tenox
08-09-2015 21:04:59
Во второй статье o Кайо Бренделе мы бы хотели, в частности, остановится на его анализе русской революции и отношении к диктатуре пролетариата. В дополнение мы также подвергли критике позицию марксизма и ленинизма в вопросе диктатуры пролетариата и представили наше понимание этого важного понятия. Помимо всего в статье присутствует критика преувеличения роли спонтанности и классового инстинкта в классовой борьбе пролетариата, часто встречающегося у Кайо Бренделя, а также представлено наше видение диалектического взаимоотношения между классовой борьбой, классовым сознанием и социально-революционными группами.
Кайо Брендель всю свою жизнь остался предан традиции коммунизма рабочих советов тем, что он рассматривал так называемые социалистические страны как однозначно госкапиталистические. Предметом его исследований была борьба за власть между партийной/государственной бюрократией и технократами, а именно директорами и глав. инженерами производства. Однако тот факт, что социальные интересы и психологические потребности технократов были также связаны с трансформацией госкапитализма в частнособственнический капитализм, т.е. перестройкой, Кайо распознал достаточно поздно. Здесь ему могла бы помочь идеология троцкизма, которая, несмотря на всю свою дряхлость в вопросе природы СССР как «бюрократически деформированного рабочего государства», смогла предсказать возможность перестройки Горбачева.
Также мы не совсем согласны с анализом Кайо русской революции, где он, по нашему мнению, слишком схематически рассматривает отношения между развитием производительных сил и пролетарской самоорганизации в 1917-1921 гг.. Кайо не смог в полном объёме распознать то, что хотя дореволюционная Россия и была аграрной страной, но в этом аграрном море имелись высокоразвитые капиталистические острова, и русский пролетариат работал на крупных предприятиях, которые были оснащены современным оборудованием. Рефлексию этого факта он как последовательный критик большевизма также мог бы перенять у Троцкого. Но в конечном итоге поражение русского пролетариата против госкапиталистической реакции определилось низким уровнем развития производительных сил и малочисленностью пролетариата, но это не оправдывает схематизм Кайо. Так шаблонно он характеризовал русскую революцию, которая была антифеодальной и античастнокапиталистической одновременно, как «буржуазную революцию» и сравнивал её с Великой французской революцией 1789-1799 гг., при этом не замечая огромную разницу между двумя революциями: во время русской революции 1917-1921 гг. в отличие от Франции возникли рабочие советы, которые были органами самоорганизации хотя и малочисленного, но исключительно боевого русского пролетариата. Также госкапиталистическую контрреволюцию большевиков Кайо объяснял в первую очередь не тем, что большевизм был мелкобуржуазно-интеллектуальным течением, которое после захвата власти превратилось в госкапиталистическое социально-реакционное, а преимущественно низким уровнем развития промышленности в тогдашней Советской России.
Кайо также остался бескомпромиссным критиком ленинисткой идеологии, но его критика осталась в рамках «марксизма» и частично состояла из идеологических догм. Даже «марксистский антиленинизм» Кайо Бренделя имел тенденцию отрицать или приуменьшать госкапиталистическую реакционную составляющую самой марксисткой теории.
В отличие от социал-демократических и «коммунистских» партий и сект, которые принимали участие в выборах, Кайо Брендель был последовательным критиком парламентаризма. И он никогда не был готов, как 99,9% антифашистов и антифашисток защищать демократию от нацистов, хотя, конечно, подчёркивал необходимость последовательной борьбы против неофашизма. Так, в интервью товарищу Red Devil о неофашистской опасности и борьбы против неё он говорил: «Фашизм становится все сильнее, но он принимает в разных странах не всегда одинаковый характер или имеет одинаковые причины. Но какую форму он бы не принимал и какие бы причины не имел, против него надо бороться. Однако с борьбой со стороны буржуазной демократии я не хочу иметь ничего общего». (Red Devil, Die Kronstadt-Rebellion. Alle Macht den Sowjets, nicht den Parteien!, (Кронштадтское восстание. Вся власть советам, а не партиям!), Bibliothek des Widerstandes.)
Кайо был однозначно сторонником воинственной классовой борьбы против неофашизма, т.е. поддерживал борьбу против неофашизма посредством диктатуры пролетариата, хотя и отклонял всегда этот термин. Он заменял его такими понятиями, как «рабочая демократия» или «пролетарская демократия». Оба термина очень расплывчаты. Демократия означает народовластие, и современная капиталистическая демократия пытается под вывеской «народовластия» спрятать или завуалировать диктатуру капитала. Классово нейтральное понятие «народовластие» должно завуалировать классовое господство буржуазии. Такие понятия, как «рабочая демократия» (т.е. рабочее народовластие) или «пролетарская демократия» отличаются следующим логическим противоречием: классово нейтральный термин народовластие сливается с классовой диктатурой пролетариата. Понятия «пролетарская диктатура» или «рабочая демократия» выражают в лучшем случае очень расплывчато то, что намного лучше и точнее выражает термин «пролетарская диктатура». Ясное дело в СССР госкапиталистическая диктатура спряталась за идеологическим понятием «диктатура пролетариата» и злоупотребила его в противоположных целях. Но реальная демократия точно также является структурным врагом пролетариата. Мы считаем неправильным использовать понятие демократии положительно и на идеологическом уровне пытаться с её помощью бороться, как инструментом, против капитализма. Это только может ослабить последовательную и бескомпромиссную революционную борьбу против реальной демократии как диктатуры капитала. Коммунизм рабочих советов 20-ых годов однозначно восстал против большевистской диктатуры. Мы считаем ошибкой то, что Кайо Брендель перешёл к тому, что стал писать и называть пролетарскую диктатуру «рабочей демократией» или «пролетарской демократией».
