Махновец
17-06-2009 02:23:47
8 сентября 2007 г. в австралийском Сиднее антиглобалистское движение снова проводило демонстрации против неолиберальной экономической политики, на сей раз – чтобы оказать противодействие встрече в вехах Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества. Как и в ходже протестов против Всемирной торговой организации в Сиэтле в 1999 г. в штате Вашингтон, улицы заполнили самые разные группы – защитники окружающей среды, социалисты, правозащитники… И, как и в Сиэтле, был «Черный блок» – группа воинственно настроенных активистов, обыкновенно, левых анархистов, в масках и одетых во все черное.
В Сиднее «Черный блок» собрался и поднял флаги с надписью: «Глобализация – это геноцид». Но когда шедшие демонстранты присмотрелись повнимательнее, то обнаружили, что эти маршировавшие в «Черном блоке» были «национал-анархистами» – местными фашистами, одетыми как анархисты и проникшими на демонстрацию. Полиция должна была защищать этих влезших не в свое дело от изгнания обманутыми демонстрантами.
С тех пор, «национал-анархисты» присоединялись и к другим шествиям в Австралии и США; в апреле 2008 г. они протестовали в защиту Тибета против китайского правительства во время эстафеты Олимпийского огня в Канберре и Сан-Франциско. В сентябре американские «национал-анархисты» протестовали во время «Фестиваля Фолсом-стрит», ежегодного «кожаного» мероприятия геев в Сан-Франциско.
Хотя все это может показаться изолированными случаями ловкого обмана, такие квази-анархисты являются интернациональным экспортным продуктом новой версии фашизма, которая являет собой существенный сдвиг в тенденциях и идеологии движения. «Национал-анархисты» имеют сторонников в Австралии, Великобритании, США и в континентальной Европе и являются, в свою очередь, частью более широкой тенденции фашизма, которая присваивает себе тенденции левого радикализма. Как «автономные националисты» в Германии и жантильный интеллектуальный фашизм европейских новых правых, «национал-анархисты» заимствуют левые идеи и символику, используя их, чтобы замаскировать свои фашистские ценности. Так, «национал-анархисты» обличают централизованное государство, капитализм и глобализацию – но вместо этого хотят установить систему этнически чистых общин.
В 1990 г. Чип Берлет в “Правые обхаживают левых” показал, как крайне правые в США во многом пошли навстречу левым. «Фашистские правые обхаживали прогрессивных левых, в первую очередь, в вопросе оппозиции против использования американских войск в интеревенциях за рубежом, поддержки Израиля, по проблемам должностных преступлений и «операций прикрытия» ЦРУ, репрессий во внутренней политике, прав личности и гражданских свобод» (1). Позднее фашистские правые также пытались создать союзы в таких вопросах, как окружающая среда, непримиримый антисионизм и оппозиция против глобализации.
В период после Второй мировой войны фашизм стал все более международным, особенно с развитием Интернета. Один из самых очевидных результатов этой интернационализации – постоянный приток европейских идей в США. К примеру, движение наци-скинхедов, зародившееся в Британии, быстро распространилось в США. В обмен, американцы экспортировали в Европу Ку-Клукс-Клан и контрабандой завезли в Германию отрицание Холокоста и неонацистскую литературу (2).
Идея «национал-анархизма» распространилась по миру через Интернет. В США базируются лишь несколько вэб-сайтов, но с устойчивой тенденцией к росту. И они представляют то, что многие рассматривают как потенциально новое лицо фашизма. Взяв на вооружение отобранные символы, лозунги и положения левого анархистского движения, эта новая форма послевоенного фашизма (подобно европейским «новым правым») надеется избежать клейма старой традиции, влив при этом фашистские в своей основе ценности в новое движение антиглобалистских активистов и связанных с ним децентрализованных политических групп. Одновременно «национал-анархисты» рассчитывают отвлечь членов (таких как реакционных контркультурщиков и активистов Британской национальной партии) от традиционных бело-националистических групп к тому, что они провозглашают «ни левым, ни правым» (3)
Несмотря на эти заявления, в центре идеологии «национал-анархизма» самым непосредственным образом находится то, что ученый Роджер Гриффин определяет как сердцевину фашизма: «палингенетический популистский ультранационализм». «Палингенетический, – пишет он, – это характеризующий термин, обозначающий видение радикального нового начала, следующего за периодом разрушения или ощутимого растворения». Палингенетический ультранационализм – такой, чье «мобилизующее видение состоит в том, что национальное сообщество, как феникс, возродится после периода наступления на него и упадка, который почти разрушил его» (4)
Этот «ультранационализм» служит для национал-анархистов их главной идеологической инновацией: стремление создать безгосударственную (и, следовательно, «анархистскую») систему этнически чистых поселений. Их ведущий идеолог Трой Саусгейт заявляет: «мы просто хотим подчеркнуть, что национал-анархизм, по сути, является расовым феноменом. Это делает его отличным от других» (5)
(От переводчика: Следует иметь в виду, что под «расой» «национал-анархисты» понимают не «биологическую», а «культурную общность», иными словами, то, что «новые правые» именуют «этносами» или «культурами»).
