WRWA
16-07-2008 19:39:47
ДИКТАТУРА ЭКОНОМИКИ И ДЕНЕГ — ДИКТАТУРА СИСТЕМЫ
Мы привыкли к слову «экономика» и якобы связанному с ним росту производства. Понятие «экономика» происходит от греческого слова «oikonomike» — ведение домашнего хозяйства. Интересно, что в иврите, языке евреев, знатоков рыночной экономики и финансов, слова «экономика» вообще нет. Оно переводится как «калькаля», от итальянского «калькулятио», то есть калькуляция — всё та же счетная книга. В своей основе экономика является своего рода религией денег и не идет дальше арифметической модели мира. В ней не может быть такого понятия как разные «способы производства». Все они -- лишь частные случаи перепродажи рабочего времени производительного работника.
Эта религия захватывала сознание общества постепенно. По мере ее развития происходила эволюция товаров и людей, которые постепенно принимали ту идеальную форму, которая была им нужна для успеха в одномерном денежном мире. Человеку рыночная экономика отвела две функции: продавца и потребителя. Маркс не рассматривал стоимость как субъективную величину, а искал доказательства ее объективности. Он считал, что для любого воспроизводства нужно соблюдать некие объективные пропорции затрат на средства производства и на потребление. Финансовые инвестиции по Марксу — это всё равно, что подвоз топлива или металла к заводским печам. Таким образом, Маркс запечатлил на нашем сознании «заклятие стоимости», от которого мы не можем освободиться до сих пор.
Поскольку стоимость является величиной относительной и субъективной, то, соответственно, правила формирования стоимости можно задавать извне, исходя из каких-то субъективных -- филосовских взглядов на жизнь.
На вопрос бедного, почему он беден, хозяин во все века отвечал одинаково. Ты беден, потому что ты ленив и глуп, то есть: ты или не умеешь, или не хочешь работать. Этот простейший принцип был облечен в университетские мантии и положен в основу высокопарной английской политэкономии. Так как экономика непосредственно взаимодействует с политикой, одно без другого существовать не может и уничтожение политики неизбежно ведет к уничтожению и самой экономики.
Термин экономика находится в прямой связи с необходимостью экономить. Спрашивается, зачем экономить, если, начиная с тех времен, когда повысилась производительность (благодаря новым орудиям труда), у человека появилась и возможность производить больше, чем он мог потребить, а значит и могло появляться свободное время для умственной работы, опять-таки ведущей к росту производительности. Но, оказалось, что с ростом производительности труда, появилась и возможность у одной части людей присваивать труд других. А вот тут, действительно, возникла необходимость экономить, так как в производительном труде была уже задействована лишь часть людей, и, соответственно, произведенной продукции на всех не хватало. Но экономить появившиеся управленцы стали, конечно же, не на себе, а на простых тружениках. Они это прозвали экономикой -- и даже «наукой», но на самом деле-то было ясно, что наукой она стала лишь по оболваниванию угнетенных.
Конечно же, эта экономика начала сразу давать сбои, так как угнетенных никак не мог устроить существующий порядок вещей: когда производят все блага они, а распоряжаются ими какие-то дяди. Таким образом, производительные силы начали вступать в конфликт с производственными отношениями, и рабы стали выступать против своего рабского положения.
Эксплуататоры, естественно, всячески старались их усмирить и перенаправить гнев в безопасное для себя русло: тысячелетиями уверяли о необходимости своих (эксплуататорских) услуг по управлению экономикой (на самом деле, необходимой только им самим), о внутреннем и внешнем враге (на самом деле о других эксплуататорах, стремящихся на их место), устраивали зрелища, чтобы затушевать реальную картину действительности и демонстративно раздавали подачки, чтобы показать якобы свою доброту и могущество; навязывали свою религию и вещали о райской жизни после смерти, ради которой нужно помучаться здесь, на земле, итд. итп. – вобщем, немало «труда» им пришлось приложить и немало бумаги потратить для повышения своего мастерства в науке одурачивания, лишь бы хоть немного успокоить эксплуатируемых. Временно это конечно помогало. Но с каждым разом угнетенные все больше и больше разоблачали ложь своих правителей и столкновения происходили все ожесточеннее.
Начиная с первых восстаний рабов и до самой великой эпохи раскола с эксплуататорским классом в революционной волне 1917-1923гг., от восстания к восстанию рабы учились бороться и приближали свою победу. Но понимание самой причины эксплуатации, что корень зла находится в самой экономике, в выставлении товара на продажу, -- пришло не сразу. Много воды утекло и много крови было пролито, пока наконец-то была выработана верная программа, способная привести угнетенных к долгожданной победе.