Вот, что писал Кайо о пролетарской диктатуре: «Диктатура класса, которая в этой полемике противопоставляется партийной диктатуре – это, конечно, всем известная диктатура пролетариата. Этот термин сейчас вызывает недоразумения. Исходя из этого автор этих строк отказывается использовать его. Хотя исторически причины использования этого понятия Марксом и Энгельсом понятны, но тем не менее как раз с марксисткой точки зрения оно даёт повод для размышления. Здесь мы не хотим далее рассматривать эту проблему. Однако надо заметить, что ленинское понятие диктатуры пролетариата не имеет ничего общего с таковым у Маркса и Энгельса.
У Ленина диктатура пролетариата является особенной формой репрессивного насилия пролетариата, которое встаёт на место репрессивного насилия буржуазии. С точки зрения марксизма пролетарская революция должна разрушить репрессивное насилие буржуазии, т.е. разрушить государство! Это государство потом должно отмереть, т.к. после установления новых общественных отношений надобность в насилии отпадёт. Так, в своей полемике против Прюдона Маркс пишет:„Значит ли это, что после падения старого общества наступит господство нового класса, выражающееся в новой политической власти? Нет“ (Карл Маркс, Нищета Философии (ответ на «философию нищеты» г-на Прудона. Стр. 139.)» (Cajo Brendel, N. Lenin als Stratege der bürgerlichen Revolution (Н. Ленин как стратег буржуазной революции), Die Revolution ist keine Parteisache (Революция не может быть делом партии), Стр. 193).
Мы считаем, что надо критиковать не само понятие диктатуры пролетариата, а то, что Маркс и Энгельс под этим понимали, а именно форму государственного правления во время переходного периода между капитализмом и коммунизмом. С нашей точки зрения пролетарская диктатура является, конечно, не формой государственного правления, а насильственным и принудительным разрушением всех государств, которое процессно переходит в бесклассовое и безгосударственное общество. Как мы увидели, Кайо Брендель отрицает тот факт, что для Маркса, как и для Ленина пролетарская диктатура принимала форму государства. Здесь мы имеем налицо идеологический характер «марксистского антиленинизма», представителем которого является Кайо Брендель. Конечно, вышеприведённая цитата Маркса определённо противоречит пониманию пролетарской диктатуры как формы государства. Однако эта цитата Маркса более раннего периода, чем его формулировки o диктатуре пролетариата как формы государства. «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата» (К.Маркс, Критика Готской программы. Стр. 12). Да, противоречия между революционными и реакционными тенденциями Маркса были ещё большими, чем между характеристикой Маркса и Ленина в вопросе диктатуры пролетариата. Однако марксистскому течению коммунизма рабочих советов именно не хватало этого взгляда. Особенно теория Маркса и Энгельса об отмирании государства полна противоречий. Главное отличие между Марксом и Ленином в вопросе пролетарской диктатуры состоит в том, что Маркс допустил теоретическую ошибку, в то время как Ленин на практике применил госкапиталистическую партийную диктатуру, называя её идеологически «диктатурой пролетариата», чем обманывал самого себя и мировой пролетариат.
Развитие Кайо Бренделя как теоретика происходило в русле пути, который проложили до него Рюле и Паннекук. Всю свою сознательную жизнь Кайо придерживался точки зрения, что партии и профсоюзы несовместимы с пролетарской самоорганизацией в классовой борьбе. В отличие от Пауля Маттика, ещё одного крупного теоретика и практика коммунизма рабочих советов, послевоенное сближение которого к партийному марксизму и анархо-синдикализму было очевидным. Своим отходом от двух основополагающих позиций коммунизма рабочих советов в вопросе партий и профсоюзов Пауль Маттик остался далеко за Отто Рюле. Правда надо признаться, что Кайо Брендель также остался позади позиции Рюле и ГИК в том, что со временем все больше и больше он стал игнорировать значение революционного пролетарского меньшинства и организованных им групп.
Во время послевоенного революционного кризиса в Германии (1918-1923 гг.) Отто Рюле был важнейшим теоретиком социально-революционного унионизма (союзничества), сначала внутри AAUD (ВРСГ, Всеобщий Рабочий-Союз Германии), а потом в AAUE (ВРСЕ, Всеобщий Рабочий-Союз – Единство). Для Кайо Бренделя революционные организации классовой борьбы, в которых действовал Отто Рюле, были всего лишь «искусственными организациями». Так, он писал: «Рюле посвятил большую часть своих сил деятельности, которую можно назвать созданием искусственных конструкций организаций...» (Кайо Брендель, Anton Pannekoek. Denker der Revolution (Антон Паннекук. Мыслитель революции, Издательство ça ira, Фрейбург 2001 г, стр. 112). Рабочие-Союзы не были искусственными организациями. Они были революционными организациями классовой борьбы, которые возникли во время послевоенного революционного кризиса, они были огненными детьми революции! Ясно, они и канули в лету вместе с концом этого кризиса. Во время относительной стабилизации немецкого капитализма в 1924-1929 гг. и мирового экономического кризиса, который нацисты решили реакционными образом, революционные организации классовой борьбы стали исчезать. Рабочие-Союзы должны были из революционных организаций классовой борьбы трансформироваться в социально-революционные группы, которые должны были уже действовать в нереволюционные времена. В этой необходимой трансформации Отто Рюле больше не принял участия. То, что Кайо Брендель называет «искусственной конструкцией организаций», в действительности является необходимой самоорганизацией пролетарских и интеллектуальных социальных революционеров и революционерок, значение которых для победоносной социальной революции он недооценивал.
