Дубовик
14-12-2007 22:11:29
Григорий Петрович Максимов (1893 - 1950)
16 марта 2005г. исполняется 55 лет со дня смерти Григория Петровича Максимова. Анархиста, почти сорок лет из прожитых пятидесяти семи участвовавшего в революционном движении. Идеолога и лидера анархо-синдикалистов в России, а позже и в США. Человека, при жизни признанного классиком либертарной мысли всего международного анархического движения. Философа и политического борца, талантливого ученого и не менее талантливого организатора-практика.
Максимову не повезло с историками. В трудах советских "анарховедов" 1970-1980-х гг. его имя изредка встречается, но лишь в более чем общих перечнях анархистов (напр., С. Канев: "Активными деятелями анархо-синдикализма были Волин, Ярчук, Максимов, Сандомирский..."). Во время перестройки, когда на волне интереса к отечественной истории, прежде всего Октябрьской революции и двух десятилетий после нее, появлялись статьи и даже отдельные книги, посвященные Махно, Никифоровой, Боровому и другим лидерам анархизма, - Максимов так и остался не замеченным и не отмеченным историками (лишь А. Шубин, тогда еще и сам анархист, поместил пару публикаций в самиздатской "Общине" и проанализировал его взгляды 1920-х годов в статье-докладе на одной из научных конференций). Биография Максимова не была включена ни в биографический словарь "Политические деятели России. 1917" (1993), ни в более подробную энциклопедию "Политические партии России. Конец Х1Х - первая треть ХХ в." (1996).
Но место в первом ряду анархических лидеров - за ним бесспорно. Отсутствие сколько-нибудь подробной общедоступной информации о нем вынуждает нас в этом юбилейном материале сосредоточиться на ознакомлением читателя с жизнью и деятельностью Григория Максимова, - более детальный анализ его социально-политических взглядов станет темой последующих публикаций.
Григорий Петрович Максимов родился 10 ноября 1893 года в деревне Митушино Смоленской губернии, в крестьянской семье. Среди крестьян началась и его революционная деятельность - в 1912, когда российские анархисты возрождали свою работу после жесточайшего разгрома предыдущих лет реакции. Через три года Максимов уехал в Петербург, но с миром деревни порывать, очевидно, не хотел: учился на агронома (диплом получил уже после 1917). Свое крестьянское происхождение он подчеркивал и позже, взяв литературный псевдоним "Гр. Лапоть".
В Февральскую революцию Максимов вместе с другими петроградскими анархо-коммунистами участвовал в демонстрациях и в организации стачки на Выборгской стороне. Затем - в создании "Петроградской студенческой группы анархистов-синдикалистов" и группы "Голос Труда". Летом 1917, когда из США в Россию вернулись анархисты-эмигранты, возник Союз Анархо-Синдикалистской Пропаганды (САСП). Как представитель Союза Максимов участвовал в конференциях рабочих организаций, был избран в Центральный Совет фабрично-заводских комитетов Петрограда.
Статьи Максимова лета-осени 1917 г., публиковавшиеся в анархо-синдикалистской газете "Голос Труда", а также в контролировавшихся анархистами "Известиях петроградских почтовых и телеграфных служащих", выдвинули его в число ведущих идеологов анархо-синдикализма. Главное внимание Максимов уделял вопросам практической организации хозяйственной и социальной жизни на принципах самоуправления и безгосударственности, к вопросу же о власти, - основному вопросу всякой революции, по известному выражению Ленина, - относился с полнейшим равнодушием. Даже во время Октябрьского переворота и в первые месяцы после нее он считал, что анархисты не должны обращать большого внимания на политическую возню государственнических партий, их дело - организация пролетарских низов для захвата производства и подготовка к антигосударственной социальной революции, а с большевиками предлагал - как и большинство анархистов того времени - вместе бороться против контрреволюции, "пока они сами не станут новой реакционной силой", - читай: пока они не укрепят свой режим.
