Справедливость.
Вступление.
Было принято считать, что справедливость происходит от государства, от власти. Каждый человек, включенный в ту или иную цивилизацию, полагал, что правитель, правители, парламенты, или что там ещё есть, должны олицетворять справедливость и источать её благоухающий дух на всё подвластное сообщество. Справедливость выступала хребтом, вокруг которого создавалось право, законы, конституции. Справедливость была практически тем, вокруг чего создавались и ежечасно воспроизводились системы государственных отношений. Во имя этой справедливости до сих пор проводятся выборы, референдумы, реформы и кровавые революции. Справедливость стала извечным знаменем цивилизации, под волнующим трепетом которого уже несколько тысячелетий Европа движется к великой Справедливости. Так вступила в XX век.
Хотелось бы думать, что две мировые войны изменили положение дел. Но цивилизованный мир всё ещё продолжал верить в то, что справедливость происходит от государства. Тем не менее, человек всё-таки открыл для себя простую мысль: если справедливость происходит от государства, то несправедливость происходит от него же. Нет, я не утверждаю что общество приняло и освоило эту мысль окончательно, нет. Напротив, наше общественное сознание всячески сопротивляется этому очевидному факту, хотя примитивное понимание все-таки сложилось.
Сразу после второй мировой войны собралось сообщество "сионских мудрецов" и, приняв декларацию прав человека, документально (фактически) подтвердило: государства совершали преступления против человечества. Однако смогли ли они это понять? Во-первых, возобладала концепция победителя, а победитель всегда прав, да и в руках "мудрецов" трепетала живая, впервые пойманная так явно, свежая, искрящаяся алмазной чешуёй, самая что ни на есть справедливость. Искушенные этим величественным зрелищем, они устроили нарушителям Нюрнбергский суд. И это, во-вторых, никогда ещё в руках творцов справедливости не было столь явно виновных во всей несправедливости этого мира. Как же они поступили, наши "мудрецы"?
Так как поступали всегда. Так как поступала европейская цивилизация на протяжении всего своего пути: казнили виновных и приняли новые законы. С болью, но без малейшего осознания всей трагедии цивилизации государств, они констатировали факт нарушения государствами справедливости, приняли Декларацию, ввели нормы международного права, собрали ООН, но обвинили во всем конкретных правителей, то есть людей. Не пороки государственных отношений попали во внимание правдоделов, а опять изъяны человека. Теперь я ещё раз спрашиваю, поняли они, что источником несправедливости является государство, а не человек? Думаю, нет. Иначе, обладая этим понимаем, "мудрецы" должны были поколебать основы общественного здания, ибо оно построено косо, и нет смысла замазывать трещины, так как появятся вновь.
Они поступили так, как и поступали уже после первой мировой войны. Более того, величайшая диктатура всех времен и народов, германский Рейх, продемонстрировала уникальную способность к развитию новых военных и инженерных технологий. Похватав технологические трофеи, словно подарки на рождество, победители радостно разбежались по лабораториям и полигонам играть в танчики и самолётики, ракеты и бомбочки. Вскоре из ангаров выползла "холодная война". Война, на которой продолжали погибать люди, в которую оказалось вовлечено всё мировое сообщество, и которая велась за справедливость во всём мире, за справедливость одних против справедливости других.
"Холодная война" породила ещё одну форму ухода от истины. Быстрый прогресс военных технологий, внедрение их в повседневную жизнь человека, решение инженерных задач ранее считавшихся невозможными, новые свершения, достижения, открытия, породили поток техногенного сознания. В 70х-80х казалось, что если только захотеть можно улететь к звездам, а не только построить справедливый мир. Послевоенное внедрение технологий и в особенности экспорт высокотехнологических товаров, создали иллюзию всеобщего процветания. Ещё на заре XX века индустриализация экономики, внедрение машин, повышение производительности труда, рост добывающих мощностей убеждали не только фантастов, но и аналитиков в скором безоблачном будущем. Казалось надо просто создать роботов, чтобы они все за нас делали, и всё будет нормально, нет эксплуатации, есть изобилие товаров, всё дешево и сердито. Просчитались?! Сегодня, с новым витком развития информационных технологий, вновь появились фантазии на тему социальной справедливости. Раз уж не получилось добыть справедливость инженерными технологиями, если само по себе избыточное производство не доставило благ человеку, так надо наладить распределение. Электронное правительство, голосование по сети, открытость и общедоступность управления, даже всемирное правительство – вот новейшие из колес для старого паровоза развалившегося по пути на станцию " Справедливость".
