afa-punk-23
03-11-2014 15:02:44
«На войне как на войне»: наркополитика как насилие
Аня Саранг
«Какая же ты женщина, посмотри на себя, ты и на человека не похожа!», «Куда тебе рожать, нарожаешь уродов», «Что ты за мать, если ради своего ребенка ты даже не можешь бросить наркотики», «Вы нелюди, вы животные!»…
Как социолог и активист общественного здравоохранения я провела сотни интервью с наркозависимыми женщинами и не переставала поражаться, насколько обыденными были для них подобные высказывания. Женщины, делящиеся со мной историями о насилии, унижениях, недоступности медицинской помощи, лишении родительских прав, гибели их мужей и близких, пытках в правоохранительных органах, принимали подобные высказывания за чистую монету, часто соглашаясь с ними, проклиная себя за то, что не могут полноценно заботиться о своих детях, здоровье, не могут бросить наркотики, начать работать и процветать. Они полностью принимали вину на себя. Чем больше я проводила подобные интервью и изучала проблемы наркополитики, тем больше осознавала степень и трагичности, и отчаяния борьбы этих женщин за свое здоровье и выживание, в ситуации, в которой они абсолютно беспомощны. Государство не предлагает этим женщинам никаких выходов, никакой поддержки, у них нет доступа к медицинским и социальным сервисам, вместо этого они получают только бесконечные пытки, унижение, попрание женского и человеческого достоинства.
Наркозависимые женщины – одна из самых стигматизированных и маргинализированных групп российского общества. Они живут в атмосфере системного и систематического насилия, морального и физического, легитимизированного в рамках идеологии современной наркополитики. Эта политика постепенно выстраивалась последние двадцать лет, по мере того, как страна проходила через большой ряд трансформаций в экономической, политической и социальной жизни. Как и в других странах мира, где «перегибы» капиталистического развития привели к глубочайшему экономическому и социальному расслоению общества, наркотики стали одним из инструментов «цивилизованного» подавления нищих и обездоленных слоев населения. С другой стороны, они же стали средством самолечения социальных страданий, вызванных неравенством, нищетой, безработицей и отсутствием жизненных перспектив. Криминализация и остракизм этих групп населения – легкий способ отодвинуть необходимость поддерживать занятость на легальном рынке труда, достойную медицинскую помощь, равный доступ к образованию и человеческие условия проживания, а также отвести внимание от социальных и экономических проблем государства, свалив их на потребителей наркотиков. Таким образом, те, кто в первую очередь пострадал в результате социальных трансформаций, стали новыми «козлами отпущения» — ведь их обвиняют не только в нежелании заботиться о своем здоровье и благосостоянии, но и в моральной коррозии всего общества.
«Война с наркотиками» придумана не в России. Это термин, введенный во второй половине XX века в США и впоследствии активно используемый политиками, оправдывающими жестокие и безрезультатные милитаризированные действия декларируемыми благовидными целями. Изначально «война с наркотиками» была призвана искоренить наркотики к первому десятилетию XXI века, но она была полностью провалена. За последние десятилетия производство, разнообразие и доступность наркотиков в мире лишь увеличиваются. Одновременно растет число человеческих жертв: «война с наркотиками» оказалась ничем иным, как войной с наркозависимыми людьми. При полном провале, связанном с достижением постулируемых целей, жертвами оказались не «генералы» (наркопрофитиры и наркомилитаристы), а люди, нуждающиеся в медицинской и социальной помощи, люди, страдающие наркозависимостью.
«Война с наркотиками» — идеологический конструкт, который определяет атмосферу, в которой живут наркозависимые в России. Военный дискурс формирует и образ «врага», а стратегия направлена на то, чтобы выставить наркозависимых, которые являются жертвами войны, в качестве ее виновников. Нагнетание ненависти к наркозависимым приводит к институционализации насилия, возведению ненависти и остракизма в ранг государственной политики. Именно атмосфера ненависти и презрения создает фон, на котором конкретные случаи нарушения прав человека и проявлений насилия становятся морально оправданными. В современной социологической литературе подобное институализированное системное насилие описывается как «структурное насилие».
