Droni
12-04-2008 08:49:05
http://leftdv.narod.ru/basik/RAF4.html
Александр Колпакиди
Краткий курс истории RAF
Террористическое движение, начавшееся в конце 1960-х годов и известное как городская герилья или левый терроризм, несомненно войдет в историю как одно из самых ярких событий ХХ века. Уже сейчас существует огромное количество фильмов, романов, документальных книг посвященных этой волне левого террора. такие организации как РАФ, «Красные бригады», «Рэнго Сэкигун» стали мифом двадцатого века. Их наряду с Коминтерном, партией большевиков и Национал-социалисткой партией Германии можно отнести к самым интересным и загадочным организациям нашего столетия.
Чтобы понять сущность феномена левого терроризма и причины его возникновения необходимо заглянуть в отдаленное прошлое. Источник жертвенного героизма террористов нашего времени следует искать в стремлении к мученичеству ранних христиан. В леворадикальном терроре очень характерно проступают именно раннехристианские корни и раннехристианская жертвенность. Скрытый религиозный аспект в этом движении очень силен, особенно это касается Италии и Латинской Америки.
Источником более близким по времени и менее скрытым от глаз наблюдателя является реакция мирового революционного движения на ревизионизм, который возник в КПСС после смерти Сталина: стремление к обуржуазиванию, мирному сосуществованию с Западом, окончательный отказ от идеи мировой революции. В политике западных компартий московской ориентации ревизионизм проявился как отказ от идеи вооруженного захвата власти. Победившая в этих компартиях теория о том парламентский путь является единственным путем к власти, породила среди коммунистов, особенно старшего поколения подозрение и недоверие к новым парламентским политикам-коммунистам второй половины 50-х годов.
На волне о недоверия к ревизионистам с одной стороны образовался маоизм, а с другой – радикальное левое студенческое движение связанное с идеями новых левых. Новые левые подпитывались к тому же и определенными антисоветскими идеями, которые, начиная с 1956 года, были связаны разоблачением «культа личности». Поэтому «новым левым» изначально была свойственна некая амбивалентность: с одной стороны – тяга к вооруженной борьбе, с другой – отрицание советского опыта, как недемократического. Это движение возникло практически одновременно в ряде ведущих стран мира: в США, Японии, Франции, Германии и Италии – в начале 60-х годов. И развиваясь, оно дало мощнейший всплеск студенческих бунтов продолжавшихся на протяжении 5 лет с 1967 по 1972 годы, бушевавших почти синхронно в целой группе развитых стран Запада.
Из рядов студенческих радикалов и вышло поколение террористов 70-х годов. Они творили собственные, и их мифология была тесно связана с борьбой партизан Латинской Америки. Конечно они ссылались и на опыт Октябрьской революции и на опыт Парижской Коммуны, но в гораздо большей степени на них влияло национально-освободительное движение.
Больше всего на них оказала влияние латиноамериканская герилья. Ее можно разделить на два этапа: первый этап – до конца 50-х годов. Из этого этапа известна только Куба, потому что она победила, но герилья шла по всему континенту и в Парагвае, и в Никарагуа, и в Венесуэле. С начала 60-х годов начинается новый виток герильи, которая почти сразу же перерастает в городскую герилью. Эта герилья была уже хорошо разрекламирована и ее лидеры стали широко известны. Прежде всего это Че Гевара, который уехал сначала в Заир, где готовил ангольских партизан, но эта его эпопея никого не интересовала. А вот боливийский эпизод стал одним из центральных мифов ХХ века. Че Гевара в Боливии мало чего достиг он почти целый год ошивался по джунглям с отрядом в 20 человек и никто из местных крестьян к нему не вступил. Хотя история попытки Че Гевары разжечь герилью в Боливии – это история сплошных провалов. Даже в Перу, не говоря уже о Венесуэле и Колумбии были в то время партизанские вожди, которые сули добиться настоящих успехов. И эти люди такие как перуанец Луис де ла Пуэнте, Фабио Васкес из Колумбии, которые были крупнейшими интеллектуалами писали партизанские дневники, статьи, которые вкупе с публикациями Че Гевары попадали в Европу и служили интеллектуальной пищей для европейских ультралевых. Но ни один из теоретиков герильи не оказал на террор такого сильного влияния как Карлос Маригелла.
