Кащей_Бессмертный
21-07-2008 17:13:28
В конце -1917г., когда стало ясно, что большевики и Ленин дело построения социализма предполагают осуществить посредством внедрения государственного капитализма, который, как им казалось, являлся единственным выходом из сложной политической и экономической ситуации, сложившейся после Октябрьской революции, ряд революционных социалистических течений, участвовавших в Октябрьской революции – левые эсеры, эсеры-максималисты и анархисты- перешли в оппозицию к большевистскому курсу. Наиболее сильной из этих организаций была Партия левых социалистов-революционеров (ПЛСР).
ПЛСР образовалась в конце 1917г. в результате откола левого крыла от Партии социалистов-революционеров (ПСР). ПСР возникла в 1902г. в результате объединения организаций, стоящих на позициях революционного народничества. В отличие от обеих фракций РСДРП она считала, что революция в России будет делом не только промышленного пролетариата, но всего трудового народа, т.е. рабочего класса, трудового крестьянства и трудовой интеллигенции. Продолжая традицию „Народной воли”, ПСР вела вооруженную борьбу против царского режима, уничтожая отличавшихся особым зверством чиновников самодержавия. Сегодня мы должны отдать дань великого уважения героям ПСР – таким, как Егор Сазонов, Иван Каляев, Алексей Ухтомский– кто, не страшась каторги и казни, шел на открытую борьбу с оружием в руках и кто погиб за освобождение угнетенного народа.
ПСР была неоднородной партией, в нее входили как убежденные сторонники социальной революции, так и люди, близкие к буржуазному либерализму. Поэтому в 1906г. от ПСР откололись наиболее левые элементы, создавшие Союз социалистов-революционеров-максималистов (ССРМ), выступивший за немедленную социалистическую революцию. Лучшие кадры ССРМ погибли в вооруженной борьбе с царизмом и капитализмом во время революции 1905г.. и в 1917г. ССРМ был относительно немногочисленной организацией. Точно так же погибли в вооруженной борьбе во время революции 1905г. и наиболее революционные и самоотверженные активисты ПСР, уцелели в ней элементы наиболее оппортунистические, которые после Февральской революции и осуществляли руководство партией. Революционно-интернационалистские элементы ПСР, выступавшие против соглашения с буржуазией и за Советскую власть, в ноябре 1917г. отделились от ПСР и создали самостоятельную организацию – ПЛСР.
В первые месяцы после Октябрьской революции левые эсеры действовали как союзники большевиков, некоторое время входили в Сонет народных комиссаров и образовывали значительную часть депутатов рабочих, солдатских и – особенно – крестьянских Советов. В числе героев революции, погибших в борьбе с буржуазно-помещичьей реакцией, были руководители Донревкома левые эсеры Подтелков и Кривошлыков, бакинские комиссары – члены ПЛСР Везиров и Петров, балтийский матрос левый эсер Борис Донской, уничтоживший командующего кайзеровской оккупационной армией на Украине фельдмаршала Эйхгорна и казненный оккупантами, эсер-максималист из Сибири Василий Неррис, неудачно бросивший бомбу в известного своим садизмом белого атамана Семенова и замученный в белогвардейской конттразведке и многие другие. Революционные преобразования 1917-1918гг. в значительной мере были заслугой небольшевистских революционно-социалистических организаций, участвовавших в Октябрьской революции – ПЛСР, ССРМ и анархистов.
Но крен большевиков в сторону государственного капитализма привел к тому, что пути этих организаций разошлись с путями большевиков, во всяком случае, с путями ленинского большевистского руководства. Распад единого революционного фронта, существовавшего с Февральской революции (первую листовку с призывом к свержению Временного правительства сразу после нее выпустил левый эсер Петр Александрович, расстрелянный после 6 июля 1918г. большевиками) до лета 1918г., облегчил победы старой контрреволюции в 1918г. и последующую смену Советской власти партийной диктатурой.
