Утром 1 июля группа анархистов в количестве 4 человек посетила Республиканскую туберкулезную больницу “Волковичи”, находящиеся возле одноименной деревни в 18 километрах от Минска в брестском направлении. Поводом для посещения стала статья агентства “БелаПАН”, в которой рассказывалось о голодовке, которую объявили 18 заключенных диспансера в знак протеста против невыносимых условий содержания.
В самом начале поездки мы не питали иллюзий относительно того, что нас пустят в сам тубдиспансер и дадут пообщаться с больными. Мы изначально были настроены на то, что найти общий язык с медперсоналом будет непросто: и не ошиблись. Дойдя до прибольничной территории (на которую вход свободный), мы начали искать собеседников.
Прибольничная территория
Первой, с кем нам довелось поговорить, была местная почтальон, женщина лет 30-35. Она сообщила, что про драку пациентов слышала, но объяснила этот факт тем, что, якобы, группа в пять-шесть бывших зэков стала доминировать над остальными пацентами, отбирая у них посылки, унижая и т.п. Также она сообщила, что заключенных действительно никуда не выпускают за пределы больницы год и более. Всего в больнице два отделения, в каждом живет и лечится по 50 человек.
Сама больница
После этого мы пытались поговорить с сотрудницей медперсонала, по всей видимости, санитаркой, которая на все наши вопросы реагировала очень нервно, утверждая “это закрытая зона”, и что мы, якобы не имеем права здесь находится. Просто хитом стало ее высказывание: “Что вы здесь ходите выспрашиваете всех, как шпионы!?” На наше предложение поговорить она даже не остановилась, вместо этого направилась в административный корпус, к начальству. Подойдя к уборщице, которая убирала территорию неподалеку, мы увидели, что все та же санитарка бежит в нашу сторону и кричит уборщице: “Ничего им не говори! Ничего не говори!” Рядом что-то делала группа рабочих. С ними мы поговорили немного, оказалось, что они не местные, а только работают здесь, т.е. о ситуации в тубдиспансере ничего не знают. Увидев возле территории диспансера незнакомых, из одного из зданий вышла группа врачей, которая поначалу также была настроена к нам скорее негативно. Нам удалось немного расположить их к себе, и они сказали, что никакой голодовки на сегодня нет, она продолжалась лишь около дня. Что касается заключенных, то они охарактиризовали их всех “зэками”, следовательно, какого-то сочувствия к их условиям содержания, они не испытывают. Давать какие-то еще пояснения они отказались, точнее, попросту боялись, отсылая нас к начальству. Следующий врач, который нам попался, рассказал, что группа пациентов, “уголовники”, как он их назвал, заперлась в палатах и съела там все свои передачки от родственников, от еды больничной демонстративно отказавшись. И, возможно, у нас бы получился с ним более продуктивный диалог, если бы нас не прервал мент. Поинтересовавшись, кто мы и добавив, что здесь “закрытая территория”, и ходить якобы нельзя (хотя проход абсолютно свободный), он начал рассказывать, что тех, кто голодал, уже выписали (правда непонятно, как это могло случится, если в больнице лежат годами), а все рассказы про плохие условия содержания – выдумка. После этого у него зазвонил телефон, поговорив по нему полминуты, он сказал, что никаких комментариев давать не будет, и быстро ушел. Нам осталось идти лишь в административный корпус, к начальству.
Административный корпус
Зайдя в кабинет к главной медсестре, мы услышали ту же историю: они вынуждены лечить “плохих” зэков, на самом деле в диспансере все хорошо, голодовка – выдумка. Не успели мы с ней толком разговорится, как ее позвали к телефону и, – вот ведь “неожиданность”, – вернувшись, она сказала, что у нее нету времени с нами разговаривать. Хотя, когда мы зашли она вполне активно беседовала с экономистом, сидевшей в ее кабинете. От экономиста мы услышали ту же историю: у пациентов баня каждый день, еды в достатке, а милиционеры наказывают только тех, кто дрался. Все время она ссылалась на “социальный статус” больных, который, якобы, оправдывает ущемление их в правах. Еще она добавила, что пациенты (все или некоторые – не уточнила), грубят медперсоналу и обращаются с ними по-хамски. Более мы ни от кого ничего не услышали. Получить новую информацию не представлялось возможным, в итоге мы уехали домой.