Зачем нам обращать внимание на такие новые формы фашизма? Ведь нет непосредственной угрозы захвата власти фашистами в устоявшихся либеральных демократиях Запада, приход к власти Муссолини и Гитлера в 20-х – 30-х гг. происходил в другую эпоху и при иных социальных условиях, нежели существующие ныне. И, однако же, многое осталось по-прежнему.
Новые мутации обладают потенциалом, позволяющим им внести опустошение в социальные движения, оттянуть левых активистов к правым. К примеру, когда Советский Союз распался, в России внезапно появился ряд некоммунистических левых групп, выступивших за эгалитарное общество без диктатуры. Однако доминировать стала тенденция национал-большевиков, которая является на сегодня, вероятно, наиболее успешной из групп так называемой «третьей позиции» (см. Словарик). Привлекая к себе внимание разочарованных молодых людей с помощью заимствования многих левых положений и вовлекая их в акции прямого действия, национал-большевики с успехом обошли своих соперников, в массовом порядке абсорбировав их демографическую базу. Левые группы исчезли, а национал-большевики остались сильным политическим движением с мощной низовой и молодежной основой. Повзрослев, они на десятилетия сохранят влияние в российской политике.
Хотя упомянутые фашистские секты немногочисленны, Джеффри Бейл отмечает, что обращать внимание на них важно, поскольку они могут послужить ремнем передачи нестандартных политических идей, оказав влияние на многие группы мэйнстрима и связать их в транснациональную сеть (6).
На протяжении ряда лет, антиглобалистское движение также открывает пространство для подобных право-левых альянсов. Голландская антирасистская группа «Де фабель ван де иллегаль» вышла в 1998 г. из антиглобалистского движения из-за его связей с крайне правыми силами. Палеоконсервативный политик Пат Бьюкенен, придерживающийся расистских и антисемитских взглядов, выступал с трибуны профсоюза водителей грузовиков во время демонстраций против МВФ и Всемирного банка в Вашингтоне в 2000 г. (7). Такие расисты, как Луис Бим (сотрудничавший с «Рыцарями Ку-Клукс-Клана» и «Арийскими нациями») и Мэтт Хейл (Всемирная церковь создателя), расхваливали Сиэттлскую демонстрацию против Всемирной торговой организации в 1999 г. (8).
В то же самое время, часть левых антиимпериалистов (включая многих анархистов) вступила в альянсы с такими реакционными исламистскими движениями, как Хамас и Хезболла, призывают к открытому согласию с антисемитизмом и обнимаются с националистами (9). Эта история побудила многих космополитических анархистов опасаться, что открытие фашистов нового стиля в сторону радикальных левых будет иметь известный успех.
История и стратегия секты
«Национал-анархисты» берут свое начало в Национальном фронте, крайне правой британской партии, которая в 1977 г. добилась, как «темная лошадка», определенного успеха на выборах, выдвинув ксенофобскую и анти-иммигрантскую платформу. После выборов группа раскололась на множество внутренних фракций, а затем распалась на 2 отдельные секты. Трой Саусгейт, ведущий англоязычный идеолог «национал-анархизма», – ветеран этой междоусобицы. Он вступил в НФ в 1984 г., а затем примкнул к отколовшейся группе. Та, в свою очередь, раскололась еще раз и превратилась в Национально-революционный фронт (НРФ), небольшую кадровую организацию, открыто призывающую к вооруженной партизанской войне (10).