Даже после того, когда пала "империя зла", когда дорога к справедливости казалась открытой, успела ли цивилизация понять, в чём причина несправедливости? Нет, опять великому делу помешали неправедные государства: 11-ое сентября разорвало тонкую неокрепшую материю всемирной справедливости. Теперь же, не успела в Персидском заливе отгреметь одна война за справедливость, как вот-вот грянет другая. Правда никто уже не считает её справедливой, скорее необходимой. Теперь уже справедливым стало всё, что даёт хотя бы иллюзию безопасности. Теперь уже общественное сознание цивилизации, распространившись в пределы колониального мира, оперирует " многополярностью" – системой содержащей несколько источников справедливости. Другими словами, справедливости как абсолюта не стало фактически. Справедливости с большой буквы больше нет ни в головах европейцев, ни в представлениях их бывших колониальных партнеров. Её окончательно заменила выгода.
Так что же это было? Исчезла ли справедливость, или она приходит и уходит, и где она обитает все это время? Нам необходимо ответить на этот вопрос. На вопрос крайней важности. На такой вопрос, который, несмотря на всю глобальность постановки, касается каждого человека непосредственно, касается напрямую, самым тупым и частным образом. Ведь каждый из нас на справедливость полагается, когда обменивает свой труд на блага. Заключая сделки, мы также заботимся о соблюдении справедливости. Мы даже находим её в природе, считая естественным существование плотоядных за счет травоядных. Так что же это такое, Великая Справедливость? Уверяю, грандиозность проблемы потрясает, ведь ответив на этот вопрос, мы не только удовлетворим свою жажду познаний, но вероятно сможем построить саму Великую Справедливость без войн, без преступлений, без необходимости насилия. Справедливость нужна нам в не меньшей степени, а возможно и в большей, чем управляемый термоядерный синтез. Это задача общечеловеческого масштаба. Тем более, что на ней зарабатывают все общественные надстройки от верховных правителей до попов и собесов.
Платон "Диалоги": ...когда речь заходит о ... каком-нибудь ... мастерстве, думают, что лишь немногим пристало участвовать в совете, и, если кто не принадлежит к этим немногим и подаст совет, его не слушают ... ... когда же они приступают к совещанию по части гражданской добродетели, где все дело в справедливости и рассудительности, тут они слушают ... совета всякого человека, так как всякому подобает быть причастным к этой добродетели, а иначе не бывать государствам.
Уравнивающая справедливость.
Вероятно, одним их первых кто разделил справедливости был Аристотель. Да-да, я употребил множественное число к тому, что по определению не должно, а по общему мнению, не может иметь множественного значения. Мы привыкли называть справедливостью нечто круглое и большое, светлое, белое, сиятельное и неразличимое. Но Аристотель выделил два феномена: уравнивающую и распределительную справедливость.
Что такое уравнивающая справедливость? Это та, которая делает всех равными. Та, которая признаёт за всеми некоторые изначальные права и делает каждого равным каждому в сиянии этих прав.
Примером такой справедливости может служить уравниловка в русско-славянской общине. Когда в общине был избыток пашень и выпасов, то каждый закреплял за собой столько земли, сколько считал возможным. При наступлении некоторого дефицита пахотных земель, во владении семьи оставалось столько, сколько она могла обработать. При нехватке наступала уравниловка, когда сход делил землю по едокам принимая во внимание её качество. И все считали это справедливым.
Уравниловка самая популярная справедливость всех времен и народов. Однако есть и другая, разрушающая это равенство.
Распределительная справедливость.
Иначе говоря, справедливость распределения. Эта справедливость уже не так популярна в народе, за то очень ценится либералами всех мастей, ну и теми, кто непосредственно имеет финансовую возможность поддерживать либеральные убеждения. Если понятие уравнивающей справедливости базируется на общем мнении как бы беспрекословно, то понятие справедливости распределения всегда необходимо доказывать. Означает ли это, что два типа справедливости вступают в противоречие? На первый взгляд, да! Но что если взглянуть несколько дальше собственного носа? Что имел в виду Платон, когда писал "иначе не бывать государствам"?