Теперь можно сделать несколько выводов и обоснованных предположений:
1. Голодовка действительно была, но, по всей видимости, уже закончилась. Пациенты сделали ее “для вида”, чтобы привлечь внимание, либо же их накормили принудительно – неизвестно.
2. Контингент в диспансере действительно “асоциальный”. Есть бывшие заключенные (правда их количество относительно всех пациентов неясно). Однако в диспансере есть и молодежь, есть и женщины. Всего же там лечится около 100 человек.
3. Пациентов действительно не выпускают никуда: ни в ларёк, ни в магазин, под предлогом того, что у них “всё есть”. За стенами с колючей проволокой они вынуждены находится год, а то и больше.
4. Общественное мнение формирует медперсонал. Поскольку у обычных людей, естественно, нет возможности пообщаться с пациентами-заключенными, они судят о них по рассказам медперсонала, который, в большинстве своем, настроен к пациентам либо негативно, либо враждебно. Чаще – с презрением. Следовательно, на сочувствие от местных жителей пациентам рассчитывать не приходится.
5. Самое главное – нарушение условий содержания и плохое обращение с пациентами действительно имеет место. Об этом косвенно, но вполне явно говорит тот факт, что как только мы появились на территории больницы и нас заметили, медперсонал передал начальству о приезде журналистов, и в кратчайшие сроки все, от постового мента до главной медсестры, получили четкое указание: молчать. Не рассказывать ничего. Если в диспансере действительно всё так идеально, то к чему бы эта молчанка? Если жалобы пациентов – чистая выдумка, почему не пустить туда всех желающих, чтобы они в этом убедились? Почему тогда медперсонал, и особенно начальство, так нервничают? На эти вопросы можно ответить довольно уверенно – потому что и в самом деле доля правды, и немалая, в жалобах пациентов есть. Иначе никто не умолкал бы сразу после телефонного звонка от начальства.
Напомним, что пациенты Волковичского диспансера написали уже вторую жалобу в прокуратуру на условия содержания. По их словам, они не могут получить даже мыло и туалетную бумагу, им запрещают пользоваться телефоном, смотреть телевизор, а избиения милиционерами – не редкость. По странному “совпадению”, в 2008 году с аналогичными жалобами и с решительным протестом обращались к общественности пациенты туберкулезного диспансера в Новоельне (Гродненская обл.). Таким образом, жалобы туберкулезных больных на условия содержания становятся систематическими, и приобретают форму доступного им протеста (голодовки). Мы склонны считать, что едва ли все эти факты являются выдумками и клеветой пациентов.
Отдельно стоит сказать и о реакции “общественности” на голодовку и вообще на факт бесправия туберкулезных больных. Комментарии в интернете, да и реакция обычных людей, которых мы встретили, говорит о том, что люди, в целом, считают, что избиение и унижение человека, если он туберкулезный больной или бывший заключенный вполне допустимы. Мы же не считаем уголовников ангелами, и уж тем более далеки от любви к хроническим алкоголикам (которых, кстати, по статистике, среди больных туберкулезом всего 20%). Но давайте взглянем в корень проблемы: государство в лице чиновников уверено, что над людьми с низким социальным статусом можно издеваться, унижать их и безнаказанно, незаконно ограничивать в правах. А все почему? Потому что за них некому вступится, за исключением родственников. Общественности плевать на тех, у кого “низкий социальный статус”, при этом, к сожалению, эта общественность не понимает, что сегодня издеваются над бывшим зэком, завтра на месте жертвы станет любой “добропорядочный гражданин”. Люди не понимают, что завтра заболеть туберкулезом, будучи в колонии или СИЗО может их родственник, друг, да и они сами. И тогда солидарность будет нужна как никогда, но… ее не будет, ведь кто хочет защищать “зэка”? Наша позиция такова: государственному беспределу необходимо давать отпор, против кого бы он ни был направлен. Поэтому мы будем и далее заниматься этой проблемой и постараемся оказать посильную помощь пациентам РТБ “Волковичи” в отстаивании своих прав.
Корреспонденты газеты “Наша правда”.http://belarus.avtonom.org/?p=14646