Первое серьезное расхождение между левыми эсерами и большевиками возникло по поводу Брестского мира. Левые эсеры были противниками Брестского мира, видя в нем предательство революции на Украине и в Прибалтике. В ответ на возражение Ленина, что войну с немецким империализмом вести невозможно, т.к. нет регулярной армии, левые эсеры отвечали, что регулярная армия – это воспроизведение старорежимных царских порядков, и выдвигали лозунг „Не война, а восстание”, означавший отказ от ведения войны посредством регулярной армии, вместо чого предлагалось сочетание партизанской войны, террора и пропагандистской работы по разложению кайзеровской армии, по переагитации немецких солдат на сторону революции.
Вопросом о Брестском мире разногласия левых эсеров, а равным образом эсеров-максималистов, с большевиками не исчерпывались. У них была собственная концепция социализма, отличная от большевистской. Если среди большевиков преобладало унаследованное от социал-демократии представление, что социализм означает передачу средств производства в руки государства, то левые эсеры и максималисты выступали не за национализацию, а за социализацию, не за огосударствление средств производства, а за их обобществление, за то, чтобы производством после революции управлял не чиновничий аппарат, но рабочие союзы и крестьянские общины, договаривающиеся между собой об общих делах и организующие планирование снизу. Подмена социализма государственным капитализмом очень рано подверглась критике со стороны представителей народнического социализма. Уже в написанной в 1902г. Программе ПСР говорилось:
«…ПСР предостерегает рабочий класс против того «государственного социализма», который является отчасти системой полумер для усыпления рабочего класса, отчасти же – своеобразным государственным капитализмом, сосредотачивая различные отрасли производства и торговли в руках правящей бюрократии ради ее фискальных и политических целей».
В августе 1918 г. активист Союза эсеров-максималистов Светлов писал:
«Мы являемся противниками государственного капитализма, в который ныне вырождается национализация промышленности, ибо и государственный капитализм вырождается, в свою очередь, в систему государственной эксплуатации и подчинение рабочего класса такому сильному и мощному орудию порабощения, хотя бы по названию оно и было трудовым, а не капиталистическим. Трудовое государство без самодеятельности и творчества трудящихся – это абсурд» (Союз эсеров–максималистов. Документы. Публицистика. 1906–1924 годы. М., 2002., с. 172).
В 1919 г. другой максималист, Нестроев указывал на опасность, которая возникнет для социалистического движения из отождествления огосударствления с социализмом:
«…вырастает…грозное для судеб социализма представление в умах неразвитых широких масс о центральной власти, стоящей над народом и управляющей производством, и работнике, продающем этой власти свою рабочую силу, как раньше он продавал свою силу буржуазии» (там же, с. 265).
Леве эсеры и эсеры-макималисты были революционерами. Они прекрасно понимали, что победа революции невозможна без беспощадной борьбы с буржуазией, без подавления отчаянного сопротивления эксплуататорских классов. Однако они считали, что это подавление должно быть делом не государства, не обособленного от народных масс управленческого и карательного аппарата, воспроизводящего всю старую мерзость и становящегося питомником новых эксплуататоров и паразитов, но делом самих вооруженных трудящихся, их общих собраний и подконтрольных общим собраниям Советов
Именно ССРМ уже во время революции 1905г. первой из революционных организаций увидел в Советах организационную форму социалистического преобразования мира. Именно ПЛСР и ССРМ во время Великой Революции 1917 – 1921гг. упорно отстаивали Советскую власть как против буржуазного парламентаризма, так и против не менее буржуазной партийной диктатуры. Лидер ПЛСР Мария Спиридонова писала осенью 1918г. о Советской власти:
„Власть Советов – это при всей своей хаотичности большая и лучшая выборность, чем все учредилки, думы и земства. Власть Советов – аппарат самоуправления трудящихся масс, чутко отражающий их волю, настроения и чаяния. И когда каждая фабрика, каждый завод и село имели право через перевыборы своего советского делегата влиять на работу государственного аппарата и защищать себя в частном и общем смысле, то это действительно было самоуправлением. Всякий произвол и насилие, все грехи, естественные при первых попытках массы управлять и управляться, легко излечимы, т.к. принцип не ограниченной никаким временем выборности и власти населения над своим избранником даст возможность исправить свого делегата радикально, заменив его честнейшим и лучшим, известным по всему селу и заводу… Для того, чтобы Советская власть была чутка, барометрична и спаянна с народом, нужна беспредельная свобода выборов, игра стихий народных, и тогда-то и родится творчество, новая жизнь, новое устроение и борьба. И только тогда массы будут чувствовать, что все происходящее – их дело, а не чужое. Что она сама, масса, творец своей судьбы, а не кто-то ее опекает, и благотворит, и адвокатит, как в учредилке и других парламентарных учреждениях, и только тогда она будет способна к безграничному подвигу” (К.В. Гусев. Эсеровская богородица. М., 1992, сс. 129 – 130).