Допустим, живут два субъекта, А и Б. Оба имеют копья для обороны от животных. Мы признаем это справедливым. Это делает их равными. Это их базисное право. Когда они делят добычу, то каждый имеет право на её добрую половину. И все скажут это справедливо. Однако один из них, скажем субъект А, умеет делать яд для наконечников. Его копьё чаще становится причиной смерти животных, но он получает только половину добычи. И многие скажут это несправедливо. Далее, не желая делиться знаниями, А окутал приготовление яда магическими и тайными обрядами. В обмен на исполнение этих "важных" обрядов он всегда забирает большую часть добычи. И вот здесь одна часть людей скажет "это справедливо", другая – нет. Давайте же посмотрим, как появилась распределительная справедливость. А точнее, определим условия для её существования.
Для того, чтобы субъект А получал добычи больше чем субъект Б, необходимо: - наличие понятия об уравнительной справедливости (равные усилия – равное участие), - наличие технологии различий между А и Б, - наличие легенды для оправдания неравного распределения.
Самое время вспомнить о том, что недавно ученые нашли таки в мозгу справедливость. Уж не знаю зачем им это понадобилось, но можно предположить что стимуляция подобных центров могла бы снять вопрос справедливости раз и навсегда - очень уж она мешает современному либеральному обществу. Поэтому когда впервые обнаружили лобную долю DLPFC, первым делом предположили за ней возможность "тормозить" справедливый гнев. Однако теперь предполагают её ответственность за альтруизм. То есть DLPFC подавляет не справедливость, а эгоизм.
И так, что же там происходило. Цитирую : "Участников эксперимента разделили по парам. Человек получал 20 долларов, которыми он должен был поделиться с другим. Первому предлагалось отдать любую сумму." Оба знали, что деньги просто выданы на эксперимент. Большинство людей поделилось половиной денег. Для нас это означает, что уравнительная справедливость доказана экспериментально. Однако были случаи и неравного деления. При чём, большая сумма всегда (!) оставалась в руках распределителя. На каком основании возникала распределительная справедливость? На том, что в случае несогласия деньги не получал никто. Соглашаясь на неравное распределение, человек словно говорил себе, да я возьму у него 5 долларов, хотя это несправедливо, но лучше чем ничего. Однако, когда предлагалась маленькая сумма, получатель отказывался от нее вообще. Феномен? Отнюдь! Либерально прокаченные исследователи сделали вывод о неудержимом стремлении человека наказать жадину, мол вот мне не дал, так сам оставайся ни с чем. Для наших рассуждений о справедливости мы можем не уподобляться психологам, ищущим одни только чувства, но сделать вывод: распределительная справедливость существует только в пределах приближенных к уравнительной. Получатель не то чтобы наказывал распределителя, но отказывался принимать несправедливость. Получатель разрушал "договор" не напоминающий справедливость уравнительную. Поступил бы он так же, если бы знал, что сумма была заработана распределителем в ранних экспериментах? Нет. Результат был бы другим.
Возвращаясь к нашим доисторическим охотникам, можем предположить, что если бы субъект Б не имел наглядного доказательства успешности А, то всегда бы настаивал на уравнительном распределении. Однако система магических обрядов, скрывающих и оправдывающих распределение, служит для него "успокаивающим" фактором. Без этого фактора существование распределительной справедливости невозможно.
