За что убили митрополита Владимира

...Морозным утром 26 января 1918 г. (даты даются по старому стилю) по Киеву молниеносно пронеслась весть, что накануне вечером в Печерскую лавру ворвались пьяные матросы из деморализованного большевистского войска главкома Муравьева и после непродолжительного допроса и издевательств убили киевского митрополита Владимира (Богоявленского).

Так был открыт трагический мартиролог православного епископата на землях бывшей Российской империи. Мученическая смерть преосвященного Владимира до сих пор окутана пеленой домыслов и догадок. Автор же предлагает читателю собственную версию...

Киевские события разворачивались на фоне небывалого всплеска национально-религиозных и социально-политических конфликтов, усугубленных последствиями октябрьского переворота в Петрограде. В январе 1918 г. был созван Всеукраинский Церковный собор, на котором в атмосфере бескомпромиссных споров и противостояния поставлен вопрос об автокефалии Православной церкви в Украине. А между тем на Киев с 8-тысячным войском наступал главнокомандующий Южным фронтом Михаил Муравьев.

23-24 января "вторая муравьевская армия" под командованием поручика Рейнгольда Берзина захватила Печерск. Лавра оказалась в осаде. Поздно вечером в дом наместника в Верхнем монастыре ворвались четверо вооруженных солдат с сестрой милосердия, вытребовали от монахов ужин, а затем тщательно обыскали дом. Позже стало известно, что нападавшие перед этим ограбили благочинного и лаврское казначейство, не побрезговав обесцененными кредитными билетами и бонами на мизерную сумму.

На следующий день дерзкие обыски и грабежи братии продолжались, но никто из нескольких сотен насельников монастыря не осмелился оказать сопротивление. Под вечер группа злоумышленников, возглавляемая "матросом" (очевидцы называли его так потому, что на нем была бескозырка), забрала обреченного архиерея из его покоев якобы для того, чтобы отвести к коменданту. Но вместо этого митрополита вывели из лавры через Всехсвятские ворота и зверски убили между валов Старой Печерской крепости, неподалеку от Никольской (ныне Лаврской) улицы.

Дело сразу приобрело такой неслыханный резонанс, что сам Муравьев был вынужден отмежеваться от этого преступления, поставить в лавре дополнительную охрану и дать разрешение на достойные похороны митрополита. Символично, что на киевские события сразу откликнулась большевистская пресса: в "Известиях" от 7 февраля 1918 г. появилось сообщение о трагической гибели митрополита Владимира Киевского "от рук неизвестных лиц".

В скором времени лаврскими монахами было проведено расследование, которое, впрочем, не отличалось объективностью и стремлением установить истину. В специальной брошюре, освещавшей результаты дознания, допущены многочисленные искажения и преувеличения. В частности, упор делался на самом факте неслыханных "большевистских гонений", перед которыми "бледнеют известные нам из древних летописей сказания о грабежах и насилиях, производившихся дикими монголами во время разорения Киева и Лавры в 1240 г.".

На самом деле, кроме погибшего митрополита, во время артиллерийского обстрела Киева пострадал лишь один монах, который был случайно ранен в ногу еще 21 января. Никто не посмел тронуть и величайшие ценности лавры в ризнице Успенского собора и прочих храмов.

Имели место лишь эксцессы с грабежом личного имущества монахов, остающиеся всецело на совести мародеров. Таким же преувеличением оказалось и заявление, что убиенному митрополиту было нанесено "свыше 20 колотых и свыше 30 огнестрельных ран" "озверевшими сатанистами-изуверами", что вроде бы говорило о ритуальном характере преступления. Между тем "Акт осмотра тела высокопреосвященного митрополита Киевского Владимира" указывал на то, что пулевых ранений было 6. Многие подробности трагедии оказались плодом обычного вымысла или слухов.

В апартаментах - как в осажденной крепости

Независимое расследование случившегося было предпринято вскоре после ухода большевиков несколькими следственными комиссиями: Киевского окружного суда, Всероссийского поместного собора в Москве и Всеукраинского собора, возобновившего работу летом и осенью 1918 г. во времена Гетманата. Почти сразу же выяснилось, что вокруг трагедии велась какая-то недостойная закулисная игра. Уже непосредственные ее свидетели - лаврские монахи - оказались недостаточно искренними в признаниях, скрывая, а то и откровенно фальсифицируя обстоятельства, которые могли представить их в не очень выгодном свете.