В отличии от Че Гевары Маригелла был представителем поколения Коминтерна. Он вступил в партию в 30-е годы и уже во время бразильской революции 1935 года, вернее попытки социалистической революции, когда в Бразилию была направлена большая группа агентов Коминтерна во главе с известным разведчиком Павлом Стучевским: немец Артур Эйлер, аргентинец Адольфо Гильоги, еще один немец Джонни Деграф. Попытка революции провалилась и сразу после ареста старого руководства Маригелла вошел в число руководителей Бразильской компартии и долгое время был одним из лидеров мирового коммунизма. Он не вызывал до поры до времени у московского руководства никаких проблем, но когда в 1965 году, после военного переворота, в бразильской компартии развернулась дискуссия о тактике коммунистов в период военного положения Маригелла решительно выступил за вооруженный путь. Причем за вооруженную борьбу именно в городах, и изложил свою теорию в брошюре «Миниучебник городской герильи». Едва она вышла из печати, как ее тут же перевели на все основные языки мира. Эту компактную книжку зачитывали до дыр и конспектировали молодые радикалы во всех уголках мира. Она стала библией каждого террориста. Сам Маригелла оказался не слишком удачливым террористом и вскоре погиб. Его группа называлась «Действие за национальное освобождение» и действовала в основном в Сан-Пауло. А вообще в Бразилии террористических групп тогда было довольно много – 5-6 организаций и каждая из них действовала в своем регионе, Бразилия вообще страна огромная. Но уже к началу 70-х все они были ликвидированы.
Из Африки европейские левые террористы заимствовали лишь наиболее европеизированного Франса Фаннона с его мистикой насилия: насилие приводит к оздоровлению и освобождению нации, и нация излечивается от комплекса неполноценности. Угнетенные страдают комплексом неполноценности, и чтобы их излечиться необходимо прибегнуть насилие. Эта идея пройдет потом красной нитью через весь террор (стоит вспомнить хотя бы о «Социалистическом коллективе пациентов» в Гейдельбергском Университете). В науке в те годы было целое движение – социальной психиатрии, которая утверждала, что невозможно излечить человека от психической болезни, не изменив общество, которое сделало его больным.
Практически совсем не повлияла на будущих террористов коммунистическая герилья продолжавшаяся с 1947 года в странах Юго-Восточной Азии, которую вели маоистские компартии Бирмы, Таиланда, Малайзии и Индонезии. Исключение – борьба партизан Южного Вьетнама, они сыграли огромную роль, но не как непосредственный образец действий, ведь это была все же сельская герилья; борьба южновьетнамских партизан способствовала кристаллизации важнейшего компонента террористического сознания – антиамериканизма. Весь терроризм был целиком антиамериканским, даже сами американские террористы, заявляли, что они «пятая колона», фракция третьего мира внутри американского общества. Мы боремся не за освобождение американского народа, который продался и поддерживает империализм, мы – местные подразделения Фронта национального освобождения Южного Вьетнама. Но в террористическом движении развитых стран отразился не собственно опыт партизан Южного Вьетнама, террористы не изучали тактику, стратегию вьетнамцев, а протест против всех проявлений скрытого империалистического господства и насилия, которое пронизывает все современное западное общество.
