Характеристика глобального кризиса
Что характеризует нашу эпоху, почему она является уникальной? Эта уникальность заключается в том, что впервые в истории человечества мы подошли к глобальному кризису, в который втянуты все континенты, все территории, населённые людьми, в котором задействованы все ресурсы.
На повестке стоит вопрос, как дальше человечество должно выйти из этой ситуации, с помощью каких институциональных форм, институциональных инструментов, с помощью какого ресурса стабилизировать ситуацию, чтобы выйти из него с минимальными потерями и создать мироустройство, которое будет в большей степени отражать интересы большинства населения планеты. Даже, если и не большинства, то будет хотя бы обеспечивать сносное стабильное существование.
Происходит глобальный сдвиг. Как его Збигнев Бжезинский: «В мире идет процесс децентрализации. Мощь, сила, влияние неотвратимо смещаются с Запада на Восток». Это требует поиска компромисса, «потому что в противном случае мир пойдет через хаос к концу человеческой цивилизации», - считает Збигнев Бжезинский.
Стоит отметить, что через подобные кризисные моменты человеческая цивилизация проходила неоднократно: от неолитической революции, о которой знают все историки, когда проблемы, связанные с уничтожением крупных зверей (мамонтов) за счёт передовых для того времени технологий подтолкнули к более оседлому образу жизни и, в конечном итоге, к оседлому земледелию.
Самые последние кризисы, которые мы помним особенно хорошо – это, конечно же, кризисы двадцатого века. Это долгая мировая война (первая и вторая), которая, в общем, кардинально изменила жизнь человечества, его облик, изменила социальный строй га разных континентах, создала новые политические режимы, создала государства общественного благосостояния, породила ряд идеологий (некоторые погибли, некоторые выжили, но сейчас погибают).
В общем, в глобальной войне 1914-1945 годов родился привычный нам мир.
Начиная с 1989 года началась его диффузия, которая после старта глобального экономического кризиса приобрела характер Потопа.
Существует несколько причин, по которым привычный нам мир исчезнет в течение ближайших 20-30 лет.
Первая причина – это экономическая ловушка капитализма. Я не говорю о том, что капитализм умрёт. Очевидно, что сегодня он в глубоком кризисе, но об этом постоянно говорят, начиная от Маркса и заканчивая современными левыми. Однако, он каждый раз возрождается в той или иной форме. Как указывал Шумпетер, творческое разрушение лежит в основе капиталистической модели, постоянно трансформируя ее и адаптируя к новым условиям.
Возможно, капитализм возродится в новой форме, например, "экологического капитализма", когда например лес и пашня будут рассматриваться как приоритет необходимый для поддержания глобального баланса. Но для нас это не столь важно, поскольку эта тема лежит за пределами данного доклада.
Суть в том, что существующая модель капитализма дошла до своего естественного предела сразу в нескольких аспектах.
Мы имеем кризис перепроизводства с одной стороны, точно такой же кризис перепроизводства был в 1929-м году, когда началась Великая Депрессия. Выход из того кризиса произошёл за счёт двух вещей:
Во-первых, за счёт Мировой войны, которая позволила разрушить инфраструктуру, дать пространство новым организационным формам, новой экономике. Кроме того, Война также позволила запустить ряд процессов, ряд технологий, которые запускаются только в периоды кризисов, в периоды войн, поскольку тогда понижается стоимость издержек с которыми общество готово считаться. Если в мирное время стоимость холодного термоядерного синтеза кажется предельно высокой, то в условиях большой войны эта стоимость кажется уже не такой высокой, поскольку она решает принципиальную проблему безопасности, проблему получения необходимой энергии, которую невозможно использовать привычные источники энергии.
Во-вторых, было создано государство welfare, государство общественного благосостояния, когда стало понятно, что чтобы капитализм вышел из кризиса необходимо увеличить количество потребителей и за счёт этого получить новые рынки. Собственно говоря, эта модель развивалась, создался средний класс, сначала на Западе, потом он начал создаваться повсеместно, по всему миру. Но, как и прогнозировали многие экономисты, такая система имеет свои естественные пределы. Возникает эффект конечного потребителя, когда нельзя постоянно увеличивать количество потребителей, поскольку есть исчерпаемые ресурсы.