В конце 1990-х гг. НРФ начал видоизменяться, превращаясь в Национал-анархистское движение. На протяжении ряда лет они сосуществовали, перетекая друг в друга, пока, наконец, НРФ не самораспустился в 2003 г. (11). Идеология Саусгейта со временем не претерпела существенных изменений, и он продолжает распространять свои сочинения, написанные в период НРФ.
Единственной известной публичной «национал-анархистской» акцией НРФ стало присутствие на Анархистском еретическом фестивале в октябре 2000 г. В нем принял участие ряд групп, относимых к маргиналам из маргиналов. Однако при попытке организовать второй фестиваль, его блокировали и сорвали многие анархисты и антифашисты. После того, как то же самое произошло в 2001 г., Саусгейт и НРФ отказались от этой стратегии и отступили к чисто-интернетной пропаганде (12).
Фестиваль показал, что Саусгейт перенял троцкистскую тактику энтризма – стратегии проникновения в другие политические группы для того, чтобы или захватить их или отколоться от них затем вместе с частью их членов (13). Саусгейт заявляет: «НРФ использует кадры активистов для того, чтобы проникать в политические группы, институты и службы… Делать так – част нашей стратегии. И, если мы хотим добиться успеха в будущем, такую работу следует вести на растущей основе» (14). Он утверждает, что НРФ проник на демонстрацию «Остановите город» в 1999 г., на первомайскую демонстрацию протеста 2000 г., на мероприятия Ассоциации саботажа охоты и Фронта освобождения животных (15).
Помимо тактического значения, энтризм для «национал-анархистов» – это философия, поскольку они рекрутируют членов среди левых и особенно среди анархистских групп. Вместо того, чтобы именовать себя «расовыми коммунитаристами», они принимают ярлык «анархистов» и специфически перенимают анархистские представления. В качестве примеров можно привести использование пурпурной звезды (для анархистов типично использование или черной или наполовину черной звезды, при чем вторая половина обозначает особую тенденцию, к примеру, красная у синдикалистов, зеленая для защитников среды и т.д.) или красно-черной звезды с наложенным кельтским крестом (последний стал типичным символом белых националистов). Союзные им фракции новых правых в Австралии и Британии также используют «символ хаоса» – восьмиконечную звезду – которую они позаимствовали у левых контркультурных анархистов.
Использование фашистами политического формирования «черный блок» на демонстрациях – это также заимствование форм, практикуемых анархистами и крайне левыми. В последние годы германские фашисты, называющие себя «автономными националистами», поднимают черные флаги (символ традиционного анархизма) и даже переняли символику немецких антифашистских групп (16).
Еще в 1984 г. Пьер-Андре Тагиефф, эксперт по европейским «новым правым», обличал «тактику идеологического карабканья, систематически используемую GRECE», правый механизм привлечения некоторых левых критиков развитого капитализма по сути к глубоко фашистским идеям (17). Здесь мы видим, как идеологическое карабканье осуществляется на низовой основе.
Следует отметить, что, несмотря на их название, «национал-анархисты» выросли не из анархистского движения и, в интеллектуальном смысле, не основаны на его идеях. Для анархистов типично рассматривать себя как часть космополитического и подчеркнуто антинационалистического левого движения, стремящегося разрушить как капитализм, так и централизованное государство. Они стремятся заменить его децентрализованными, неиерархическими и самоуправляющимися сообществами. Как и марксисты, они столь же категоричны в своей оппозиции как расизму, сексизму и гомофобии, так и капитализму. В США анархисты играли ключевую роль в создании рабочих союзов; они были единственной фракцией, поддерживавшей права геев перед Первой мировой войной, выступали в первых рядах движения за свободу слова, активно участвовали в поддержке легализации контроля над рождаемостью. В том, что белые националисты перенимают имя и символы анархистов, заключена ирония, поскольку у анархисты имеют длинную историю физического подавления мероприятий белых националистов (взять, к примеру, Антирасистское действие). Боевые формирования анархистов сражались с Франко в Испании и с Муссолини в Италии.