Уже через полгода оказалось, что продолжать дружбу с большевизмом и оставаться при этом последовательными анархистами - невозможно. В апреле 1918 отряды чекистов, полки латышских стрелков, формирующиеся части Красной армии обрушились на анархистов разных городов России и Украины. Клубы и типографии закрывались, газеты запрещались, активисты арестовывались. В Москве, куда к тому времени перебрался САСП, репрессиям подверглись более радикальные анархо-коммунисты; синдикалисты отделались лишь временным закрытием "Голоса Труда", - но меньшинство Союза взбунтовалось против сохранения блока с большевизмом. САСП раскололся, меньшинство организовалось в группу "Вольный Голос Труда" (несколько позже, летом 1918 г. она издавала одноименную газету).
Среди лидеров раскольников оказался и Максимов. Уже в конце апреля вместе с Ефимом Ярчук - одним из первых российских анархистов, входившим еще в легендарную Белостокскую группу 1903-1904 гг. - Максимов отправился в агитационную поездку по промышленным городам Центральной России, выступая на рабочих митингах и собраниях с критикой большевистской партии и правительства. С этого времени, с весны 1918 Максимов неизменно находится в оппозиции существующей "революционной" власти.
Осенью 1918 анархо-синдикалисты попытались объединиться во всероссийском масштабе, проведя две конференции. Был создан Временный Секретариат, в который вошел и Максимов, но завершить объединение помешали не только разногласия среди синдикалистов, но и чекистские преследования: так, выпуск "Вольного Голоса Труда" был запрещен уже после четвертого номера, а вторая из упомянутых конференций завершилась арестом всех делегатов, - хотя, как и другие арестованные, Максимов был вскоре освобожден. (Впереди его ждало еще пять арестов. Например, весной 1919 он был арестован в Харькове, за отказ - по идейным соображениям - от мобилизации в Красную армию. Тогда Максимову грозил расстрел как злостному уклонисту и дезертиру, и лишь решительный протест Всероссийского Союза рабочих-металлистов спас его).
Анархист-историк А. Горелик в своей книге "Анархисты в российской революции" (1922) называет Максимова в числе "советских анархистов", выступавших с позиций защиты "революционного советского государства" (и тем самым, строго говоря, поставивших себя вне анархизма, отрицающего всякое государство) и за тесное сотрудничество с РКП(б). Видимо, для Горелика, всю гражданскую войну бывшего активным участником бескомпромиссной КАУ "Набат", все анархисты России, кроме террористов Ковалевича, Соболева и их товарищей, представлялись чересчур мирными, а потому склонными к компромиссу с Советами. Но по отношению к Максимову (и многим другим) это неверно. Дело даже не в том, что "стремление к компромиссам" плохо сочетается с постоянными арестами (шесть арестов за четыре года жизни в Советской России - это даже чаще, чем ежегодно!): Максимов после выхода весной 1918 г. из САСП постоянно подчеркивал свою оппозицию большевизму. Так, на Всероссийском съезде профсоюзов рабочих пищевой промышленности (март 1920), где он оказался во главе фракции анархо-синдикалистов, Максимов выступил оппонентом большевикам по всем основным вопросам, представив - вместе с другими делегатами-анархистами - доклады и проекты резолюций "Текущий момент", "Орг. вопрос", "Наши задачи в организации производства", "Тарифный вопрос", "Охрана труда", - а программный доклад "Задачи производственных союзов", как видно уже из названия, далеко выходил за рамки "цеховых" интересов пищевиков, дав, по сути, развернутый и конкретный план вывода страны из экономического и социального тупика. На этом же съезде, как выяснилось позже, Максимов выступил с еще одной, на этот раз тайной инициативой, приняв участие в создании оппозиционной большевикам и их власти "Федерации рабочих-пищевиков", - нелегального боевого профсоюза, участие в котором принимали анархисты, максималисты и левые с.-ры.