Социологический энциклопедический словарь определяет структурное насилие как «насилие над людьми со стороны государственных или общественных структур», а также как ситуацию, «когда количество смертей и человеческих страданий, вызванных несправедливостью социальных условий, превосходит по результату военные действия». Для многих людей, оказавшихся жертвой российской наркополитики, эта «война» — не метафора, а ежедневная реальность. Моральные и физические страдания, боль, ранения, страх, унижения, безысходность и ожидание смерти — это то, что каждый день испытывают наркозависимые в России.
Одним из ярких примеров структурного насилия государства является запрет на современные программы лечения наркозависимости. Несмотря на то, что чиновники открыто говорят о неэффективности и недоступности официально разрешенного лечения, государство продолжает блокировать доступ к научно обоснованным программам заместительной терапии метадоном и бупренорфином. Этот запрет особенно больно бьет по наркозависимым женщинам. Например, такие программы применяются во всем мире для поддержания здоровья и оказания помощи наркозависимым беременным. В России им не предлагается вообще никаких вариантов лечения и поддержки. Беременные наркозависимые попадают в замкнутый круг: беременность является противопоказанием для начала наркологического лечения по существующим российским стандартам, и это вполне обоснованно: применяемые в них токсичные препараты противопоказаны при беременности. В результате врачам просто нечего предложить наркозависимым беременным, – и они советуют им или сделать аборт, или «бросить наркотики» самостоятельно. Помимо того, что отмена наркотиков и абстинентный синдром противопоказаны при беременности, так как значительно повышают угрозу ее прерывания, женщины просто не в состоянии преодолеть физическую зависимость. Они вынуждены терпеть физические и моральные страдания, связанные с абстинентным синдромом и психологическими мучениями, спровоцированными навязанным чувством вины «плохой матери», не способной «бросить наркотики даже ради собственного ребенка».
Еще один яркий пример структурного насилия — криминализация наркопотребителей и лишение их свободы. По данным Федеральной службы исполнения наказаний, из 51 712 взрослых женщин, отбывавших наказание в исправительных колониях России в 2011 году, 37% находились там за наркопреступления. Судебная статистика показывает, что в 2010 году 73% осужденных по статьям, связанным с наркотиками, были осуждены за немедицинское использование или за хранение так называемых «крупных размеров» наркотика (не более 2,5 граммов героина, вне зависимости от его чистоты). Это свидетельствуют о том, что в местах лишения свободы в основном люди оказываются по причине своего заболевания. И для многих россиян срок в местах лишения свободы становится смертельным приговором, поскольку в российских тюрьмах не соблюдаются элементарные гигиенические правила, не проводится профилактика опасных заболеваний (например, туберкулеза), обычными и каждодневными являются случаи нарушения прав человека и попрания человеческого достоинства, отсутствует лечение наркозависимости. Для большинства осужденных, особенно с ослабленным иммунитетом, например, из-за наличия ВИЧ-инфекции, физическое выживание в местах лишения свободы зачастую — настоящее чудо. Вместо того чтобы предоставлять эффективное лечение и поддержку, государство де-факто приговаривает людей, страдающих наркозависимостью, к развитию заболеваний и к смерти.
Россия во многом близка с другими «развитыми» и «развивающимися» странами в насаждении государственной политики «войны с наркотиками», но при этом она отличается особой жестокостью и безнаказанностью тех, кто продолжает нарушать права человека и попирать их достоинство. Российская наркополитика особенно беспощадна – она не предлагает наркозависимым людям никаких путей выхода, в отличие от большинства западных стран, так как здесь практически отсутствует лечение, социальная помощь и медицинские службы для наркозависимых. Еще одно большое отличие России от стран запада – это отсутствие какого бы то ни было общественного и интеллектуального осмысления данной проблемы, отсутствие общественной критики, дебатов и поисков реальных выходов из сложившийся ситуации. Даже среди интеллектуалов страны дискуссия ведется на уровне «хорошо или плохо пристегивать наркоманов к кровати», «эффективно ли избивать и унижать наркоманов для их же блага», «животные ли наркоманы или все-таки люди».