Самое время спросить, что же служит "успокаивающим" фактором для современного общества? Ведь все мы живем в царстве распределительной справедливости, и наши либеральные мыслители находят формулу за формулой доказывающие её справедливую сущность. Не буду испытывать ваше терпение. Этот фактор – право собственности. Именно право! Я хотел было сказать просто "собственность", однако у носителей языка это слово ассоциируется с предметным началом. То есть, говоря собственность, мы подразумеваем дома, заводы, пароходы, земельные участки, транспортные средства и так далее. Однако всё это не является собственностью, потому что собственность есть право. Все предметы, понимаемые нами как собственность, только лишь находятся под воздействием права собственности, это объекты права. Лучше всего природу собственности раскрывает некое "авторское право". На первый взгляд оно разительно отличается от собственности, поскольку часто даже не имеет предметного воплощения. Ведь достаточно часто в область действия авторского права попадают не предметы, а только идеи, изобретения, программные продукты - эти вещи далеко не всегда материальны. Тем не менее, авторское право есть всего на всего распространение прав собственности на предметы нематериального содержания. Авторское право – это собственность на предметы не имеющие постоянного материального выражения или не имеющие возможности постоянной привязки к правообладателю. Возьмем стихи. Стихи или песню может выучить каждый. Каждый может воспроизвести продукт автора самостоятельно, пренебрегая его правами. Любой человек может даже записать чужие стихи на бумаге, многократно копировать и распространить. Любой человек может заработать на этом деньги и получать доход точно так же, как если бы он купил грузовик для перевозки грузов или маленькую фабрику по производству ширпотреба. То есть популярные стихи или песни могут быть использованы так, как используется обычная (предметная) собственность. Право, которое охраняет право на получение дохода от использования идеи, изобретения или программы называется авторским, хотя на деле это обычное право собственности распространенное за пределы материальных предметов. Теперь нам очень хорошо видно, что право собственности и собственно собственность есть очевидно различные вещи.
И так, право собственности в нашем обществе выполняет функции "успокаивающего" фактора. Фактора, который позволял охотнику А забирать большее количество из общей добычи. Действительно, собственностью оказывается всё что может приносить доход. Ни кому не приходит в голову оформлять право собственности на вещи бесполезные с точки зрения дохода. И напротив, вещи ещё вчера бесполезные сегодня оформляются в собственность, когда обнаруживаются идеи по их эффективному использованию. Тогда эти новые идеи являются технологией собственности, а право окутывает предметы мистическим культом собственности. Культ собственности и есть базовая природа всякого современного нам права.
Справедливость собственности.
Зачем мы столько внимания уделили собственности (праву собственности)? Да по той простой причине, что мы хотим пойти в своих рассуждениях дальше Аристотеля. В наше время право собственности выражено в государственных законах. Грубо говоря, распределительная справедливость, выраженная формальным правом, есть справедливость собственности. Сегодня практически каждое государство своим приоритетом считает защиту прав собственности, полагая собственность справедливой. Об этом писал ещё Руссо: "Даже в разгаре войны справедливый государь, захватывая во вражеской стране все, что принадлежит народу в целом, при этом уважает личность и имущество частных лиц; он уважает права, на которых основаны его собственные".
Европейская цивилизация создана из государств основанных на справедливой собственности. В атмосфере этой справедливости воспитываются поколения, которые вырастая перестают понимать как уравнительную справедливость, так распределительную, если последняя не основана на собственности. Им кажутся дикими и несовершенными системы распределения основанные на чем-либо другом. С удивлением мы открываем для себя такие системы как жреческие государства, в изумлении отмечая как можно было терпеть власть жрецов и человеческие жертвоприношения. Не меньшее удивление, и даже несогласие, вызывают совместные зернохранилища целых деревень. Не понимая уравнительной справедливости, мы даже представить себе не можем как древним людям удавалось справедливо распределять общее богатство. Наше воображение тут же рисует деспота сидящего не мешке с зерном, захватившего право выдавать. Мы не понимаем чем может он руководствоваться кроме личного мнения, потому что наше личное мнение основано на нашем праве собственности, а здесь всё общее. Европейская цивилизация давно научилась избегать таковых коллизий, справедливо полагаясь на право собственности и экономику денег, на ней же обоснованую.
Но почему же, если все государства считают справедливым одно и тоже, собственность, всё-таки каждое имеет свою собственную справедливость или входит в группу объединившуюся вокруг какой-то особенной справедливости?
Государственная справедливость.
Беря во внимание справедливость собственности как исходную посылку для объединения собственников с целью защиты своего права на доход от тех или иных предметов и идей, получаем объединение государственного типа. Справедливо обороняя своё достояние, субъект собственности необходимо нуждается в объединении с другими собственниками. Простое желание оградить своё право на тот или иной предмет собственности вынуждает его противостоять одному против всех. Поэтому право собственности всегда осуществляется не столько между собственниками, сколько между собственником и всеми остальными, в том числе и пролетариями. (Здесь мы пролетариями абстрактно назовём людей лишенных собственности). Желание владеть сплачивает людей в государства.
