Лева Задов. Жизнь и судьба.

http://ru.wikipedia.org/wiki/Лев_Задов

Лева Задов

Ранние годы

Родился в еврейской земледельческой колонии Весёлая в семье колониста Юделя Задова. Около 1900 года обедневшая семья переехала в Юзовку. После окончания хедера[1] Лев устроился работать на мельницу, а потом на металлургический завод, где стал анархистом.

http://ru.wikipedia.org/wiki/Лев_Задов



Махно без Лёвы Задова – все равно, что Сталин без Берии или Петр Первый без Меньшикова. Начальник контрразведки и правая рука Нестора Ивановича был фигурой не менее колоритной, чем сам лидер восставшего украинского крестьянства…

Лёва из колонии Весёлая


Веселая – одна из первых еврейских земледельческих колоний, с таким несколько легкомысленным названием, основана в 1846 г. на степных просторах Александровского уезда (ныне – Запорожская обл.) Екатеринославской губернии.



Поздней осенью 1846 г. в ненастные дни сентября по этой земле потянулись колонны с сотнями людей и десятками подвод с утомленными и истощенными тысячекилометровой дорогой людьми и лошадьми. Все кто мог – шли пешком, помогая уставшим лошадям на подъемах тянуть подводы, на которых, согревая друг друга, сидели малые детишки, старики и больные. Беднейшим из переселенцев, правительство выделяло на пропитание в дороге по 3,5 коп. Это были евреи-переселенцы из Могилевской и Витебской губерний Белоруссии. Ковыльно-полынная степь – бескрайние просторы с терпким запахом полыни, знойное лето с иссушающими ветрами и морозная зима со снежными заносами. Такой предстала земля Екатеринославщины перед переселенцами.

К их приезду дома, в которых им предстояло жить, не были готовы и поэтому они вынуждены были ютиться в близлежащих селениях до 1848 г. Из-за всех этих неурядиц люди начали болеть и в 1849 г. из 478 человек, которые должны были поселиться в колонии Веселая, 109 чел. заболели и умерли. «Веселое» начало.



Согласно подворной переписи колонии Веселая, которая была проведена Л.Улейниковым (Л.Биншток) в1890 г. там проживало 254 чел. в составе 43 семейств. (Л.Улейников, Еврейские земледельческие колонии Екатеринославской губернии в 1890г. С-Петерб. 1891г.)

Ко времени обследования, по данным Улейникова, это были уже достаточно крепкие земледельцы, у большинства на подворье были орудия для обработки земли, скотина, глинобитные дома под соломенной крышей и наделы земли в 30 десятин.

Среди 43 семейств, проживавших в 1890 г. в колонии Веселая, под №37 числится семья Зодова Ицхока Иосифовича.

Семья состояла из главы семьи, его жены и шести детей: 4-х сыновей и 2-х дочек; они проживали в глинобитном доме, под соломенной крышей, состоявшем из двух комнат. В хозяйстве у Зодова были 2 лошади, 2 коровы, каток и бричка. Он обрабатывал половину своего надела земли (15 десятин) и еще арендовал 3 десятины. Судя по тому, что в хозяйстве не было ни плуга, ни бороны можно предположить, что семья жила в очень скромном достатке.



14 апреля 1893 г. в семье Зодова произошло радостное событие: громким криком возвестил о своем появлении на свет мальчик, который потом был известен многим под именем Лева Задов. Трудно предположить, что при рождении он получил имя Лев.

Все колонисты были религиозными евреями, соблюдали традиции, и имя Лев в обиходе не было. Автор, просматривая имена всех колонистов не нашел ни одного колониста с таким именем. Можно с большой долей уверенности предположить, что при рождении он был назван еврейским именем Лейб.