Это недооценивание сознательной социльно-революционной организации у Кайо Бренделя совмещалась с чрезмерным выделением значения спонтанности и классового инстинкта в пролетарской борьбе. Так, в своём уже упомянутом интервью товарищу Red Devil на вопрос о массовых движениях, таких как «дикие стачки» Кайо говорит: «Массовое движение можно назвать автономным, если оно возникло не по призыву кого-то или чего-то, а спонтанно на основе общественных и политических отношений» (Red Devil, Die Kronstadt-Rebellion. Alle Macht den Sowjets, nicht den Parteien! (Кронштадтское восстание. Вся власть советам, а не партиям!), Bibliothek des Widerstandes). Мы подчёркиваем как важность спонтанности и классового инстинкта особенно в начале возникновения самоорганизованной классовой борьбы, так и их ограниченность. Во время социальной революции спонтанность и классовый инстинкт должны всё больше переходить в революционное классовое сознание. Всеобщая забастовка не должна обязательно быть спонтанной, чтобы развить полную силу пролетарской самоорганизации. Конечно, если «экономические» или «политические» забастовки находятся под «контролем» профсоюзов или политических партий, то пролетарская самоорганизация с самого начала является более или менее деформированной. Но, если забастовка будет организована одной из революционных организаций классовой борьбы, тогда это не должно нанести ущерба самоорганизованной классовой борьбе пролетариата. Наоборот, из этого может развиться качественно лучшая самоорганизованная классовая борьба пролетариата. Однако такой проницательности Кайо Бренделю очень не хватало. Со временем он стал все больше ставить пролетарскую самоорганизацию и спонтанность на одну ступень.
В вопросе чрезмерной оценки спонтанности Кайо Брендель также перебарщивал со значением классового инстинкта. Классовый инстинкт как подсознательное внутреннее чувство классово-боевого пролетариата имеет огромное значение в начале классового противоборства. Иногда в таких противостояниях активны также пролетарские революционеры и революционерки, у которых уже развилось относительно ясное классовое сознание. Посредством межличностной коммуникации со своими товарищами по профессии и сёстрами и братьями по классу пролетарские революционерки и революционеры могут и должны внести свой вклад в дело радикализации классового сознания и бытия. Эта возможность, что более высокое классовое сознание может привезти к обострению классовой борьбы, у Кайо почти отсутствовала. Вместо этого он чрезмерно подчёркивал также очень значимый факт, что только классовая борьба может привести к классовому сознанию. У Кайо Бренделя это диалектическое взаимоотношение между классовой борьбой и классовым сознанием практически отсутствует. Конечно, большинство пролетарских активистов и активисток смогут и на теоретическом уровне лучше заняться вопросами классовой борьбы после того, как организуют стачку, но у очень маленькой прослойки пролетарских революционеров и революционерок может быть по-другому. Классовая борьба может привести к росту классового сознания, а растущее классовое сознание может, в свою очередь, способствовать обострению классовой борьбы.
Немножко утрировано: инстинктивно и спонтанно пролетариат может начать забастовку за высокую зарплату, но только обладая кристально чистым классовым сознанием и высокой организацией, он сможет преодолеть капитализм и таким образом упразднить самого себя как класс. Между «дикой» стачкой за высокую зарплату и возможным революционным самоупразднением пролетариата находится практическая школа классовой борьбы, в которой бытиё и сознание попеременно влияют и усиливают друг друга. Эта диалектика у Кайо Бренделя особенно не ощущается. Иногда преуменьшение значения классового сознания принимало причудливые формы. Так, на конгрессе по тематике Кронштадта, который состоялся в 1971 г. в Западном Берлине и на котором Кайо Брендель выступал со своим выдающимся докладом «Кронштадт - пролетарский отпрыск российской революции», об одной дискуссии с ним говорится: «Речь шла о том, что собственно надо понимать под спонтанным действием рабочих, а также о том, насколько важно то, о чем думают рабочие и что у них в голове во время своего самостоятельного действия. По мнению представителя группы «Daad en Gedachte» (Кайо Бренделя) не важно, о чем думают рабочие, а важно лишь то, кем они являются и какое место они занимают в обществе» (Cajo Brendel, Ein schlechter „Kongress“, eine interessante Diskussion), (Плохой «конгресс» - интересная дискуссия), там же стр. 147).
Переоценка значения классового инстинкта и спонтанности и связанная с этим недооценка сознательной революционной организации была самым большим теоретическим недостатком Кайо Бренделя. Эту теоретическую ошибку Кайо невозможно оправдать объективными обстоятельствами, однако можно объяснить её причину. Самым важным объективным обстоятельством теоретического игнорирования Кайо прослойки сознательных социальных революционеров и революционерок является то, что в ходе его теоретической деятельности эта прослойка коммунистов рабочих советов всё более исчезала. По возрасту Кайо был не в состоянии сознательно пережить революционный послевоенный кризис после Первой мировой войны. Однако в 30-х гг. прошлого столетия, в то время, когда Кайо примкнул к движению коммунистов рабочих советов, у этого движения имелся хотя маленький, но не отрицаемый пролетарский базис. Но этот пролетарский базис со временем неуклонно уменьшался. Также влияние Кайо Бренделя все больше распространялось на мелкобуржуазных интеллектуалов. Но коммунизм рабочих советов социально-психологически был несовместим с мейнстримовским сознанием, однако его влияние на рабочих и работниц также почти не распространялось. Следствием этой практической стагнации стал теоретический закат коммунизма рабочих советов.
К сожалению, наш теоретик коммунизма рабочих советов стал делать из нужды добродетель в том, что стал все больше и больше игнорировать значение сознательных пролетарских революционеров и революционерок. Так, он пришёл к абсолютизации спонтанности и классового инстинкта. Мы также подчёркиваем, что нищета пролетариата заключена в товарном характере продукта, в котором он нуждается для жизни, а также в капиталистическом характере средств производства, посредством которых пролетариат производит все жизненно необходимое для капиталистического класса. Эта объективная нужда вынуждает мировой пролетариат в каждодневной классовой борьбе посредством индивидуальных и/или коллективных действий присвоения товаров упразднять товарный характер продукта и капиталистический характер средств производства. Мы также подчёркиваем, что такие акции присвоения продуктов имеют революционные тенденции и являются частью воспроизводительной классовой борьбы. Однако в отличие от Кайо Бренделя мы также акцентируем внимание на том, что социальная революция никогда не победит, опираясь только на спонтанность и пролетарский инстинкт. Революционные рабочие и работницы должны во время социальной революции перейти от маленьких групп к массовым организациям самоорганизованого пролетариата и стать мощной материальной силой. Эта материальная сила должна сознательно и организованно проложить путь к социальной революции и устранить все препятствия, стоящие перед ней.
