tenox
26-07-2016 22:12:39
Мы продолжаем серию статей под общим названием «Гражданская война в Испании как внутрикапиталистический конфликт» и сегодня мы бы хотели проанализировать приход к власти правительства Народного фронта, последующий путч генералов и как ответ на это возникновение подконтрольных партий и профсоюзов рабочих милиций. В статье мы также попытались представить, как и каким образом должно было бы действовать в тогдашних условиях в Испании воображаемое социально-революционное течение в борьбе против социально-реакционного антифашизма и франкистской социальной реакции.
В феврале 1936 г. после того как правительство, состоящее из Радикальной республиканской партии (PRR) и клерикально-фашистской CEDA, исчерпало себя в классовой борьбе против пролетариата, пришло время левому крылу буржуазии заменить правое в формировании капиталистической политики. Этот левый спектр буржуазной политики состоял из республиканских партий и партий и профсоюзов институционализированного рабочего движения, включая бюрократию CNT. В январе 1936 г. время вербального радикализма Социалистической рабочей партии, когда она увлекалась фразами о «революции» и «диктатуре пролетариата», окончательно закончилось. У сталинистов из P«C»E также подошёл к концу так называемый третий период , когда они свой реакционный характер скрывали за ещё более радикальными фразами о «социал-фашизме». Начиная с 1935 г. P«C»E как и весь «Коммунистический» интернационал переориентировались на политику вхождения в союзы Народных фронтов с демократическим крылом буржуазии против пролетариата и против фашизма. Так называемые троцкистские Левые коммунисты также перестали существовать. В сентябре 1935 г. они объединились с правыми «коммунистами» из Рабоче-крестьянского блока (BOC) в Рабочую партию марксистского единства (POUM). Сталинисты называли POUM троцкистской партией, хотя она однозначно ею не являлась. До весны 1937 г. последователи Троцкого составляли маленькое меньшинство в составе этой партии. В 1932 г. правое крыло анархо-синдикализма в Испании также породило политическую партию под названием Синдикалистская партия. Это находившееся под предводительством Пестаньи образование стало институционализированным отрицанием прогрессивных антипарламентских, антиполитических и антигосударственных тенденций анархизма.
15 января 1936 г. был образован предвыборный блок Народный фронт (Frente Popular), в который вошли сталинисты из P«C»E, социалисты из Социалистической рабочей партии партии (PSOE), Всеобщий союз трудящихся (UGT), Левая республиканская партия Каталонии (ERC), Синдикалистская партия, Левые республиканцы (IR) и Республиканский союз (UR). Народный фронт был открытым социально-реакционным союзом институционализированного рабочего движения с республиканским крылом буржуазии. Даже CNT во время выборов в феврале 1936 г. не призвал к их бойкоту. После того как этот профсоюз во время общенациональной забастовки в сентябре 1934 г. сектантски расколол пролетариат, сейчас он оппортунистически и социально-реакционно приспособился к левому крылу буржуазии. Хотя POUM в начале и подписала совместный предвыборный манифест, впоследствии она все же вышла из состава Народного фронта. Это шатание из стороны в сторону никак нельзя назвать правильной тактикой, как это утверждали бюрократы из POUM. Скорее всего это было оппортунистическим приспособлением, которому последовали другие приспособления к левому крылу буржуазии. В июне 1937 г. левые прислужники буржуазии отблагодарят POUM тем, что разгромят её...
Левое крыло буржуазии и крупные землевладельцы также сформировали предвыборный блок Национальный фронт (Frente Nacional), в который вошли CEDA, помещики из Аграрной партии, монархисты, независимые и карлисты (монархисты, которые выступали за приход к власти наследников дона Карлоса). 16 февраля 1936 г. победу на выборах одержал Народный фронт. Два замечания по поводу этой «победы»: во-первых, победа на парламентских выборах одной группы профессиональных политиков против другой никогда не может быть победой пролетариата над своими классовыми врагами, к которым принадлежат все без исключения профессиональные политики. Во-вторых, как это покажут последующие события, победа на парламентских выборах левого крыла буржуазии особенно в таком слабом национальном государстве, каким была тогда Испании во время обострения классовой борьбы является очень относительной победой над своими правым конкурентам.
Так, вначале после победы Народного фронта старое правительство отказалось уйти в отставку. Однако пролетариат Испании, несмотря на свои парламентские иллюзии, стал действовать самостоятельно. Как и в октябре 1934 г., когда режим ввёл чрезвычайное положение в стране, классово-боевой пролетариат положил конец этой авантюре. Ещё до объявления правительством Народного фронта политической амнистии во многих городах пролетариат штурмом освободил заключённых тюрем. В этом вопросе пролетарии и пролетарки не дали себя остановить представителям социалистов и сталинистов. Социально-революционное течение также приняло бы участие в этой борьбе - одновременно с этим оно бы начало борьбу против всех иллюзий пролетариата по отношению к новому режиму Народного фронта.
Народный фронт был особенно отвратительным союзом республиканцев с социалистами и сталинистами. В начале было обговорено, что республиканцы одни, самостоятельно без партий институционализированного рабочего движения сформируют правительство. Так, последние на первых порах не взяли на себя ответственность за политику правительства и могли лучше контролировать пролетариат. На первых порах правления режима Народного фронта президентом республики оставался Алькала Самора, в то время как лидер левых либералов, Мануэль Асанья, стал премьер-министром. С мая 1936 г. Асанья становится президентом, а левый республиканец Сантьяго Кирога председателем правительства.
Во время правления режима Народного фронта воспроизводительная классовая борьба пролетариата и мелкого крестьянства продолжилась дальше. После того как правительство отказалось начать действовать против церкви, крестьяне начали настоящую войну против католического духовенства. На селе происходило массовое сжигание церквей, и священников заставляли силой покидать деревни. Конечно, это не нравилось левому крылу буржуазии, к которому кроме республиканцев принадлежали социалисты и сталинисты. Классовая борьба против оплота социальной реакции - католической церкви - была настолько решительной, что в июне 1936 г. в провинции Валенсия практически не осталось ни одной действующей церкви.
Режим Народного фронта столкнулся с такой массовой экспроприацией земли и экономическими забастовками, что был вынужден дать буржуазии обещание подавить силой недовольство и борьбу пролетарских масс. 17-го апреля 1936 г. на основании угроз буржуазии и уже тогда планируемым генералами военным переворотом CNT призвал назначить на 20-ое апреля всеобщую забастовку в Мадриде. В начале сталинисты и социалистический профсоюз UGT, исходя из преданности к режиму Народного фронта, осудил эту классовую борьбу пролетариат, но после того как забастовка переросла в мощную стачку UGT, сталинисты поддержали её. За этой забастовкой последовали другие забастовки экономического характера.
Впоследствии настал момент, когда левое крыло буржуазии для успешного подавления пролетарской классовой борьбы решило напрямую включить партии и профсоюзы институционализированного рабочего движения в правительство Народного фронта. Так ещё в мае 1936 г. президент Асанья предложил правому социалисту Индалесио Прието стать главой правительства. Сам Прието с удовольствием бы согласился, но левое крыло PSOE, которым руководил старый фразёр Кабальеро, выступило против этого. Сталинисты из «Р»СЕ также были готовы к вступлению в правительство. POUM также требовала: «образования подлинного правительства Народного фронта с прямым (министерским) участием Социалистической рабочей и Коммунистической партий» (Феликс Морроу, Революция и контрреволюция в Испании Стр.58/59). Этим POUM ещё раз доказал, что является левым фиговым листком буржуазии. В то же время правое партийное крыло социалистов начало репрессии против левого крыла, которое возглавлял Кабальеро. Последнего UGT выбрало своим секретарём. Но всё-таки под давлением UGT Прието не удалось напрямую войти в правительство и стать открытой политической характерной маской капитала. Кстати, сталинисты также были активны в UGT. Однако под пролетарским давлением и в стороне от сталинистов и Кабальеро в социалистическом профсоюзе образовалось крыло, которое на местном уровне и на предприятиях начало организовывать совместно с CNT забастовки. В портах, на кораблях и на железной дороге имелись объединённые постоянные комитеты UGT и CNT. В июле железнодорожные рабочие и работницы собирались организовать общенациональную забастовку, но именно в это время начался путч генералов.