Трансформация имени и фамилии произошла, на наш взгляд, в Юзовке, где новоиспеченным горожанам приходилось общаться не только с евреями, но и с коренным населением. Более всего влиянию ассимиляции была подвержена молодежь, которая хотела быть такими как все и в том числе не хотела носить «старомодные» еврейские имена. После революции многие евреи, особенно в городах считали, что восстановление равных прав для всех национальностей приведет к созданию наднационального социалистического общества. Под влиянием этих идей, можно предположить, оказались дети Ицхока Зодова и под их нажимом, он сменил свои имя и фамилию на более «благозвучные» - Николай Задов. А быстрей всего, братья сами все сделали без помощи отца.

В результате процесса «русификации» Лейб Ицхокович Зодов стал Лев Николаевич Задов. Наверное, это произошло в революционные 1917-18 г.г. когда на волне, казалось уже обретенных свободы, равенства и братства изменение имени казалось личным делом его владельца. Также как и Лейб Давидович Бронштейн стал Лев Давидович Троцкий.



Екатеринославщина является зоной рискованного земледелия: частые засухи и соответственно – неурожаи значительно усложняли жизнь земледельцев. Почти ежегодный прирост населения семьи Ицхока Зодова не очень помогали семье жить в достатке и он решил оставить тяжкий труд хлебороба. В 1900 г., когда в семье было 8 детей, он распродал имущество и переехал в Юзовку (нынешний Донецк).

Здесь Зодов купил пару лошадей и стал заниматься извозом – стал балагулой. Старшие сыновья пошли работать.

Младший – Лева учился в хедере, здесь он научился читать и писать на русском и идиш, а также осваивал азы иудаизма. (Автор, на примере своего отца убедился, что, закончив хедер в 1902г., он достаточно хорошо писал и читал на русском языке и идиш.) После окончания учебы физически крепкий и смышленый мальчик начал свой трудовой путь в качестве разнорабочего на мельнице: приходилось таскать тяжелые мешки с зерном и мукой. Через 3-4 года 16-17-летний Лева пополнил ряды рабочего класса: и начал с тяжелейшей работы – каталя на Юзовском металлургическом заводе: возил на тачке шихту для загрузки доменной печи. Тяжелая физическая работа и на мельнице, и на заводе говорит о том, что Лева был здоровый малый.

На заводе Лева познакомился и примкнул к группе рабочих – анархистов-коммунистов, создавших боевую группу – «Летучий боевой отряд». Юноша увлекся романтикой и идеями анархизма и участвовал во всех «деяниях» «Боевого отряда». Группа занималась, как считали члены «Боевого отряда» не грабежами, а - экспроприацией «награбленного». В этой компании Лева совершает несколько вооруженных налетов — в Рутченково на артельщика рудника, на почтовую контору в селе Корань (возле Мариуполя) и железнодорожную кассу в Дебальцево.

Деньги шли на покупку оружия и другие партийные нужды. В 1913 году все «летучие бойцы» были пойманы и арестованы.

Лева получил восемь лет каторги за грабежи и политическую деятельность. Отсидел только три с половиной года в тюрьмах Бахмута, Екатеринослава и Луганска. Спасла амнистия, объявленная Временным правительством. Тюремные университеты вряд ли сделали из Левы интеллектуала, но, несомненно, повлияли на его общий кругозор: он приблизился к пониманию извечных вопросов – что делать, и кто виноват.



После освобождения Задов вернулся в Юзовку на свой родной металлургический завод. Как человека, боровшегося за правое дело и к тому же пострадавшего за это дело, заводские рабочие избрали Леву вначале старостой цехового комитета, а затем в Городской совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

Когда началась революция, Лева не раздумывая, в январе 1918 года добровольно вступил в Красную армию, участвовал в боях по защите Донбасса и Царицына. В августе 1918 года штабом Южного фронта был направлен для ведения подпольной работы в тыл к немцам на Украину. Там он познакомился с предводителем крестьянского повстанческого движения анархистом Махно и сам вступил в ряды Повстанческой армии.

Какое-то время Лева числился рядовым бойцом. Но благодаря своим незаурядным организационным способностям и волевым качествам Задов был избран помощником командира полка. На этой должности он пробыл до середины 1919 года. Постоянно пополнявшаяся Повстанческая армия к тому времени насчитывала примерно 60 тысяч человек, и возникла необходимость в создании армейской контрразведки, которую и создали после занятия махновцами города Александровска. Начальником контрразведки был назначен Лев Голиков, а его помощником стал Лев Задов.