Одна из немногих реальных побед «войны с наркотиками» состоит как раз в том, что власть имущим удалось успешно насадить образ наркозависимого как главного злодея и преступника современности и отвлечь всеобщее внимание от злодеяний тех, кто реально наживается на страданиях общества. Мы продолжаем оправдывать огромные затраты на неэффективные антинаркотические службы, репрессивную криминальную юстицию и места лишения свободы тем, что это якобы помогает бороться с общественным злом номер один, не пытаясь задуматься над более серьезными вопросами: кто и как наживается на «войне с наркотиками»? Какие реформы могут реально остановить наркопрофитиров? Как получилось, что главными жертвами в этой беспощадной войне стали женщины и дети?
Работа художницы Марии Киселевой – это первая в России попытка серьезного осмысления проблемы наркополитики художественными методами. Мы видим жизнеописание обычных женщин, оказавшихся в центре мрачного мира изгоев сегодняшней России. Мария предлагает нам просто проследить их жизненный путь, услышать истории и не давать им никаких субъективных оценок. Сама Мария так объясняет выбранный ею жанр средневекового манускрипта и название книги:
«В России образца 2013 года власть с упорством гнёт линию и создаёт декорации так называемого «духовного ренессанса с православным уклоном», по сути, вгоняя страну в натуральное средневековье, где место неуправляемой чумы заняли тяжёлые наркотики и где государство демонстрирует полную беспомощность в деле лечения этой болезни. Поэтому я ищу свое вдохновение в средневековых иллюминированных манускриптах, эстетически приближая «Ecce Femina» к произведениям того времени. Форма средневекового манускрипта не только подчёркивает красоту ручной иллюстрации, но и отличается удобством изложения сюжета. Она не заостряет внимания на портретных изображениях, что крайне подходит и нам, так как большинство героинь, по понятным причинам, желали избежать публикации их фотографий или приближенных к фотографиям рисованных портретов.
Название книги «Ecce Femina» вытекает из крылатого выражения Ecce Homo — «се человек», буквально «вот человек», «это человек». Согласно Евангелию от Иоанна (гл. 19, ст. 5), прокуратор Иудеи Понтий Пилат показал народу Иерусалима Иисуса Христа после бичевания, желая возбудить сострадание толпы: «Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: «Се, человек!» Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: «Распни, распни Его!» Пилат говорит им: «Возьмите Его вы и распните; ибо я не нахожу в Нем вины». Выражение стало крылатым. Его употребляют, в частности, когда хотят указать на достойное сострадания положение человека нашего времени. В названии книги «homo» заменено на «femina», что смещает акцент в сторону женского вопроса».
Героини книги — реальные наркозависимые женщины, участницы проекта уличной социальной работы Фонда Андрея Рылькова в Москве, которые поделились с Марией своими историями. Ее рисунки сохранили эти истории и зафиксировали их в континууме истории общечеловеческой, продолжая её еле слышную «женскую летопись». Ведь из учебников истории мы знаем в основном о «подвигах» и свершениях мужчин – это история внешняя, событийная, порой очень жестокая. История, грохотом орудия заглушающая тихий голос слабых и незаметных. Но ведь именно изучая эти жизни, мы узнаем о глубинных исторических коллизиях времени и о настоящей цене мужских побед. В этой исторической перспективе проявляется и становится ярче одна из важнейших политических и этических проблем, которые сегодня уже нет возможности игнорировать – проблема цены человеческой жизни в «войне с наркотиками». Мы надеемся, что публикация этой книги даст нам новый заряд для критической общественной дискуссии и поиска решений этой проблемы.