Вторым источником формирования террористической идеологии, помимо герильи в странах третьего мира, стал антифашизм. В 60-е годы в левых кругах ходило много разговоров о том, что надвигается новый фашизм. Поколение «новых левых» особенно в Италии и в Германии все время проводило в эсхатологических ожиданиях пришествия нового фашизма. Причем в отличии от сегодняшних леворадикалов считающих что главная угрозу фашизма исходит таких же мелких как и они сами радикальных неонацистских групп проповедующих этническую ксенофобию, тогдашние леворадикалы, ожидали возникновения военно-фашистской диктатуры и из недр Системы. Фашизм представлялся как результат военного переворота совершенного в интересах финансовой олигархии реакционной частью государственного аппарата вроде ОАС или «черных полковников». Теперь мы знаем, что такого «фашизма» не было. Но он вполне мог быть, сейчас, например, вскрылся заговор огромная подпольная организация созданная внутри системы НАТО, которая готовила военные перевороты в случае обострения обстановки в каждой стране Атлантического Договора.
Кроме того у молодых революционеров эпохи новых левых в Германии, Италии и Японии существовал комплекс вины за то, что творили их отцы в эпоху Второй Мировой войны и фашизма. Не случайно, что три самые боевые террористические организации возникли именно странах воевавших тогда против «новой Антанты» – RAF, BR, и Сэкигун. Причем в каждой из этих стран, помимо основной, действовал еще целый букет второстепенных террористических организаций. В Германии это – Революционные ячейки (RZ) и Движение 2 июня (Bewegung von 2 Juni); в Италии – Передний край (Prima linea) и Вооруженные пролетарские ячейки (NAP); в Японии целый ряд организаций практически неизвестных отечественной террологической литературе.
В других странах ничего подобного не было. Во Франции в начале 70-х были попытки начать террор подобный немецкому со стороны полумаоистской организации Пролетарская левая (Gaushe proletariene), которую создали Ален Жейсмар и Бени Леви, похитившие депутата Тромбони, но потом отпустившие заложника и затем бесславно самораспустившиеся. Лишь в 1979 году с огромным опозданием, когда в Германии уже всех разгромили возникла Асtion direct – маленькая группа человек в 30, которую властям удалось ликвидировать достаточно быстро.
Таким образом два фундаментальных кита, на которых опирался левый терроризм – это антифашизм и национально-освободительное движение. Они считали себя бойцами Сопротивления, продолжающими борьбу с фашизмом в современных условиях и как партизанами Третьего мира, действующих на территории развитых стран. Недаром самая знаменитая акция с которой начинается история современного терроризма – это поджег франкфуртского универмага 2 апреля 1968 года, была совершена именно в знак солидарности с вьетнамским народом. И это очень показательно! Террористы первой волны проводили акции, беря за образец латиноамериканских герильерос, а объектом солидарности избирали вьетнамцев. Они никогда не проводили акций солидарности с латиноамериканцами, но копировали их во всем, недаром одна из первых западногерманских террористических организаций называлась «Тупамарос Западного Берлина» по имени самой знаменитой и результативной террористической организации Латинской Америки – «Тупамарос» действовавшей в Уругвае.
О роли же антифашистских настроений в террористической среде свидетельствует, хотя бы тот факт, что основатель «Красных бригад» Ренато Курчо взял себе боевой псевдоним «Армандо» – по имени своего дяди, который был партизаном и погиб во время II Мировой войны. Одно из трех первоначальных названий под, которым действовали BR, прежде чем стать собственно «Красными бригадами» было «Новое сопротивление» (Nueva resistenza). Кстати в «Красных бригадах» в отличии от всех остальных левых терорганизаций действительно было несколько людей, которые участвовали в Сопротивлении еще будучи молодыми людьми. Это и старик-партизан – эксперт по оружию, которого долгое время не могли найти спецслужбы (его знал только узкий круг руководителей), и издатель-миллиардер Фельтринелли, который параллельно с BR создавал собственную организацию «Группа партизанского действия» (GAP) и трагически погиб в 1972 году, якобы подорвавшись на собственной бомбе при попытке взрыва линии электропередач подававшей энергию к месту проведения съезда официальной компартии. Хотя есть много указаний на то, что его просто ликвидировали спецслужбы. Именно так восприняли его смерть ВR-овцы и она послужила толчком к переходу от стрельбы по ногам и террора против неодушевленных объектов к полноценной городской герилье.