Дело в том, что еще весной 1917 г. в Печерской лавре началось сильное брожение среди братии против монастырского руководства, вызванное преимущественно материальным неравенством иноков. В монастыре проходили митинги, на которых раздавались протесты против самовластия и деспотизма митрополита Владимира и требования демократизации церковного управления.

Монашеская "голытьба", раззадоренная демократическими веяниями, даже избрала себе нового наместника, архимандрита Климента (Жератиенко). Вместе с тем национально-религиозные разногласия не играли ключевой роли в умонастроениях братии, поскольку для подавляющего большинства насельников монастыря требования автокефалии не шли дальше представлений об экономической самостоятельности и самоуправлении, а национальное сознание у них почти отсутствовало.

Поэтому утверждения, что преосвященного Владимира "выдали" палачам лаврские послушники, якобы разагитированные автокефалистами, едва ли соответствует действительности. Ключевую роль в разжигании нетерпимой атмосферы в Печерском монастыре сыграл безудержный "церковный большевизм", бурно расцветший на почве вседозволенности и хаоса, захлестнувших страну с первых месяцев революции. Архиепископ Евлогий (Георгиевский) свидетельствует, что преосвященный Владимир чувствовал себя в собственных апартаментах как в осажденной крепости. Его моральный авторитет архиерея и благоговение к нему пали настолько низко, что среди лаврских насельников просто не нашлось тех, кто искренне стремился защитить его достоинство и жизнь.

Все ссылки на панический страх и ступор, охвативший свидетелей трагедии, среди которых оказались личные келейники, прислужники, секретарь архиерея и даже несколько высокопоставленных священнослужителей, в т. ч. епископ Федор (Лебедев), епископ Прилуцкий, викарий Полтавской епархии, и прежний наместник архимандрит Амвросий, обесцениваются одним-единственным свидетельством.

Сохранилось воспоминание, что солдаты вели митрополита мимо Успенского собора ...на глазах большой группы монахов и паломников, которые как раз вышли наружу во время чтения кафизмы. Причем реакция братии оказалась на удивление равнодушной: "все они отнеслись к уводу митрополита совершенно безучастно", и на призыв какой-то богомолки заявили, что это не их и не ее дело.

Более того, после гибели архиерея произошел дичайший случай мародерства со стороны его келейника Филиппа Рыбкина, который украл некоторые личные вещи митрополита и пытался продать их.

В атмосфере вседозволенности и общего ожесточения ни простые насельники лавры, ни ее посетители даже не пытались обеспечить безопасность предстоятеля церкви, и трагическая развязка была лишь делом времени и стечения фатальных обстоятельств. Хаос и стихия, охватившие Киев в конце января в 1918 г., создали благоприятные условия для активизации криминального элемента. Существует достаточно доказательств, что преступление имело уголовный характер и грабители вымогали исключительно денег, что позволяет полностью отбросить политическую версию случившегося.

Монах Федор, исполнявший в митрополичьих покоях послушание швейцара, подслушал в тот фатальный вечер обрывки разговора между владыкой и солдатами, где речь шла о деньгах. По свидетельству "очевидцев", "все ценное (было) ограблено, в том числе и деньги, но сколько именно (забрано), неизвестно", а в комнатах господствовал "полный хаос". Преступники очень спешили, опасаясь, что их разоблачат и схватят. Разбойное нападение заняло не больше 20-25 минут и было рассчитано исключительно на решительный, неожиданный натиск.

Нападавшие не смогли предвидеть лишь то, что все финансовые средства епархии и владыки (122 996 руб. и 278 419 руб. процентными бумагами) хранились не в монастыре, а в кассе Софийского митрополичьего дома. Эта неудача очень обозлила грабителей. Сначала они просто запугивали митрополита, но позже, когда поняли, что их план провалился, прибегли к крайним мерам, которые принято называть "эксцессом исполнителей".

Выставленная в лавре наемная охрана ("специальная милиция", набранная по распоряжению архимандрита Климента из остатков казацкой сотни так называемого I Украинского запасного полка и пополнявшаяся позже всяким сбродом) не проявила должного усердия, демонстрируя двурушничество по отношению к монастырю, чем фактически содействовала преступлению.

Нахальное, панибратское поведение "матроса", возглавлявшего банду грабителей, показывает, что он неоднократно бывал в лавре, оценивая ситуацию, и лишь воспользовался появлением в Киеве "муравьевцев" как удобным поводом для нападения.

