Российская пресса продолжает обсуждать судебный процесс над группировкой "Белые волки". На этот раз предпринята попытка дать некий анализ российского общества на предмет интенсивности националистических тенденций.
Сумерки волковВалерий Выжутович, политический обозреватель
В Мосгорсуде начался процесс по делу банды скинхедов "Белые волки". На скамье подсудимых 12 человек, в том числе несовершеннолетние. Им вменяется 11 убийств и одно покушение на убийство на почве национальной ненависти и вражды. По версии следствия, подсудимые два с половиной года назад, 20 апреля, в день рождения Адольфа Гитлера, объединились в устойчивую преступную группу и с тех пор совершали преступления на националистической почве. "Их мировоззрение о собственном превосходстве как представителей русской национальности над другими народностями сформировалось под воздействием националистических идей об исключительности лиц славянской национальности и неполноценности лиц неславянского происхождения", - говорится в обвинительном заключении. В ходе следствия часть обвиняемых признала вину полностью, остальные - частично. Как сообщают представители СКП по Москве, ни один из обвиняемых не отказался от своих взглядов.
К сожалению, сюжеты на эту тему российская жизнь поставляет в широком изобилии, и что ни день, то новая история. Чем питается национальная ненависть - известно. И лучше всех об этом знают социологи. "В современной России комплекс социальной неполноценности растет очень сильно, - говорит глава Левада-Центра Лев Гудков, - но, что характерно, он не становится социально окрашенным, а принимает форму национальных обид, чувства притеснения со стороны этнически чуждых. И тогда возникают мифы о засилии черных, азербайджанцев, цыган..."
По данным социологов, хронической неприязнью к "инородцам" страдают 20 процентов российского населения. Причин тому много. Вот одна из них: "патриотическая" пресса и людская молва создают ложное впечатление, будто дорогие дома, земельные участки в России скупают только мигранты из Средней Азии или с Кавказа. Хотя с этим успешно справляются и приезжие из Тюменской области, других богатых регионов России. Но свои бытовые и социальные трудности российский обыватель привычно объясняет нашествием "инородцев". Кстати, это распространенное заблуждение, будто рынки держат в основном приезжие. Нет, за каждым таким приезжим установлен контроль. У каждого богатого нацмена есть свой хозяин в Москве, который его "крышует". Так что порядки на рынке диктуют не "понаехавшие" - своих верховодов хватает.
Борьбу с ксенофобией объявила Общественная палата. Программа этой борьбы содержит 49 пунктов. Само количество выданных рекомендаций невольно наводит на размышления о их качестве. Ну например... Милиционерам предлагается пройти аттестацию на знание межэтнических проблем. Но если верить социологам, уровень ксенофобии в милицейской среде даже выше среднеобщественного. Что находит выражение не только в бытующих настроениях, но и в правоохранительной практике. Особый режим для "лиц кавказской национальности", реальную эффективность которого продемонстрировали и события на Дубровке, и взрывы в столичном метро, и другие теракты, продолжает действовать. Сотрудники милиции в доверительных беседах признаются, что каждому ОВД спущен план по работе с ЛКН ("лицами кавказской национальности"): задержание, выдворение, посадка. Такова ксенофобия в милицейских погонах.
Кто-то считает, что надо усилить ответственность за разжигание национальной вражды. Дескать, Уголовный кодекс недостаточно суров к экстремистам. К такому мнению, помнится, пришли санкт-петербургские парламентарии, выступив с законодательной инициативой об ужесточении наказания за преступления на национальной почве. Предлагалось карать за это тюремным сроком от 10 до 20 лет, либо пожизненным заключением, либо смертной казнью. Специалисты-криминологи не верят в действенность таких мер. Карательный ресурс, считают они, практически исчерпан. В самом деле, зачем придумывать новые наказания разжигателям национальной, расовой, религиозной вражды, если даже существующая 282-я статья УК практически не применяется? Подобные преступления чаще всего квалифицируются как хулиганство. Почему? Прежде всего потому, что доказать разжигание межнациональной розни очень непросто. И когда кто-то гибнет от руки погромщика, следователь, а затем и судья рассуждают так: имеются все признаки 105-й статьи (убийство), вот давайте ее и применим. Можно инкриминировать еще и 282-ю. Но зачем? Что это изменит? Только с доказательствами намучаешься.
А литература, официально признанная экстремистской? Список произведений, отмеченных печатью агрессивного радикализма, регулярно обновляется. И пока что все "номинанты" не зря изымались из общественного оборота. Фашистская, националистическая, ультрарелигиозная направленность публичных "высказываний" кем-то может оспариваться. Понятно, что и тут мы не застрахованы от субъективных оценок, вкусовых пристрастий, политического и административного давления. Но сколь несовершенной, подверженной конъюнктурным поветриям ни была бы подобная процедура, она все-таки правовая. Иные способы маркировать "экстремизмом" книгу или, положим, песню, из которой слов не выкинешь, заведомо хуже - совсем уж безграничный простор для произвола. О чем можно спорить, а что надобно пресекать без всяких разговоров - на этот счет, однако, единого мнения нет. Писатель Дмитрий Быков высказался против "уголовно-процессуального" воздействия на авторов и распространителей подстрекательского чтива: "Даже самая одиозная книга и фашистская статья остаются печатными произведениями, а слово неподсудно, даже в качестве призыва уничтожать кого угодно. На слово есть только одна казнь, а именно - другое слово". А вот Копцева судили. И дали 13 лет. Как показало судебное разбирательство, ни в одной экстремистской организации погромщик не состоял. Убивать в синагогу он отправился, начитавшись литературы известного содержания.
Да, ужесточение ответственности за распространение экстремистских материалов говорит о том, что кое-какие уроки нами усвоены. Дело за "малым" - чтобы эта ответственность стала неотвратимой. Законодательных препятствий распространению радикалистских деклараций у нас предостаточно. Недостает одного - основанной на этих постулатах правоприменительной практики. Будь наказание за пропаганду экстремизма действительно неотвратимым, "черный список" ксенофобской литературы оказался бы много длиннее.
Заметим и вот что. Большинство происшествий с участием нацменьшинств официально трактуются как бытовые. Верить такой трактовке значительная часть общества не расположена. Чем усерднее внушается отсутствие в каком-либо конфликте национальной подоплеки, тем крепче массовая уверенность в обратном. Впрочем, надо признать: последнее время представители власти стали называть вещи своими именами. Так, после выступления губернатора Валентины Матвиенко, поручившей сотрудникам правоохранительных органов "из-под земли достать преступников и устроить показательный суд" над убийцами таджикской девочки, в петербургской милиции и прокуратуре наконец-то признали, что имело место убийство по националистическим мотивам, а не бытовое хулиганство. По словам Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации Владимира Лукина, правоохранительные органы стали чаще арестовывать скинхедов, а суды - приговаривать их к длительным срокам заключения. "И это не единичные случаи, - подчеркивает Лукин, - а тенденция".
Пожалуй - да, тенденция. Но не стоит уповать исключительно на правоохранительные органы. Государство не может искоренить ксенофобию. Это под силу только гражданскому обществу. Правда, его еще надо создать.
Источник:
http://www.rg.ru/2009/10/12/vijutovich.html