Самым ярким и свежим примером такого поведения может служить исторически доступная история колонизации Северной Америки. Лишенные понимания собственности индейцы помогли англичанам выжить, поделились с ними маисом и научили выращивать его, то есть применили к поселенцам принципы уравнительной справедливости. Однако европейцы, обладая другими принципами справедливости, начали захват территорий в собственность, чем нарушили уравнительное право пользоваться землей. В течении следующих столетий шла справедливая война за собственность. Колонисты, получая свыше права на землю, брались яростно защищать её сплачиваясь вокруг государственных властей. Организовалась фактически военная демократия, которая повернула оружие против английского королевства. Такого не случилось в других британских колониях, где до прихода англичан существовала собственность (к примеру Египет или Индия). Благодаря сопротивлению индейцев в Америке справедливость перестала исходить от монархии. Справедливость добывалась вместе с собственностью с оружием в руках, любым человеком желающим рискнуть.
Однако, это пока ещё не раскрывает нам принципы возникновения государственной справедливости, мы только лишь заметили, что помимо справедливости британской монархии появилась ещё одна справедливость американская, на основе которой быстро выросло новое государство. И не просто выросло, но с аккумулировав в себе интерес собственников выработало последовательную политику геноцида коренного населения и отъёма земель. Политика – вот смысл государственной справедливости. С точки зрения государственной, справедливо всё то, что позволяет проводить в жизнь политику захвата собственности. Собственно, сам захват собственности государством и есть политика. Такую справедливость часто называют словом "патриотизм". Патриотизм есть справедливая забота о благе своего народа в лице государства. Последовательный патриот, выражая общий интерес собственников, необходимым образом сотрудничает с государством, помогая последнему проводить политику. Поэтому патриотизм достаточно прочно укрепился на поле брани, среди трупов и по колено в крови.
Если существует государственная справедливость на чем она основана? Мы не можем полагаться на мнение патриотов "государство – это мы". Для существования справедливости должны существовать: понятие справедливости собственности, технология и "успокаивающий" фактор. Со справедливостью собственников мы уже разобрались. Теперь перейдем к технологии.
Технология государственной собственности не лежит где-то глубоко, она очевидна и практикуется каждым современным собственником чуть ли не ежечасно. С момента образования формального государства, избрания власти, издания конституции и законов, в сообществе собственников появляется праводержащая сила. Отныне и вечно права собственности не захватываются индивидом самостоятельно или во взаимодействии с другими охотниками за собственностью, но выдаются государством. Государство аккумулирует право собственности в себе самом, а гражданам выдаёт право пользования. Таким образом, справедливость собственности переходит в государственную справедливость. Отныне и вечно, справедливым будет то решение, которое примет суд. Суды, адвокаты, прокуроры, законы, тюрьмы – всё это суть мощности по производству внутренней государственной справедливости. Вот и получается, что каждое государство есть воплощенная справедливость.
Государств много, а мы не привыкли иметь большое количество справедливостей. Европейцы уже порядка двух тысячелетий имеют справедливость в единственном числе. На этой почве возникали и продолжают возникать множественные конфликт. В конечном счете все эти конфликты сводятся к конфликту государств за право собственности над предметами или идеями. Частное лицо в Европе, было достаточно долго погружено в мир справедливости собственности, и теряло свою собственность не иначе как в конфликте государств. Поэтому для него важна государственная справедливость, справедливость закона. Закон, ограждающий частное лицо от произвола государств, становиться для него фетишем, а государство охраняющее этот фетиш, выглядит полезным и справедливым. За историческое время территории европейских государств неоднократно сменялись, но гарантия права владения по большей части сохранялась за частным лицом. Происходила некоторая унификация законов. Справедливость закона стала для большинства из европейцев "успокаивающим" фактором. Теперь довольно часто, когда отбирают собственностью силой, мы находим это несправедливым, в то время как ещё недавно отнятие её у индейцев было вполне оправданным. Однако выигрыш собственности в суде европеец считает достаточно справедливым, то есть ведёт себя точно так, как вел себя доисторический охотник Б, когда А уносил большую часть их общей добычи. Одним из таких "охотников" выступает Ролз со своей "Теорией справедливости": ... в справедливом обществе должны быть установлены свободы граждан, а права, гарантируемые справедливостью, не должны быть предметом политического торга или же калькуляции политических интересов. (Ролз) Более того, наша цивилизация вместе с Ролзом пошла ещё дальше : ...несправедливость терпима только тогда, когда необходимо избежать еще большей несправедливости. В либеральной системе отсчёта появилась несправедливая справедливость.