В июне сытые по горло обещаниями правительства крестьянские семьи числом около 25 000 заняли землю в Бадахос. 13 июля 30 000 шахтёров в Астурии начали забастовку. Они требовали отставки министра сельского хозяйства Фюнеса одного из любимчиков сталинистов. 19 июня после того как министра не отправили в отставку число бастующих горняков возросло до 90 000. Правительству Народного фронта всё-таки удалось уговорить шахтёров 23 июня вернуться на работу. Однако 6 июля пролетариат пригрозил правительству забастовкой после того, как режим Народного фронта отправил в отставку губернатора Астурии. 15-го июля горняки повторили свои требования и привели бы свои угрозы всеобщей забастовки в действие если бы в дело не вмешались генералы со своим путчем.
В целом правящий класс и режим Народного фронта столкнулся с обострением пролетарской классовой борьбы, в которую были втянуты как городской, так и сельский пролетариат. В промежутке между серединой февраля и серединой июля 1936 г. в каждом крупном городе произошла как минимум одна забастовка. Прекращения работы носили как экономический так «политический», т.е. точнее антиполитический характер, т.к. были направлены против политики правительства. 8 июня в городе Льейда была объявлена генеральная забастовка с требованием социальной поддержки безработных. В провинции Малага на протяжении пяти недель бастовали сельские рабочие и работницы. По всей стране нарастала настоящая волна массовых забастовок. 10 июня в стране бастовали около миллиона, 20 июня полмиллиона, 24 июня около миллиона, а в начале июля более одного миллиона пролетариев и пролетарок, до того момента, когда генералы не попытались осуществить свой путч.
Против растущего пролетарского сопротивления снизу правительство Народного фронта начало жёсткую классовую борьбу сверху. Особенно пролетарскому базису CNT пришлось расплачиваться за оппортунистическое приспособление «анархо»-бюрократии к левому крылу буржуазии, которое состояло в том, что во время выборов в феврале 1936 г. CNT не призвал к их бойкоту. Реакционный режим левой буржуазии отблагодарил за это репрессиями против CNT. В мае 1936 г. в Мадриде была закрыта штаб-квартира CNT, 180 анархо-синдикалистов были арестованы, и правительство угрожало объявить анархо-синдикализм вне закона. Газета сталинистов Mundo Obrero ещё до начала Гражданской войны начала кампанию очернения анархо-синдикалисток и синдикалистов под лживым предлогом того, якобы CNT заключила союз фашистскими группами. Однако UGT проявила солидарность с CNT, и правительство было вынужденно пойти на попятную. Всё большая часть буржуазии стала сомневаться, что режим Народного фронта в состоянии успешно подавить пролетарскую классовую борьбу, и так, 17 июля 1936 г. армейское командование начинает свой путч.
Национальные капиталы, в общем, имеют две возможности покончить с классовой борьбой пролетариата. Или они легализуют определённые формы воспроизводительной классовой борьбы и интегрируют институционализированное рабочее движение в рамках капитала и государства, или классовая борьба объявляется вне законна, а всё институционализированное рабочее движение выжигается калённым железом. Второй вариант был путь фашизма, который положил также конец парламентской демократии. В Италии и Германии фашизм был мелкобуржуазным люмпен-пролетарским движением, которое буржуазия привела к власти, чтобы оно стало цепным псом капитала. Как уже шла речь в предыдущей статье, в 1934 г. CEDA, которая пыталась создать массовое фашистское движение, обломала себе зубы об классовую борьбу пролетариата. Таким образом, путч генералов 17-18 июня не был в классическом смысле фашистским, хотя идеологически и на практике опирался на опыт Италии и Германии и активно поддерживался обеими фашистскими державами.
Путч генералов начался 17 июля в Испанском Марокко и 18-го июля перебросился на многие гарнизоны на юге Испании. Армия была наиважнейшим орудием власти правящего класса. Когда большинство военных гарнизонов поддержало путчистов, правительство Народного фронта оказалось одним во вражеском окружении. Подавляющее большинство крупных землевладельцев и буржуазии военным переворотом дали понять республиканским политикам: «Вы не смогли утихомирить пролетариат и поэтому должны убраться!». И правительство было готово пойти на это и капитулировать перед генералами. Правительство распространяло ложную информацию среди населения о масштабах военного путча, т.к. оно не хотело, чтобы мелкобуржуазный пролетарский «народ» вмешался в семейную ссору правящего класса. 19 июля президент Асанья отправил в отставку правительство Кирога и назначил лидера Республиканского союза (UR) Диего Мартинеса Баррио новым премьер-министром. Это новое правительство пыталось предотвратить вооружение пролетариата и вести переговоры с генералами.
Однако 19-го июля пролетариат сам вмешался в семейную сору капиталистической социальной реакции. К сожалению, это вмешательство не было достаточно последовательным и сознательным, чтобы перерасти в революционную классовую войну, но пролетариат начал борьбу против генералов. Так, плохо вооружённый пролетариат Испании начал ожесточённую и решительную борьбу против франкистской социальной реакции. В Мадриде рабочие и работницы атаковали военные казармы. В казарме Ла-Монтанья под командованием генерала Хоакина Фанхуля находились тысячи перешедших на сторону путчистов солдат. Казарма была окружена плотным кольцом враждебно настроенных людей. Вечером 19 июля Фанхуль отдал приказ открыть огонь, но в ответ на это на следующий день вооружённый пролетариат взял казарму штурмом. Такая же участь ожидала восставших путчистов в трёх других казармах Мадрида.
В Барселоне, как и в испанской столице, была объявлена всеобщая забастовка. Демократическое региональное правительство Каталонии могло рассчитывать у себя как на преданность полиции, так и Гражданской гвардии и армейских частей. Кроме того, было возведено множество баррикад и были образованы рабочие патрули. Вооружённый пролетариат Барселоны вернул под свой контроль занятую путчистами центральную телефонную станцию на Площади Каталонии и штаб путчистов. К сожалению, в Каталонии также не было сознательного социально-революционного течения, которое смогло бы сориентировать пролетариат не только на борьбу против генералов-путчистов, но и на свержение каталонского автономного правительства - Женералитата. Так, классово-боевой пролетариат Каталонии, к сожалению, объективно остался массой для манёвров социально-реакционого институционализированного рабочего движения и республиканской буржуазии. При этом антифашистская идеология и практика институционализированного рабочего движения сделала классово-боевой пролетариат придатком демократического капитализма. Таким образом, победы классово-боевого пролетариата стали победами демократических лакеев буржуазии. Победы над путчистами в Малаге, Валенсии и Бильбао в июле в 1936 г. также были записаны на счёт республиканского правительства. Хотя под давлением классово-боевого пролетариата премьер-министр Мартинес Баррио, который хотел в начале вести переговоры с генералами-путчистами, вынужден был уйти в отставку, 20-го июня 1936г. его на этом посту заменил левый республиканец Хосе Хираль, который и начал организацию капиталистической антифашистской войны против восставших генералов.