Мелкобуржуазные левые являются препятствием на пути к формированию прослойки сознательных пролетарских революционеров и революционерок. Некоторые субъективно социально-революционные пролетарии за отсутствием чёткой перспективы всё ещё являются частью мелкобуржуазных левых. Сознательное отделение пролетарских революционерок и революционеров и немногих действительно революционных интеллигентов от мелкобуржуазно-интеллектуального радикализма является основной задачей революционных сил на ближайшее время. Голландский коммунизм рабочих советов и Кайо Брендель не могли справиться с этой задачей, т.к. они и не ставили её перед собой. Ясное дело, для того, кто уменьшает значение сознательно действующих революционных рабочих и работниц почти до нуля не существует и задачи сознательного формирования социально-революционного меньшинства в нереволюционные времена как неотьемлемой части подготовки к возможной социальной революции. Вследствие этого необходимо признать, что вся теоретическая деятельность Кайо Бренделя потеряла важный ориентир.
Переоценка значения классового инстинкта и спонтанности и недооценка значения сознательного революционного меньшинства была ответственна за другую теоретическую ошибку Кайо: он говорил, что коллективное перенятие средств производства со стороны рабочего класса является основной задачей социальной революции. Иногда он забывал подчёркивать важность ликвидации капиталистического товарного производства и государства. Частично это привело его к опасному сближению с анархо-синдикалистской «идеологией самоуправления», а именно идеологизацией мелкобуржуазно-коллективного самоуправления в рамках товарного производства и государства.
Мы бы хотели процитировать то место, где Кайо делает эту ошибку: Так в интервью немецкой левобуржуазной газете «jungen Welt» на вопрос «Как можно коротко описать позицию коммунизма рабочих советов в вопросе отношения между работой, заработной платой и продуктом?» Кайо Брендель между прочим ответил: «Пока стоимость товаров при обмене основывается на том, что рабочая сила каждого отдельного индивидуума создаёт прибавочную стоимость, мы имеем налицо эксплуатацию. На этом основывается вся капиталистическая экономика.
Для социализма при товарообмене необходимы совсем другие формы учёта (Комментарий: Очень двусмысленная формулировка. Если Кайо имеет ввиду, что в начале бесклассового и безгосударственного общества, которое он называет социализмом, будут существовать товары и их обмен, то, по нашему мнению, он не прав. Период бесклассового и безгосударственного общества может начаться только тогда, когда пролетариат посредством своего революционного самоупразднения положит конец товарному производству). Когда это будет возможным, я не могу сказать. И как это будет выглядеть, трудно предугадать. Я знаю только одно, что борющиеся рабочие вынуждены выходить за определённые границы, и эта границы всегда является границами их собственного представления, после которых меняется расстановка сил. Когда-нибудь рабочие вынуждены сделать шаг и перейти к рабочим советам, т.к. необходимо будет решать определённые задачи. Когда-нибудь будет необходимо регулировать дорожное движение. Тогда начнутся структурные изменения в обществе. В противоположность Ленину, который говорил: без революционной теории не может быть и революционного движения, мы говорим: каждая теория является абстракцией и обобщением действительности (Den Leuten den Spiegel vorhalten (Дать людям заглянуть в зеркало), в газете: junge Welt от 06 ноября 1998 г.).
В своём интервью Кайо Брендель неуместно обобщает рабочие советы, которые были органами пролетарской самоорганизации во время революционного послевоенного кризиса (1917 – 1923 гг.) в Европе и России. Свою мысль он мог бы лучше сформулировать так: «Начиная с определённого момента самоорганизованной классовой борьбы пролетариат, исходя из объективной необходимости, будет вынужден создать свои органы пролетарской самоорганизации. В прошлом такими органами были, например, рабочие советы. Какую конкретную форму могут принять в будущем органы пролетарской организации сейчас трудно предугадать. Но с помощью общей теории, которая, конечно, во время социальной революции должна будет конкретизирована, социальные революционерки и революционеры могут подготовить возможное разрушение капитализма. Без революционного движения не может быть революционной теории и без революционной теории не может быть революционного движения». Последнее предложение обобщает диалектическое взаимодействие между революционной теорией и практикой, которое как у Ленина, так и у Кайо Бренделя выражается только половинчато. У Кайо Бренделя теория всегда была отображением материальной силы, и тот факт, что революционная теория, которая ясным образом выражает объективную необходимость материальной действительности при благоприятствующих условиях сама может стать материальной силой социальных преобразований, у Кайо Бренделя почти отсутствует. У Ленина «революционная практика» была не действием самоорганизованых масс, а действием партии, которая при благоприятных условиях в начале опирается на пролетариат, чтобы потом держать его на привязи, а «революционная теория» является идеологией оправдания партийной бюрократии.
Критике ленинизма Кайо Бренделя не доставало диалектического понимания революционного процесса. Так, в своей вышеупомянутой цитате Кайо Брендель забыл упомянуть самое главное в социальной революции: Классово-боевой и самоорганизованный пролетариат во время революции начиная с какого то момента будет вынужден упразднить товарное производство, государство и соответственно самого себя. В отличие от коммунизма рабочих советов, который находился уже на стадии своего заката, мы подчёркиваем, что сущностью социальной революции является коллективное обобществление средств производства и разрушение государства со стороны пролетариата. В этом процессе пролетариат должен самоупразднить себя и преобразовать общество в ассоциацию свободных производителей. Для того чтобы не попасть в ловушку «самоуправляющего» мелкобуржуазно-коллективного товарного производства не достаточно только спонтанности и классового инстинкта, для этого необходима сознательная материалистическая и революционная критика товарного производства и государства, которая во время революции должна стать материальной силой.