Вскоре контрразведка разделилась на армейскую и корпусную. Начальником контрразведки 1-го Донецкого корпуса стал Лев Задов. В то время контрразведка была основным органом ведения войсковой разведки. Младший брат Левы Даниил, служивший вместе с ним, вспоминал: "Оперативная разведка Левы состояла из нескольких групп по 2 — 3 человека: молодые бабы, мальчишки 13 — 14 лет, старики. Каждая группа на подводе. Таких групп посылалось 5 — 6. Они ездили по несколько дней и возвращались, докладывали, где какие части противника находятся или куда направляются в радиусе 50 — 60 км.

Так что батька обстановку всегда знал подробно". Не привлекающие к себе особого внимания малолетки и старики, бредущие по тылам противника, были ноу-хау Левы – его вкладом в тактику разведки. Была и разветвленная агентура в войсках противника, причем, на самом высоком уровне. Благодаря полученным из штаба Ворошилова сведениям Задов отсоветовал Махно ехать к будущему маршалу на совещание. Вместо Махно были отправлены представители рангом поменьше. Их арестовали, допросили и расстреляли. Осенью 1920 года после примирения батьки с советской властью братья участвовали в разгроме Врангеля. Для операции в Крыму Махно выделил две группы: кавалерийскую и пехотную. Последней командовал Петренко, а Лева Задов был назначен ее комендантом. Сейчас трудно понять, что это была за должность, но остается фактом, что Лева Задов, переходил через Сиваш и принимал активное участие в разгроме частей Врангеля.



Когда же Фрунзе, вероломно нарушив условия договора, начал разоружать махновцев, Лева вместе с группой бойцов (среди них был и Данька) сумел вырваться из Крыма. В чем в чем, а в мужестве и отваге Леве Задову не откажешь. Только в декабре 1920 года добрался он со своей группой в махновские места и присоединился к Нестору Ивановичу. И в этот период он был членом штаба армии Махно и его адъютантом.



В Советский период Задов был только отрицательным карикатурным героем. Это и приблатненный «одессит» Лева из кинофильма «Свадьба в Малиновке». И образ Левы Задова созданный Алексеем Толстым в романе «Хождение по мукам»: "Сейчас же вошел, несколько переваливаясь от полноты, лосняшийся, улыбающийся человек в короткой поддевке, какие в провинции носили опереточные знаменитости и куплетисты... еА ну, подивись на меня, — сказал человек в поддевке, — я Лева Задов, со мной брехать не надо, я тебя буду пытать, ты будешь отвечать...е

В этом описании «образа» - выполнение социального заказа. В Гуляйпольском музее хранится фотография — махновцы на привале. Среди группы лихих парней, опоясанных пулеметными лентами, выделяется высоченная, под два метра, фигура худощавого, но широкого в плечах вояки с "пудовыми" кулаками — это и есть Лева периода гражданской войны.

Притянутой за уши является и роль Левы как типичного одессита: одежда, манеры и сочная одесская речь. Понятно, что Лева не был коренным одесситом, а стал им только в 1925г. когда начал работать в Одесском ОГПУ. Есть еще один ньюанс, о котором Алексей Толстой не знал. В армии Махно вообще не было Льва Задова. Вернее, он был, но его знали под партийной кличкой Зиньковский. Лев Зиньковский. Младший брат Даниил числился Зотовым. Это была его партийная кличка.

Разумеется Задов-Зиньковский не был ангелом. Он был членом комиссии по антимахновской деятельности, своего рода трибунала. Там судили за различные проступки. Судили по законам военного времени. И расстреливали, следуя тем же законам. Это не было «приоритетом» армии Махно, по «законам» революции действовала и Красная армия, и Белая армия.