Таким образом, здесь необходимо чётко провести грань между классовой борьбой против путча генералов и контрреволюционной антифашистской политикой институционализированного рабочего движения. Пока у пролетариата ещё отсутствовала ясность в вопросе ведения сознательной классовой борьбы против капитализма - т.е. против генералов-путчистов и против демократического государства одновременно - контрреволюционные «социалистические», «коммунистические», «марксистские» и «анархо»-синдикалистские партийные и профсоюзные боссы использовали путч, чтобы объединиться с демократическим персоналом буржуазии и стать политической и экономической характерной маской капитала. Вооружённые формирования, которые вели борьбу против восставших генералов, не были одной из форм диктатуры пролетариата на начальной стадии, каким во время европейского послевоенного кризиса были Красная гвардия в России или Рурская Красная армия в Германии. Возникшие разные антифашистские милиции с самого начала стояли под прямым контролем партий и профсоюзов контрреволюционного институционализированного рабочего движения. Так, в Каталонии во время июльских событий сталинисты создали своё формирование Пятый полк (Quinto Regimiento), в Каталонии и в Арагоне была образованна милиция CNT-FAI Колонна Дурутти (Columna Durruti), также в Каталонии под контролем Объединённой социалистической партии Каталонии (PSUC) возникла сталинистко-социалистическая милиция Колонна Баррио (Columna del Barrio). Кроме этого, в Каталонии действовала милиция Карлосa Маркс профсоюза UGT и Бригада Ленина стоящая под контролем POUM. Формирование милиций по партийному и профсоюзному принципу с самого начала создало бюрократическую раздробленность. Это было ещё хуже, так как разные милиции находились под контролем партий и профсоюзов институционализированного рабочего движения, которые, в свою очередь, были обязаны сотрудничать в рамках антифашистской коллаборации с реакционным режимом Народного фронта. Таким образом, все милиции, начиная от милиций сталинистов до CNT и POUM, косвенно поддерживали существующий государственный порядок и вместе с этим были объективно социально-реакционными. Если в то время в Испании существовали бы подчинённые Фабрично-заводским комитетам рабочие ополчения, которые вели бы классовую войну против капитализма, то с самого начала они могли бы принять централизованную форму. Конечно, эта централизация не должна была стать препятствием для самоорганизации воинственно борющегося пролетариата. Хотя в антифашистских милициях также были тенденции к централизации, но они, разумеется, поддерживали существующий государственный порядок. Так, 21 июля 1936г. в Каталонии был образован Центральный комитет антифашистских милиций, в котором боссы CNT, FAI, UGT, PSUC и POUM сотрудничали с боссами республиканских партий. Фактически – это было классическим примером антифашистской классовой коллаборации с демократической буржуазией.
Во время событий июля CNT как и UGT в Каталонии стала социально-экономической характерной маской капитала. Так как множество капиталистов в Каталонии перешли в лагерь путчистов, капиталистическое производство могло только функционировать в форме коллективов. Тем, что CNT и UGT организовали капиталистическую эксплуатацию наёмного труда, они фактически применили на практике профсоюзный капитализм в рамках демократического государства. Капиталисты, как и иностранный капитал, которые остались на стороне демократического антифашистского режима, конечно, не были экспроприированы. На этих предприятиях с помощью Фабричных комитетов, которые контролировались государственными профсоюзами CNT и UGT, было введено немного «рабочего контроля». Этот «рабочий контроль» был призван идеологически завуалировать реально существующий капиталистический контроль над пролетариатом. Весь контроль над каталонской экономикой осуществлял «Экономический совет», в котором доминировали боссы CNT, а также в него входили по одному представителю от POUM, UGT и каталонского правительства. Таким образом, реализованная экономическая модель в Каталонии была смесью частного, государственного и профсоюзного капитализма.
Параллельно с профсоюзным капитализмом в крупной промышленности, CNT в Каталонии и Арагоне в сельском хозяйстве и в городах организовал мелкобуржуазно-коллективное товарное производство, которое также служило растущей эксплуатации пролетариата ради реакционно-антифашистской войны Народного фронта. Эта коллективизация, которая происходила в рамках демократического государства и капиталистического товарного производства была ничем иным, как мелкобуржуазно-коллективной формой той же самой капиталистической экономики. При этом эти коллективы были образованы на основании экспроприации крупных землевладельцев, т.е. содержали в некотором роде элементы мелкобуржуазного радикализма, который покончил с пережитками феодализма. Однако мелкобуржуазный радикализм в целом беспомощно колебался между классово-боевым пролетариатом и капиталистической социальной реакцией. Так это было и в Испании. Хотя в рамках этих мелкобуржуазных аграрных коллективов в типичной мелкобуржуазно-анархистской манере происходили эксперименты с такими категориями, как товар, деньги и наёмный труд, но в конце концов всё это воспроизводилось дальше. Так как коллективизация в сельском хозяйстве происходила на основе экспроприации помещичьих земель, то в начале она содержала в себе тенденции мелкобуржуазного радикализма. Последующая организация CNT всё более растущей эксплуатации сельского населения ради интересов капиталистической антифашистской войны представляет собой переход от элементов мелкобуржуазного радикализма к буржуазной контрреволюции. Мелкобуржуазные коллективы в городах также были типичными товариществами в рамках товарного производства.
Наряду с «коллективизацией» в рамках государства и капиталистического товарного производства на улицах возникли «контрольные патрули», которые были типичным продуктом воспроизводительно-оборонительной классовой борьбы пролетариата. Они переняли у полиции в соответствии с антифашистской идеологией и практикой функции поддержания общественного порядка в демократическом государстве, но не были органами революционной диктатуры пролетариата. Даже если «контрольные патрули» никак не собирались направить своё оружие против режима Народного фронта, правительство всё равно не хотело терпеть их. На расформировании «контрольных патрулей» как части антифашистской контрреволюции мы остановимся позднее. В то время как в июле 1936 г. самым большим препятствием для революционного свержения режима Народного фронта была сила воздействия антифашистской идеологии внутри пролетариата, государственный антифашизм привёл к контрреволюционному его разоружению.
Таким образом, органы пролетарской самоорганизации, которые возникли после классовой борьбы, 19-го июля 1936 г. были полностью заражены антифашистской идеологией и практикой классового коллаборационизма с демократической буржуазии. Это препятствовало борьбе против франкизма и придавало ей всё более растущий реакционный характер. Кроме того, эти органы пролетарской самоорганизации находились под слишком сильным контролем институционализированного рабочего движения. Конечно, во время революционного послевоенного кризиса в Европе рабочие советы в России и Германии также находились под сильным влиянием меньшевиков, эсеров и большевиков и, соответственно, социал-демократов в Германии, так что в конце концов эти бюрократически деформированные органы пролетарской самоорганизации были разбиты госкапиталистической контрреволюцией в Советской России и частнокапиталистической в Германии. Однако качество пролетарской самоорганизации в классовой борьбе как во время русской революции 1917-1921 гг., так и во время революционного послевоенного кризиса в Германии 1918-1923 гг. было несравнимо выше, чем в июле 1936 г. в Испании. Во время госкапиталистического переворота в октябре 1917 г. большевики по крайней мере смогли свергнуть частнокапиталистическое демократическое Временное правительство, в то время как так называемая революция в Испании в 1936 г. привела к тому, что партийный марксизм и анархо-синдикализм всё глубже интегрировались в режим Народного фронта. Начавшаяся 19 июля 1936 г. пролетарская классовая борьба против военного путча приняла не революционный характер, как это утверждают троцкисты и анархисты, а оборонительно-воспроизводительный характе. Спустя некоторое время борьба перешла в антифашистскую контрреволюцию институционализированного рабочего движения против пролетариата. Надо добавить, что антифашизм очень плохо боролся против фашистско-франкистской социальной реакции, но у него отлично получалось удерживать пролетариат от настоящей социальной революции. Сегодняшние попытки анархо-синдикалистов и синдикалисток, которые антифашистскую контрреволюцию CNT оправдывают имеющейся тогда «трудной ситуацией» у социальных революционеров и революционерок вызывают просто улыбку.