Кайо Брендель всю свою жизнь остался предан традиции коммунизма рабочих советов тем, что он рассматривал так называемые социалистические страны как однозначно госкапиталистические. Предметом его исследований была борьба за власть между партийной/государственной бюрократией и технократами, а именно директорами и глав. инженерами производства. Однако тот факт, что социальные интересы и психологические потребности технократов были также связаны с трансформацией госкапитализма в частнособственнический капитализм, т.е. перестройкой, Кайо распознал достаточно поздно. Здесь ему могла бы помочь идеология троцкизма, которая, несмотря на всю свою дряхлость в вопросе природы СССР как «бюрократически деформированного рабочего государства», смогла предсказать возможность перестройки Горбачева.
Также мы не совсем согласны с анализом Кайо русской революции, где он, по нашему мнению, слишком схематически рассматривает отношения между развитием производительных сил и пролетарской самоорганизации в 1917-1921 гг.. Кайо не смог в полном объёме распознать то, что хотя дореволюционная Россия и была аграрной страной, но в этом аграрном море имелись высокоразвитые капиталистические острова, и русский пролетариат работал на крупных предприятиях, которые были оснащены современным оборудованием. Рефлексию этого факта он как последовательный критик большевизма также мог бы перенять у Троцкого. Но в конечном итоге поражение русского пролетариата против госкапиталистической реакции определилось низким уровнем развития производительных сил и малочисленностью пролетариата, но это не оправдывает схематизм Кайо. Так шаблонно он характеризовал русскую революцию, которая была антифеодальной и античастнокапиталистической одновременно, как «буржуазную революцию» и сравнивал её с Великой французской революцией 1789-1799 гг., при этом не замечая огромную разницу между двумя революциями: во время русской революции 1917-1921 гг. в отличие от Франции возникли рабочие советы, которые были органами самоорганизации хотя и малочисленного, но исключительно боевого русского пролетариата. Также госкапиталистическую контрреволюцию большевиков Кайо объяснял в первую очередь не тем, что большевизм был мелкобуржуазно-интеллектуальным течением, которое после захвата власти превратилось в госкапиталистическое социально-реакционное, а преимущественно низким уровнем развития промышленности в тогдашней Советской России.
Кайо также остался бескомпромиссным критиком ленинисткой идеологии, но его критика осталась в рамках «марксизма» и частично состояла из идеологических догм. Даже «марксистский антиленинизм» Кайо Бренделя имел тенденцию отрицать или приуменьшать госкапиталистическую реакционную составляющую самой марксисткой теории.
В отличие от социал-демократических и «коммунистских» партий и сект, которые принимали участие в выборах, Кайо Брендель был последовательным критиком парламентаризма. И он никогда не был готов, как 99,9% антифашистов и антифашисток защищать демократию от нацистов, хотя, конечно, подчёркивал необходимость последовательной борьбы против неофашизма. Так, в интервью товарищу Red Devil о неофашистской опасности и борьбы против неё он говорил: «Фашизм становится все сильнее, но он принимает в разных странах не всегда одинаковый характер или имеет одинаковые причины. Но какую форму он бы не принимал и какие бы причины не имел, против него надо бороться. Однако с борьбой со стороны буржуазной демократии я не хочу иметь ничего общего». (Red Devil, Die Kronstadt-Rebellion. Alle Macht den Sowjets, nicht den Parteien!, (Кронштадтское восстание. Вся власть советам, а не партиям!), Bibliothek des Widerstandes.)
Кайо был однозначно сторонником воинственной классовой борьбы против неофашизма, т.е. поддерживал борьбу против неофашизма посредством диктатуры пролетариата, хотя и отклонял всегда этот термин. Он заменял его такими понятиями, как «рабочая демократия» или «пролетарская демократия». Оба термина очень расплывчаты. Демократия означает народовластие, и современная капиталистическая демократия пытается под вывеской «народовластия» спрятать или завуалировать диктатуру капитала. Классово нейтральное понятие «народовластие» должно завуалировать классовое господство буржуазии. Такие понятия, как «рабочая демократия» (т.е. рабочее народовластие) или «пролетарская демократия» отличаются следующим логическим противоречием: классово нейтральный термин народовластие сливается с классовой диктатурой пролетариата. Понятия «пролетарская диктатура» или «рабочая демократия» выражают в лучшем случае очень расплывчато то, что намного лучше и точнее выражает термин «пролетарская диктатура». Ясное дело в СССР госкапиталистическая диктатура спряталась за идеологическим понятием «диктатура пролетариата» и злоупотребила его в противоположных целях. Но реальная демократия точно также является структурным врагом пролетариата. Мы считаем неправильным использовать понятие демократии положительно и на идеологическом уровне пытаться с её помощью бороться, как инструментом, против капитализма. Это только может ослабить последовательную и бескомпромиссную революционную борьбу против реальной демократии как диктатуры капитала. Коммунизм рабочих советов 20-ых годов однозначно восстал против большевистской диктатуры. Мы считаем ошибкой то, что Кайо Брендель перешёл к тому, что стал писать и называть пролетарскую диктатуру «рабочей демократией» или «пролетарской демократией».
Вот, что писал Кайо о пролетарской диктатуре: «Диктатура класса, которая в этой полемике противопоставляется партийной диктатуре – это, конечно, всем известная диктатура пролетариата. Этот термин сейчас вызывает недоразумения. Исходя из этого автор этих строк отказывается использовать его. Хотя исторически причины использования этого понятия Марксом и Энгельсом понятны, но тем не менее как раз с марксисткой точки зрения оно даёт повод для размышления. Здесь мы не хотим далее рассматривать эту проблему. Однако надо заметить, что ленинское понятие диктатуры пролетариата не имеет ничего общего с таковым у Маркса и Энгельса.