(От переводчика: В то же время, имелись случаи, когда на позиции «анархо-национализма» и «новых правых» переходили выходцы из анархистской среды. Таков случай французского «Анархистского рабочего альянса», который начал как анархо-коммунистическая организация, но затем сосредоточился на борьбе с масонством, сионизмом и «ложью о Холокосте»).
В Сиднее «Черный блок» собрался и поднял флаги с надписью: «Глобализация – это геноцид». Но когда шедшие демонстранты присмотрелись повнимательнее, то обнаружили, что эти маршировавшие в «Черном блоке» были «национал-анархистами» – местными фашистами, одетыми как анархисты и проникшими на демонстрацию. Полиция должна была защищать этих влезших не в свое дело от изгнания обманутыми демонстрантами.
С тех пор, «национал-анархисты» присоединялись и к другим шествиям в Австралии и США; в апреле 2008 г. они протестовали в защиту Тибета против китайского правительства во время эстафеты Олимпийского огня в Канберре и Сан-Франциско. В сентябре американские «национал-анархисты» протестовали во время «Фестиваля Фолсом-стрит», ежегодного «кожаного» мероприятия геев в Сан-Франциско.
Хотя все это может показаться изолированными случаями ловкого обмана, такие квази-анархисты являются интернациональным экспортным продуктом новой версии фашизма, которая являет собой существенный сдвиг в тенденциях и идеологии движения. «Национал-анархисты» имеют сторонников в Австралии, Великобритании, США и в континентальной Европе и являются, в свою очередь, частью более широкой тенденции фашизма, которая присваивает себе тенденции левого радикализма. Как «автономные националисты» в Германии и жантильный интеллектуальный фашизм европейских новых правых, «национал-анархисты» заимствуют левые идеи и символику, используя их, чтобы замаскировать свои фашистские ценности. Так, «национал-анархисты» обличают централизованное государство, капитализм и глобализацию – но вместо этого хотят установить систему этнически чистых общин.
В 1990 г. Чип Берлет в “Правые обхаживают левых” показал, как крайне правые в США во многом пошли навстречу левым. «Фашистские правые обхаживали прогрессивных левых, в первую очередь, в вопросе оппозиции против использования американских войск в интеревенциях за рубежом, поддержки Израиля, по проблемам должностных преступлений и «операций прикрытия» ЦРУ, репрессий во внутренней политике, прав личности и гражданских свобод» (1). Позднее фашистские правые также пытались создать союзы в таких вопросах, как окружающая среда, непримиримый антисионизм и оппозиция против глобализации.
В период после Второй мировой войны фашизм стал все более международным, особенно с развитием Интернета. Один из самых очевидных результатов этой интернационализации – постоянный приток европейских идей в США. К примеру, движение наци-скинхедов, зародившееся в Британии, быстро распространилось в США. В обмен, американцы экспортировали в Европу Ку-Клукс-Клан и контрабандой завезли в Германию отрицание Холокоста и неонацистскую литературу (2).
Идея «национал-анархизма» распространилась по миру через Интернет. В США базируются лишь несколько вэб-сайтов, но с устойчивой тенденцией к росту. И они представляют то, что многие рассматривают как потенциально новое лицо фашизма. Взяв на вооружение отобранные символы, лозунги и положения левого анархистского движения, эта новая форма послевоенного фашизма (подобно европейским «новым правым») надеется избежать клейма старой традиции, влив при этом фашистские в своей основе ценности в новое движение антиглобалистских активистов и связанных с ним децентрализованных политических групп. Одновременно «национал-анархисты» рассчитывают отвлечь членов (таких как реакционных контркультурщиков и активистов Британской национальной партии) от традиционных бело-националистических групп к тому, что они провозглашают «ни левым, ни правым» (3)
Несмотря на эти заявления, в центре идеологии «национал-анархизма» самым непосредственным образом находится то, что ученый Роджер Гриффин определяет как сердцевину фашизма: «палингенетический популистский ультранационализм». «Палингенетический, – пишет он, – это характеризующий термин, обозначающий видение радикального нового начала, следующего за периодом разрушения или ощутимого растворения». Палингенетический ультранационализм – такой, чье «мобилизующее видение состоит в том, что национальное сообщество, как феникс, возродится после периода наступления на него и упадка, который почти разрушил его» (4)
Этот «ультранационализм» служит для национал-анархистов их главной идеологической инновацией: стремление создать безгосударственную (и, следовательно, «анархистскую») систему этнически чистых поселений. Их ведущий идеолог Трой Саусгейт заявляет: «мы просто хотим подчеркнуть, что национал-анархизм, по сути, является расовым феноменом. Это делает его отличным от других» (5)
(От переводчика: Следует иметь в виду, что под «расой» «национал-анархисты» понимают не «биологическую», а «культурную общность», иными словами, то, что «новые правые» именуют «этносами» или «культурами»).
