Последнее время наци в Восточной Европе сильно полюбили Первое Мая. Оно и понятно. Во-первых не хочется выглядеть унылыми патриотическими идиотами. Кризис на дворе. Терминологию нужно менять. Лозунги новые рисовать. Ну, и второе. Сам Адольф Гитлер в свое время разрешил праздновать. То есть выходит, что праздник «арийский». Можно гулять.
Во времена Третьего Рейха ситуация с Первомаем была неоднозначной. Традиция сильно укоренился в рабочем классе Германии, чтоб от нее отказаться, а смысл то Первомая «вражеский». Наци приспособили день международной солидарности под свои нужды, поменяв его содержание на противоположное.
Если у современных наследников Гитлера есть такое острое желание следовать примеру Германии, то и праздник должен сводиться к поздравлению руководства официальных профсоюзов цветами и ценными подарками. Ведь в плане обслуживания интересов капитала они не далеко ушли от классических фашистских «профсоюзных» организаций. Та же проституция только под другим флагом.
По сути это был день социального партнерства, ведь «национальный социализм» наделял собственников предприятий властью, несколько ограничив их доходы. Рабочим кинули кость, но фашистское общество было организовано так, чтоб дети рабочих не получали лучшее образование и не имели других перспектив, кроме как работать на хозяина завода и умирать на фронте за Вождя.
Фюрер-принцип в отношениях директор-рабочие реализовывался так же, как и в армии или госаппарате. Кстати корпорации были единственными институтами нацистского режима, которые западные союзники пощадили, как «классово близких» преступников во времена косметической "денацификации". Между буржуазной демократией и нацистской диктатурой нет стены. Ведь обе формы власти служат для защиты частной собственности. «Фашизмы» - просто кризисная форма буржуазного государственного менеджмента.
Смысл нацистского Дня Труда в корне противоречит самой идее Первого Мая. Ведь этот день отмечают в честь мигрантов, масонов и анархистов из мультрасовой организации, выступавшей еще и за равенство между мужчинами и женщинами. Говорить об этом в Германии, времен Гитлера было не принято. За такие разговорчики можно было и в Маобит, если не в Аушвиц.
Впрочем, нам то боятся нечего. Гестапо в Восточной Европе пока что не существует, а действующая политическая полиция не карает за «идеологические диверсии» против фашистской идеологии. Пока.
Про масонов и мигрантов
В 1869 рабочий-портной Урия Стивенс созвал восемь своих друзей и создал "Noble Order of the Knights of Labour". Но в слух называть его «Благородным орденом» было запрещено. Его обозначали знаком пяти звезд. Сам Стивенс был масоном и членом профессионального союза. Но Урии казалось, что традиционные организации рабочего класса слабо защищают пролетариат, а франкмасоны из сообщества мечтателей, утопистов и ниспровергателей власти превратились в развлекуху для буржуйчиков. Вот он и скрестил профсоюзы, кооперативы и франкмасонство. И эта идея работала. Количество членов ордена в период расцвета более 700 тысяч.
Революционная гражданская война, в которой северяне "победили" южан, привела к бурному росту промышленности. Истые бедные янки видели, как банкиры и монополисты пользуются плодами их войны и жируют на их пролитой крови. После гражданской войны рабочие-мигранты, часто получившие гражданство на фронте, принесли в США много интересных и увлекательных идей. Коммунизм, социализм и анархия становились все популярнее в среде американского пролетариата, как и идеи равенства.
Иногда тайные рабочие общества состояли исключительно из иммигрантов. Союз «Молли Магуирес», например, объединял, только ненавидимых и презираемых «белых ниггеров» - ирландцев. Власти обвиняли их в убийстве классовых врагов. Для борьбы с подобными организациями было создано Детективное Агентство Пинкертона. В те вегетарианские времена рабочим и «бунтовщикам» проламывали головы наемные банды, а не идейные ультраправые, как в Европе с 20х годов прошлого века и как делают в Латинской Америке по сей день фашисты-парамилитарес. За деньги честнее. Подводить под бандитизм «идеологическую базу» - очень лицемерный ход.