Источник: http://rylkov-fond.org/blog/novosti/ecce-femina/
Аня Саранг
«Какая же ты женщина, посмотри на себя, ты и на человека не похожа!», «Куда тебе рожать, нарожаешь уродов», «Что ты за мать, если ради своего ребенка ты даже не можешь бросить наркотики», «Вы нелюди, вы животные!»…
Как социолог и активист общественного здравоохранения я провела сотни интервью с наркозависимыми женщинами и не переставала поражаться, насколько обыденными были для них подобные высказывания. Женщины, делящиеся со мной историями о насилии, унижениях, недоступности медицинской помощи, лишении родительских прав, гибели их мужей и близких, пытках в правоохранительных органах, принимали подобные высказывания за чистую монету, часто соглашаясь с ними, проклиная себя за то, что не могут полноценно заботиться о своих детях, здоровье, не могут бросить наркотики, начать работать и процветать. Они полностью принимали вину на себя. Чем больше я проводила подобные интервью и изучала проблемы наркополитики, тем больше осознавала степень и трагичности, и отчаяния борьбы этих женщин за свое здоровье и выживание, в ситуации, в которой они абсолютно беспомощны. Государство не предлагает этим женщинам никаких выходов, никакой поддержки, у них нет доступа к медицинским и социальным сервисам, вместо этого они получают только бесконечные пытки, унижение, попрание женского и человеческого достоинства.
Наркозависимые женщины – одна из самых стигматизированных и маргинализированных групп российского общества. Они живут в атмосфере системного и систематического насилия, морального и физического, легитимизированного в рамках идеологии современной наркополитики. Эта политика постепенно выстраивалась последние двадцать лет, по мере того, как страна проходила через большой ряд трансформаций в экономической, политической и социальной жизни. Как и в других странах мира, где «перегибы» капиталистического развития привели к глубочайшему экономическому и социальному расслоению общества, наркотики стали одним из инструментов «цивилизованного» подавления нищих и обездоленных слоев населения. С другой стороны, они же стали средством самолечения социальных страданий, вызванных неравенством, нищетой, безработицей и отсутствием жизненных перспектив. Криминализация и остракизм этих групп населения – легкий способ отодвинуть необходимость поддерживать занятость на легальном рынке труда, достойную медицинскую помощь, равный доступ к образованию и человеческие условия проживания, а также отвести внимание от социальных и экономических проблем государства, свалив их на потребителей наркотиков. Таким образом, те, кто в первую очередь пострадал в результате социальных трансформаций, стали новыми «козлами отпущения» — ведь их обвиняют не только в нежелании заботиться о своем здоровье и благосостоянии, но и в моральной коррозии всего общества.
«Война с наркотиками» придумана не в России. Это термин, введенный во второй половине XX века в США и впоследствии активно используемый политиками, оправдывающими жестокие и безрезультатные милитаризированные действия декларируемыми благовидными целями. Изначально «война с наркотиками» была призвана искоренить наркотики к первому десятилетию XXI века, но она была полностью провалена. За последние десятилетия производство, разнообразие и доступность наркотиков в мире лишь увеличиваются. Одновременно растет число человеческих жертв: «война с наркотиками» оказалась ничем иным, как войной с наркозависимыми людьми. При полном провале, связанном с достижением постулируемых целей, жертвами оказались не «генералы» (наркопрофитиры и наркомилитаристы), а люди, нуждающиеся в медицинской и социальной помощи, люди, страдающие наркозависимостью.
«Война с наркотиками» — идеологический конструкт, который определяет атмосферу, в которой живут наркозависимые в России. Военный дискурс формирует и образ «врага», а стратегия направлена на то, чтобы выставить наркозависимых, которые являются жертвами войны, в качестве ее виновников. Нагнетание ненависти к наркозависимым приводит к институционализации насилия, возведению ненависти и остракизма в ранг государственной политики. Именно атмосфера ненависти и презрения создает фон, на котором конкретные случаи нарушения прав человека и проявлений насилия становятся морально оправданными. В современной социологической литературе подобное институализированное системное насилие описывается как «структурное насилие».