Мы привыкли к слову «экономика» и якобы связанному с ним росту производства. Понятие «экономика» происходит от греческого слова «oikonomike» — ведение домашнего хозяйства. Интересно, что в иврите, языке евреев, знатоков рыночной экономики и финансов, слова «экономика» вообще нет. Оно переводится как «калькаля», от итальянского «калькулятио», то есть калькуляция — всё та же счетная книга. В своей основе экономика является своего рода религией денег и не идет дальше арифметической модели мира. В ней не может быть такого понятия как разные «способы производства». Все они -- лишь частные случаи перепродажи рабочего времени производительного работника.
Эта религия захватывала сознание общества постепенно. По мере ее развития происходила эволюция товаров и людей, которые постепенно принимали ту идеальную форму, которая была им нужна для успеха в одномерном денежном мире. Человеку рыночная экономика отвела две функции: продавца и потребителя. Маркс не рассматривал стоимость как субъективную величину, а искал доказательства ее объективности. Он считал, что для любого воспроизводства нужно соблюдать некие объективные пропорции затрат на средства производства и на потребление. Финансовые инвестиции по Марксу — это всё равно, что подвоз топлива или металла к заводским печам. Таким образом, Маркс запечатлил на нашем сознании «заклятие стоимости», от которого мы не можем освободиться до сих пор.
Поскольку стоимость является величиной относительной и субъективной, то, соответственно, правила формирования стоимости можно задавать извне, исходя из каких-то субъективных -- филосовских взглядов на жизнь.
На вопрос бедного, почему он беден, хозяин во все века отвечал одинаково. Ты беден, потому что ты ленив и глуп, то есть: ты или не умеешь, или не хочешь работать. Этот простейший принцип был облечен в университетские мантии и положен в основу высокопарной английской политэкономии. Так как экономика непосредственно взаимодействует с политикой, одно без другого существовать не может и уничтожение политики неизбежно ведет к уничтожению и самой экономики.
Термин экономика находится в прямой связи с необходимостью экономить. Спрашивается, зачем экономить, если, начиная с тех времен, когда повысилась производительность (благодаря новым орудиям труда), у человека появилась и возможность производить больше, чем он мог потребить, а значит и могло появляться свободное время для умственной работы, опять-таки ведущей к росту производительности. Но, оказалось, что с ростом производительности труда, появилась и возможность у одной части людей присваивать труд других. А вот тут, действительно, возникла необходимость экономить, так как в производительном труде была уже задействована лишь часть людей, и, соответственно, произведенной продукции на всех не хватало. Но экономить появившиеся управленцы стали, конечно же, не на себе, а на простых тружениках. Они это прозвали экономикой -- и даже «наукой», но на самом деле-то было ясно, что наукой она стала лишь по оболваниванию угнетенных.
Конечно же, эта экономика начала сразу давать сбои, так как угнетенных никак не мог устроить существующий порядок вещей: когда производят все блага они, а распоряжаются ими какие-то дяди. Таким образом, производительные силы начали вступать в конфликт с производственными отношениями, и рабы стали выступать против своего рабского положения.
Эксплуататоры, естественно, всячески старались их усмирить и перенаправить гнев в безопасное для себя русло: тысячелетиями уверяли о необходимости своих (эксплуататорских) услуг по управлению экономикой (на самом деле, необходимой только им самим), о внутреннем и внешнем враге (на самом деле о других эксплуататорах, стремящихся на их место), устраивали зрелища, чтобы затушевать реальную картину действительности и демонстративно раздавали подачки, чтобы показать якобы свою доброту и могущество; навязывали свою религию и вещали о райской жизни после смерти, ради которой нужно помучаться здесь, на земле, итд. итп. – вобщем, немало «труда» им пришлось приложить и немало бумаги потратить для повышения своего мастерства в науке одурачивания, лишь бы хоть немного успокоить эксплуатируемых. Временно это конечно помогало. Но с каждым разом угнетенные все больше и больше разоблачали ложь своих правителей и столкновения происходили все ожесточеннее.
Начиная с первых восстаний рабов и до самой великой эпохи раскола с эксплуататорским классом в революционной волне 1917-1923гг., от восстания к восстанию рабы учились бороться и приближали свою победу. Но понимание самой причины эксплуатации, что корень зла находится в самой экономике, в выставлении товара на продажу, -- пришло не сразу. Много воды утекло и много крови было пролито, пока наконец-то была выработана верная программа, способная привести угнетенных к долгожданной победе.