Интересен эпизод, связанный с деятельностью комиссии по антимахновской деятельности. Вот что пишет об этом А.Белаш по воспоминаниям своего отца Виктора Белаша - сподвижника Махно: «Произошел знаменательный случай, иначе не видать бы нам «Тихого Дона». Бойцы армии Махно взяли в плен красноармейцев из продотряда, прославившихся особой жестокостью по отношению к крестьянам. Комиссия приговорила их к расстрелу. Когда бойцов продотряда выводили за село, они случайно попались на глаза Н.Махно. Он поинтересовался, кто такие и куда их ведут. Его внимание привлек подросток с весьма жалким видом. Он подозвал пленника, узнал, откуда он и как его зовут. Паренек назвался Шолоховым. После этого короткого разговора он сказал: «Отпустим его, пусть подрастет и осознает, что делает…». Очевидно, это послужило поводом М.Шолохову написать рассказ о махновцах «Путь-дороженька». Трудно сказать насколько этот эпизод имел место в жизни Шолохова и Махно.



Еще Лева Задов состоял в так называемой «инициативной группе». Представители этой группы, особо не церемонясь, реквизировали ценности у состоятельных граждан. Причем последним аргументом в споре нередко служило оружие. Группа занималась также разработкой диверсий. Готовила теракты. Было и многое другое, густо замешенное на насилии и крови.

В начале июня 1919-го положение махновцев резко изменилось. Нестор Махно и его хлопцы были объявлены вне закона, а нескольких махновских командиров уничтожили по приказу Троцкого. В ответ "инициативная группа", куда входил Задов, решила объявить беспощадный террор советским руководителям. 12 боевиков выехали в Москву, чтобы убить Ленина и Троцкого. Лева Задов от столь авантюрной затеи отказался. И не зря... Террористы смогли взорвать здание Московского комитета коммунистической партии, во время проходившего там заседания, но ни Ленина, ни Троцкого там не оказалось.

Специфика времени. Страшные издержки кровавой междоусобицы. И Лева Задов мало чем отличался от других. Включая героев гражданской войны — как назначенных свыше и "раскрученных", так и потерявших в силу разных причин свой героический статус. Драматическая, по-своему яркая судьба Льва Задова в руках такого писателя как А.Толстой могла бы найти более яркое и правдивое отражение, но писатель ограничился советским пропагандистским штампом.

Та же самая картина наблюдалась в Советской пропаганде и в отношении и самого батьки Махно. В последние годы в печати появилось много материала – воспоминания сподвижников, кино, телевидение, посвященные жизни и деятельности легендарного вожака крестьянского движения на юге России и Украины – Нестора Ивановича Махно. Более 70 лет освободительное движение, получившее название «махновщина», преподносилось как бандитизм, пьяный разгул кучки деклассированных элементов, оголтелый антисемитизм. От народа скрывалась правда о предводителе освободительного движения Несторе Махно, его соратниках и идеалах анархизма, как освобождения от всех форм власти.

Участников махновского движения последовательно уничтожали в застенках ЧК, ГПУ, НКВД. Руководящая и направляющая партия большевиков боялась инакомыслия и волеизъявления народа, одним из которых был батько Махно. Конечно, идеализировать махновское движение – движение анархистов лозунгом, которых был – свобода без власти было бы, наверное, очень наивно. Однако заслуга Повстанческой армии Махно в становлении Советской власти на Украине достаточно весома. Она внесла значительный вклад в разгром армии генерала Деникина. В сентябре 1920 г. советская власть, в целях разгрома Врангеля, вступила в военно–политическое соглашение с Махно. После заключения соглашения, махновские части всеми своими силами пошли на Врангеля, очистили от него юг Украины и первыми ворвались в глубь Крыма. Именно махновцы, а не красноармейцы Михаила Фрунзе, перейдя через Сиваш, первыми вошли в Симферополь, гоня Петра Врангеля. Активное участие в этой операции принимал Лев Задов. Советская власть не могла мириться с силой, которая не признавала власть. Троцкий официально призывал к ликвидации армии Махно уже в 1919г. Отношение Троцкого к Махно не изменилось, несмотря на то, что конница и тачанки армии били Деникина, петлюровцев и Врангеля. Как только в 1920г. врангелевцы бежали в Константинополь, обескровленные махновские части были немедленно атакованы Красной армией и почти полностью уничтожены кроме маленькой группы конников, вырвавшихся из окружения.