Революционные народники не отрицали инициативной роли революционного меньшинства и революционной организации. Однако, на их взгляд, революционная организация, чтобы не перестать быть революционной, не должна командовать пролетариатом. Максималист Нестроев писал о позициях ССРМ:
“Максимализму чуждо стремление управлять массами, подменять программу народного максимализма программным максимализмом своей организации, ибо для него “освобождение рабочих – дело самих рабочих” – не звук пустой, не лозунг для вовлечения масс в борьбу для захвата власти и проведения затем своей программы, а девиз самоосвобождения, который, претворяясь в жизнь, только и может привести к победе социальной революции. Наша роль сводится только к роли помощников народных, к роли агитаторов и проповедников максимализма через наши организации, должных влиять на стихийное движение народа, направлять его на путь творчества новых, справедливых форм общественной жизни, влиять на народ примером, опытом и жизнью своею, сливаясь с ним, входя в организации, созданные самим народом, работая с ним на поле, на заводе, на фабрике и в казарме, пока она существует” (Союз эсеров–максималистов. Документы. Публицистика. 1906–1924 годы. М., 2002.,,, сс. 269–270).
ПЛСР образовалась в конце 1917г. в результате откола левого крыла от Партии социалистов-революционеров (ПСР). ПСР возникла в 1902г. в результате объединения организаций, стоящих на позициях революционного народничества. В отличие от обеих фракций РСДРП она считала, что революция в России будет делом не только промышленного пролетариата, но всего трудового народа, т.е. рабочего класса, трудового крестьянства и трудовой интеллигенции. Продолжая традицию „Народной воли”, ПСР вела вооруженную борьбу против царского режима, уничтожая отличавшихся особым зверством чиновников самодержавия. Сегодня мы должны отдать дань великого уважения героям ПСР – таким, как Егор Сазонов, Иван Каляев, Алексей Ухтомский– кто, не страшась каторги и казни, шел на открытую борьбу с оружием в руках и кто погиб за освобождение угнетенного народа.
ПСР была неоднородной партией, в нее входили как убежденные сторонники социальной революции, так и люди, близкие к буржуазному либерализму. Поэтому в 1906г. от ПСР откололись наиболее левые элементы, создавшие Союз социалистов-революционеров-максималистов (ССРМ), выступивший за немедленную социалистическую революцию. Лучшие кадры ССРМ погибли в вооруженной борьбе с царизмом и капитализмом во время революции 1905г.. и в 1917г. ССРМ был относительно немногочисленной организацией. Точно так же погибли в вооруженной борьбе во время революции 1905г. и наиболее революционные и самоотверженные активисты ПСР, уцелели в ней элементы наиболее оппортунистические, которые после Февральской революции и осуществляли руководство партией. Революционно-интернационалистские элементы ПСР, выступавшие против соглашения с буржуазией и за Советскую власть, в ноябре 1917г. отделились от ПСР и создали самостоятельную организацию – ПЛСР.