Впрочем, подпольная борьба анархистов и других социалистов против большевистской власти до сих пор остается малоизвестной; об участии Максимова в этой борьбе также нельзя пока сказать почти ничего определенного. В легальном же движении он продолжал оставаться одной из влиятельнейших фигур анархо-синдикализма: выступал с лекциями, сотрудничал в разных изданиях (возобновленный - на один лишь номер - "Голос Труда", "Московский Набат"). Эта работа продолжалась весь период 1918-1921 гг., прерываясь лишь арестами. И все яснее становилась со временем Максимову и другим думающим анархистам необходимость создания своей организации, необходимость единства действия и единства программы, отсутствие чего катастрофически сказывалось на влиянии идей безвластия и самоорганизации в революции.
Осенью 1920 г. Максимов, Ярчук и Маркус, ранее (в 1918) входившие в синдикалистский Секретариат, объявили о создании Временного Исполнительного Бюро новой организации - Российской Конфедерации Анархистов-Синдикалистов (РКАС). Бюро, назвав себя временным, обратилось к анархистам страны с призывом готовиться к съезду, где будет окончательно сформирована РКАС; до проведения съезда его участники начали подготовительную работу: разрабатывали программные документы будущей Конфедерации, устанавливали связи с провинцией, рассылали литературу. Уже упомянутый Горелик так рассказывал об основателях РКАС: "Идеологически "Бюро" характеризуется резкой позицией против коммунистической власти, но, вместе с тем, сильным уклоном в сторону политической государственной организации "признание "переходной стадии" и пр.)". Последнее обстоятельство, весьма важное для понимания дальнейшей эволюции взглядов Максимова, поставило РКАС несколько в стороне от основного потока анархического движения, которое к началу 1921 г. переживало несомненный подъем в России, - но не оно сыграло роковую роль в судьбе так и не успевшей окончательно сформироваться организации.
Учредительный съезд РКАС был назначен на апрель 1921 г. А в марте вспыхнуло Кронштадтское восстание, - и на анархические организации обрушился новый удар бесперебойно вращавшегося колеса "красного террора". В числе многих других московских анархистов было арестовано и Временное Бюро РКАС, в т.ч. Максимов.
16 марта 2005г. исполняется 55 лет со дня смерти Григория Петровича Максимова. Анархиста, почти сорок лет из прожитых пятидесяти семи участвовавшего в революционном движении. Идеолога и лидера анархо-синдикалистов в России, а позже и в США. Человека, при жизни признанного классиком либертарной мысли всего международного анархического движения. Философа и политического борца, талантливого ученого и не менее талантливого организатора-практика.
Максимову не повезло с историками. В трудах советских "анарховедов" 1970-1980-х гг. его имя изредка встречается, но лишь в более чем общих перечнях анархистов (напр., С. Канев: "Активными деятелями анархо-синдикализма были Волин, Ярчук, Максимов, Сандомирский..."). Во время перестройки, когда на волне интереса к отечественной истории, прежде всего Октябрьской революции и двух десятилетий после нее, появлялись статьи и даже отдельные книги, посвященные Махно, Никифоровой, Боровому и другим лидерам анархизма, - Максимов так и остался не замеченным и не отмеченным историками (лишь А. Шубин, тогда еще и сам анархист, поместил пару публикаций в самиздатской "Общине" и проанализировал его взгляды 1920-х годов в статье-докладе на одной из научных конференций). Биография Максимова не была включена ни в биографический словарь "Политические деятели России. 1917" (1993), ни в более подробную энциклопедию "Политические партии России. Конец Х1Х - первая треть ХХ в." (1996).
Но место в первом ряду анархических лидеров - за ним бесспорно. Отсутствие сколько-нибудь подробной общедоступной информации о нем вынуждает нас в этом юбилейном материале сосредоточиться на ознакомлением читателя с жизнью и деятельностью Григория Максимова, - более детальный анализ его социально-политических взглядов станет темой последующих публикаций.