У Ленина диктатура пролетариата является особенной формой репрессивного насилия пролетариата, которое встаёт на место репрессивного насилия буржуазии. С точки зрения марксизма пролетарская революция должна разрушить репрессивное насилие буржуазии, т.е. разрушить государство! Это государство потом должно отмереть, т.к. после установления новых общественных отношений надобность в насилии отпадёт. Так, в своей полемике против Прюдона Маркс пишет:„Значит ли это, что после падения старого общества наступит господство нового класса, выражающееся в новой политической власти? Нет“ (Карл Маркс, Нищета Философии (ответ на «философию нищеты» г-на Прудона. Стр. 139.)» (Cajo Brendel, N. Lenin als Stratege der bürgerlichen Revolution (Н. Ленин как стратег буржуазной революции), Die Revolution ist keine Parteisache (Революция не может быть делом партии), Стр. 193).
Мы считаем, что надо критиковать не само понятие диктатуры пролетариата, а то, что Маркс и Энгельс под этим понимали, а именно форму государственного правления во время переходного периода между капитализмом и коммунизмом. С нашей точки зрения пролетарская диктатура является, конечно, не формой государственного правления, а насильственным и принудительным разрушением всех государств, которое процессно переходит в бесклассовое и безгосударственное общество. Как мы увидели, Кайо Брендель отрицает тот факт, что для Маркса, как и для Ленина пролетарская диктатура принимала форму государства. Здесь мы имеем налицо идеологический характер «марксистского антиленинизма», представителем которого является Кайо Брендель. Конечно, вышеприведённая цитата Маркса определённо противоречит пониманию пролетарской диктатуры как формы государства. Однако эта цитата Маркса более раннего периода, чем его формулировки o диктатуре пролетариата как формы государства. «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата» (К.Маркс, Критика Готской программы. Стр. 12). Да, противоречия между революционными и реакционными тенденциями Маркса были ещё большими, чем между характеристикой Маркса и Ленина в вопросе диктатуры пролетариата. Однако марксистскому течению коммунизма рабочих советов именно не хватало этого взгляда. Особенно теория Маркса и Энгельса об отмирании государства полна противоречий. Главное отличие между Марксом и Ленином в вопросе пролетарской диктатуры состоит в том, что Маркс допустил теоретическую ошибку, в то время как Ленин на практике применил госкапиталистическую партийную диктатуру, называя её идеологически «диктатурой пролетариата», чем обманывал самого себя и мировой пролетариат.
Развитие Кайо Бренделя как теоретика происходило в русле пути, который проложили до него Рюле и Паннекук. Всю свою сознательную жизнь Кайо придерживался точки зрения, что партии и профсоюзы несовместимы с пролетарской самоорганизацией в классовой борьбе. В отличие от Пауля Маттика, ещё одного крупного теоретика и практика коммунизма рабочих советов, послевоенное сближение которого к партийному марксизму и анархо-синдикализму было очевидным. Своим отходом от двух основополагающих позиций коммунизма рабочих советов в вопросе партий и профсоюзов Пауль Маттик остался далеко за Отто Рюле. Правда надо признаться, что Кайо Брендель также остался позади позиции Рюле и ГИК в том, что со временем все больше и больше он стал игнорировать значение революционного пролетарского меньшинства и организованных им групп.
Во время послевоенного революционного кризиса в Германии (1918-1923 гг.) Отто Рюле был важнейшим теоретиком социально-революционного унионизма (союзничества), сначала внутри AAUD (ВРСГ, Всеобщий Рабочий-Союз Германии), а потом в AAUE (ВРСЕ, Всеобщий Рабочий-Союз – Единство). Для Кайо Бренделя революционные организации классовой борьбы, в которых действовал Отто Рюле, были всего лишь «искусственными организациями». Так, он писал: «Рюле посвятил большую часть своих сил деятельности, которую можно назвать созданием искусственных конструкций организаций...» (Кайо Брендель, Anton Pannekoek. Denker der Revolution (Антон Паннекук. Мыслитель революции, Издательство ça ira, Фрейбург 2001 г, стр. 112). Рабочие-Союзы не были искусственными организациями. Они были революционными организациями классовой борьбы, которые возникли во время послевоенного революционного кризиса, они были огненными детьми революции! Ясно, они и канули в лету вместе с концом этого кризиса. Во время относительной стабилизации немецкого капитализма в 1924-1929 гг. и мирового экономического кризиса, который нацисты решили реакционными образом, революционные организации классовой борьбы стали исчезать. Рабочие-Союзы должны были из революционных организаций классовой борьбы трансформироваться в социально-революционные группы, которые должны были уже действовать в нереволюционные времена. В этой необходимой трансформации Отто Рюле больше не принял участия. То, что Кайо Брендель называет «искусственной конструкцией организаций», в действительности является необходимой самоорганизацией пролетарских и интеллектуальных социальных революционеров и революционерок, значение которых для победоносной социальной революции он недооценивал.
