NestorLetov
23-07-2012 17:22:12
Кто-то сказал, другие повторили: собственность есть кража. Но ведь столь же верно заявление: кража есть утверждение собственности.
Кто преследует кражу, кто отвергает ее, кто просто порицает ее, тот тем самым признает собственность. Социалисты-государственники, называющие себя коммунистами, сурово преследуя воров и грабителей, являются самыми ярыми защитниками всех видов собственности — частной, коллективной и государственной. Если они с особою свирепостью расточали „высшую меру наказания (?) — расстрел“ по отношению к хищению государственной собственности, то в этом не было ничего нового — ни социалистического, ни революционного: государственная власть, монополизировав право на „правосудие“, всегда особенно ревниво оберегала свои интересы, строго преследовала казнокрадство.
Даже экспроприаторы и им сочувствующие, оправдывающие принципиально кражи и грабежи богатых и государства, но порицающие столь частые кражи между собою, — признают этим порицанием собственность.
Собственность — это глубокий, вкоренившийся в психологию человека инстинкт. Этот инстинкт нельзя уничтожить ни простой проповедью, ни упразднить декретом. Нужно понять самую сущность этого инстинкта, чтобы устранить его болезненные проявления — уничтожить необоснованное и неравномерное распределение собственности.
Инстинкт собственности зародился в течении биологического развития человека. Многочисленные зачаточные проявления этого инстинкта в животном мире мы наблюдаем и теперь.
Институт собственности возник в процессе борьбы особи и коллектива за физическое существование. Для развивающегося животного мало наесться или отдохнуть на известном месте, — оно стремится обеспечить за собой и в будущем пищу и жилище.
Институт собственности возник из предвидения. Как средство обеспечения физического существования особи или коллектива — в мере, достаточной для жизни и развития — институт собственности естествен и воистину священен. Жизнь особи и вида — высший закон природы.
Инстинкт собственности пробуждается в животном мире на разных ветвях и ступенях его развития. Собака, зарывающая лишнюю кость, птица, сгоняющая с насиженной на ночь ветки или выгоняющая из своего гнезда чужую птицу, лошадь, оберегающая свои ясли с овсом от протянутой головы другой лошади, корова, отгоняющая от пучка сочной травы другую корову, пчелы, защищающие запасы меда в своем улье от пчел-воров — все проявляют инстинкт собственности.
Обеспечить свое собственное существование и существование своей семьи в настоящем и на будущее время, вот причина возникновения и стойкости инстинкта собственности во всех слоях общества. Вследствие острой борьбы за существование, царившей и поныне господствующей в природе и в человеческом обществе, этот еcтественный, а потому здоровый инстинкт вырождается часто в болезненное явление — в стремление к скоплению собственности, не соответствующее самым широким нормальным потребностям данного времени и даже для будущего.
Бороться нужно не с собственностью, а с уродливыми, болезненными проявлениями инстинкта собственности. Если собственность возникла из стремления обеспечить свое существование и существование своего потомства, то устранить уклонения от этой естественной потребности можно лишь действительным обеспечением, распространением взаимного (кооперативного) страхования.
Социальное обеспечение должно сопутствовать упразднению крупной, несоразмерной частной собственности. Иначе болезненное проявление инстинкта собственности — чрезмерное скопление богатств в частных руках — неизбежно возобновится. История знает не один пример гибели латифундий и государств, опиравшихся на них. Такие крушения крупной собственности все-таки не ведут к ее равномерному распределению, к всеобщему обеспечению, к социализму.
Институт собственности нужно не упразднить — его нельзя упразднить, как нельзя уничтожить инстинкт самосохранения, надо оздоровить инстинкт собственности. Этого можно достичь не увековечением римского, так называемого „права собственности“, сводящегося на практике к праву на неограниченное скопление богатств в частных руках при необходимой поддержке государственной власти, ни захватом крупной и средней собственности организацией заинтересованных чиновников, руководимых той или другой политической партией — захватом, называемым „национализацией“, а всеобщим кооперативным страхованием.