В первые месяцы после Октябрьской революции левые эсеры действовали как союзники большевиков, некоторое время входили в Сонет народных комиссаров и образовывали значительную часть депутатов рабочих, солдатских и – особенно – крестьянских Советов. В числе героев революции, погибших в борьбе с буржуазно-помещичьей реакцией, были руководители Донревкома левые эсеры Подтелков и Кривошлыков, бакинские комиссары – члены ПЛСР Везиров и Петров, балтийский матрос левый эсер Борис Донской, уничтоживший командующего кайзеровской оккупационной армией на Украине фельдмаршала Эйхгорна и казненный оккупантами, эсер-максималист из Сибири Василий Неррис, неудачно бросивший бомбу в известного своим садизмом белого атамана Семенова и замученный в белогвардейской конттразведке и многие другие. Революционные преобразования 1917-1918гг. в значительной мере были заслугой небольшевистских революционно-социалистических организаций, участвовавших в Октябрьской революции – ПЛСР, ССРМ и анархистов.
Но крен большевиков в сторону государственного капитализма привел к тому, что пути этих организаций разошлись с путями большевиков, во всяком случае, с путями ленинского большевистского руководства. Распад единого революционного фронта, существовавшего с Февральской революции (первую листовку с призывом к свержению Временного правительства сразу после нее выпустил левый эсер Петр Александрович, расстрелянный после 6 июля 1918г. большевиками) до лета 1918г., облегчил победы старой контрреволюции в 1918г. и последующую смену Советской власти партийной диктатурой.
Первое серьезное расхождение между левыми эсерами и большевиками возникло по поводу Брестского мира. Левые эсеры были противниками Брестского мира, видя в нем предательство революции на Украине и в Прибалтике. В ответ на возражение Ленина, что войну с немецким империализмом вести невозможно, т.к. нет регулярной армии, левые эсеры отвечали, что регулярная армия – это воспроизведение старорежимных царских порядков, и выдвигали лозунг „Не война, а восстание”, означавший отказ от ведения войны посредством регулярной армии, вместо чого предлагалось сочетание партизанской войны, террора и пропагандистской работы по разложению кайзеровской армии, по переагитации немецких солдат на сторону революции.
Вопросом о Брестском мире разногласия левых эсеров, а равным образом эсеров-максималистов, с большевиками не исчерпывались. У них была собственная концепция социализма, отличная от большевистской. Если среди большевиков преобладало унаследованное от социал-демократии представление, что социализм означает передачу средств производства в руки государства, то левые эсеры и максималисты выступали не за национализацию, а за социализацию, не за огосударствление средств производства, а за их обобществление, за то, чтобы производством после революции управлял не чиновничий аппарат, но рабочие союзы и крестьянские общины, договаривающиеся между собой об общих делах и организующие планирование снизу. Подмена социализма государственным капитализмом очень рано подверглась критике со стороны представителей народнического социализма. Уже в написанной в 1902г. Программе ПСР говорилось:
«…ПСР предостерегает рабочий класс против того «государственного социализма», который является отчасти системой полумер для усыпления рабочего класса, отчасти же – своеобразным государственным капитализмом, сосредотачивая различные отрасли производства и торговли в руках правящей бюрократии ради ее фискальных и политических целей».
В августе 1918 г. активист Союза эсеров-максималистов Светлов писал:
«Мы являемся противниками государственного капитализма, в который ныне вырождается национализация промышленности, ибо и государственный капитализм вырождается, в свою очередь, в систему государственной эксплуатации и подчинение рабочего класса такому сильному и мощному орудию порабощения, хотя бы по названию оно и было трудовым, а не капиталистическим. Трудовое государство без самодеятельности и творчества трудящихся – это абсурд» (Союз эсеров–максималистов. Документы. Публицистика. 1906–1924 годы. М., 2002., с. 172).