Идеология же у каждой левотеррористической организации в каждой стране была своя. Но можно вычленить несколько общих характерных моментов. Все они исходили из посыла Маригеллы, что «Долг революционера делать революцию во что бы то ни было». В наше время настоящий революционер обязан обратиться к насилию, поскольку возникли новые обстоятельства: 1. Непосредственная угроза фашизма; 2. Фашизм индустрии сознания. Маригелла параллельно с Маркузе пришел к выводу, что мощная индустрия сознания, пропаганда, газетные и телевизионные империи настолько эффективно манипулируют сознанием, что можно говорить о «фашизме средств массовой информации» – фашизме индустрии сознания. В подобных условиях невозможно повторить опыт большевиков, поднять народное восстание или победить на выборах. Единственный выход в том, чтобы инициативное меньшинство насильственными акциями пробудило народ, от гипнотического транса, в который погружает его индустрия сознания.
Поэтому на начальном этапе бригадисты уделяли большое внимание социальной работе на базисном уровне – работе с массами: созданию ячеек на предприятиях, фабрично-заводскому террору против управленческих кадров на заводах. Но потом логика большой игры, большого террора заставила BR отказаться от непосредственной работы с трудящимися
Первой из знаменитых террористических организаций возникла японская Фракция Красной Армии «Сэкигун Ха» в 1969 году. Следом за ней в 1970 появился RAF – самое феноменальное событие в истории Германии ХХ века. О RAF написано книг и снято фильмом столько же сколько и о всей гитлеровской Германии и о самом Гитлере. Это одно из центральных событие в Германской истории наряду с Крестьянской войной, Реформацией, нацизмом, Веймарской республикой и Франко-прусской войной. Но если в тех событиях принимали участие сотни тысяч, миллионы людей, то вся деятельность RAF это действия сотни, а фактически нескольких десятков человек
Александр Колпакиди
Краткий курс истории RAF
Террористическое движение, начавшееся в конце 1960-х годов и известное как городская герилья или левый терроризм, несомненно войдет в историю как одно из самых ярких событий ХХ века. Уже сейчас существует огромное количество фильмов, романов, документальных книг посвященных этой волне левого террора. такие организации как РАФ, «Красные бригады», «Рэнго Сэкигун» стали мифом двадцатого века. Их наряду с Коминтерном, партией большевиков и Национал-социалисткой партией Германии можно отнести к самым интересным и загадочным организациям нашего столетия.
Чтобы понять сущность феномена левого терроризма и причины его возникновения необходимо заглянуть в отдаленное прошлое. Источник жертвенного героизма террористов нашего времени следует искать в стремлении к мученичеству ранних христиан. В леворадикальном терроре очень характерно проступают именно раннехристианские корни и раннехристианская жертвенность. Скрытый религиозный аспект в этом движении очень силен, особенно это касается Италии и Латинской Америки.
Источником более близким по времени и менее скрытым от глаз наблюдателя является реакция мирового революционного движения на ревизионизм, который возник в КПСС после смерти Сталина: стремление к обуржуазиванию, мирному сосуществованию с Западом, окончательный отказ от идеи мировой революции. В политике западных компартий московской ориентации ревизионизм проявился как отказ от идеи вооруженного захвата власти. Победившая в этих компартиях теория о том парламентский путь является единственным путем к власти, породила среди коммунистов, особенно старшего поколения подозрение и недоверие к новым парламентским политикам-коммунистам второй половины 50-х годов.
