Страница истории латвийского анархизма

Кащей_Бессмертный

17-01-2009 12:19:12

Стихийный бунт, который на днях вспыхнул в Риге, побуждает вспомнить о традициях социального сопротивления в Латвии. В период революции 1905 г. в Риге действовала группа анархистов-коммунистов "Интернационал". Осенью 1906 г. полиции удалось схватить 16 ее членов. 10 из них были приговорены к смертной казни, 6 - к каторжным работам. Несмотря на дикую расправу, анархистские группы в Латвии возрождались снова и снова. После того, как Латвия была занята немецкими войсками в ходе Первой мировой войны, деятельность латвийских анархистов была на время перенесена на территорию России. О работе и судьбе латвийских анархистов в Москве в 1918 г. рассказано в первом номере издававшейся им газеты "Лиесма". Статья была переведена на русский язык и опубликована в №29 газеты КРАС-МАТ "Прямое действие".

ЛАТВИЙСКИЕ АНАРХИСТЫ В МОСКВЕ В 1918 ГОДУ


Группа была образована в августе 1917 г. и с самого начала работала в синдикалистском направлении. До ее создания товарищи вели работу независимо или вместе с существовавшими русскими группами. Затем, принимая во внимание, что работа с латвийскими рабочими будет более эффективной, если общение будет происходить на латышском языке, товарищи приняли решение объединиться в постоянную группу и найти помещения, которое могло бы быть в известное время открытым для интересующихся рабочих. Там они могли бы получить доступ к анархистской литературе, а товарищи могли бы по определенным дням собираться вместе, читать лекции, организовать вечера вопросов и ответов для товарищей и более широкой публики. Но поскольку найти такие помещения было трудно, члены группы собирались раз в неделю на маленькой частной квартире, где могли, сидя, как селедки в банке, анализировать и обсуждать вопросы, наиболее важные для группы.

Когда началась Октябрьская революция, все товарищи записались или в Красную гвардию, или в анархистскую боевую организацию и приняли самое активное участие в Октябрьских боях, проявляя свою солидарность и действуя рука об руку с большевиками-коммунистами, тогда угнетаемыми, а ныне завладевшими властью и ставшими угнетателями.

Другие товарищи, которые во время боев находились в типографии «Московского листка», вступили в жестокий бой с юнкерами. Исключительно из-за коварства солдат, вызванных на помощь анархистам после двух дней лютых боев, они были разоружены и отданы во власть юнкеров. Вместе с одеждой, юнкерам досталась и вся наличность группы – несколько сот рублей (так случилось, что один из товарищей имел их при себе). Так что группа опять осталась без средств, и нам пришлось отложить наши планы насчет открытия постоянного помещения на неопределенный срок.

Но времена менялись. Товарищи большевики, завладевшие правительственными деньгами, начали отставать от хода революции. Они оказались неспособны забыть священные слова своего бога-Маркса о том, что социальная революция возможна лишь при концентрации капитала, а на достижение этого требуется время. Так что они плелись у революции в хвосте, не желая сойти с предписанного пути и продолжая черпать свои теории в толстых томах марксова «Капитала».

Все это побудило товарищей подумать о том, что нет времени ждать, пока капитал на оплату помещений «сконцентрируется» в их карманах. Их надо было раздобыть тотчас же, в самом ближайшем будущем, причем любыми средствами. Социальные экспроприации уже начались в других городах, где частные дома, магазины, фабрики и другая частная собственность были национализированы, и наши товарищи сочли это оправданным и важным шагом в деле продолжения революции. Они решили подыскать подходящее здание, в котором можно было бы открыть наш клуб.

В конце концов, такой дом был найден: №3 по Пресненскому переулку. Это был маленький домик, без мебели и нуждающийся в ремонте, чтобы сделать его обитаемым. Но однако же группа заняла его, и через пару недель там был открыт Латышский анархистский клуб группы «Лиесма» («Пламя»).

В то время мы, как только могли, скупали книги и литературу для нашего читательского стола, и каждое воскресенье поводились публичные лекции, зачастую привлекавшие внимание более сотни человек. Вечером по пятницам мы организовывали теоретические читательские кружки для самих наших товарищей, на которых обсуждались самые различные политические вопросы. Особый упор мы делали на распространение анархических идей, что, в конечном счете, привело группу на платформу иного [небольшевистского, то есть анархического] коммунизма.