Теперь о бандитизме и антисемитизме армии Махно. Да действительно такие случаи были, но отношение самого Махно к таким эксцессам было отрицательным. Махно сурово расправился со штабом и самим атаманом Григорьевым, банда которого с особой жестокостью устраивала еврейские погромы. Был случай, о котором рассказывают первые лица в армии Махно Петр Аршинов и Виктор Белаш. В мае 1919г. Махно с несколькими командирами срочно возвращался с фронта в Гуляй-Поле, где в течение дня его ожидал представитель правительства Лев Каменев. На станции Верхний Токмак Махно увидел плакат с надписью «Бей жидов, спасай революцию, да здравствует батько Махно». «Кто повесил плакате» - спросил Махно. Оказалось, что это дело рук одного из бойцов, знакомого ему и отличившегося в боях с деникинцами. Боец немедленно явился по вызову и подтвердил свое «творчество» - и тут же был расстрелян. Летом 1921 года армия Махно была частично уничтожена, частично рассеяна многократно превосходящими ее войсками большевиков. В это тяжелое время братья Задовы были рядом с батькой. Нестор Иванович сам писал, что Зиньковский выносил его, раненного, из огня. О роли Левы Задова при переходе Днестра в Румынию 28 августа 1921 года рассказывает в своих воспоминаниях Виктор Белаш, бывший начштаба махновской армии, который в том эпизоде не участвовал, значит, писал по рассказам очевидцев. «27-го августа к вечеру достигли реки Днестр.

Повстанцев, которые не пожелали сложить оружие и уйти за границу, организовали в отряд из 77 человек и поручили (с целью отвлечь от переправы силы красных) завязать бой северней г. Каменки. Леве Задову поручалось изучить и организовать переправу. Задов с отрядом человек в 20 выехал к реке. Вскоре они под видом красного карательного отряда, преследующего махновцев, сблизились с отрядом пограничников. Дабы усыпить бдительность пограничников, Задов закричал им: "Это вы вызывали нас на помощье Где махновцые Пора кончать!". Отряды сблизились, и махновцы без выстрела обезоружили пограничников. Через границу была переправлена первая пробная группа, которая была нормально принята румынами, и после переговоров с ними был дан сигнал к переходу Днестра остальными повстанцами.

Уже у самого берега Задов снял с пальца золотое кольцо с камнем и отдал его беременной Галине Андреевне (жене Махно), объяснив, что это единственная ценность на весь отряд, и, возможно, румыны не посмеют ее обыскивать, и это хоть как-то, на первых порах, сгладит нужду, которая их ждет на том берегу» А на том берегу повстанцы были обезоружены и интернированы. Исключение было сделано только для самого Махно, его жены Галины Андреевны, да еще Л. Задова и его брата, им разрешили жить в Бухаресте.

Жить, однако, было не на что. Задовы добровольно отправились в лагерь для интернированных, затем попали в город Гимеш, где работали на лесопилке. Влачили они там жалкое существование. На профессионала Леву Задова обратили внимание коллеги из румынской разведки. Лева был человеком информированным. Его можно было привлечь к оперативным разработкам и диверсионной деятельности. Задов был готов к сотрудничеству.

Он создавал объединительные центры, налаживал контакты и пр. В 1924 году руководство румынской разведки потребовало от Левы Задова более конкретных действий. Его вместе с братом Даниилом и группой из шести человек забросили в Украину с целью осуществления диверсионных акций. 9 июня 1924 года группа махновцев во главе с братьями Задовыми, прошагав 30 километров по советской территории, без видимых причин сдалась представителям советской власти. Можно предположить, что Леве и его брату, занимавших в армии Махно, как теперь принято говорить, активную жизненную позицию, трудно было привыкнуть к тяжелой работе и «серым» будням в Румынии. Наверное, немаловажную роль сыграло и то обстоятельство, что Всеукраинский ЦИК своим постановлением от 12 апреля 1922 года амнистировал всех, кто с оружием в руках воевал против Советской власти в Украине. Есть версия, что, переправившись через Днестр, Задов воскликнул: «ребята, ну его к черту, этот террор. Пошли сдаваться». Более полугода братья Задовы провели в Харьковской тюрьме. В ЧК (ОГПУ) тщательно проверяли достоверность предоставленной перебежчиками информации. Изучались возможности использования Задова и его брата в оперативной работе.