В 2004 году в Киеве я встречался с советником Кондолизы Райс, накануне оранжевой революции. Он выступил с закрытым докладом, на котором присутствовало ряд экспертов. Он рассказал вещи, которые большинство присутствовавших экспертов, как мне казалось, тогда не поняли. Он говорил проблема голода, угрозе мировой войны и тому подобном. Тогда, в угаре избирательной кампании, наши эксперты не понимали, о чём идёт речь. Я заинтересовался услышанным, подошёл к нему, и мы с ним два дня общались тет-а-тет. Я задал ему простой вопрос: «Над чем работает Ваш think tank в Вашингтоне?». Он сказал «Мы работаем десять лет над одной проблемой – как решить проблему перенаселения». Их интересовало, сколько человек способна вынести существующая экосистема на планете при существующей экономической модели. Оказалось, что по их расчётам около полтора миллиардов человек. Все остальные – это «лишние люди», которые находятся под угрозой «утилизации». Тогда я спросил его «И какие варианты выхода из ситуации вы рассматриваете?». Он ответил «А какие выходы мы можем рассматривать? Это традиционные модели – войны, естественные катастрофы, голод и так далее. Человечество ничего нового не придумает, как это ни звучит цинично».
В этом плане он абсолютно прав, потому что нельзя в Китае, который обладает огромным населением, около 1,5 миллиарда человек, нельзя создать такого же числа идеальных потребителей, как это мы наблюдаем в Соединённых Штатах. Если в Китае появится ещё 1,5 миллиарда потребителей, то по разным подсчётам нам понадобится ещё одна или даже три планеты – это уже не важно. Важно, что уже просто не хватит ресурсов, чтобы обеспечить такой же темп потребления ресурсов планеты.
Поэтому сказки о «золотом миллиарде», с одной стороны, превратились в эффективную страшилку, которой пугают наших обывателей, а с другой стороны для миллиардов людей – это уже давно реальность, в которой они живут и не могут вырваться. Каждый, кто оказывался в странах третьего мира, тот видел огромный диссонанс между тем, что мы имеем в глобальной телевизионной картинке, где транслируются глобальные образы счастья и реальной ситуации, в которой находятся глобальные люмпены в лице нескольких миллиардов человек, живущих в этих странах.
Таким образом, сегодня возник вопрос, с помощью чего перезагрузить мировую экономику, где найти новых потребителей, чтобы пролонгировать модель, которую мы имеем сегодня? И если её нельзя перезапустить, то на основе какой модели нам двигаться дальше, причем делать это с наименьшими издержками?
Здесь возникает вопрос источников, вопрос новой энергетики, в которой, прежде всего, заинтересованы Китай и Индия, находящиеся в состоянии острой необходимости как прокормить своё постоянно растущее население. Вокруг энергии, которая обеспечивает жизнь, и выстраивается инфраструктура конфликта, который сейчас разворачивается на наших глазах.
Вторая ловушка – экологическая. Глобальное общество находится перед угрозой повторения «комплекса острова Пасхи». Наверное, все слышали, что, попав изолированную экосистему острова Пасхи, жители привели ее к коллапсу. Уничтожив все деревья ради больших имиджевых проектов по строительству огромных статуй, которые ставились вдоль побережья, племена столкнулись с угрозой голода. Поскольку деревья нужны были для лодок, лодки для ловли рыбы, то ограничение доступа к морским ресурсам привело к голоду на острове. Это привело к военным конфликтам, что привело к резкому сокращением популяции с 75 тысяч до приблизительно двух тысяч, когда туда попали европейцы.
Об этом есть прекрасная работа американского исследователя, биолога Джеральда Даймонда «Коллапс», где рассматриваются различные примеры влияния дисбалансов экосистемы на судьбу разных сообществ.