"Свободные анархисты"

Характерно, что даже лаврский юрист профессор И. Н. Никодимов писал: "Я отвергаю вариант, квалифицирующий это убийство как расстрел контрреволюционера по официальному приказу большевистских властей. Но идеологическое "оправдание" убийства митрополита Владимира давалось коммунистической программой, объявлявшей своей задачей беспощадную борьбу с духовенством как с реакционной частью населения".

Между тем фигура М. А. Муравьева сильно демонизирована в историографии еще с советских времен, что было связано исключительно с "политическим двурушничеством" последнего (отходом от большевистских позиций и поднятием эсеровского мятежа в Самаре осенью 1918 г.). Нисколько не пытаясь оправдывать этого человека, считаем, что ни он сам, ни его подчиненные не были причастны к кровавому инциденту в лавре. Известны очень жесткие высказывания главкома о моральном состоянии своих войск и неминуемом в военных условиях тыловом разложении.

Однако здесь стоит привести свидетельство, проясняющее общую обстановку, сложившуюся на Печерске: "В занятых нами участках наблюдались грабежи. В Лавре, где был штаб нашей армии (на Гостином дворе. - Авт.), сторожевые посты приводили круглые сутки лиц, задержанных с награбленным. Эти лица не принадлежали к войсковым частям..." По свидетельству Берзина, об "аресте" и казни митрополита Владимира большевистскому командованию стало известно лишь на следующий день. По утверждению того же Берзина, Муравьев, узнав об убийстве, не собирался прикрывать это дело, а, напротив, отдал письменное распоряжение расследовать его.

Официальное расследование, предпринятое после ухода большевистских войск, было фактически пущено на самотек, а затем и вовсе свернуто. Между тем Особому отделу при штабе гетмана Скоропадского, действовавшему в тесном сотрудничестве с департаментом полиции (Державною вартою) и Министерством внутренних дел гетманского уряда, удалось добиться успеха в выяснении подлинных обстоятельств трагедии. Согласно полученному этим отделом агентурному донесению, датированному поздней осенью в 1918 г., "убийство Киевского Митрополита Владимира совершено было в январе месяце чинами Киевской ассоциации "свободных анархистов", во главе (которых) стояла гражданская жена "Арсентьева", служившая еще месяц тому назад в Городской Продовольственной управе... Личность будет выяснена".

Здесь стоит вспомнить о женщине, которая в канун убийства принимала участие в обыске дома наместника. По всей видимости, она исполняла роль наводчицы, имея доступ к фискальным документам, в которых содержались сведения о текущих финансовых делах лавры и ее денежных активах.

Разбой под видом идейной борьбы

П. Скоропадскому не хватило времени привлечь злоумышленников к ответственности. В агентурном донесении за ноября в 1918 г. сказано: "Деятельность группы анархистов на Украине как целой объединенной организации, имеющей определенно структурированный центр, пока не проявляется и до сего времени были лишь отдельные небольшие выступления группы, имевшие место в г. Одесса, где эта группа частично уже и ликвидирована... Агентуры по группе анархистов в Киеве пока не имеется".

Тем же временем датировано оперативно-разыскное донесение, сделанное впопыхах на обычном блокнотном листе: "Из Москвы приехали в Киев лидеры киевских анархистов Дрикер и Барон. Организуется сызнова "Киевская Ассоциация Свободных Анархист(ов)". Секретариат Ассоциации уже сформирован. Секретарем назначена анарх(о)-комун.(истка) Арсентьева (псевдоним).

Боевой группой "Ассоциации" предполагается совершение ряда террористических актов. В частности, заготовлены необходимые средства для взрыва дворца гетмана, причем будет уничтожена большая часть Липок. Из записки следует, что под видом идейной борьбы готовился обычный разбой: после взрыва планировалось разграбление самого богатого аристократического района Киева.

Информацию о пресловутой "Ассоциации свободных анархистов", по всей видимости, следует искать в оперативно-чекистских картотеках участников общественно-политических организаций и партий, существовавших на территории царской России и СССР. Из материалов Киевского и Одесского охранных отделений, в частности, выяснилось, что под кличкой Барон скрывался Э. Э. Эссен, известный департаменту полиции с 1903 г. Время от времени он пользовался прозвищем Зверь. Известно, что этот человек скончался в возрасте 84 лет в 1956 г.

Сам Скоропадский в воспоминаниях дал такую характеристику этим нелюдям, потерявшим человеческое обличье: "...в Киеве сосредоточилось громадное количество преступных элементов, прикрывающихся всевозможными партиями, на самом деле не состоящих в них. Эти люди пакостили и творили всякую мерзость для личных интересов".