Сознательнoe социально-революционное течение приняло бы участие в воспроизводительно-оборонительной борьбе против военного путча 18-19 июля 1936 г. и одновременно выступило бы за организацию борьбы против позорной антифашистской идеологии и практики институционализированного рабочего движения. Оно бы противопоставило косвенно поддерживающим существующий государственный порядок антифашистским партийным и профсоюзным милициям требование образования настоящих органов пролетарской диктатуры, таких как рабочие ополчения, которые находились бы под контролем органов самоорганизованной классовой борьбы как независимые стачечные комитеты, фабзавкомы и рабочие советы. Эти рабочие ополчения должны были бы организовать революционное свержение режима Народного фронта, чтобы потом начать революционную классовую войну против военщины. После того как наиважнейший аппарат насилия государства - армия - восстала против правительства, революционное свержение режима Народного фронта было бы относительно лёгкой задачей. Победа над Франко была бы более трудной задачей. Процесс революционного самоупразднения пролетариата заканчивается переходом к бесклассовому и безгосударственному обществу. Так как без пролетариата не может быть ни капитализма и ни государства. Поэтому наше понимание революционной классовой войны против фашистско-франкистской и демократическо-антифашистской контрреволюции содержит в себе первые ростки бесклассового и безгосударственного общества. Это настоящее бесклассовое и безгосударственное общество социально-революционное течение противопоставляет реакционной «коллективизации» и лживому «рабочему контролю» в рамках капиталистического товарного производства, и демократическому государству CNT и UGT. Однако этим росткам бесклассового и безгосударственного общества, и революционной классовой войне против испанского капитализма с самого же начала угрожала бы национальная и интернациональная контрреволюция, включая советский госкапитализм. Или мировой пролетариат проявил бы активную солидарную помощь своим сёстрам и братьям по классу в Испании, или глобальная контрреволюция утопила бы социальную революцию в крови.
Мы уже слышим, как визжит антифашистская социально-реакционная шпана: «Вы ультралевые авантюристы! После восстания против демократически избранного правительства ещё больше буржуазных сил перешло бы на сторону Франко». Правильно! Социальная революция оттолкнула и направила бы ещё больше буржуазных сил в лагерь Франко. Но так как из-за антифашистской контрреволюции революция не состоялась, то последние - особенно её сталинистский авангард - смогли очень много реакционного сброда поставить на службу Народному фронту, который в другой ситуации сразу же перебежал бы на сторону Франко. Буржуазное люмпен-пролетарское отродье, с помощью которого антифашистский сталинизм в Испании нападал на классово-боевой пролетариат и на левое крыло Народного фронта очень похоже на социальный базис фашизма!
Однако вернёмся назад к необходимому поведению воображаемого сознательного социально-революционного течения в Испании. Выше мы уже отметили, что вначале такое течение могло быть только относительно слабым, и в действительности в Испании его вообще не было. Для того чтобы в некоторой степени оставаться в реальности, мы должны исходить из того, что летом 1936 г. социально-революционное течение не смогло добиться победы над контрреволюционным институционализированным рабочим движением. И как дальше? Выше мы уже заметили, что поведение пролетарских революционеров и революционерок ни в коем случае не было бы оппортунистическим, если бы внутри милиций CNT и POUM посредством интерактивного диалога со своими братьями и сёстрами по классу они бы выступили бы сперва за устранение режима Народного фронта, а потом за начало революционной классовой борьбы против путчистов-генералов. Также они должны были донести до своих братьев и сестёр по оружию, что партии и профсоюзы не являются правильными организациями для этого. Таким образом, социальные революционерки и революционеры внутри самых радикальных милиций институционализированного рабочего движения и особенно в производственном процессе должны были продолжить свою борьбу против антифашистской контрреволюции. Конечно, для настоящего социально-революционного течения наиважнейшим местом действия являлись бы предприятия, фабрики и заводы, однако усиление революционных позиций внутри радикальных милиций CNT и POUM также не было бы оппортунистическим. Конечно, революционерам и революционеркам пришлось внутри милиций CNT и POUM занять чёткую позицию против обоих контрреволюционных сил. Вероятно, когда-нибудь партийная и профсоюзная бюрократия направила бы свои репрессии против социальных революционерок и революционеров действующих внутри радикальных милиций, но они бы всё равно внесли большой вклад в деле радикализации рабочих и работниц.
Тем не менее социальные революционеры и революционерки, действуя внутри милиций CNT и POUM, объективно приносили бы себя в жертву ради внутрикапиталистической бойни. Поэтому сознательное решение социально-революционного течения не вступать в милиции CNT и POUM и полностью сконцентрироваться на пролетарской классовой борьбе на фабриках и заводах никак нельзя было бы назвать сектантским. Так как только революционное усиление классовой борьбы пролетариата против капитализма и его всех характерных масок, включая CNT, могло бы предотвратить победу Франко. Антифашистская борьба милиций происходила не на пролетарской основе, была однозначно реакционной и неэффективной и поэтому объективно благоприятствовала победе генералов-путчистов. Проникновение пролетарских революционерок и революционеров в буржуазно-реакционные военные формирования, коими объективно и были милиции CNT и POUM, имеет смысл если социально-революционное течение уже относительно большое и устойчивое. Если социально-революционное течение не такое уж мощное, скорее всего стоит воздержаться от участия в такого рода формированиях.
Однако так как в тогдашней Испании не существовало сознательного социально-революционного течения, социально-реакционное институционализированное рабочее движение, включая CNT и POUM, использовало путч военных для того, чтобы полностью интегрироваться в режим Народного фронта. Всё институционализированное рабочее движение, начиная от сталинистского авангарда до его «анархо»-синдикалистского хвоста, выполнило работу по разрушению слабых органов пролетарской самоорганизации, которые возникли во время воспроизводительно-оборонительной классовой борьбы 19-го июля 1936 г. против путча генералов. Так как на достижениях социально-реакционного антифашизма в деле подавления пролетарской классовой борьбы мы остановимся в наших последующих тексте, в этой главе мы бы хотели уделить внимание победоносной франкистской социальной реакции.
Даже после того как большая часть правящего класса перебежала на сторону путчистов республиканские партии и сталинисты продолжали действовать в тени буржуазии. Кончено, республиканцы и сталинисты не хотели долгосрочно делать ставку на антифашистские милиции. В октябре 1936 г. правительство Народного фронта опять воссоздало регулярную бюрократическую армию с офицерскими кастами, воинской обязанностью и со всеми другими атрибутами. Кроме того, антифашистские милиции были поставлены под прямой государственный контроль. С целью формирования новой регулярной армии, после того как «старая» организовала путч против правительства и ради более сильного государственного контроля над антифашистскими милициями республиканско-сталиниский блок принял решение ещё больше интегрировать социалистическое крыло во главе с Кабальеро в правительство Народного фронта. В сентябре 1936 г. Кабальеро становится новым премьер-министром Испании и сталинисты вошли в правительство. Также в сентябре 1936 г. POUM и CNT вошли в автономное правительство Каталонии. В ноябре 1936 г. «анархо»-синдикалистки и синдикалисты вошли также в центральное правительство, которое из-за военной осады путчистов столицы Мадрида вынуждено было переехать в Валенсию. «Сопротивление» левых социалистов CNT и POUM против новоявленной регулярной буржуазной армии было очень слабым и носило только вербальный характер. Они выступили за ничего не выражающий пролетарский контроль над армией буржуазного государства. На самом деле – это было всего лишь идеологическим отступлением левого крыла антифашистского фронта, после того как они совместно с правом крылом буржуазии успешно помешали революционной классовой войне пролетариата против демократической и франкистской буржуазии. В такой ситуации социально-революционное течение полностью разоблачило бы растущую эксплуатацию пролетариата в интересах капиталистической антифашистской войны и сосредоточилось бы на существующей классовой борьбе против капитализма, включая лживого профсоюзного капитализма CNT.