Третья ловушка, в которой сегодня оказался мир - управленческая. Потому что совершенно очевидно, что для выхода из ситуации, в которой мы оказались, необходим некий институт, некий орган, который будет заниматься глобальным планированием. Это то, о чём говорил ещё Жак Атали в своё время, а также недавно обозначил Збигнев Бжезинский на Ярославском форуме, и, что как-то пропустили мимо ушей в Украине. Совершенно очевидно, что как бы не демонизировали идею мирового правительства, но, учитывая ограниченность ресурсов планеты, вопрос времени, когда мы придём практической реализации этой идеи.
Образно говоря, сообщество земного шара сегодня находится в такой ситуации, когда он напоминает большую коммуналку, разделённую перегородками в виде национальных государств. Эти перегородки мешают передвижению капитала, миграционных потоков, сырья и так далее. Самое главное, они мешают понять, где есть какие-то дисбалансы. Поэтому ключевой вопрос кризиса, который сейчас разворачивается – это вопрос снятия этих перегородок, чтобы можно было выстроить модель, позволяющую эффективно распоряжаться ресурсами и снимать с повестки дня те угрозы, которые сегодня наблюдаются.
Другой аспект глобального управлеченского кризиса связан с тем, что политические институты, с помощью которых управляются те или иные сообщества являются продуктом эпохи Модерна. Революция в телекоммуникации, бурное развитие Интернета, создали предпосылки для новых организационных форм. Технологии сократили расстояние между простым человеком и властью во всех ее проявлениях, при этом власть продолжает опираться на институты, созданные 200-300 лет назад. Неспособность старых организационных форм приспособиться к новой организации общества, которую бурно катализируют сетевые технологии создали феномен, который я называю столкновением партии онлайн против партии оффлайн.
Виртуальность породила пространство, где свободно развиваются специфические формы коммуникации и организации. Для сотен миллионов людей по всему миру эти формы становятся доминирующими. Это создает конфликт с существующей с системой управления в реальной реальности, которая имеет механизмы воздействия на онлайнеров. Отсюда формируется глобальную революционную повестку, которую мы наблюдает в быстром росте влияния сетевых организаций от «Оккупай Уолл-стрит» в США до «белых ленточек» в России, которые вступают в конфликты с государством.
В этих конфликтах будет созданы новые формы организации управления сообществами, где телекоммуникационные технологии будут использоваться для выстраивания более прямых и гибких форм взаимодействия между властью и обществом.
Из этого вытекает, что точно также, как Французская революция породила новый тип государства с опорой на массы, так новые технологии создают условия для появления нового мирового порядка, в котором будет сочетаться большая распределенность власти, ее адаптивность к локальной проблематике с одновременным выносом важных координирующих функций на наднациональный уровень.
Те сообщества, что быстрее других достигнут нового баланса на основе новой модели власти, сочетающей старую иерархию с разветвленной сетевой коммуникацией, очевидно, займут более высокие позиции в миросистеме.
При этом нужно понимать, что прогресс в этой ситуации не самоочевиден, скорее наоборот. Существует реальная угроза, что оффлайн режимы перед угрозой потери власти попытаются решить проблему путем понижения образовательного уровня массы, что приведет к монополизации знаний элитами, как это было в средневековье. В этом случае способность масс к самоорганизации резко снизится, также как и их влияние на политические процессы. Такой сценарий становится более вероятным, если глобальный кризис перерастет в мировую войну, которая разрушит значительную часть инфраструктуры.
Четвертая ловушка – это кризис гегемонии. Он связан с тем, что сегодня совершенно очевидным образом та модель, которую предлагали и навязывали США, в силу объективных обстоятельств находится под очень сильным воздействием, заставляющим пересмотреть ее, возможно даже убрать. В любом случае, США, находясь в позиции гегемона, отказались от ряда принципов, которыми они пользовались на протяжении последних ста лет.
При этом нужно понимать, что кризис гегемонии наблюдается постоянно, поскольку в различные эпохи были различные гегемоны.
В этом плане я отталкиваюсь от работ миро-системщиков, которые очень интересно и целостно изложили развитие миро-системы на протяжении как минимум последних пятисот лет. Тот же Арриги в своей работе «Власть, деньги и истоки нашего времени» блестяще разложил по полочкам, как кризис гегемонии совпадал с глобальными кризисами, которые проходили через войны, через самые различные столкновения, и как они разрешались.