Проверялись связи братьев с осевшими в Румынии махновцами и готовность их к сотрудничеству с НКВД. Результаты проверки вполне удовлетворили руководство. И братья Задовы были зачислены на службу. Лев Зиньковский-Задов — в иностранный отдел Одесского ОГПУ, Даниила Зотова-Задова направили в ИНО ОГПУ в Тирасполе. В течение 13 лет Лев Задов руководил работавшей в Румынии агентурой ОГПУ. Действовал он продуктивно. Судя по личному делу, взысканий не имел. Неоднократно поощрялся за успехи. Ему были вручены маузер с золотой надписью "Л. Задову за боевые заслуги" и пистолет, на котором было выгравировано: "За активную и беспощадную борьбу с контрреволюцией". Были и другие поощрения: денежные премии и награды. В 1937 году, во время затеянной Ежовым чистки органов госбезопасности, братья Задовы были арестованы.

Им припомнили службу у Нестора Махно. Следствие посчитало их то ли двойными, то ли тройными агентами. Обвинило в создании в Одессе подпольного махновского центра, связанного с целым рядом европейских разведок. Леве Задову вменили в вину крупный провал агентурной разведывательной сети в Румынии. А еще — контрабанду.

Сотрудники руководимого Задовым одесского ИНО ОГПУ якобы доставляли из Румынии дефицитные вещи и продавали их через перекупщиков. В результате многодневных допросов, понятно какими методами, лейтенант госбезопасности Яков Шаев-Шнайдер, который вел дело братьев Задовых выбил из них «признания», что "кроме румынской разведки, они еще работали с английской, турецкой и японской спецслужбами...". 25 сентября 1938 года выездная сессия Военной коллегии Верховного Суда СССР приговорила Льва Задова и его брата к расстрелу. В тот же день приговор был приведен в исполнение.

Сын Льва Николаевича Зиньковского (Задова) – Владимир Львович Зиньковский 34 года изучал материалы, связанные с махновщиной, как уникальным явлениием периода Гражданской войны. Он, участник Великой Отечественной войны, офицер Советской Армии, занимался реабилитацией не только отца, но и всех тех, кто встал под черное знамя анархии. Борьба за восстановление честного имени отца продолжалась с 1956 по 1990 годы, когда «…дело по обвинению Зиньковского-Задова Льва Николаевича арестованного 4 сентября 1937 года, пересмотрено Пленумом Верховного Суда 29 января 1990 года.

Приговор Военной коллегии Верховного Суда СССР от 25 сентября 1938 года в отношении Зиньковского-Задова Льва Николаевича отменен и дело по обвинению его по ст. ст. 54-1»б», 54-8 и 54-11 УК УССР прекращено за отсутствием в его действиях составов преступлений, а по ст. 54-13 УК УССР – вследствие акта амнистии».

Жизненный путь сподвижника батьки Махно, – мальчика из колонии Веселая Лейбы Зодова (Левы Задова), как в капле воды является отражением той трагической эпохи в истории России и конечно – истории евреев России.

По материалам сайта makhno.ru
Подготовил Реувен Бесицкий

02.03.2010 г.

" Я Лева Задов – со мной брехать не надо... "

Образы многих исторических личностей ХХ века входят в наше сознание исковерканными, неправдоподобными, такими, какими их полагалось изображать по идеологическим причинам. Между тем, собственная судьба таких личностей гораздо интереснее и необычнее, чем писалось в «романах». Сегодня перед нами предстает подлинная биография правой руки Нестора Махно (см. предыдущую публикацию "Батька" на ХВ), начальника контрразведки махновской армии – Левы Задова.