Символично, что тот же взгляд на преступления времен гражданской войны обнародован и в "Послании к Советской власти" епископов, интернированных на Соловках (датировано маем 1926 г.). В этом обращении говорилось, что в условиях гражданской смуты "при таком напряжении политических и своекорыстных страстей, при таком озлоблении одних против других, среди этой всеобщей борьбы" "всюду действовали группы подозрительных лиц, выдававших себя за агентов правительства, а в действительности оказавшихся самозванцами с преступным прошлым и еще более преступным настоящим. Они избивали епископов и священнослужителей, ни в чем не повинных, врывались в дома и больницы, убивали там людей, расхищали там имущество, ограбляли храмы и затем бесследно рассеивались".

При обстоятельствах, схожих с убийством митрополита Владимира, погибли в те бурные годы историк А. Я. Ефименко, художник А. А. Мурашко, композитор Н. Д. Леонтович.

Находясь на историческом перепутье, общество тем не менее должно стремиться к осуждению не отдельных, пусть даже и самых отвратительных человеческих поступков, но тех социальных движений и явлений, которые подготовили питательную почву для их вызревания.

Ответственность за лаврскую трагедию в 1918 г. несут все слои тогдашнего общества: православный епископат, утративший на протяжении синодальной эпохи доверие и уважение простых граждан и жаждущий лишь одного - сохранить закоснелый порядок вещей; взбудораженное приходское духовенство, симпатизирующее насильственному реформированию общественного и церковного строя; развращенный политическими лозунгами люмпенизированный сброд; интеллигенция, поощрявшая простонародье своей бездеятельностью и выжидательной позицией к насильственным действиям.