В феврале 1936 г. после того как правительство, состоящее из Радикальной республиканской партии (PRR) и клерикально-фашистской CEDA, исчерпало себя в классовой борьбе против пролетариата, пришло время левому крылу буржуазии заменить правое в формировании капиталистической политики. Этот левый спектр буржуазной политики состоял из республиканских партий и партий и профсоюзов институционализированного рабочего движения, включая бюрократию CNT. В январе 1936 г. время вербального радикализма Социалистической рабочей партии, когда она увлекалась фразами о «революции» и «диктатуре пролетариата», окончательно закончилось. У сталинистов из P«C»E также подошёл к концу так называемый третий период , когда они свой реакционный характер скрывали за ещё более радикальными фразами о «социал-фашизме». Начиная с 1935 г. P«C»E как и весь «Коммунистический» интернационал переориентировались на политику вхождения в союзы Народных фронтов с демократическим крылом буржуазии против пролетариата и против фашизма. Так называемые троцкистские Левые коммунисты также перестали существовать. В сентябре 1935 г. они объединились с правыми «коммунистами» из Рабоче-крестьянского блока (BOC) в Рабочую партию марксистского единства (POUM). Сталинисты называли POUM троцкистской партией, хотя она однозначно ею не являлась. До весны 1937 г. последователи Троцкого составляли маленькое меньшинство в составе этой партии. В 1932 г. правое крыло анархо-синдикализма в Испании также породило политическую партию под названием Синдикалистская партия. Это находившееся под предводительством Пестаньи образование стало институционализированным отрицанием прогрессивных антипарламентских, антиполитических и антигосударственных тенденций анархизма.
15 января 1936 г. был образован предвыборный блок Народный фронт (Frente Popular), в который вошли сталинисты из P«C»E, социалисты из Социалистической рабочей партии партии (PSOE), Всеобщий союз трудящихся (UGT), Левая республиканская партия Каталонии (ERC), Синдикалистская партия, Левые республиканцы (IR) и Республиканский союз (UR). Народный фронт был открытым социально-реакционным союзом институционализированного рабочего движения с республиканским крылом буржуазии. Даже CNT во время выборов в феврале 1936 г. не призвал к их бойкоту. После того как этот профсоюз во время общенациональной забастовки в сентябре 1934 г. сектантски расколол пролетариат, сейчас он оппортунистически и социально-реакционно приспособился к левому крылу буржуазии. Хотя POUM в начале и подписала совместный предвыборный манифест, впоследствии она все же вышла из состава Народного фронта. Это шатание из стороны в сторону никак нельзя назвать правильной тактикой, как это утверждали бюрократы из POUM. Скорее всего это было оппортунистическим приспособлением, которому последовали другие приспособления к левому крылу буржуазии. В июне 1937 г. левые прислужники буржуазии отблагодарят POUM тем, что разгромят её...
Левое крыло буржуазии и крупные землевладельцы также сформировали предвыборный блок Национальный фронт (Frente Nacional), в который вошли CEDA, помещики из Аграрной партии, монархисты, независимые и карлисты (монархисты, которые выступали за приход к власти наследников дона Карлоса). 16 февраля 1936 г. победу на выборах одержал Народный фронт. Два замечания по поводу этой «победы»: во-первых, победа на парламентских выборах одной группы профессиональных политиков против другой никогда не может быть победой пролетариата над своими классовыми врагами, к которым принадлежат все без исключения профессиональные политики. Во-вторых, как это покажут последующие события, победа на парламентских выборах левого крыла буржуазии особенно в таком слабом национальном государстве, каким была тогда Испании во время обострения классовой борьбы является очень относительной победой над своими правым конкурентам.
Так, вначале после победы Народного фронта старое правительство отказалось уйти в отставку. Однако пролетариат Испании, несмотря на свои парламентские иллюзии, стал действовать самостоятельно. Как и в октябре 1934 г., когда режим ввёл чрезвычайное положение в стране, классово-боевой пролетариат положил конец этой авантюре. Ещё до объявления правительством Народного фронта политической амнистии во многих городах пролетариат штурмом освободил заключённых тюрем. В этом вопросе пролетарии и пролетарки не дали себя остановить представителям социалистов и сталинистов. Социально-революционное течение также приняло бы участие в этой борьбе - одновременно с этим оно бы начало борьбу против всех иллюзий пролетариата по отношению к новому режиму Народного фронта.
Народный фронт был особенно отвратительным союзом республиканцев с социалистами и сталинистами. В начале было обговорено, что республиканцы одни, самостоятельно без партий институционализированного рабочего движения сформируют правительство. Так, последние на первых порах не взяли на себя ответственность за политику правительства и могли лучше контролировать пролетариат. На первых порах правления режима Народного фронта президентом республики оставался Алькала Самора, в то время как лидер левых либералов, Мануэль Асанья, стал премьер-министром. С мая 1936 г. Асанья становится президентом, а левый республиканец Сантьяго Кирога председателем правительства.
Во время правления режима Народного фронта воспроизводительная классовая борьба пролетариата и мелкого крестьянства продолжилась дальше. После того как правительство отказалось начать действовать против церкви, крестьяне начали настоящую войну против католического духовенства. На селе происходило массовое сжигание церквей, и священников заставляли силой покидать деревни. Конечно, это не нравилось левому крылу буржуазии, к которому кроме республиканцев принадлежали социалисты и сталинисты. Классовая борьба против оплота социальной реакции - католической церкви - была настолько решительной, что в июне 1936 г. в провинции Валенсия практически не осталось ни одной действующей церкви.
Режим Народного фронта столкнулся с такой массовой экспроприацией земли и экономическими забастовками, что был вынужден дать буржуазии обещание подавить силой недовольство и борьбу пролетарских масс. 17-го апреля 1936 г. на основании угроз буржуазии и уже тогда планируемым генералами военным переворотом CNT призвал назначить на 20-ое апреля всеобщую забастовку в Мадриде. В начале сталинисты и социалистический профсоюз UGT, исходя из преданности к режиму Народного фронта, осудил эту классовую борьбу пролетариат, но после того как забастовка переросла в мощную стачку UGT, сталинисты поддержали её. За этой забастовкой последовали другие забастовки экономического характера.
Впоследствии настал момент, когда левое крыло буржуазии для успешного подавления пролетарской классовой борьбы решило напрямую включить партии и профсоюзы институционализированного рабочего движения в правительство Народного фронта. Так ещё в мае 1936 г. президент Асанья предложил правому социалисту Индалесио Прието стать главой правительства. Сам Прието с удовольствием бы согласился, но левое крыло PSOE, которым руководил старый фразёр Кабальеро, выступило против этого. Сталинисты из «Р»СЕ также были готовы к вступлению в правительство. POUM также требовала: «образования подлинного правительства Народного фронта с прямым (министерским) участием Социалистической рабочей и Коммунистической партий» (Феликс Морроу, Революция и контрреволюция в Испании Стр.58/59). Этим POUM ещё раз доказал, что является левым фиговым листком буржуазии. В то же время правое партийное крыло социалистов начало репрессии против левого крыла, которое возглавлял Кабальеро. Последнего UGT выбрало своим секретарём. Но всё-таки под давлением UGT Прието не удалось напрямую войти в правительство и стать открытой политической характерной маской капитала. Кстати, сталинисты также были активны в UGT. Однако под пролетарским давлением и в стороне от сталинистов и Кабальеро в социалистическом профсоюзе образовалось крыло, которое на местном уровне и на предприятиях начало организовывать совместно с CNT забастовки. В портах, на кораблях и на железной дороге имелись объединённые постоянные комитеты UGT и CNT. В июле железнодорожные рабочие и работницы собирались организовать общенациональную забастовку, но именно в это время начался путч генералов.