Григорий Петрович Максимов родился 10 ноября 1893 года в деревне Митушино Смоленской губернии, в крестьянской семье. Среди крестьян началась и его революционная деятельность - в 1912, когда российские анархисты возрождали свою работу после жесточайшего разгрома предыдущих лет реакции. Через три года Максимов уехал в Петербург, но с миром деревни порывать, очевидно, не хотел: учился на агронома (диплом получил уже после 1917). Свое крестьянское происхождение он подчеркивал и позже, взяв литературный псевдоним "Гр. Лапоть".
В Февральскую революцию Максимов вместе с другими петроградскими анархо-коммунистами участвовал в демонстрациях и в организации стачки на Выборгской стороне. Затем - в создании "Петроградской студенческой группы анархистов-синдикалистов" и группы "Голос Труда". Летом 1917, когда из США в Россию вернулись анархисты-эмигранты, возник Союз Анархо-Синдикалистской Пропаганды (САСП). Как представитель Союза Максимов участвовал в конференциях рабочих организаций, был избран в Центральный Совет фабрично-заводских комитетов Петрограда.
Статьи Максимова лета-осени 1917 г., публиковавшиеся в анархо-синдикалистской газете "Голос Труда", а также в контролировавшихся анархистами "Известиях петроградских почтовых и телеграфных служащих", выдвинули его в число ведущих идеологов анархо-синдикализма. Главное внимание Максимов уделял вопросам практической организации хозяйственной и социальной жизни на принципах самоуправления и безгосударственности, к вопросу же о власти, - основному вопросу всякой революции, по известному выражению Ленина, - относился с полнейшим равнодушием. Даже во время Октябрьского переворота и в первые месяцы после нее он считал, что анархисты не должны обращать большого внимания на политическую возню государственнических партий, их дело - организация пролетарских низов для захвата производства и подготовка к антигосударственной социальной революции, а с большевиками предлагал - как и большинство анархистов того времени - вместе бороться против контрреволюции, "пока они сами не станут новой реакционной силой", - читай: пока они не укрепят свой режим.
Уже через полгода оказалось, что продолжать дружбу с большевизмом и оставаться при этом последовательными анархистами - невозможно. В апреле 1918 отряды чекистов, полки латышских стрелков, формирующиеся части Красной армии обрушились на анархистов разных городов России и Украины. Клубы и типографии закрывались, газеты запрещались, активисты арестовывались. В Москве, куда к тому времени перебрался САСП, репрессиям подверглись более радикальные анархо-коммунисты; синдикалисты отделались лишь временным закрытием "Голоса Труда", - но меньшинство Союза взбунтовалось против сохранения блока с большевизмом. САСП раскололся, меньшинство организовалось в группу "Вольный Голос Труда" (несколько позже, летом 1918 г. она издавала одноименную газету).
Среди лидеров раскольников оказался и Максимов. Уже в конце апреля вместе с Ефимом Ярчук - одним из первых российских анархистов, входившим еще в легендарную Белостокскую группу 1903-1904 гг. - Максимов отправился в агитационную поездку по промышленным городам Центральной России, выступая на рабочих митингах и собраниях с критикой большевистской партии и правительства. С этого времени, с весны 1918 Максимов неизменно находится в оппозиции существующей "революционной" власти.
Осенью 1918 анархо-синдикалисты попытались объединиться во всероссийском масштабе, проведя две конференции. Был создан Временный Секретариат, в который вошел и Максимов, но завершить объединение помешали не только разногласия среди синдикалистов, но и чекистские преследования: так, выпуск "Вольного Голоса Труда" был запрещен уже после четвертого номера, а вторая из упомянутых конференций завершилась арестом всех делегатов, - хотя, как и другие арестованные, Максимов был вскоре освобожден. (Впереди его ждало еще пять арестов. Например, весной 1919 он был арестован в Харькове, за отказ - по идейным соображениям - от мобилизации в Красную армию. Тогда Максимову грозил расстрел как злостному уклонисту и дезертиру, и лишь решительный протест Всероссийского Союза рабочих-металлистов спас его).