Литературный, а затем и киношный образ Левки Задова известен нам в интерпретации талантливого враля советской литературы 30-х годов – Алексея Толстого. Вспомним описание начальника контрразведки в его романе «Хождение по мукам»: «Сейчас же вошел, несколько переваливаясь от полноты, лоснящийся улыбающийся человек в короткой поддевке, какие в провинции носили опереточные знаменитости и куплетисты… А ну, подивись на меня, - сказал человек в поддевке, - я Лева Задов, со мной брехать не надо, я тебя буду пытать, ты будешь отвечать…»

В этом описании нет и слова правды. В Гуляйпольском музее мне показывали редчайшие снимки – махновцы на привале. Среди группы лихих парней, опоясанных пулеметными лентами, выделяется высоченная, под два метра, фигура худощавого, но широкого в плечах вояки с «пудовыми» кулаками – это и есть Лева периода гражданской войны. Ложным является и нарочитый одесский акцент, воспроизведенный Толстым, ведь Лева Задов стал одесситом уже после гражданской, а до этого он был Львом Зиньковским из… Донбасса.



Этапы шального пути



Лев Зиньковский родился в 1893 году в колонии Веселая (ныне Днепропетровская обл.), еврей, один из одиннадцати детей. По бедности закончил всего два класса уже в Юзовке (Донецк), куда перебралась вся семья, когда Леве исполнилось 7 лет. Рослый и сильный паренек выглядел старше своих лет и его удалось пристроить на металлургический завод. Постепенно Лева стал приобщаться к политической борьбе и вступил в партию анархистов. Вообще, дореволюционная биография Левы, как две капли воды напоминает жизненный путь Махно. Участие в митингах и стачках, затем экспроприация или попросту грабеж богатеев, арест и «тюремные университеты» вплоть до февраля 1917. Вернувшись в Юзовку, вновь поступает на родной завод, избирается членом городского Совета, в начале 1918 идет добровольцев в Красную Армию.

Каким образом осуществился переход Левки в армию Махно, мне неизвестно. Впрочем, это было несложно, поскольку в данный момент «батька» воевал на стороне красных. В первое время Лева Задов находился на руководящих, но второстепенных постах. Возможно, его продвижению мешал другой батькин любимец – балтийский матрос Федор Щусь. Щусь находился в отряде с первых дней его существования, был случай когда он, рискуя жизнью, спас Махно в неудачном рейде против немцев. Но вскоре между Нестором Махно и Федором Щусем пробежала черная кошка. Гордый и самовластный Махно не любил делить командование с кем-либо, он нуждался только в верном товарище, во всем послушном воле «батьки». Щусь знал Нестора в лучшие и худшие времена, он мог претендовать на власть в отряде, поэтому «батька» отдалил от себя бывшего приятеля и с этого момента началась махновская карьера Левы Задова: начальник контрразведки, комендант Крымской группы по ликвидации Врангеля и, наконец, адъютант командующего (Махно) по контрразведке, т.е. лицо исключительно доверенное.

Идеализировать Леву Задова я не собираюсь. В отличие от Махно, натуры жуткой и одновременно привлекательной, прирожденного вождя, Левка Задов был исполнителем, правда, имеющим свое мнение, тщательно скрываемое от подозрительного «батьки». Кроме того, полевой контрразведкой обычно заведуют люди определенного склада, для которых барьера жестокости не существует. К этому вопросу мы еще вернемся.



Махновский «оборотень»



К августу 1921 года с крупными силами махновцев было покончено. Отряд, руководимый Махно, куда входили наиболее верные соратники по борьбе, в том числе жена «батьки» Галина Кузьменко и Лева Задов с братом Даниилом, обезоружил погранзаставу и, перейдя Днестр, сдался румынским властям. Потянулись тяжелые годы эмиграции. Братья Зиньковские проживали в Бухаресте, затем зарабатывали на хлеб насущный сезонными работами. В 1924 румынская разведка («сигуранца») предложила Зиньковским сотрудничество и участие в диверсионной группе на территории Советской Украины. По подготовленному разведкой «коридору», диверсанты перешли границу, и тут же Лева Задов выступил с радикальным заявлением: «Хлопцы, - сказал он, - ну его к черту, этот террор. Пошли сдаваться».