Социологический энциклопедический словарь определяет структурное насилие как «насилие над людьми со стороны государственных или общественных структур», а также как ситуацию, «когда количество смертей и человеческих страданий, вызванных несправедливостью социальных условий, превосходит по результату военные действия». Для многих людей, оказавшихся жертвой российской наркополитики, эта «война» — не метафора, а ежедневная реальность. Моральные и физические страдания, боль, ранения, страх, унижения, безысходность и ожидание смерти — это то, что каждый день испытывают наркозависимые в России.
Одним из ярких примеров структурного насилия государства является запрет на современные программы лечения наркозависимости. Несмотря на то, что чиновники открыто говорят о неэффективности и недоступности официально разрешенного лечения, государство продолжает блокировать доступ к научно обоснованным программам заместительной терапии метадоном и бупренорфином. Этот запрет особенно больно бьет по наркозависимым женщинам. Например, такие программы применяются во всем мире для поддержания здоровья и оказания помощи наркозависимым беременным. В России им не предлагается вообще никаких вариантов лечения и поддержки. Беременные наркозависимые попадают в замкнутый круг: беременность является противопоказанием для начала наркологического лечения по существующим российским стандартам, и это вполне обоснованно: применяемые в них токсичные препараты противопоказаны при беременности. В результате врачам просто нечего предложить наркозависимым беременным, – и они советуют им или сделать аборт, или «бросить наркотики» самостоятельно. Помимо того, что отмена наркотиков и абстинентный синдром противопоказаны при беременности, так как значительно повышают угрозу ее прерывания, женщины просто не в состоянии преодолеть физическую зависимость. Они вынуждены терпеть физические и моральные страдания, связанные с абстинентным синдромом и психологическими мучениями, спровоцированными навязанным чувством вины «плохой матери», не способной «бросить наркотики даже ради собственного ребенка».
Еще один яркий пример структурного насилия — криминализация наркопотребителей и лишение их свободы. По данным Федеральной службы исполнения наказаний, из 51 712 взрослых женщин, отбывавших наказание в исправительных колониях России в 2011 году, 37% находились там за наркопреступления. Судебная статистика показывает, что в 2010 году 73% осужденных по статьям, связанным с наркотиками, были осуждены за немедицинское использование или за хранение так называемых «крупных размеров» наркотика (не более 2,5 граммов героина, вне зависимости от его чистоты). Это свидетельствуют о том, что в местах лишения свободы в основном люди оказываются по причине своего заболевания. И для многих россиян срок в местах лишения свободы становится смертельным приговором, поскольку в российских тюрьмах не соблюдаются элементарные гигиенические правила, не проводится профилактика опасных заболеваний (например, туберкулеза), обычными и каждодневными являются случаи нарушения прав человека и попрания человеческого достоинства, отсутствует лечение наркозависимости. Для большинства осужденных, особенно с ослабленным иммунитетом, например, из-за наличия ВИЧ-инфекции, физическое выживание в местах лишения свободы зачастую — настоящее чудо. Вместо того чтобы предоставлять эффективное лечение и поддержку, государство де-факто приговаривает людей, страдающих наркозависимостью, к развитию заболеваний и к смерти.
Россия во многом близка с другими «развитыми» и «развивающимися» странами в насаждении государственной политики «войны с наркотиками», но при этом она отличается особой жестокостью и безнаказанностью тех, кто продолжает нарушать права человека и попирать их достоинство. Российская наркополитика особенно беспощадна – она не предлагает наркозависимым людям никаких путей выхода, в отличие от большинства западных стран, так как здесь практически отсутствует лечение, социальная помощь и медицинские службы для наркозависимых. Еще одно большое отличие России от стран запада – это отсутствие какого бы то ни было общественного и интеллектуального осмысления данной проблемы, отсутствие общественной критики, дебатов и поисков реальных выходов из сложившийся ситуации. Даже среди интеллектуалов страны дискуссия ведется на уровне «хорошо или плохо пристегивать наркоманов к кровати», «эффективно ли избивать и унижать наркоманов для их же блага», «животные ли наркоманы или все-таки люди».