Несправедливая справедливость.
Ну что ж, будем предполагать все основные разновидности справедливости нами раскрыты.
Найдена ли нами универсальная формула справедливости? Может ли существовать некоторая абсолютная справедливость, из которой с легкостью получается всякая другая, при чём такая, которая может объяснить все остальные. Лично я в этом сомневаюсь. Возможно кто-нибудь, и когда-нибудь, найдет эту формулу, однако сейчас мы отчётливо доказали : справедливость изменяется в строгой зависимости от развития права собственности. Грубо говоря, собственность, или её отсутствие, единственное выражение и содержание справедливости. Право собственности есть материал для построения всех понятий справедливости.
И действительно, племена живущие по обычаям доисторических охотников не знают никакой справедливости. Они не знают как делить добычу, но просто делят её, предоставляя пищу каждому. У них нет необходимости восстанавливать или поддерживать справедливость, так как нет представления, что кому-либо возможно нарушить её. Я не лингвист, но уверен, что если провести исследование языков таких племен, то найти понятие справедливости было бы сложно. В лучшем случае мы бы обнаружили самые начальные этапы развития справедливости. Конечно, это касается не всех племен ведущих дикий образ жизни. Так многие африканские племена столкнулись в своей истории с зулуской монархией. Многие индонезийские возможно общались с культурными земледельцами. Некоторые амазонские индейцы могли входить в контакт с цивилизациями сельвы или речными цивилизациями Амазонки. Все эти контакты должны были привести к столкновению с фактом несправедливости. Для подобного лингвистического исследования необходима некоторая чистота эксперимента. Сегодня у охотников Африки существуют такие обычаи, когда охотники всю добычу сносят вождю, который распределяет её в соответствии с уравнительной доктриной. Эти племена не являются уже чисто охотниками. Лес вокруг них потерял свою продуктивность. И теперь охота совершается только в праздничные дни. Здесь мы не можем ожидать отсутствия справедливости. Напротив, она уже нашла выражение в статусе вождя. Однако совсем другое положение наблюдается в стане семейных охотников Азии. Добыча разделывается и частично поедается самими охотниками, а в стойбище приносятся как бы остатки от неё. Вот тут, видимо, нет никаких представлений о справедливости. Вот здесь и надо искать отсутствие
.
Таким образом, там, где царствует справедливость, мы находим полное отсутствие понятия о ней. И, напротив, где осуществление несправедливости становится возможным, там формируются первые понятия о справедливом. Чем большую несправедливость допускает та или иная организация людей, тем шире, многообразнее, сложнее и запутанней система понятий о справедливости. Справедливость как норма существует только тогда, когда существует понятие несправедливости, когда субъект общественных отношений допускает возможным несправедливое отношение к другим людям. Это необходимое условие для существования справедливости. Достаточное условие – наличие технологии несправедливости, то есть средств и возможностей для её осуществления. Присутствие в обществе этих двух факторов обеспечивает появление третьего "успокаивающего", в роли которого выступает само понятие справедливость. Именно поэтому развитие справедливости неотступно следует за развитием собственности. Сама норма "справедливо" существует лишь для того, чтобы объяснять несправедливость, исполняя "успокаивающую" функцию.
И так, мы пришли к выводу, что справедливости по-большому счёту не существует. Существует только несправедливость и норма "справедливо", придающая благородный вид фактически несправедливым отношениям. Справедливость – ничто!
За это Ничто мы убивали людей. Миллионами убивали! И продолжаем убивать. Каждый из нас (из называющих себя цивилизованными), осознавая несправедливость по отношению к себе, готов убить другого для восстановления того чего не существует вне наших взглядов. Поэтому было сказано: не суди, да не судим будешь. Справедливость ничто, и для суда нет никаких оснований, кроме субъективных предубеждений.
28 августа 2007 г.