В июне сытые по горло обещаниями правительства крестьянские семьи числом около 25 000 заняли землю в Бадахос. 13 июля 30 000 шахтёров в Астурии начали забастовку. Они требовали отставки министра сельского хозяйства Фюнеса одного из любимчиков сталинистов. 19 июня после того как министра не отправили в отставку число бастующих горняков возросло до 90 000. Правительству Народного фронта всё-таки удалось уговорить шахтёров 23 июня вернуться на работу. Однако 6 июля пролетариат пригрозил правительству забастовкой после того, как режим Народного фронта отправил в отставку губернатора Астурии. 15-го июля горняки повторили свои требования и привели бы свои угрозы всеобщей забастовки в действие если бы в дело не вмешались генералы со своим путчем.
В целом правящий класс и режим Народного фронта столкнулся с обострением пролетарской классовой борьбы, в которую были втянуты как городской, так и сельский пролетариат. В промежутке между серединой февраля и серединой июля 1936 г. в каждом крупном городе произошла как минимум одна забастовка. Прекращения работы носили как экономический так «политический», т.е. точнее антиполитический характер, т.к. были направлены против политики правительства. 8 июня в городе Льейда была объявлена генеральная забастовка с требованием социальной поддержки безработных. В провинции Малага на протяжении пяти недель бастовали сельские рабочие и работницы. По всей стране нарастала настоящая волна массовых забастовок. 10 июня в стране бастовали около миллиона, 20 июня полмиллиона, 24 июня около миллиона, а в начале июля более одного миллиона пролетариев и пролетарок, до того момента, когда генералы не попытались осуществить свой путч.
Против растущего пролетарского сопротивления снизу правительство Народного фронта начало жёсткую классовую борьбу сверху. Особенно пролетарскому базису CNT пришлось расплачиваться за оппортунистическое приспособление «анархо»-бюрократии к левому крылу буржуазии, которое состояло в том, что во время выборов в феврале 1936 г. CNT не призвал к их бойкоту. Реакционный режим левой буржуазии отблагодарил за это репрессиями против CNT. В мае 1936 г. в Мадриде была закрыта штаб-квартира CNT, 180 анархо-синдикалистов были арестованы, и правительство угрожало объявить анархо-синдикализм вне закона. Газета сталинистов Mundo Obrero ещё до начала Гражданской войны начала кампанию очернения анархо-синдикалисток и синдикалистов под лживым предлогом того, якобы CNT заключила союз фашистскими группами. Однако UGT проявила солидарность с CNT, и правительство было вынужденно пойти на попятную. Всё большая часть буржуазии стала сомневаться, что режим Народного фронта в состоянии успешно подавить пролетарскую классовую борьбу, и так, 17 июля 1936 г. армейское командование начинает свой путч.
Национальные капиталы, в общем, имеют две возможности покончить с классовой борьбой пролетариата. Или они легализуют определённые формы воспроизводительной классовой борьбы и интегрируют институционализированное рабочее движение в рамках капитала и государства, или классовая борьба объявляется вне законна, а всё институционализированное рабочее движение выжигается калённым железом. Второй вариант был путь фашизма, который положил также конец парламентской демократии. В Италии и Германии фашизм был мелкобуржуазным люмпен-пролетарским движением, которое буржуазия привела к власти, чтобы оно стало цепным псом капитала. Как уже шла речь в предыдущей статье, в 1934 г. CEDA, которая пыталась создать массовое фашистское движение, обломала себе зубы об классовую борьбу пролетариата. Таким образом, путч генералов 17-18 июня не был в классическом смысле фашистским, хотя идеологически и на практике опирался на опыт Италии и Германии и активно поддерживался обеими фашистскими державами.
Путч генералов начался 17 июля в Испанском Марокко и 18-го июля перебросился на многие гарнизоны на юге Испании. Армия была наиважнейшим орудием власти правящего класса. Когда большинство военных гарнизонов поддержало путчистов, правительство Народного фронта оказалось одним во вражеском окружении. Подавляющее большинство крупных землевладельцев и буржуазии военным переворотом дали понять республиканским политикам: «Вы не смогли утихомирить пролетариат и поэтому должны убраться!». И правительство было готово пойти на это и капитулировать перед генералами. Правительство распространяло ложную информацию среди населения о масштабах военного путча, т.к. оно не хотело, чтобы мелкобуржуазный пролетарский «народ» вмешался в семейную ссору правящего класса. 19 июля президент Асанья отправил в отставку правительство Кирога и назначил лидера Республиканского союза (UR) Диего Мартинеса Баррио новым премьер-министром. Это новое правительство пыталось предотвратить вооружение пролетариата и вести переговоры с генералами.
Однако 19-го июля пролетариат сам вмешался в семейную сору капиталистической социальной реакции. К сожалению, это вмешательство не было достаточно последовательным и сознательным, чтобы перерасти в революционную классовую войну, но пролетариат начал борьбу против генералов. Так, плохо вооружённый пролетариат Испании начал ожесточённую и решительную борьбу против франкистской социальной реакции. В Мадриде рабочие и работницы атаковали военные казармы. В казарме Ла-Монтанья под командованием генерала Хоакина Фанхуля находились тысячи перешедших на сторону путчистов солдат. Казарма была окружена плотным кольцом враждебно настроенных людей. Вечером 19 июля Фанхуль отдал приказ открыть огонь, но в ответ на это на следующий день вооружённый пролетариат взял казарму штурмом. Такая же участь ожидала восставших путчистов в трёх других казармах Мадрида.
В Барселоне, как и в испанской столице, была объявлена всеобщая забастовка. Демократическое региональное правительство Каталонии могло рассчитывать у себя как на преданность полиции, так и Гражданской гвардии и армейских частей. Кроме того, было возведено множество баррикад и были образованы рабочие патрули. Вооружённый пролетариат Барселоны вернул под свой контроль занятую путчистами центральную телефонную станцию на Площади Каталонии и штаб путчистов. К сожалению, в Каталонии также не было сознательного социально-революционного течения, которое смогло бы сориентировать пролетариат не только на борьбу против генералов-путчистов, но и на свержение каталонского автономного правительства - Женералитата. Так, классово-боевой пролетариат Каталонии, к сожалению, объективно остался массой для манёвров социально-реакционого институционализированного рабочего движения и республиканской буржуазии. При этом антифашистская идеология и практика институционализированного рабочего движения сделала классово-боевой пролетариат придатком демократического капитализма. Таким образом, победы классово-боевого пролетариата стали победами демократических лакеев буржуазии. Победы над путчистами в Малаге, Валенсии и Бильбао в июле в 1936 г. также были записаны на счёт республиканского правительства. Хотя под давлением классово-боевого пролетариата премьер-министр Мартинес Баррио, который хотел в начале вести переговоры с генералами-путчистами, вынужден был уйти в отставку, 20-го июня 1936г. его на этом посту заменил левый республиканец Хосе Хираль, который и начал организацию капиталистической антифашистской войны против восставших генералов.