На волне о недоверия к ревизионистам с одной стороны образовался маоизм, а с другой – радикальное левое студенческое движение связанное с идеями новых левых. Новые левые подпитывались к тому же и определенными антисоветскими идеями, которые, начиная с 1956 года, были связаны разоблачением «культа личности». Поэтому «новым левым» изначально была свойственна некая амбивалентность: с одной стороны – тяга к вооруженной борьбе, с другой – отрицание советского опыта, как недемократического. Это движение возникло практически одновременно в ряде ведущих стран мира: в США, Японии, Франции, Германии и Италии – в начале 60-х годов. И развиваясь, оно дало мощнейший всплеск студенческих бунтов продолжавшихся на протяжении 5 лет с 1967 по 1972 годы, бушевавших почти синхронно в целой группе развитых стран Запада.
Из рядов студенческих радикалов и вышло поколение террористов 70-х годов. Они творили собственные, и их мифология была тесно связана с борьбой партизан Латинской Америки. Конечно они ссылались и на опыт Октябрьской революции и на опыт Парижской Коммуны, но в гораздо большей степени на них влияло национально-освободительное движение.
Больше всего на них оказала влияние латиноамериканская герилья. Ее можно разделить на два этапа: первый этап – до конца 50-х годов. Из этого этапа известна только Куба, потому что она победила, но герилья шла по всему континенту и в Парагвае, и в Никарагуа, и в Венесуэле. С начала 60-х годов начинается новый виток герильи, которая почти сразу же перерастает в городскую герилью. Эта герилья была уже хорошо разрекламирована и ее лидеры стали широко известны. Прежде всего это Че Гевара, который уехал сначала в Заир, где готовил ангольских партизан, но эта его эпопея никого не интересовала. А вот боливийский эпизод стал одним из центральных мифов ХХ века. Че Гевара в Боливии мало чего достиг он почти целый год ошивался по джунглям с отрядом в 20 человек и никто из местных крестьян к нему не вступил. Хотя история попытки Че Гевары разжечь герилью в Боливии – это история сплошных провалов. Даже в Перу, не говоря уже о Венесуэле и Колумбии были в то время партизанские вожди, которые сули добиться настоящих успехов. И эти люди такие как перуанец Луис де ла Пуэнте, Фабио Васкес из Колумбии, которые были крупнейшими интеллектуалами писали партизанские дневники, статьи, которые вкупе с публикациями Че Гевары попадали в Европу и служили интеллектуальной пищей для европейских ультралевых. Но ни один из теоретиков герильи не оказал на террор такого сильного влияния как Карлос Маригелла.
В отличии от Че Гевары Маригелла был представителем поколения Коминтерна. Он вступил в партию в 30-е годы и уже во время бразильской революции 1935 года, вернее попытки социалистической революции, когда в Бразилию была направлена большая группа агентов Коминтерна во главе с известным разведчиком Павлом Стучевским: немец Артур Эйлер, аргентинец Адольфо Гильоги, еще один немец Джонни Деграф. Попытка революции провалилась и сразу после ареста старого руководства Маригелла вошел в число руководителей Бразильской компартии и долгое время был одним из лидеров мирового коммунизма. Он не вызывал до поры до времени у московского руководства никаких проблем, но когда в 1965 году, после военного переворота, в бразильской компартии развернулась дискуссия о тактике коммунистов в период военного положения Маригелла решительно выступил за вооруженный путь. Причем за вооруженную борьбу именно в городах, и изложил свою теорию в брошюре «Миниучебник городской герильи». Едва она вышла из печати, как ее тут же перевели на все основные языки мира. Эту компактную книжку зачитывали до дыр и конспектировали молодые радикалы во всех уголках мира. Она стала библией каждого террориста. Сам Маригелла оказался не слишком удачливым террористом и вскоре погиб. Его группа называлась «Действие за национальное освобождение» и действовала в основном в Сан-Пауло. А вообще в Бразилии террористических групп тогда было довольно много – 5-6 организаций и каждая из них действовала в своем регионе, Бразилия вообще страна огромная. Но уже к началу 70-х все они были ликвидированы.