Одна из немногих реальных побед «войны с наркотиками» состоит как раз в том, что власть имущим удалось успешно насадить образ наркозависимого как главного злодея и преступника современности и отвлечь всеобщее внимание от злодеяний тех, кто реально наживается на страданиях общества. Мы продолжаем оправдывать огромные затраты на неэффективные антинаркотические службы, репрессивную криминальную юстицию и места лишения свободы тем, что это якобы помогает бороться с общественным злом номер один, не пытаясь задуматься над более серьезными вопросами: кто и как наживается на «войне с наркотиками»? Какие реформы могут реально остановить наркопрофитиров? Как получилось, что главными жертвами в этой беспощадной войне стали женщины и дети?
Работа художницы Марии Киселевой – это первая в России попытка серьезного осмысления проблемы наркополитики художественными методами. Мы видим жизнеописание обычных женщин, оказавшихся в центре мрачного мира изгоев сегодняшней России. Мария предлагает нам просто проследить их жизненный путь, услышать истории и не давать им никаких субъективных оценок. Сама Мария так объясняет выбранный ею жанр средневекового манускрипта и название книги:
«В России образца 2013 года власть с упорством гнёт линию и создаёт декорации так называемого «духовного ренессанса с православным уклоном», по сути, вгоняя страну в натуральное средневековье, где место неуправляемой чумы заняли тяжёлые наркотики и где государство демонстрирует полную беспомощность в деле лечения этой болезни. Поэтому я ищу свое вдохновение в средневековых иллюминированных манускриптах, эстетически приближая «Ecce Femina» к произведениям того времени. Форма средневекового манускрипта не только подчёркивает красоту ручной иллюстрации, но и отличается удобством изложения сюжета. Она не заостряет внимания на портретных изображениях, что крайне подходит и нам, так как большинство героинь, по понятным причинам, желали избежать публикации их фотографий или приближенных к фотографиям рисованных портретов.
Название книги «Ecce Femina» вытекает из крылатого выражения Ecce Homo — «се человек», буквально «вот человек», «это человек». Согласно Евангелию от Иоанна (гл. 19, ст. 5), прокуратор Иудеи Понтий Пилат показал народу Иерусалима Иисуса Христа после бичевания, желая возбудить сострадание толпы: «Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: «Се, человек!» Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: «Распни, распни Его!» Пилат говорит им: «Возьмите Его вы и распните; ибо я не нахожу в Нем вины». Выражение стало крылатым. Его употребляют, в частности, когда хотят указать на достойное сострадания положение человека нашего времени. В названии книги «homo» заменено на «femina», что смещает акцент в сторону женского вопроса».
Героини книги — реальные наркозависимые женщины, участницы проекта уличной социальной работы Фонда Андрея Рылькова в Москве, которые поделились с Марией своими историями. Ее рисунки сохранили эти истории и зафиксировали их в континууме истории общечеловеческой, продолжая её еле слышную «женскую летопись». Ведь из учебников истории мы знаем в основном о «подвигах» и свершениях мужчин – это история внешняя, событийная, порой очень жестокая. История, грохотом орудия заглушающая тихий голос слабых и незаметных. Но ведь именно изучая эти жизни, мы узнаем о глубинных исторических коллизиях времени и о настоящей цене мужских побед. В этой исторической перспективе проявляется и становится ярче одна из важнейших политических и этических проблем, которые сегодня уже нет возможности игнорировать – проблема цены человеческой жизни в «войне с наркотиками». Мы надеемся, что публикация этой книги даст нам новый заряд для критической общественной дискуссии и поиска решений этой проблемы.
Источник: http://rylkov-fond.org/blog/novosti/ecce-femina/
