять "я этого не видел, я про это ничего не знаю"? Что ж ты тогда берёшь на себя труд определять, кто предатель, а кто нет?
По прежнему нет ответа: а откуда, собственно, для тебя взялась категория "врага"? Ведь ты совсем не враг "системе", она тебя устраивает, ты считаешь её единственным возможным способом существования человека, любую попытку изменить её - относишь к утопиям и бездумному следованию авторитетам. Да буржуи должны молиться на то, чтобы таких, как ты было побольше! Итак, в твоих взглядах ни врагов, ни предателей нет, так что со своей позиции ты судить о моём "предательстве" не можешь. А что до моих взглядов, то ты боюсь, просто не способен воспринять их - иначе не сыпал бы направо и налево бездоказательными догмами, перемешанными с пафосом и наездами, и, стало быть, знать, кто мне враг, а кто нет, ты тоже не можешь.

между нами разница я излогаю свои мысли а ты чужие ) демагогия это не совсем то о чем ты сказал , демагогия это не ГОВОРИТЬ МНОГО И НЕ О ЧЕМ . что собственно ты и делаешь )) да еще такую херню морозишь что не на какие уши не налазит учителя провоцируют что бы лучше было контролировать , кого контролировать у нас самый крутой в классе был один чувак он в детской комнате милиции на учете состоял курил с пятого класса , курить его тоже учительница научила
вольные города средневековья конкретнее можно какие , в ГАНЗЕ например барыги-купцы заправляли ))) в Венецианской республике дожи , банкиры и прочая "элита" , античные полисы - цари (почитай мифы древней Греции) , Римская республика - сенаторы (из высших слоев) у флибустьеров были капитаны тот же Морган которые на своих судах являлись полноценными диктаторами , а на берегу в том же Порт-Ройале где они отсиживались после налетов был английский губернатор где там анархия что ты несеш . евреев вспомнил я могу тебе про евреев рассказать много интерестного про "Штерн" "Хагану" Еврейское агенство на чьи деньги эти кибуцы существовали и кто всей этой движухой рулил , все выше тобой перечисленное ты правильно заметил к анархии никакого отношения не имеет . Потому что все идеологий в той или иной мере проявили себя на протяжении истории , все кроме анархии , даже на территориях подконтрольных тому же Махно если разобраться была военная диктатура хоть и бархатном варианте, НО таки МАХНО ОБЛАДАЛ ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТЬЮ

despero, блядь, ты писать когда-нибудь научишься.

Strelok писал(а):despero, блядь, ты писать когда-нибудь научишься.

а что не умеет?
чувак, который любит повзрывать бомбы (безнаказано!) просто так (типа система ему настофигела), вдруг не с того ни с сего (а с чего бы?), заходит на форум анархистов (где конспирация? его же ищут 100 пудов!, а по IP полюбэ найдут!!! засветился же.), выбирает топик самого авторитетного чела на этом форуме (тема и суть пофиг), и блеет в ней о том, что мы ни фига не делаем, а он такой продвинутый и надо равняться на него.

По моему вполне умеет. Умеет так, как научили в ГБ.

Это лишь мое мнение, может я не прав?

Ты сердишься ....значит ты неправ. Никакая учительница и вправду не будет учить курить, факт. И смотрящий сотрудник не будет высказывать мнение, которое кардинально расходиться с мнением большинства. Даже в интересах "идеологического подрыва" не будет. Скорее уж скажет, что я разделяю мнение форума, хотя не анархокоммунист. И потихоньку будет подсовывать идеи отрицающие необходимость освобождения. Например освобождения от неграмотности и невежества...

между нами разница я излогаю свои мысли а ты чужие

Я излагаю мысли свои и чужие, мной критически рассмотренные. Ты излагаешь мысли только чужие, причём даже не авторские, а просто распространённые в обществе стереотипы (наивный, ты думал, что без ссылки на авторство мысль автоматически становится "твоей"?).

демагогия это не совсем то о чем ты сказал , демагогия это не ГОВОРИТЬ МНОГО И НЕ О ЧЕМ . что собственно ты и делаешь ))

Давай конкретнее - где именно я говорю "ни о чём"? А то ты под собственное определение демагога попадаешь (закономерно...).

учителя провоцируют что бы лучше было контролировать , кого контролировать у нас самый крутой в классе был один чувак он в детской комнате милиции на учете состоял курил с пятого класса , курить его тоже учительница научила

Не знаю, как там у вас, но общепринятая практика - училки выгораживают таких вот крутых и наказыавают тех, кто пытается им противодействовать. Для них единственное правило - "подчиняйся учителю и не посягай на его власть, а в остальном делай что хочешь и с кем хочешь".

вольные города средневековья конкретнее можно какие

Новгород. Из античности - Афины. (Это что в голову пришло).

у флибустьеров были капитаны тот же Морган которые на своих судах являлись полноценными диктаторами , а на берегу в том же Порт-Ройале где они отсиживались после налетов был английский губернатор где там анархия что ты несеш

Я объяснил про капитанов.