Из Африки европейские левые террористы заимствовали лишь наиболее европеизированного Франса Фаннона с его мистикой насилия: насилие приводит к оздоровлению и освобождению нации, и нация излечивается от комплекса неполноценности. Угнетенные страдают комплексом неполноценности, и чтобы их излечиться необходимо прибегнуть насилие. Эта идея пройдет потом красной нитью через весь террор (стоит вспомнить хотя бы о «Социалистическом коллективе пациентов» в Гейдельбергском Университете). В науке в те годы было целое движение – социальной психиатрии, которая утверждала, что невозможно излечить человека от психической болезни, не изменив общество, которое сделало его больным.
Практически совсем не повлияла на будущих террористов коммунистическая герилья продолжавшаяся с 1947 года в странах Юго-Восточной Азии, которую вели маоистские компартии Бирмы, Таиланда, Малайзии и Индонезии. Исключение – борьба партизан Южного Вьетнама, они сыграли огромную роль, но не как непосредственный образец действий, ведь это была все же сельская герилья; борьба южновьетнамских партизан способствовала кристаллизации важнейшего компонента террористического сознания – антиамериканизма. Весь терроризм был целиком антиамериканским, даже сами американские террористы, заявляли, что они «пятая колона», фракция третьего мира внутри американского общества. Мы боремся не за освобождение американского народа, который продался и поддерживает империализм, мы – местные подразделения Фронта национального освобождения Южного Вьетнама. Но в террористическом движении развитых стран отразился не собственно опыт партизан Южного Вьетнама, террористы не изучали тактику, стратегию вьетнамцев, а протест против всех проявлений скрытого империалистического господства и насилия, которое пронизывает все современное западное общество.
Вторым источником формирования террористической идеологии, помимо герильи в странах третьего мира, стал антифашизм. В 60-е годы в левых кругах ходило много разговоров о том, что надвигается новый фашизм. Поколение «новых левых» особенно в Италии и в Германии все время проводило в эсхатологических ожиданиях пришествия нового фашизма. Причем в отличии от сегодняшних леворадикалов считающих что главная угрозу фашизма исходит таких же мелких как и они сами радикальных неонацистских групп проповедующих этническую ксенофобию, тогдашние леворадикалы, ожидали возникновения военно-фашистской диктатуры и из недр Системы. Фашизм представлялся как результат военного переворота совершенного в интересах финансовой олигархии реакционной частью государственного аппарата вроде ОАС или «черных полковников». Теперь мы знаем, что такого «фашизма» не было. Но он вполне мог быть, сейчас, например, вскрылся заговор огромная подпольная организация созданная внутри системы НАТО, которая готовила военные перевороты в случае обострения обстановки в каждой стране Атлантического Договора.
Кроме того у молодых революционеров эпохи новых левых в Германии, Италии и Японии существовал комплекс вины за то, что творили их отцы в эпоху Второй Мировой войны и фашизма. Не случайно, что три самые боевые террористические организации возникли именно странах воевавших тогда против «новой Антанты» – RAF, BR, и Сэкигун. Причем в каждой из этих стран, помимо основной, действовал еще целый букет второстепенных террористических организаций. В Германии это – Революционные ячейки (RZ) и Движение 2 июня (Bewegung von 2 Juni); в Италии – Передний край (Prima linea) и Вооруженные пролетарские ячейки (NAP); в Японии целый ряд организаций практически неизвестных отечественной террологической литературе.
В других странах ничего подобного не было. Во Франции в начале 70-х были попытки начать террор подобный немецкому со стороны полумаоистской организации Пролетарская левая (Gaushe proletariene), которую создали Ален Жейсмар и Бени Леви, похитившие депутата Тромбони, но потом отпустившие заложника и затем бесславно самораспустившиеся. Лишь в 1979 году с огромным опозданием, когда в Германии уже всех разгромили возникла Асtion direct – маленькая группа человек в 30, которую властям удалось ликвидировать достаточно быстро.