С.А.Н.
08.02.2013, 09:37
К убийству Митрополита Владимира «24. Спогади солдата 3-го авіаційного парку, коменданта Печерської Лаври Володимира Семеновича Сергеева про події в Києві восени 1917-взимку 1918 pp…. Убийство Киевского Митрополита Владимира. Убийство было совершено не с политической точки зрения, а с уголовной, т.е. уголовными преступниками. Когда его убили, то меня наместник Лавры пригласил, где я уже застал убитого митрополита в церкви, где мною был выставлен караул. Наместник Лавры также пригласил ко мне двух иеромонахов, которые видели убийц митрополита. Я с них снял допрос, оказалось следующее по их рассказам. К ним явилось в келию четыре вооруженных человека, и спросили: «Где живет митрополит?« Они ответили: «Зачем вам?« Убийцы на них стали кричать: «Не разговаривай, раз тебя спрашивают - должен отвечать!« Тогда иеромонахи указали, где живет митрополит, и убийцы отправились в означенное место. А иеромонахи направились, в свою очередь, сообщить о происшедшем наместнику Лавры. Пока иеромонахи дошли до наместника и говорили с ним, то убийцы уже сделали свое дело. Явившись к митрополиту, они направили на него револьверы, ограбили на 400 рублей золотом и золотые часы, после чего вывели его на двор. Но так как он был очень стар, слаб, то двое его взяли под руки и поволокли за собой, где и расстреляли, сняли с него сапоги. Это я уже снимал допрос у послушника, который прислуживал у митрополита. Я хотел это дело передать на расследование, но некому было передать. Тогда я сам взялся, но все поиски убийцы были безрезультатными. Так прошло недели две, и вдруг я получаю письмо на мое имя такого содержания [копия письма]: «Коменданту Лавры тов. Сергееву. Сообщаем Вам, тов. Сергеев, что мы прощаемся и уезжаем, но митрополита Лавры поминаем. Здесь виновата одна сволочь, которой мы уплатили большую лепту вознаграждения, чтобы он согласился молчать. Эта сволочь известный сибиряк Чалый-Маршак, у него находится черной масти вороной конь лавринский. Проживает он где-то на Никольской Слободке и служит в черторыйских мастерских. До свидания, спешим, некогда, уезжаем». По получении этого письма я немедленно отправился на Никольскую Слободку. Захожу в слободской совет и спрашиваю, нет ли такого и где черторыйские мастерские. Мне ответили, что он сейчас только вышел, я попросил, чтобы мне его вернули, когда его вернули, я сейчас же его обезоружил. Он оказался председателем этого же совета, у него же оказалась лавринская лошадь, которую я забрал и возвратил Лавре. Последняя опознала эту лошадь. Население на этого типа очень жаловалось, говорили, что он ежедневно население грабил, все реквизировал. [Выяснилось также, что] он, как и говорилось в письме, сидел на каторге. Я его продержал у себя двое суток, пригласил двух иеромонахов, которые видели убийц в лицо, для уличения. Но последние [в арестованном убийцу] не уличили. На другой день утром пришлось из Киева отступать, а задержанный остался в Лавре»(Гриневич В. А, Гриневич Л. В. СЛІДЧА СПРАВА ГОЛОВНОКОМАНДУВАЧА РАДЯ НСЬКИХВІЙСЬК В УКРАЇНІ М.А.МУРАВЙОВА: Документована історія. - К.: Інститут історії України НАН України, 2001) – такой себе «детектив» к поднятой теме.
саньба
08.02.2013, 10:23
Да нет никакого детектива, С.А.Н. Разумеется, комендант решил «перевести стрелки» за преступление, совершенное на подведомственной ему территории и получившее широкий резонанс. Получил втык от начальства и развил бурную деятельность. Отсюда и странное, якобы подброшенное, письмо и другие несуразности, явно читаемый СТИЛЬ. Я не хотел умничать, потому что для меня в этой истории более важна современная нота, о чём я и сказал ранее. Но, вижу, надо расставить точки над ё. )) В Центре документации новейшей истории Ростовской области были обнаружены воспоминания красногвардейца И.А. Кузьменко, оказавшегося не просто зрителем, но и участником (одним из троих, а не пятерых) расстрела митрополита Владимира. События 25 января 1918 г. в Киеве описываются им так. Восстание рабочих было уже подавлено силами Рады, когда к городу подошли отряды Красной гвардии из разных городов Украины. Гайдамаки использовали Киево-Печерскую Лавру как тюрьму для уцелевших участников недавних боев, поэтому взятие монастыря было особенно важным. После трехдневных сражений Лавра была, наконец, взята. Один из простых монахов сообщил красногвардейцам, что у митрополита на чердаке спрятано оружие. В ходе обыска они действительно нашли там несколько японских винтовок. «Мы арестовали митрополита, – пишет Кузьменко, – и хотели вести к вам (т.е. к командиру 1-го Донецкого отряда Красной гвардии Д.П. Жлобе), вывели его из монастыря, [а он] уперся как бык и не хотел идти, где и пришлось его расстрелять» ЦДНИ РО. Ф. 912. Оп. 1. Д. 6. Л. 220 об. Хотя, конечно, тут революционные мотивы тесно сплетены с меркантильными, о чём Кузьменко умалчивает, из песни слов не выкинешь. Обратите внимание, С.А.Н., у Кабанца ясно сказано: «якобы для того, чтобы отвести к коменданту». Т.е. – были свидетели и этого. Очевидно, те самые монахи, которые «навели», а потом всячески запутывали следы.
С.А.Н.
08.02.2013, 11:27