Забастовка на заводах Пульмана в Чикаго, 1886 г Целью тайного общества «пяти звезд» был свободный доступ к культуре и благам цивилизации для рабочего класса. В 1878 году они начали действовать открыто, и называть вещи своими именами. Среди прочих требований был и 8-мичасовой рабочий день, запрет принудительного и детского труда. «Рыцари труда» охотно принимали в первичные организации «ассамблеи» негров и женщин. Организация выступала за равную плату за равный труд. Они принимали туда, даже буржуа, но в организации 2/3 должны были быть рабочими. В тайное общество так же не принимали адвокатов, врачей, банкиров и людей, связанных с торговлей и производством спиртных напитков.
Еще раз отметим, что ограничений на членство по гендерному и расовому признаку у них не было. Бывший солдат Конфедерации писатель Марк Твен восхищался этим начинанием. Бедняки Севера и Юга протягивали друг другу руку в обход региональных «демократической» и «республиканской» элит. Это был возмутительный для капиталистической верхушки прецедент.
Кроме того, «рыцари» требовали введения финансовой системы, которая не зависела бы от частных банков. Но они не были врагами только процентного рабства. Они требовали, как минимум разрушить монополии в транспорте и связи. Они предпринимали активную борьбу и против торгового капитала. Их производственные и торговые кооперативы имели ежемесячный оборот до 0,5 миллиарда долларов в 1890-х. В конечном итоге они были намерены сломать хребет олигархии и построить справедливое общество. За это их называли «опасными коммунистами». Государство и капитал начали бороться с этим обществом.
Чикаго. 1886 год
Во многих промышленных городах, что вполне естественно, контроль за тайным обществом «Рыцарей труда» перешел в руки мигрантов. Так, например, грандиозную демонстрацию за 8-мичасовой рабочий день в Чикаго организовывали, в первую очередь, люди… рожденные в Европе. Они были не только «понаехавшими». Они были идейными социалистами и анархистами, что вообще дурно влияло на пищеварение буржуазной олигархии. В 1886 году «рыцари труда» организовали массовые выступления на северо-востоке Штатов. Мощнейшая демонстрация была организована в Чикаго. 80 000 рабочих и работниц вышли на улицы требовать права на свободное время. Рабочие 19 века отлично понимали, что жизнь – это не работа. Жизнь – это семьи, дети, чтение книг, общение с друзьями. А работа всего-навсего возможность обеспечить эту жизнь. В те времена профсоюзы выступали за сокращение рабочего дня совсем не потому что человек не способен работать больше. 10 или 12-часовый рабочий день, который был в то время правилом, не подрывал здоровье человека. Он не был невыносим. Он просто отнимал отцов у детей и отуплял, не оставлял времени на здоровый культурный досуг.
Рабочие из «ордена» ставили перед собой цель добиться 8-мичасового дня явочным порядком или бастовать. Многие капиталисты согласились удовлетворить их требования сразу, но не в Чикаго. На одном из предприятий был объявлен локаут 1500 человек. Рабочие не согласились с этим решением. И тогда полиция 3 мая 1886 года начала «очищать» предприятие. 4 человека были убиты.
На следующий день «Рыцари труда» в спешке созвали санкционированный митинг против жестокости властей. Под дождем собралось около 3 тысяч демонстрантов. Митинг, невзирая на разрешение мера, пришли разгонять 180 копов. Не установленный до сих пор бомбист бросил снаряд в полицию и убил одного из блюстителей порядка. «Правоохранители» открыли беспорядочную пальбу по толпе, в которой были женщины и дети. Они умудрились в суматохе не только ранить 200 и убить 4-х демонстрантов, но и подстрелить семерых полицейских. Со следующего дня в городе развернулась кампания по погрому рабочих клубов и арестам активистов.
Взрыв бомбы в Чикаго 4 мая 1886 года Из 8-х представших перед судом шестеро отсутствовали на этот момент на площади, а лидер чикагских «рыцарей» Альберт Парсонс находился в закусочной по соседству и никак не мог физически ничего бросать. Но они были анархистами, большинство из них было иммигрантами, этого было достаточно для приговора. Как позже анархизма и итальянского происхождения было достаточно, чтоб обречь Сакко и Ванцетти на смерть. Буржуазии нужно было показать бедным белым протестантам и немцам, и чехам, и полякам, и евреям, проживавшим в Чикаго «кто в доме хозяин». Прокурор так и сказал присяжным: «Обвините этих людей, пусть это будет примером, повесьте их, и Вы спасете наш строй».