Зачем нам обращать внимание на такие новые формы фашизма? Ведь нет непосредственной угрозы захвата власти фашистами в устоявшихся либеральных демократиях Запада, приход к власти Муссолини и Гитлера в 20-х – 30-х гг. происходил в другую эпоху и при иных социальных условиях, нежели существующие ныне. И, однако же, многое осталось по-прежнему.
Новые мутации обладают потенциалом, позволяющим им внести опустошение в социальные движения, оттянуть левых активистов к правым. К примеру, когда Советский Союз распался, в России внезапно появился ряд некоммунистических левых групп, выступивших за эгалитарное общество без диктатуры. Однако доминировать стала тенденция национал-большевиков, которая является на сегодня, вероятно, наиболее успешной из групп так называемой «третьей позиции» (см. Словарик). Привлекая к себе внимание разочарованных молодых людей с помощью заимствования многих левых положений и вовлекая их в акции прямого действия, национал-большевики с успехом обошли своих соперников, в массовом порядке абсорбировав их демографическую базу. Левые группы исчезли, а национал-большевики остались сильным политическим движением с мощной низовой и молодежной основой. Повзрослев, они на десятилетия сохранят влияние в российской политике.
Хотя упомянутые фашистские секты немногочисленны, Джеффри Бейл отмечает, что обращать внимание на них важно, поскольку они могут послужить ремнем передачи нестандартных политических идей, оказав влияние на многие группы мэйнстрима и связать их в транснациональную сеть (6).
На протяжении ряда лет, антиглобалистское движение также открывает пространство для подобных право-левых альянсов. Голландская антирасистская группа «Де фабель ван де иллегаль» вышла в 1998 г. из антиглобалистского движения из-за его связей с крайне правыми силами. Палеоконсервативный политик Пат Бьюкенен, придерживающийся расистских и антисемитских взглядов, выступал с трибуны профсоюза водителей грузовиков во время демонстраций против МВФ и Всемирного банка в Вашингтоне в 2000 г. (7). Такие расисты, как Луис Бим (сотрудничавший с «Рыцарями Ку-Клукс-Клана» и «Арийскими нациями») и Мэтт Хейл (Всемирная церковь создателя), расхваливали Сиэттлскую демонстрацию против Всемирной торговой организации в 1999 г. (8).
В то же самое время, часть левых антиимпериалистов (включая многих анархистов) вступила в альянсы с такими реакционными исламистскими движениями, как Хамас и Хезболла, призывают к открытому согласию с антисемитизмом и обнимаются с националистами (9). Эта история побудила многих космополитических анархистов опасаться, что открытие фашистов нового стиля в сторону радикальных левых будет иметь известный успех.
История и стратегия секты
«Национал-анархисты» берут свое начало в Национальном фронте, крайне правой британской партии, которая в 1977 г. добилась, как «темная лошадка», определенного успеха на выборах, выдвинув ксенофобскую и анти-иммигрантскую платформу. После выборов группа раскололась на множество внутренних фракций, а затем распалась на 2 отдельные секты. Трой Саусгейт, ведущий англоязычный идеолог «национал-анархизма», – ветеран этой междоусобицы. Он вступил в НФ в 1984 г., а затем примкнул к отколовшейся группе. Та, в свою очередь, раскололась еще раз и превратилась в Национально-революционный фронт (НРФ), небольшую кадровую организацию, открыто призывающую к вооруженной партизанской войне (10).
В конце 1990-х гг. НРФ начал видоизменяться, превращаясь в Национал-анархистское движение. На протяжении ряда лет они сосуществовали, перетекая друг в друга, пока, наконец, НРФ не самораспустился в 2003 г. (11). Идеология Саусгейта со временем не претерпела существенных изменений, и он продолжает распространять свои сочинения, написанные в период НРФ.