саньба 08.02.2013, 10:23, Извините за описку в в сообщении от 08.02.2013, 07:58. Обратил внимание, только комендантом то был Сергеев, а не Жлоба. Или кому то очень хотелось и Жлобу сюда «замазать». Обратил внимание и на следующую фразу:««Мы арестовали митрополита, – пишет Кузьменко, – и хотели вести к вам..« - это что фраза из «обнаруженных воспоминаний» больше похоже на объяснительную.Что бы делать вывод надо видеть весь документ. И Сергеевну не особенно верю - но хотя бы знаю что это он изложил ещё в 18-м. В любом случае революционных мотивов там не было, разве что псевдореволюционные «тесно сплетены с меркантильными».
саньба
08.02.2013, 14:13
С.А.Н., разумеется, Кузьменко давал пояснения своему командиру – Жлобе, а не Сергееву. И это, конечно, Жлобу никак не замазывает. А революционные мотивы тоже вполне ясны – только что с боем захвачена Лавра, и митрополит так или иначе причастен к репрессиям против потерпевших поражение рабочих Январского восстания. И за меньшее можно было данного гражданина шлёпнуть. Это причина. А меркантильный интерес – повод. Версия Кузьменко мне представляется приемлемой, в силу того, что его показания подтверждаются незначительными деталями из показаний монахов-очевидцев. А версия Сергеева – совсем уже какая-то феерическая. )) Но, как я уже и говорил раньше, - история эта для Гражданской – вполне заурядная. И Кабанец её «вспомнил», я Вас уверяю - только потому, что митрополит Владимир числится первой невинной, разумеется, жертвой Красного террора: «Так был открыт трагический мартиролог православного епископата на землях бывшей Российской империи». Про попов, казнённых белыми – он и не вспомнит, «не вместно».
саньба
08.02.2013, 14:30
Да, и вот ещё, С.А.Н., если бы «в основе» лежал всё же меркантильный интерес, то вместе с митрополитом оприходовали бы ещё десяток-другой попов. И, тем более, не смог бы тогда Кабанец написать: «Никто не посмел тронуть и величайшие ценности лавры в ризнице Успенского собора и прочих храмов». Ну, а на булкогвардейский потрет Муравьёва, надо же было ещё отыскать – именно такой (а зачем? только для того, чтобы подчеркнуть – русский офицер, даже бывший – нет, не мог посягнуть) - Вы и сами обратили внимание.
р.Б. Виктор
08.02.2013, 16:02
Вот провокатор. Интересно прочесть последний абзац аффтара, сразу видны приоритеты ненависти. Статеечка в русла пиндосовского - последний враг Православие. Интересно, что не упоминается ни настоящее вероисповедание, ни национальность, скрывшихся за погонялами. А пассаж о национализме монахов вообще высший пилотаж пстоголового журналюги. Очень «кстати» не упомянуто прямое указание митрополита о невмешательстве в расправу. А вот почему Э. Э. Эссен дожил до 84 лет под «игом большевизма» не поймет только дурак и сообщик социальноблизкого. Информприкрытие иудейских расправ наглядно видно в прославлении Царственных Мучеников как страстотерпцев (пострадавших от своих), а не мучеников (пострадавших от иноверцев), только в этом случае «просящие» не скрывали свой иудаизм, т.к. Кремль после Сталина захвачен ими, а в то время ещё опасались, поэтому у аффтара стольки слофф в завесе словоблудия..
саньба
08.02.2013, 17:22
раб Божий, нельзя же так жадно заглатывать клюкву. Тем более, такую развесистую, какой г-н Кабанец потчует своих читателей. Справка: В большевистском подполье он был известен под конспиративной кличкой «Барон». Происхождение этой клички не случайно: старинный род Эссенов когда-то носил этот титул. Дед Эдуарда Эдуардовича – дворянин Эстляндской губернии, генерал и личный адъютант Николая I… После II съезда партии Э. Э. Эссен твердо становится на сторону большевиков и ведет непримиримую борьбу с меньшевиками. Осенью 1903 года в Женеве он впервые встречается с В. И. Лениным. По заданию Ленина Эссен едет в Россию, ведет партийную работу на Волге… После победы Октября Совнарком по предложению В. И. Ленина назначил Э. Э. Эссена заместителем наркома государственного контроля. В период гражданской войны Эдуард Эдуардович был фронтовым агитатором, политическим работником Балтийского флота … http://istoriacccr.ru/essen_eduard_eduardo.html
саньба
08.02.2013, 17:44
Да, и умер Эдуард Эдуардович, никогда не имевший к анархистам никакого отношения, в 1931 году, в возрасте 52 года. Ну, и раз пошла такая пьянка – режь последний огурец. )) Справка: ГАЛАЕВА Анастасия Ивановна (парт. псевдоним – Настя) (1885, Екатеринослав - 27.10.1925, Киев). Анархистка. Из семьи рабочих. Народная учительница. В анархическом движении с 1904 - пропагандистка в группе махаевцев, с 1905 член «Екатеринославской группы рабочих анархистов-коммунистов». Арестована в 1908. 24.9.1911 временным военным судом за участие в группе анархистов приговорена к 4 годам каторги. С 1912 на поселении в Иркутской губ. Освобождена в марте 1917. Несмотря на тяжелую болезнь (туберкулез) и трагическую гибель мужа, П. Арсентьева, на ее глазах зарубленного петлюровцами, продолжала активно участвовать в анархическом движении. Работала в Киеве, Харькове, преимущественно в организациях «Анархического Черного Креста», что сделало ее одной из самых известных женщин в анархической среде своего времени. Арестована Харьковской ЧК при разгроме Конфедерации Анархистов Украины 25.11.1920, в начале 1921 освобождена, вновь арестована в марте 1921, затем в ноябре 1921. В 1922-24 находилась в ссылке в Великом Устюге и Архангельске. Весной 1924 вышла из Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев (вместе с О. И. Таратутой), протестуя против фактического превращения общества в филиал ВКП(б). Дальнейшая судьба неизвестна.