Таким образом, здесь необходимо чётко провести грань между классовой борьбой против путча генералов и контрреволюционной антифашистской политикой институционализированного рабочего движения. Пока у пролетариата ещё отсутствовала ясность в вопросе ведения сознательной классовой борьбы против капитализма - т.е. против генералов-путчистов и против демократического государства одновременно - контрреволюционные «социалистические», «коммунистические», «марксистские» и «анархо»-синдикалистские партийные и профсоюзные боссы использовали путч, чтобы объединиться с демократическим персоналом буржуазии и стать политической и экономической характерной маской капитала. Вооружённые формирования, которые вели борьбу против восставших генералов, не были одной из форм диктатуры пролетариата на начальной стадии, каким во время европейского послевоенного кризиса были Красная гвардия в России или Рурская Красная армия в Германии. Возникшие разные антифашистские милиции с самого начала стояли под прямым контролем партий и профсоюзов контрреволюционного институционализированного рабочего движения. Так, в Каталонии во время июльских событий сталинисты создали своё формирование Пятый полк (Quinto Regimiento), в Каталонии и в Арагоне была образованна милиция CNT-FAI Колонна Дурутти (Columna Durruti), также в Каталонии под контролем Объединённой социалистической партии Каталонии (PSUC) возникла сталинистко-социалистическая милиция Колонна Баррио (Columna del Barrio). Кроме этого, в Каталонии действовала милиция Карлосa Маркс профсоюза UGT и Бригада Ленина стоящая под контролем POUM. Формирование милиций по партийному и профсоюзному принципу с самого начала создало бюрократическую раздробленность. Это было ещё хуже, так как разные милиции находились под контролем партий и профсоюзов институционализированного рабочего движения, которые, в свою очередь, были обязаны сотрудничать в рамках антифашистской коллаборации с реакционным режимом Народного фронта. Таким образом, все милиции, начиная от милиций сталинистов до CNT и POUM, косвенно поддерживали существующий государственный порядок и вместе с этим были объективно социально-реакционными. Если в то время в Испании существовали бы подчинённые Фабрично-заводским комитетам рабочие ополчения, которые вели бы классовую войну против капитализма, то с самого начала они могли бы принять централизованную форму. Конечно, эта централизация не должна была стать препятствием для самоорганизации воинственно борющегося пролетариата. Хотя в антифашистских милициях также были тенденции к централизации, но они, разумеется, поддерживали существующий государственный порядок. Так, 21 июля 1936г. в Каталонии был образован Центральный комитет антифашистских милиций, в котором боссы CNT, FAI, UGT, PSUC и POUM сотрудничали с боссами республиканских партий. Фактически – это было классическим примером антифашистской классовой коллаборации с демократической буржуазией.
Во время событий июля CNT как и UGT в Каталонии стала социально-экономической характерной маской капитала. Так как множество капиталистов в Каталонии перешли в лагерь путчистов, капиталистическое производство могло только функционировать в форме коллективов. Тем, что CNT и UGT организовали капиталистическую эксплуатацию наёмного труда, они фактически применили на практике профсоюзный капитализм в рамках демократического государства. Капиталисты, как и иностранный капитал, которые остались на стороне демократического антифашистского режима, конечно, не были экспроприированы. На этих предприятиях с помощью Фабричных комитетов, которые контролировались государственными профсоюзами CNT и UGT, было введено немного «рабочего контроля». Этот «рабочий контроль» был призван идеологически завуалировать реально существующий капиталистический контроль над пролетариатом. Весь контроль над каталонской экономикой осуществлял «Экономический совет», в котором доминировали боссы CNT, а также в него входили по одному представителю от POUM, UGT и каталонского правительства. Таким образом, реализованная экономическая модель в Каталонии была смесью частного, государственного и профсоюзного капитализма.
Параллельно с профсоюзным капитализмом в крупной промышленности, CNT в Каталонии и Арагоне в сельском хозяйстве и в городах организовал мелкобуржуазно-коллективное товарное производство, которое также служило растущей эксплуатации пролетариата ради реакционно-антифашистской войны Народного фронта. Эта коллективизация, которая происходила в рамках демократического государства и капиталистического товарного производства была ничем иным, как мелкобуржуазно-коллективной формой той же самой капиталистической экономики. При этом эти коллективы были образованы на основании экспроприации крупных землевладельцев, т.е. содержали в некотором роде элементы мелкобуржуазного радикализма, который покончил с пережитками феодализма. Однако мелкобуржуазный радикализм в целом беспомощно колебался между классово-боевым пролетариатом и капиталистической социальной реакцией. Так это было и в Испании. Хотя в рамках этих мелкобуржуазных аграрных коллективов в типичной мелкобуржуазно-анархистской манере происходили эксперименты с такими категориями, как товар, деньги и наёмный труд, но в конце концов всё это воспроизводилось дальше. Так как коллективизация в сельском хозяйстве происходила на основе экспроприации помещичьих земель, то в начале она содержала в себе тенденции мелкобуржуазного радикализма. Последующая организация CNT всё более растущей эксплуатации сельского населения ради интересов капиталистической антифашистской войны представляет собой переход от элементов мелкобуржуазного радикализма к буржуазной контрреволюции. Мелкобуржуазные коллективы в городах также были типичными товариществами в рамках товарного производства.
Наряду с «коллективизацией» в рамках государства и капиталистического товарного производства на улицах возникли «контрольные патрули», которые были типичным продуктом воспроизводительно-оборонительной классовой борьбы пролетариата. Они переняли у полиции в соответствии с антифашистской идеологией и практикой функции поддержания общественного порядка в демократическом государстве, но не были органами революционной диктатуры пролетариата. Даже если «контрольные патрули» никак не собирались направить своё оружие против режима Народного фронта, правительство всё равно не хотело терпеть их. На расформировании «контрольных патрулей» как части антифашистской контрреволюции мы остановимся позднее. В то время как в июле 1936 г. самым большим препятствием для революционного свержения режима Народного фронта была сила воздействия антифашистской идеологии внутри пролетариата, государственный антифашизм привёл к контрреволюционному его разоружению.
Таким образом, органы пролетарской самоорганизации, которые возникли после классовой борьбы, 19-го июля 1936 г. были полностью заражены антифашистской идеологией и практикой классового коллаборационизма с демократической буржуазии. Это препятствовало борьбе против франкизма и придавало ей всё более растущий реакционный характер. Кроме того, эти органы пролетарской самоорганизации находились под слишком сильным контролем институционализированного рабочего движения. Конечно, во время революционного послевоенного кризиса в Европе рабочие советы в России и Германии также находились под сильным влиянием меньшевиков, эсеров и большевиков и, соответственно, социал-демократов в Германии, так что в конце концов эти бюрократически деформированные органы пролетарской самоорганизации были разбиты госкапиталистической контрреволюцией в Советской России и частнокапиталистической в Германии. Однако качество пролетарской самоорганизации в классовой борьбе как во время русской революции 1917-1921 гг., так и во время революционного послевоенного кризиса в Германии 1918-1923 гг. было несравнимо выше, чем в июле 1936 г. в Испании. Во время госкапиталистического переворота в октябре 1917 г. большевики по крайней мере смогли свергнуть частнокапиталистическое демократическое Временное правительство, в то время как так называемая революция в Испании в 1936 г. привела к тому, что партийный марксизм и анархо-синдикализм всё глубже интегрировались в режим Народного фронта. Начавшаяся 19 июля 1936 г. пролетарская классовая борьба против военного путча приняла не революционный характер, как это утверждают троцкисты и анархисты, а оборонительно-воспроизводительный характе. Спустя некоторое время борьба перешла в антифашистскую контрреволюцию институционализированного рабочего движения против пролетариата. Надо добавить, что антифашизм очень плохо боролся против фашистско-франкистской социальной реакции, но у него отлично получалось удерживать пролетариат от настоящей социальной революции. Сегодняшние попытки анархо-синдикалистов и синдикалисток, которые антифашистскую контрреволюцию CNT оправдывают имеющейся тогда «трудной ситуацией» у социальных революционеров и революционерок вызывают просто улыбку.