Анархист-историк А. Горелик в своей книге "Анархисты в российской революции" (1922) называет Максимова в числе "советских анархистов", выступавших с позиций защиты "революционного советского государства" (и тем самым, строго говоря, поставивших себя вне анархизма, отрицающего всякое государство) и за тесное сотрудничество с РКП(б). Видимо, для Горелика, всю гражданскую войну бывшего активным участником бескомпромиссной КАУ "Набат", все анархисты России, кроме террористов Ковалевича, Соболева и их товарищей, представлялись чересчур мирными, а потому склонными к компромиссу с Советами. Но по отношению к Максимову (и многим другим) это неверно. Дело даже не в том, что "стремление к компромиссам" плохо сочетается с постоянными арестами (шесть арестов за четыре года жизни в Советской России - это даже чаще, чем ежегодно!): Максимов после выхода весной 1918 г. из САСП постоянно подчеркивал свою оппозицию большевизму. Так, на Всероссийском съезде профсоюзов рабочих пищевой промышленности (март 1920), где он оказался во главе фракции анархо-синдикалистов, Максимов выступил оппонентом большевикам по всем основным вопросам, представив - вместе с другими делегатами-анархистами - доклады и проекты резолюций "Текущий момент", "Орг. вопрос", "Наши задачи в организации производства", "Тарифный вопрос", "Охрана труда", - а программный доклад "Задачи производственных союзов", как видно уже из названия, далеко выходил за рамки "цеховых" интересов пищевиков, дав, по сути, развернутый и конкретный план вывода страны из экономического и социального тупика. На этом же съезде, как выяснилось позже, Максимов выступил с еще одной, на этот раз тайной инициативой, приняв участие в создании оппозиционной большевикам и их власти "Федерации рабочих-пищевиков", - нелегального боевого профсоюза, участие в котором принимали анархисты, максималисты и левые с.-ры.
Впрочем, подпольная борьба анархистов и других социалистов против большевистской власти до сих пор остается малоизвестной; об участии Максимова в этой борьбе также нельзя пока сказать почти ничего определенного. В легальном же движении он продолжал оставаться одной из влиятельнейших фигур анархо-синдикализма: выступал с лекциями, сотрудничал в разных изданиях (возобновленный - на один лишь номер - "Голос Труда", "Московский Набат"). Эта работа продолжалась весь период 1918-1921 гг., прерываясь лишь арестами. И все яснее становилась со временем Максимову и другим думающим анархистам необходимость создания своей организации, необходимость единства действия и единства программы, отсутствие чего катастрофически сказывалось на влиянии идей безвластия и самоорганизации в революции.
Осенью 1920 г. Максимов, Ярчук и Маркус, ранее (в 1918) входившие в синдикалистский Секретариат, объявили о создании Временного Исполнительного Бюро новой организации - Российской Конфедерации Анархистов-Синдикалистов (РКАС). Бюро, назвав себя временным, обратилось к анархистам страны с призывом готовиться к съезду, где будет окончательно сформирована РКАС; до проведения съезда его участники начали подготовительную работу: разрабатывали программные документы будущей Конфедерации, устанавливали связи с провинцией, рассылали литературу. Уже упомянутый Горелик так рассказывал об основателях РКАС: "Идеологически "Бюро" характеризуется резкой позицией против коммунистической власти, но, вместе с тем, сильным уклоном в сторону политической государственной организации "признание "переходной стадии" и пр.)". Последнее обстоятельство, весьма важное для понимания дальнейшей эволюции взглядов Максимова, поставило РКАС несколько в стороне от основного потока анархического движения, которое к началу 1921 г. переживало несомненный подъем в России, - но не оно сыграло роковую роль в судьбе так и не успевшей окончательно сформироваться организации.
Учредительный съезд РКАС был назначен на апрель 1921 г. А в марте вспыхнуло Кронштадтское восстание, - и на анархические организации обрушился новый удар бесперебойно вращавшегося колеса "красного террора". В числе многих других московских анархистов было арестовано и Временное Бюро РКАС, в т.ч. Максимов.