Единственной известной публичной «национал-анархистской» акцией НРФ стало присутствие на Анархистском еретическом фестивале в октябре 2000 г. В нем принял участие ряд групп, относимых к маргиналам из маргиналов. Однако при попытке организовать второй фестиваль, его блокировали и сорвали многие анархисты и антифашисты. После того, как то же самое произошло в 2001 г., Саусгейт и НРФ отказались от этой стратегии и отступили к чисто-интернетной пропаганде (12).
Фестиваль показал, что Саусгейт перенял троцкистскую тактику энтризма – стратегии проникновения в другие политические группы для того, чтобы или захватить их или отколоться от них затем вместе с частью их членов (13). Саусгейт заявляет: «НРФ использует кадры активистов для того, чтобы проникать в политические группы, институты и службы… Делать так – част нашей стратегии. И, если мы хотим добиться успеха в будущем, такую работу следует вести на растущей основе» (14). Он утверждает, что НРФ проник на демонстрацию «Остановите город» в 1999 г., на первомайскую демонстрацию протеста 2000 г., на мероприятия Ассоциации саботажа охоты и Фронта освобождения животных (15).
Помимо тактического значения, энтризм для «национал-анархистов» – это философия, поскольку они рекрутируют членов среди левых и особенно среди анархистских групп. Вместо того, чтобы именовать себя «расовыми коммунитаристами», они принимают ярлык «анархистов» и специфически перенимают анархистские представления. В качестве примеров можно привести использование пурпурной звезды (для анархистов типично использование или черной или наполовину черной звезды, при чем вторая половина обозначает особую тенденцию, к примеру, красная у синдикалистов, зеленая для защитников среды и т.д.) или красно-черной звезды с наложенным кельтским крестом (последний стал типичным символом белых националистов). Союзные им фракции новых правых в Австралии и Британии также используют «символ хаоса» – восьмиконечную звезду – которую они позаимствовали у левых контркультурных анархистов.
Использование фашистами политического формирования «черный блок» на демонстрациях – это также заимствование форм, практикуемых анархистами и крайне левыми. В последние годы германские фашисты, называющие себя «автономными националистами», поднимают черные флаги (символ традиционного анархизма) и даже переняли символику немецких антифашистских групп (16).
Еще в 1984 г. Пьер-Андре Тагиефф, эксперт по европейским «новым правым», обличал «тактику идеологического карабканья, систематически используемую GRECE», правый механизм привлечения некоторых левых критиков развитого капитализма по сути к глубоко фашистским идеям (17). Здесь мы видим, как идеологическое карабканье осуществляется на низовой основе.
Следует отметить, что, несмотря на их название, «национал-анархисты» выросли не из анархистского движения и, в интеллектуальном смысле, не основаны на его идеях. Для анархистов типично рассматривать себя как часть космополитического и подчеркнуто антинационалистического левого движения, стремящегося разрушить как капитализм, так и централизованное государство. Они стремятся заменить его децентрализованными, неиерархическими и самоуправляющимися сообществами. Как и марксисты, они столь же категоричны в своей оппозиции как расизму, сексизму и гомофобии, так и капитализму. В США анархисты играли ключевую роль в создании рабочих союзов; они были единственной фракцией, поддерживавшей права геев перед Первой мировой войной, выступали в первых рядах движения за свободу слова, активно участвовали в поддержке легализации контроля над рождаемостью. В том, что белые националисты перенимают имя и символы анархистов, заключена ирония, поскольку у анархисты имеют длинную историю физического подавления мероприятий белых националистов (взять, к примеру, Антирасистское действие). Боевые формирования анархистов сражались с Франко в Испании и с Муссолини в Италии.
(От переводчика: В то же время, имелись случаи, когда на позиции «анархо-национализма» и «новых правых» переходили выходцы из анархистской среды. Таков случай французского «Анархистского рабочего альянса», который начал как анархо-коммунистическая организация, но затем сосредоточился на борьбе с масонством, сионизмом и «ложью о Холокосте»).
[/SPOILER]
Я ведь не заявляю, что можно построить анархию без него, я просто говорю, что надо свести его к минимуму.
[/SPOILER]
) 