Семерых приговорили к казни. Позже двоим, заменили казнь пожизненным. Один из приговоренных Луис Линг покончил с собой в тюрьме и показал, что волен сам выбрать время для смерти. Четверо было повешено 11 сентября. В похоронах этих мучеников приняло участие 200 000 людей. 1893 году под давлением мировой общественности и по причине отсутствия доказательств вины... трое оставшихся были помилованы.
Для анархистов «Альберт Парсонс и его друзья» - мученики Анархии. Святые и подвижники. Настоящие герои. Для марксистов они герои рабочего класса, отдавшие жизнь в классовой борьбе. Когда социалисты основали Второй Интернационал они на учредительном съезде решили сделать первое мая в память об убитых в Чикаго международным днем борьбы за 8-часовой рабочий день. Первое мая стало днем интернационализма, то есть идеи, что интересы пролетариата носят международный характер. Международному классу эксплуататоров можно противостоять только такой же армией пролетариата. В этом смысл слова «интернационализм».
Несколько слов для наци
Первое мая не является «Днем Труда» - это день борьбы против наемного рабства. То есть это "праздник" трудящихся, изначально враждебный работе. При капитализме человек отчужден от результатов своего труда. Он существует, как бы за стеклом, отделяющим его от мира. Он отдает каждый день часть себя. Своего времени. Своей жизни. И эта частичка превращается в мир товаров и вещей. Мир, к которому он не имеет отношения. Он формально свободен, но не в силах вырваться из предопределенности холодного и бесчеловечного мира Капитала.
Борьба против наемного рабства – это борьба за полноту мира и обретение себя. Она возможна, только если ты борешься не один, а вместе с братьями и сестрами по классу, с теми кто живет с тобой в одних условиях. И когда работа по найму, работа-нужда будет уничтожена, тогда люди смогут жить в мире друг с другом и в мире с собой.
Левые в мире «не празднуют» Первое Мая. Они его отмечают, как день действий. Только лох празднует смерть своих товарищей. Не удивительно, что в СССР этот день борьбы превратили в «праздник». Еще нелепее выглядит «правый» дурачок пытающийся примазаться к смерти заклятого врага и на ней попиарится. Это все равно, что ДПНИ и СС устраивающие поминки по Маркелову.
Первое мая – откровенный плевок в лицо тем для кого «честный труд на благо Родины и патриота-капиталиста» является ценностью. Потому что труд должен быть освобожден и от Капитала, и от национального Государства.
Первое мая – день интернациональной солидарности. Он символизирует, что эксплуатируемые всех народов и рас должны быть бороться вместе против общего врага. Классовая борьба имеет национальные формы, но истинный ее смысл интернационален.
Правым не следует забывать, что Первое мая придумали масоны-мигранты и негролюбы для того чтоб «меньше работать и больше получать».
Правым следует помнить. Это день «мультирасового скама». Кто выходит на него есть часть «мультирасового скама», «носитель анархистских утопических идей», «безбожный марксист», ну или все сразу. Наци пытающиеся «отнять» праздник сами становятся частью «левого скама». Против собственной воли.
Посему, автор не видит ничего страшного в том, что наци попробуют использовать «красный праздник». Они копируют чужие западные организационные подходы и у нас это просто, скорее всего, не сработает. Не в Германии живем.
Умные правые интерес к левым идеям выжигали в своей среде напалмом. Это хорошо видно по истории Британской Национальной Партии. Многие, кому в голову приходило поинтересоваться идеями Маркса и Кропоткина закончили либо в мелких идеологических сектах «третьей позиции», либо переходили на сторону левых, либо погрязли в нацистской субкультуре.
А леваки и анархисты должны заниматься своим делом, тем за которое умерли хорошие люди в Чикаго. И тогда «они не пройдут». Точно. Никогда.