А.Атабекян, 1920 год.
Кто преследует кражу, кто отвергает ее, кто просто порицает ее, тот тем самым признает собственность. Социалисты-государственники, называющие себя коммунистами, сурово преследуя воров и грабителей, являются самыми ярыми защитниками всех видов собственности — частной, коллективной и государственной. Если они с особою свирепостью расточали „высшую меру наказания (?) — расстрел“ по отношению к хищению государственной собственности, то в этом не было ничего нового — ни социалистического, ни революционного: государственная власть, монополизировав право на „правосудие“, всегда особенно ревниво оберегала свои интересы, строго преследовала казнокрадство.
Даже экспроприаторы и им сочувствующие, оправдывающие принципиально кражи и грабежи богатых и государства, но порицающие столь частые кражи между собою, — признают этим порицанием собственность.
Собственность — это глубокий, вкоренившийся в психологию человека инстинкт. Этот инстинкт нельзя уничтожить ни простой проповедью, ни упразднить декретом. Нужно понять самую сущность этого инстинкта, чтобы устранить его болезненные проявления — уничтожить необоснованное и неравномерное распределение собственности.
Инстинкт собственности зародился в течении биологического развития человека. Многочисленные зачаточные проявления этого инстинкта в животном мире мы наблюдаем и теперь.
Институт собственности возник в процессе борьбы особи и коллектива за физическое существование. Для развивающегося животного мало наесться или отдохнуть на известном месте, — оно стремится обеспечить за собой и в будущем пищу и жилище.
Институт собственности возник из предвидения. Как средство обеспечения физического существования особи или коллектива — в мере, достаточной для жизни и развития — институт собственности естествен и воистину священен. Жизнь особи и вида — высший закон природы.
Инстинкт собственности пробуждается в животном мире на разных ветвях и ступенях его развития. Собака, зарывающая лишнюю кость, птица, сгоняющая с насиженной на ночь ветки или выгоняющая из своего гнезда чужую птицу, лошадь, оберегающая свои ясли с овсом от протянутой головы другой лошади, корова, отгоняющая от пучка сочной травы другую корову, пчелы, защищающие запасы меда в своем улье от пчел-воров — все проявляют инстинкт собственности.
Обеспечить свое собственное существование и существование своей семьи в настоящем и на будущее время, вот причина возникновения и стойкости инстинкта собственности во всех слоях общества. Вследствие острой борьбы за существование, царившей и поныне господствующей в природе и в человеческом обществе, этот еcтественный, а потому здоровый инстинкт вырождается часто в болезненное явление — в стремление к скоплению собственности, не соответствующее самым широким нормальным потребностям данного времени и даже для будущего.
Бороться нужно не с собственностью, а с уродливыми, болезненными проявлениями инстинкта собственности. Если собственность возникла из стремления обеспечить свое существование и существование своего потомства, то устранить уклонения от этой естественной потребности можно лишь действительным обеспечением, распространением взаимного (кооперативного) страхования.
Социальное обеспечение должно сопутствовать упразднению крупной, несоразмерной частной собственности. Иначе болезненное проявление инстинкта собственности — чрезмерное скопление богатств в частных руках — неизбежно возобновится. История знает не один пример гибели латифундий и государств, опиравшихся на них. Такие крушения крупной собственности все-таки не ведут к ее равномерному распределению, к всеобщему обеспечению, к социализму.
Институт собственности нужно не упразднить — его нельзя упразднить, как нельзя уничтожить инстинкт самосохранения, надо оздоровить инстинкт собственности. Этого можно достичь не увековечением римского, так называемого „права собственности“, сводящегося на практике к праву на неограниченное скопление богатств в частных руках при необходимой поддержке государственной власти, ни захватом крупной и средней собственности организацией заинтересованных чиновников, руководимых той или другой политической партией — захватом, называемым „национализацией“, а всеобщим кооперативным страхованием.
А.Атабекян, 1920 год.