Это недооценивание сознательной социльно-революционной организации у Кайо Бренделя совмещалась с чрезмерным выделением значения спонтанности и классового инстинкта в пролетарской борьбе. Так, в своём уже упомянутом интервью товарищу Red Devil на вопрос о массовых движениях, таких как «дикие стачки» Кайо говорит: «Массовое движение можно назвать автономным, если оно возникло не по призыву кого-то или чего-то, а спонтанно на основе общественных и политических отношений» (Red Devil, Die Kronstadt-Rebellion. Alle Macht den Sowjets, nicht den Parteien! (Кронштадтское восстание. Вся власть советам, а не партиям!), Bibliothek des Widerstandes). Мы подчёркиваем как важность спонтанности и классового инстинкта особенно в начале возникновения самоорганизованной классовой борьбы, так и их ограниченность. Во время социальной революции спонтанность и классовый инстинкт должны всё больше переходить в революционное классовое сознание. Всеобщая забастовка не должна обязательно быть спонтанной, чтобы развить полную силу пролетарской самоорганизации. Конечно, если «экономические» или «политические» забастовки находятся под «контролем» профсоюзов или политических партий, то пролетарская самоорганизация с самого начала является более или менее деформированной. Но, если забастовка будет организована одной из революционных организаций классовой борьбы, тогда это не должно нанести ущерба самоорганизованной классовой борьбе пролетариата. Наоборот, из этого может развиться качественно лучшая самоорганизованная классовая борьба пролетариата. Однако такой проницательности Кайо Бренделю очень не хватало. Со временем он стал все больше ставить пролетарскую самоорганизацию и спонтанность на одну ступень.
В вопросе чрезмерной оценки спонтанности Кайо Брендель также перебарщивал со значением классового инстинкта. Классовый инстинкт как подсознательное внутреннее чувство классово-боевого пролетариата имеет огромное значение в начале классового противоборства. Иногда в таких противостояниях активны также пролетарские революционеры и революционерки, у которых уже развилось относительно ясное классовое сознание. Посредством межличностной коммуникации со своими товарищами по профессии и сёстрами и братьями по классу пролетарские революционерки и революционеры могут и должны внести свой вклад в дело радикализации классового сознания и бытия. Эта возможность, что более высокое классовое сознание может привезти к обострению классовой борьбы, у Кайо почти отсутствовала. Вместо этого он чрезмерно подчёркивал также очень значимый факт, что только классовая борьба может привести к классовому сознанию. У Кайо Бренделя это диалектическое взаимоотношение между классовой борьбой и классовым сознанием практически отсутствует. Конечно, большинство пролетарских активистов и активисток смогут и на теоретическом уровне лучше заняться вопросами классовой борьбы после того, как организуют стачку, но у очень маленькой прослойки пролетарских революционеров и революционерок может быть по-другому. Классовая борьба может привести к росту классового сознания, а растущее классовое сознание может, в свою очередь, способствовать обострению классовой борьбы.
Немножко утрировано: инстинктивно и спонтанно пролетариат может начать забастовку за высокую зарплату, но только обладая кристально чистым классовым сознанием и высокой организацией, он сможет преодолеть капитализм и таким образом упразднить самого себя как класс. Между «дикой» стачкой за высокую зарплату и возможным революционным самоупразднением пролетариата находится практическая школа классовой борьбы, в которой бытиё и сознание попеременно влияют и усиливают друг друга. Эта диалектика у Кайо Бренделя особенно не ощущается. Иногда преуменьшение значения классового сознания принимало причудливые формы. Так, на конгрессе по тематике Кронштадта, который состоялся в 1971 г. в Западном Берлине и на котором Кайо Брендель выступал со своим выдающимся докладом «Кронштадт - пролетарский отпрыск российской революции», об одной дискуссии с ним говорится: «Речь шла о том, что собственно надо понимать под спонтанным действием рабочих, а также о том, насколько важно то, о чем думают рабочие и что у них в голове во время своего самостоятельного действия. По мнению представителя группы «Daad en Gedachte» (Кайо Бренделя) не важно, о чем думают рабочие, а важно лишь то, кем они являются и какое место они занимают в обществе» (Cajo Brendel, Ein schlechter „Kongress“, eine interessante Diskussion), (Плохой «конгресс» - интересная дискуссия), там же стр. 147).
Переоценка значения классового инстинкта и спонтанности и связанная с этим недооценка сознательной революционной организации была самым большим теоретическим недостатком Кайо Бренделя. Эту теоретическую ошибку Кайо невозможно оправдать объективными обстоятельствами, однако можно объяснить её причину. Самым важным объективным обстоятельством теоретического игнорирования Кайо прослойки сознательных социальных революционеров и революционерок является то, что в ходе его теоретической деятельности эта прослойка коммунистов рабочих советов всё более исчезала. По возрасту Кайо был не в состоянии сознательно пережить революционный послевоенный кризис после Первой мировой войны. Однако в 30-х гг. прошлого столетия, в то время, когда Кайо примкнул к движению коммунистов рабочих советов, у этого движения имелся хотя маленький, но не отрицаемый пролетарский базис. Но этот пролетарский базис со временем неуклонно уменьшался. Также влияние Кайо Бренделя все больше распространялось на мелкобуржуазных интеллектуалов. Но коммунизм рабочих советов социально-психологически был несовместим с мейнстримовским сознанием, однако его влияние на рабочих и работниц также почти не распространялось. Следствием этой практической стагнации стал теоретический закат коммунизма рабочих советов.
К сожалению, наш теоретик коммунизма рабочих советов стал делать из нужды добродетель в том, что стал все больше и больше игнорировать значение сознательных пролетарских революционеров и революционерок. Так, он пришёл к абсолютизации спонтанности и классового инстинкта. Мы также подчёркиваем, что нищета пролетариата заключена в товарном характере продукта, в котором он нуждается для жизни, а также в капиталистическом характере средств производства, посредством которых пролетариат производит все жизненно необходимое для капиталистического класса. Эта объективная нужда вынуждает мировой пролетариат в каждодневной классовой борьбе посредством индивидуальных и/или коллективных действий присвоения товаров упразднять товарный характер продукта и капиталистический характер средств производства. Мы также подчёркиваем, что такие акции присвоения продуктов имеют революционные тенденции и являются частью воспроизводительной классовой борьбы. Однако в отличие от Кайо Бренделя мы также акцентируем внимание на том, что социальная революция никогда не победит, опираясь только на спонтанность и пролетарский инстинкт. Революционные рабочие и работницы должны во время социальной революции перейти от маленьких групп к массовым организациям самоорганизованого пролетариата и стать мощной материальной силой. Эта материальная сила должна сознательно и организованно проложить путь к социальной революции и устранить все препятствия, стоящие перед ней.