Дальнейшие события показали, что поступок Левы Задова не был неожиданным. Известный советский чекист Медведев в своих мемуарах рассказывает о «выкупе», который приготовил Левка. По словам Задова, соглашение с румынами с самого начала были фиктивными. Нестор Махно решил воспользоваться предложением «сигуранцы», чтобы Задов и его товарищи смогли достать клад, зарытый в Дибровском лесу на черный день. Этот день для «батьки» наступил, но Лева решил сдать махновский клад советским властям. Медведев подробно описывает, как Лева Задов абсолютно точно указал заветное место, участвовал в «раскопках» и самостоятельно извлек из ямы многопудовый (!) котел, набитый кольцами, кубками, браслетами и другими награбленными ценностями. Но и это еще не самое удивительное.

Известный поэт 20-30х годов Эдуард Багрицкий в «Думе про Опанаса» описывал феномен народного махновского движения:

«Украина, Украина – золотое жито.

Шли мы раньше в запорожцы,

А теперь в бандиты».

С Левой Задовым произошла обратная трансформация, из бандитов он переквалифицировался в… чекисты. В этом месте в биографии Зиньковского-Задова имеется внушительное белое пятно. Некоторые исследователи полагают, что упомянутый выше чекист Медведев, оказал протеже бывшему махновцу из чувства личной симпатии, возникшей в ходе продолжительных бесед с начальником контрразведки махновской армии. Как говорится, ворон ворону глаз не выклюет, или свой свояка видит по полету. ЧК, по мнению товарища Дзержинского, место, где работают люди с чистыми руками. А почему? Может потому, что эти самые люди каждый день тщательно отмывают руки, по локоть забрызганные кровью?

Существует также версия, правда пока не подтвержденная архивными документами, что Лева Задов работал на ЧК еще со времени службы у Махно. Короче говоря, с декабря 1924 года Лева Задов и его брат официально зачислены в чекисты, хотя для остальных участников махновского движения амнистия последовала только в ноябре 1927 года. А Лева Задов верой и правдой служил новым хозяевам в одесском отделе ГПУ-НКВД. Его послужной список на этом посту не менее интересен:

1929 – благодарность ГПУ УССР и 200 рублей за ликвидацию крупного диверсанта Ковальчука (сам Зиньковский-Задов во время операции ранен в руку);

1932 – именное боевое оружие из Одесского облисполкома;

1934 – денежное вознаграждение за ликвидацию группы террористов…

Ликвидации, т.е. узаконенные убийства, были для Левы не в новинку, в ЧК он попал на свое место.



В чем правда…?



Алексей Толстой, вывевший литературную карикатуру Левки Задова, вполне возможно, лично сталкивался с махновским «оборотнем» или хотя бы видел его фотографии середины 30-х годов. Я тоже знаком с этими снимками. Раздобревший, холеный Лев Зиньковский передает свои навыки молодому поколению советских чекистов. Между тем, шальное прошлое Левы Задова сыграло с ним злую шутку. Третьего сентября 1937 года он был арестован и обвинен в шпионаже в пользу Румынии. Суд был скорым и неправым, в течение 15 минут Лев Зиньковский-Задов был признан виновным по всем пунктам обвинения, включая службу у батьки Махно, и приговорен к расстрелу.

На этом можно было и закончить, если бы не странные виражи современной истории. Дело Льва Зиньковского рассматривалось вместе с делами других политосужденных во время горбачевской перестройки и в январе 1990 бывший махновский контрразведчик и советский чекист был реабилитирован. Что ж, история не бывает однозначно черной или белой, и каждый выбирает свой путь. Судьба Левы Задова – еще одна картинка прошедшей эпохи и хочется надеяться, что впредь мы избежим ужасов гражданской войны, в которой трудно установить границу между жертвой и палачом.

Андрей Марин (Корнев)