С ростом группы появлялось и множество новых задач. Одной из самых важных было нахождение способа издавать литературу, поскольку было невозможно собирать большие массы народа в таком маленьком помещении – нам надо было дать массам какое-то чтение. Мы должны были организовать коммуны, дать массам пример и постепенно внушить им веру в будущий свободный строй. Чтобы осуществить все это, нам требовались более крупный дом и финансовые средства, деньги.

В январе группа заняла дом на Малой Дмитровке, но поскольку в нем жили, нам пришлось делить его с прежними обитателями (владельцем), и группа пользовалась лишь половиной дома. Вторая половина со всем, что к ней принадлежало (кроме некоторой мебели и библиотеки), была отдана владельцу с правом арендовать ее.

Теперь клуб переехал в новые помещения, а старый дом был отремонтирован для коммуны. Группа начала издавать литературу. Из-за нехватки средств, до настоящего времени было издано лишь 3 брошюры; другие тексты будут выпускаться постепенно (…). Помимо идейной работы, группа создала боевое подразделение с действующими членами. Чтобы это подразделение могло быть автономным, из центрального штаба Красной гвардии были получены амуниция и продовольственные пакеты на всех членов. Ее задачей было вместе с московскими рабочими защищать революцию от контрреволюционных элементов, которые только и ждали, как бы снова поднять голову.

С прибытием латышской группы из Харькова, по ордеру ревкома, группа «Лиесма» совместно с русской группой «Коммуна» заняли особняк во Введенском переулке с двумя флигелями, где жили всего 3 человека. Один из флигелей занимала «Коммуна», которая лишь недавно сорганизовалась и еще не имела своих помещений. Другой флигель «Лиесма» заняла для товарищей из Харькова, которые должны были прибыть в Москву в начале апреля.

Во вновь занятом доме было большое множество исторических вещей – драгоценный фарфор, старинное серебро, картины известных мастеров, обширные библиотеки и огромная коллекция различных древних икон, ценность которых была неописуемой. После оценки, произведенной несколькими художниками, обе группы решили, что, поскольку один человек неспособен пользоваться такими богатствами, каких нет даже во многих музеях, и что богатства эти совершенно недоступны для широкой публики, долг групп состоит в том, чтобы дать доступ ко всем этим историческим ценностям самым широким народным массам. Группа вошла в контакт с членами Городского художественного комитета, которые взяли на себя организацию и открытие музея. Это должно было произойти также в первых числах апреля.

Кроме того, группа «Лиесма» установила контакты с актерами Московского латышского театра с тем, чтобы открыть Латышский анархистский театр. Дело это обещало хорошие результаты и встретило сочувственный отклик со стороны актеров. Соединенный общий митинг представителей обоих театров был запланирован на 12 апреля, когда было намечено основание Латышского рабочего театра.

Но «человек предполагает, а бог располагает»… В ночь с 11 на 12 апреля мы были разбужены ужасным шумом. Среди стрельбы и шума слышались крики людей. В первый момент мы не могли даже спросить кого-либо, что происходит. Все комнаты были переполнены солдатами, явно настроенными пограбить. Они вели себя как звери, вырвавшиеся из клетки и готовые зубами разорвать вас на куски за любое сказанное слово.

Позднее мы обнаружили, что наши незваные гости были подразделением советских правительственных войск (латышские стрелки и другие) и что по распоряжению правительства мы арестованы за какие-то грязные делишки. Нас громили теперь по приказу большевиков, как в Октябре громили юнкера. После нескольких дней пыток в застенках Кремля и за стенами Бутырской тюрьмы, нас признали «идейными революционерами» и отпустили со следующими словами высокого начальства: «мы боремся с бандитами, но оставляем в покое идейных работников».

Нас признали «идейными» работниками, но только после того, как наша идейная работа была полностью разрушена, литература, стоившая нам таких усилий и беззаветного труда, сожжена, печатный станок конфискован, а деньги расхищены. Сочтенные невиновными, мы могли теперь идти, куда пожелаем.

Однако можно задавить человека – но не идею. Группа «Лиесма», обобранная дважды, не прекратила свою деятельность, но возобновила ее снова, с удвоенными энтузиазмом и энергией. Соединив наши последние усилия и средства, мы начали опять собирать литературу и издавать журнал, чтобы еще более энергично распространять наши идеи.

Р.

(из журнала “Liesma”, №1,
Москва, июль 1918 г.)

http://vivalafora.livejournal.com/98124.html

elRojo

27-01-2009 16:06:52

Кащей_Бессмертный, личное спасибо за информацию..

Леон Чёрный

27-01-2009 16:12:00

elRojo, так что там со Стабуровой?