В 1919 г. другой максималист, Нестроев указывал на опасность, которая возникнет для социалистического движения из отождествления огосударствления с социализмом:
«…вырастает…грозное для судеб социализма представление в умах неразвитых широких масс о центральной власти, стоящей над народом и управляющей производством, и работнике, продающем этой власти свою рабочую силу, как раньше он продавал свою силу буржуазии» (там же, с. 265).
Леве эсеры и эсеры-макималисты были революционерами. Они прекрасно понимали, что победа революции невозможна без беспощадной борьбы с буржуазией, без подавления отчаянного сопротивления эксплуататорских классов. Однако они считали, что это подавление должно быть делом не государства, не обособленного от народных масс управленческого и карательного аппарата, воспроизводящего всю старую мерзость и становящегося питомником новых эксплуататоров и паразитов, но делом самих вооруженных трудящихся, их общих собраний и подконтрольных общим собраниям Советов
Именно ССРМ уже во время революции 1905г. первой из революционных организаций увидел в Советах организационную форму социалистического преобразования мира. Именно ПЛСР и ССРМ во время Великой Революции 1917 – 1921гг. упорно отстаивали Советскую власть как против буржуазного парламентаризма, так и против не менее буржуазной партийной диктатуры. Лидер ПЛСР Мария Спиридонова писала осенью 1918г. о Советской власти:
„Власть Советов – это при всей своей хаотичности большая и лучшая выборность, чем все учредилки, думы и земства. Власть Советов – аппарат самоуправления трудящихся масс, чутко отражающий их волю, настроения и чаяния. И когда каждая фабрика, каждый завод и село имели право через перевыборы своего советского делегата влиять на работу государственного аппарата и защищать себя в частном и общем смысле, то это действительно было самоуправлением. Всякий произвол и насилие, все грехи, естественные при первых попытках массы управлять и управляться, легко излечимы, т.к. принцип не ограниченной никаким временем выборности и власти населения над своим избранником даст возможность исправить свого делегата радикально, заменив его честнейшим и лучшим, известным по всему селу и заводу… Для того, чтобы Советская власть была чутка, барометрична и спаянна с народом, нужна беспредельная свобода выборов, игра стихий народных, и тогда-то и родится творчество, новая жизнь, новое устроение и борьба. И только тогда массы будут чувствовать, что все происходящее – их дело, а не чужое. Что она сама, масса, творец своей судьбы, а не кто-то ее опекает, и благотворит, и адвокатит, как в учредилке и других парламентарных учреждениях, и только тогда она будет способна к безграничному подвигу” (К.В. Гусев. Эсеровская богородица. М., 1992, сс. 129 – 130).
Революционные народники не отрицали инициативной роли революционного меньшинства и революционной организации. Однако, на их взгляд, революционная организация, чтобы не перестать быть революционной, не должна командовать пролетариатом. Максималист Нестроев писал о позициях ССРМ:
“Максимализму чуждо стремление управлять массами, подменять программу народного максимализма программным максимализмом своей организации, ибо для него “освобождение рабочих – дело самих рабочих” – не звук пустой, не лозунг для вовлечения масс в борьбу для захвата власти и проведения затем своей программы, а девиз самоосвобождения, который, претворяясь в жизнь, только и может привести к победе социальной революции. Наша роль сводится только к роли помощников народных, к роли агитаторов и проповедников максимализма через наши организации, должных влиять на стихийное движение народа, направлять его на путь творчества новых, справедливых форм общественной жизни, влиять на народ примером, опытом и жизнью своею, сливаясь с ним, входя в организации, созданные самим народом, работая с ним на поле, на заводе, на фабрике и в казарме, пока она существует” (Союз эсеров–максималистов. Документы. Публицистика. 1906–1924 годы. М., 2002.,,, сс. 269–270).
....