Сознательнoe социально-революционное течение приняло бы участие в воспроизводительно-оборонительной борьбе против военного путча 18-19 июля 1936 г. и одновременно выступило бы за организацию борьбы против позорной антифашистской идеологии и практики институционализированного рабочего движения. Оно бы противопоставило косвенно поддерживающим существующий государственный порядок антифашистским партийным и профсоюзным милициям требование образования настоящих органов пролетарской диктатуры, таких как рабочие ополчения, которые находились бы под контролем органов самоорганизованной классовой борьбы как независимые стачечные комитеты, фабзавкомы и рабочие советы. Эти рабочие ополчения должны были бы организовать революционное свержение режима Народного фронта, чтобы потом начать революционную классовую войну против военщины. После того как наиважнейший аппарат насилия государства - армия - восстала против правительства, революционное свержение режима Народного фронта было бы относительно лёгкой задачей. Победа над Франко была бы более трудной задачей. Процесс революционного самоупразднения пролетариата заканчивается переходом к бесклассовому и безгосударственному обществу. Так как без пролетариата не может быть ни капитализма и ни государства. Поэтому наше понимание революционной классовой войны против фашистско-франкистской и демократическо-антифашистской контрреволюции содержит в себе первые ростки бесклассового и безгосударственного общества. Это настоящее бесклассовое и безгосударственное общество социально-революционное течение противопоставляет реакционной «коллективизации» и лживому «рабочему контролю» в рамках капиталистического товарного производства, и демократическому государству CNT и UGT. Однако этим росткам бесклассового и безгосударственного общества, и революционной классовой войне против испанского капитализма с самого же начала угрожала бы национальная и интернациональная контрреволюция, включая советский госкапитализм. Или мировой пролетариат проявил бы активную солидарную помощь своим сёстрам и братьям по классу в Испании, или глобальная контрреволюция утопила бы социальную революцию в крови.
Мы уже слышим, как визжит антифашистская социально-реакционная шпана: «Вы ультралевые авантюристы! После восстания против демократически избранного правительства ещё больше буржуазных сил перешло бы на сторону Франко». Правильно! Социальная революция оттолкнула и направила бы ещё больше буржуазных сил в лагерь Франко. Но так как из-за антифашистской контрреволюции революция не состоялась, то последние - особенно её сталинистский авангард - смогли очень много реакционного сброда поставить на службу Народному фронту, который в другой ситуации сразу же перебежал бы на сторону Франко. Буржуазное люмпен-пролетарское отродье, с помощью которого антифашистский сталинизм в Испании нападал на классово-боевой пролетариат и на левое крыло Народного фронта очень похоже на социальный базис фашизма!
Однако вернёмся назад к необходимому поведению воображаемого сознательного социально-революционного течения в Испании. Выше мы уже отметили, что вначале такое течение могло быть только относительно слабым, и в действительности в Испании его вообще не было. Для того чтобы в некоторой степени оставаться в реальности, мы должны исходить из того, что летом 1936 г. социально-революционное течение не смогло добиться победы над контрреволюционным институционализированным рабочим движением. И как дальше? Выше мы уже заметили, что поведение пролетарских революционеров и революционерок ни в коем случае не было бы оппортунистическим, если бы внутри милиций CNT и POUM посредством интерактивного диалога со своими братьями и сёстрами по классу они бы выступили бы сперва за устранение режима Народного фронта, а потом за начало революционной классовой борьбы против путчистов-генералов. Также они должны были донести до своих братьев и сестёр по оружию, что партии и профсоюзы не являются правильными организациями для этого. Таким образом, социальные революционерки и революционеры внутри самых радикальных милиций институционализированного рабочего движения и особенно в производственном процессе должны были продолжить свою борьбу против антифашистской контрреволюции. Конечно, для настоящего социально-революционного течения наиважнейшим местом действия являлись бы предприятия, фабрики и заводы, однако усиление революционных позиций внутри радикальных милиций CNT и POUM также не было бы оппортунистическим. Конечно, революционерам и революционеркам пришлось внутри милиций CNT и POUM занять чёткую позицию против обоих контрреволюционных сил. Вероятно, когда-нибудь партийная и профсоюзная бюрократия направила бы свои репрессии против социальных революционерок и революционеров действующих внутри радикальных милиций, но они бы всё равно внесли большой вклад в деле радикализации рабочих и работниц.
Тем не менее социальные революционеры и революционерки, действуя внутри милиций CNT и POUM, объективно приносили бы себя в жертву ради внутрикапиталистической бойни. Поэтому сознательное решение социально-революционного течения не вступать в милиции CNT и POUM и полностью сконцентрироваться на пролетарской классовой борьбе на фабриках и заводах никак нельзя было бы назвать сектантским. Так как только революционное усиление классовой борьбы пролетариата против капитализма и его всех характерных масок, включая CNT, могло бы предотвратить победу Франко. Антифашистская борьба милиций происходила не на пролетарской основе, была однозначно реакционной и неэффективной и поэтому объективно благоприятствовала победе генералов-путчистов. Проникновение пролетарских революционерок и революционеров в буржуазно-реакционные военные формирования, коими объективно и были милиции CNT и POUM, имеет смысл если социально-революционное течение уже относительно большое и устойчивое. Если социально-революционное течение не такое уж мощное, скорее всего стоит воздержаться от участия в такого рода формированиях.
Однако так как в тогдашней Испании не существовало сознательного социально-революционного течения, социально-реакционное институционализированное рабочее движение, включая CNT и POUM, использовало путч военных для того, чтобы полностью интегрироваться в режим Народного фронта. Всё институционализированное рабочее движение, начиная от сталинистского авангарда до его «анархо»-синдикалистского хвоста, выполнило работу по разрушению слабых органов пролетарской самоорганизации, которые возникли во время воспроизводительно-оборонительной классовой борьбы 19-го июля 1936 г. против путча генералов. Так как на достижениях социально-реакционного антифашизма в деле подавления пролетарской классовой борьбы мы остановимся в наших последующих тексте, в этой главе мы бы хотели уделить внимание победоносной франкистской социальной реакции.
Даже после того как большая часть правящего класса перебежала на сторону путчистов республиканские партии и сталинисты продолжали действовать в тени буржуазии. Кончено, республиканцы и сталинисты не хотели долгосрочно делать ставку на антифашистские милиции. В октябре 1936 г. правительство Народного фронта опять воссоздало регулярную бюрократическую армию с офицерскими кастами, воинской обязанностью и со всеми другими атрибутами. Кроме того, антифашистские милиции были поставлены под прямой государственный контроль. С целью формирования новой регулярной армии, после того как «старая» организовала путч против правительства и ради более сильного государственного контроля над антифашистскими милициями республиканско-сталиниский блок принял решение ещё больше интегрировать социалистическое крыло во главе с Кабальеро в правительство Народного фронта. В сентябре 1936 г. Кабальеро становится новым премьер-министром Испании и сталинисты вошли в правительство. Также в сентябре 1936 г. POUM и CNT вошли в автономное правительство Каталонии. В ноябре 1936 г. «анархо»-синдикалистки и синдикалисты вошли также в центральное правительство, которое из-за военной осады путчистов столицы Мадрида вынуждено было переехать в Валенсию. «Сопротивление» левых социалистов CNT и POUM против новоявленной регулярной буржуазной армии было очень слабым и носило только вербальный характер. Они выступили за ничего не выражающий пролетарский контроль над армией буржуазного государства. На самом деле – это было всего лишь идеологическим отступлением левого крыла антифашистского фронта, после того как они совместно с правом крылом буржуазии успешно помешали революционной классовой войне пролетариата против демократической и франкистской буржуазии. В такой ситуации социально-революционное течение полностью разоблачило бы растущую эксплуатацию пролетариата в интересах капиталистической антифашистской войны и сосредоточилось бы на существующей классовой борьбе против капитализма, включая лживого профсоюзного капитализма CNT.