Таким образом два фундаментальных кита, на которых опирался левый терроризм – это антифашизм и национально-освободительное движение. Они считали себя бойцами Сопротивления, продолжающими борьбу с фашизмом в современных условиях и как партизанами Третьего мира, действующих на территории развитых стран. Недаром самая знаменитая акция с которой начинается история современного терроризма – это поджег франкфуртского универмага 2 апреля 1968 года, была совершена именно в знак солидарности с вьетнамским народом. И это очень показательно! Террористы первой волны проводили акции, беря за образец латиноамериканских герильерос, а объектом солидарности избирали вьетнамцев. Они никогда не проводили акций солидарности с латиноамериканцами, но копировали их во всем, недаром одна из первых западногерманских террористических организаций называлась «Тупамарос Западного Берлина» по имени самой знаменитой и результативной террористической организации Латинской Америки – «Тупамарос» действовавшей в Уругвае.
О роли же антифашистских настроений в террористической среде свидетельствует, хотя бы тот факт, что основатель «Красных бригад» Ренато Курчо взял себе боевой псевдоним «Армандо» – по имени своего дяди, который был партизаном и погиб во время II Мировой войны. Одно из трех первоначальных названий под, которым действовали BR, прежде чем стать собственно «Красными бригадами» было «Новое сопротивление» (Nueva resistenza). Кстати в «Красных бригадах» в отличии от всех остальных левых терорганизаций действительно было несколько людей, которые участвовали в Сопротивлении еще будучи молодыми людьми. Это и старик-партизан – эксперт по оружию, которого долгое время не могли найти спецслужбы (его знал только узкий круг руководителей), и издатель-миллиардер Фельтринелли, который параллельно с BR создавал собственную организацию «Группа партизанского действия» (GAP) и трагически погиб в 1972 году, якобы подорвавшись на собственной бомбе при попытке взрыва линии электропередач подававшей энергию к месту проведения съезда официальной компартии. Хотя есть много указаний на то, что его просто ликвидировали спецслужбы. Именно так восприняли его смерть ВR-овцы и она послужила толчком к переходу от стрельбы по ногам и террора против неодушевленных объектов к полноценной городской герилье.
Идеология же у каждой левотеррористической организации в каждой стране была своя. Но можно вычленить несколько общих характерных моментов. Все они исходили из посыла Маригеллы, что «Долг революционера делать революцию во что бы то ни было». В наше время настоящий революционер обязан обратиться к насилию, поскольку возникли новые обстоятельства: 1. Непосредственная угроза фашизма; 2. Фашизм индустрии сознания. Маригелла параллельно с Маркузе пришел к выводу, что мощная индустрия сознания, пропаганда, газетные и телевизионные империи настолько эффективно манипулируют сознанием, что можно говорить о «фашизме средств массовой информации» – фашизме индустрии сознания. В подобных условиях невозможно повторить опыт большевиков, поднять народное восстание или победить на выборах. Единственный выход в том, чтобы инициативное меньшинство насильственными акциями пробудило народ, от гипнотического транса, в который погружает его индустрия сознания.
Поэтому на начальном этапе бригадисты уделяли большое внимание социальной работе на базисном уровне – работе с массами: созданию ячеек на предприятиях, фабрично-заводскому террору против управленческих кадров на заводах. Но потом логика большой игры, большого террора заставила BR отказаться от непосредственной работы с трудящимися
Первой из знаменитых террористических организаций возникла японская Фракция Красной Армии «Сэкигун Ха» в 1969 году. Следом за ней в 1970 появился RAF – самое феноменальное событие в истории Германии ХХ века. О RAF написано книг и снято фильмом столько же сколько и о всей гитлеровской Германии и о самом Гитлере. Это одно из центральных событие в Германской истории наряду с Крестьянской войной, Реформацией, нацизмом, Веймарской республикой и Франко-прусской войной. Но если в тех событиях принимали участие сотни тысяч, миллионы людей, то вся деятельность RAF это действия сотни, а фактически нескольких десятков человек