Мелкобуржуазные левые являются препятствием на пути к формированию прослойки сознательных пролетарских революционеров и революционерок. Некоторые субъективно социально-революционные пролетарии за отсутствием чёткой перспективы всё ещё являются частью мелкобуржуазных левых. Сознательное отделение пролетарских революционерок и революционеров и немногих действительно революционных интеллигентов от мелкобуржуазно-интеллектуального радикализма является основной задачей революционных сил на ближайшее время. Голландский коммунизм рабочих советов и Кайо Брендель не могли справиться с этой задачей, т.к. они и не ставили её перед собой. Ясное дело, для того, кто уменьшает значение сознательно действующих революционных рабочих и работниц почти до нуля не существует и задачи сознательного формирования социально-революционного меньшинства в нереволюционные времена как неотьемлемой части подготовки к возможной социальной революции. Вследствие этого необходимо признать, что вся теоретическая деятельность Кайо Бренделя потеряла важный ориентир.
Переоценка значения классового инстинкта и спонтанности и недооценка значения сознательного революционного меньшинства была ответственна за другую теоретическую ошибку Кайо: он говорил, что коллективное перенятие средств производства со стороны рабочего класса является основной задачей социальной революции. Иногда он забывал подчёркивать важность ликвидации капиталистического товарного производства и государства. Частично это привело его к опасному сближению с анархо-синдикалистской «идеологией самоуправления», а именно идеологизацией мелкобуржуазно-коллективного самоуправления в рамках товарного производства и государства.
Мы бы хотели процитировать то место, где Кайо делает эту ошибку: Так в интервью немецкой левобуржуазной газете «jungen Welt» на вопрос «Как можно коротко описать позицию коммунизма рабочих советов в вопросе отношения между работой, заработной платой и продуктом?» Кайо Брендель между прочим ответил: «Пока стоимость товаров при обмене основывается на том, что рабочая сила каждого отдельного индивидуума создаёт прибавочную стоимость, мы имеем налицо эксплуатацию. На этом основывается вся капиталистическая экономика.
Для социализма при товарообмене необходимы совсем другие формы учёта (Комментарий: Очень двусмысленная формулировка. Если Кайо имеет ввиду, что в начале бесклассового и безгосударственного общества, которое он называет социализмом, будут существовать товары и их обмен, то, по нашему мнению, он не прав. Период бесклассового и безгосударственного общества может начаться только тогда, когда пролетариат посредством своего революционного самоупразднения положит конец товарному производству). Когда это будет возможным, я не могу сказать. И как это будет выглядеть, трудно предугадать. Я знаю только одно, что борющиеся рабочие вынуждены выходить за определённые границы, и эта границы всегда является границами их собственного представления, после которых меняется расстановка сил. Когда-нибудь рабочие вынуждены сделать шаг и перейти к рабочим советам, т.к. необходимо будет решать определённые задачи. Когда-нибудь будет необходимо регулировать дорожное движение. Тогда начнутся структурные изменения в обществе. В противоположность Ленину, который говорил: без революционной теории не может быть и революционного движения, мы говорим: каждая теория является абстракцией и обобщением действительности (Den Leuten den Spiegel vorhalten (Дать людям заглянуть в зеркало), в газете: junge Welt от 06 ноября 1998 г.).
В своём интервью Кайо Брендель неуместно обобщает рабочие советы, которые были органами пролетарской самоорганизации во время революционного послевоенного кризиса (1917 – 1923 гг.) в Европе и России. Свою мысль он мог бы лучше сформулировать так: «Начиная с определённого момента самоорганизованной классовой борьбы пролетариат, исходя из объективной необходимости, будет вынужден создать свои органы пролетарской самоорганизации. В прошлом такими органами были, например, рабочие советы. Какую конкретную форму могут принять в будущем органы пролетарской организации сейчас трудно предугадать. Но с помощью общей теории, которая, конечно, во время социальной революции должна будет конкретизирована, социальные революционерки и революционеры могут подготовить возможное разрушение капитализма. Без революционного движения не может быть революционной теории и без революционной теории не может быть революционного движения». Последнее предложение обобщает диалектическое взаимодействие между революционной теорией и практикой, которое как у Ленина, так и у Кайо Бренделя выражается только половинчато. У Кайо Бренделя теория всегда была отображением материальной силы, и тот факт, что революционная теория, которая ясным образом выражает объективную необходимость материальной действительности при благоприятствующих условиях сама может стать материальной силой социальных преобразований, у Кайо Бренделя почти отсутствует. У Ленина «революционная практика» была не действием самоорганизованых масс, а действием партии, которая при благоприятных условиях в начале опирается на пролетариат, чтобы потом держать его на привязи, а «революционная теория» является идеологией оправдания партийной бюрократии.
Критике ленинизма Кайо Бренделя не доставало диалектического понимания революционного процесса. Так, в своей вышеупомянутой цитате Кайо Брендель забыл упомянуть самое главное в социальной революции: Классово-боевой и самоорганизованный пролетариат во время революции начиная с какого то момента будет вынужден упразднить товарное производство, государство и соответственно самого себя. В отличие от коммунизма рабочих советов, который находился уже на стадии своего заката, мы подчёркиваем, что сущностью социальной революции является коллективное обобществление средств производства и разрушение государства со стороны пролетариата. В этом процессе пролетариат должен самоупразднить себя и преобразовать общество в ассоциацию свободных производителей. Для того чтобы не попасть в ловушку «самоуправляющего» мелкобуржуазно-коллективного товарного производства не достаточно только спонтанности и классового инстинкта, для этого необходима сознательная материалистическая и революционная критика товарного производства и государства, которая во время революции должна стать материальной силой.