евреев вспомнил я могу тебе про евреев рассказать много интерестного про "Штерн" "Хагану" Еврейское агенство на чьи деньги эти кибуцы существовали и кто всей этой движухой рулил

Это позже. Изначально это была низовая инициатива (и именно из-за того, что идеологической платформой анархизм не был, анархичные черты были утрачены).

Потому что все идеологий в той или иной мере проявили себя на протяжении истории , все кроме анархии

Враньё - Махновщина, Венгрия 68-ого, коммуны в Арагоне были реально. Но даже если бы и так, то когда-нибудь в доисторичсекую эпоху не было ни капитализма, ни буржуазных демократий - это же не доказывает, что всего этого не может быть?

подконтрольных тому же Махно если разобраться была военная диктатура хоть и бархатном варианте, НО таки МАХНО ОБЛАДАЛ ВЕРХОВНОЙ ВЛАСТЬЮ

Его возможно было сместить (просто прецедента не было - Махно был хорошим полководцем). Махновщину в целом я определяю как военную республику (эгалитарную, при том, что цепь командования выстраивалась снизу, а в армии мог состоять кто угодно), а её чисто мирную составляющую - крестьянские коммуны - считаю полностью анархичной.

Задача 2-4-6 оказалась слишком сложной для тебя? Я не удивлён. Дебил - это диагноз.

Рабочий, тут по ходу более простая тактика. Не идеологическая диверсия (это долго и не приносит очевидного профита), а провокация - дождаться, пока кто-то спалится, что он кидал бомбы. Если действительно провокация, то попытка совершенно жалкая, потому как умный террорист не будет так в открытую палиться, а тупых убирает естественный отбор.

Училка учить курить не будет, не её забота. Её забота - разделять и властвовать. Если стравить школьнегов друг с другом, то они не составят ей оппозиции.

Рабочий писал(а):Ты сердишься ....значит ты неправ.

сержусь. 100%. может и не прав.

Скорее уж скажет, что я разделяю мнение форума, хотя не анархокоммунист. И потихоньку будет подсовывать идеи отрицающие необходимость освобождения.

возможно....

Например освобождения от неграмотности и невежества...

Ну он же это и делает!!!

Kredo писал(а):Рабочий, тут по ходу более простая тактика. Не идеологическая диверсия (это долго и не приносит очевидного профита), а провокация - дождаться, пока кто-то спалится, что он кидал бомбы. Если действительно провокация, то попытка совершенно жалкая, потому как умный террорист не будет так в открытую палиться, а тупых убирает естественный отбор.

Училка учить курить не будет, не её забота. Её забота - разделять и властвовать. Если стравить школьнегов друг с другом, то они не составят ей оппозиции.

Может быть и так....грубые методы иногда срабатывают. Но насчет училок ты неправ. Ты видимо видел их только с фасадной стороны, а я жил с одной из них. Ее работа учить писать и считать. Учебный процесс идет лучше в дружном классе. Это педагогическая аксиома. Поэтому хорошие училки добиваются светлой и мирной атмосферы в классе. Жаль что ты не встречал хороших учителей в школе.

скажу просто:
найти сочувствующих прямому действию (киданию бомб), и на основании этого признать сайт экстремистским. последствия очевидны: ограничение доступа к сайту.

К Булавин писал(а):

Рабочий писал(а):Ты сердишься ....значит ты неправ.

сержусь. 100%. может и не прав.

Скорее уж скажет, что я разделяю мнение форума, хотя не анархокоммунист. И потихоньку будет подсовывать идеи отрицающие необходимость освобождения.

возможно....

Например освобождения от неграмотности и невежества...

Ну он же это и делает!!!

Да конечно, подозрительно. Когда человек кричит я бомбу кину. А взрывов неслышно .....Но может так человеку легче.....

Рабочий писал(а):А взрывов неслышно .....Но может так человеку легче.....

может быть. ну пусть он об этом сам и скажет.

Рабочий писал(а):взрывов неслышно

наверное бомба с глушителем...

Рабочий писал(а):Поэтому хорошие училки добиваются светлой и мирной атмосферы в классе. Жаль что ты не встречал хороших учителей в школе.

Ну курила одна моя училка с пацанами тайком. И была хорошая. Класс держала в руках, причём без держимордства, авторитетом.

кто сказал что взрывов неслышно , иногда надо просто бируши вытаскивать из ушей )) да и не взрывами едиными ) че мало в последнее время буржуев кончили ? или сгоревшие ночные клубы в Одессе это так для примера , вдруг это мы ))

провокаторам из ГБ , я сказал может быть это мы , а может и кто то другой

despero писал(а):че мало в последнее время буржуев кончили ?

кончили неудачников. Остались самые матерые. И система цела. И ее механизмы сбивать активных людей ерундистикой заниматься, а не делом, которое даст реальный и необратимый результат.

стартовые посты перечитайте. Полезно. Пусть даже чтобы на них просто возразить. Но ГРАМОТНО.

Kredo писал(а):Афины