tenox
13-09-2016 15:31:44
В нашей заключительной статье о Гражданской войне в Испании мы подробно остановились на контрреволюционной роли институционализированного рабочего движения вo время майских событий 1937 г. в Барселоне. В статье также приводится критика роли CNT в «коллективизации» экономики в рамках государства, капиталистического товарного производства и в интересах капиталистическо-антифашистской войны. В конце мы также обратились ко всем субъективно честным социальным активисткам и активистам с призывом извлечь уроки из истории, порвать с мелкобуржуазным левым болотом и перейти на сторону социальной революции.
После того как мы в предыдущих статьях подробно остановились на поражении республиканско-сталинистского режима в Гражданской войне, сейчас мы бы хотели проанализировать контрреволюцию этого блока против классово-боевого пролетариата. Эта контрреволюция соответствовала как общим тенденциям развития антифашизма, так и тенденциям институционализированного рабочего движения. Антифашизм является идеологией и практикой защиты демократии от фашизма и родственных ему форм правления, как, например, франкизм. Однако в действительности демократия также является одной из политических форм диктатуры капитала. Институционализированное рабочее движение воспроизводило и воспроизводит в своих организациях капиталистическое классовое общество в виде буржуазно-бюрократических аппаратов и пролетарского базиса. Эти буржуазно-бюрократические аппараты по своей структуре не хотят и не в состоянии организовать социальную революцию, но исходя из собственных интересов они должны защищать социально-реакционную демократию от фашизма или родственных ему режимов, так как эти режимы стремятся разрушить институционализированное рабочее движение. Однако борьба против фашистских и родственных ему течений с демократических позиций является непоследовательной борьбой, зато против пролетариата эта борьба должна вестись со всей контрреволюционной силой.
Особенно СССР во время Гражданской войны в Испании хотел продемонстрировать демократической буржуазии внутри и за пределами страны свою контрреволюционную надёжность. На самом деле ослабленное путчем военных республиканское правительство нуждалось в Сталине как в опытном палаче. Так, Сталин в одном из своих писем тогдашнему испанскому премьер-министру Кабальеро требовал непременно защитить частную собственность на средства производства от каких-либо нападок. Сталинизм сумел выразить лучше всех других течений институционализированного рабочего движения контрреволюционную сущность антифашизма и стать авангардом республиканско-демократической контрреволюции. Но социал-демократическая PSOE, «анархо»-демократические CNT/FAI, а также POUM также были частью этой демократическо-антифашистской контрреволюции. Последние были либертарным и марксистским хвостом социально-реакционного Народного фронта. Однако успешная контрреволюция была также направлена против своих слабых представителей. Это поведение бывших антифашистских союзников мелкобуржуазный антифашистский морализм может объяснить только их «нетолерантностью». Да, кровавая нетерпимость по отношению к пролетариату была и остаётся фирменным знаком контрреволюции, как и «толерантность» к контрреволюции являются фирменным знаком социал- и «анархо»-демократических подхалимов и подхалимок!
Так как в июле 1936 г. в Испании не существовало укоренённого в пролетариате социально-революционного течения, которое могло бы дать важные импульсы для свержения режима Народного фронта и революционной классовой войны против генералов-путчистов, то ответом республиканско-сталинистского блока на воспроизводително-оборонительную борьбу рабочих и работниц стало разрушение всех начинаний самоорганизации пролетариата. В первую очередь правительству, необходимо было добиться разоружения пролетариата в республиканском тылу. Хотя в начале сидящая в головах пролетариев и пролетарок антифашистская идеология и защищала буржуазию и её политических лакеев от прямых действий против них, эта защита не была слишком надёжной. Так, в октябре 1936 г. был издан декрет о сдачи всех винтовок и автоматов в тылу режиму Народного фронта. На практике этот декрет был реализован так, что охрана предприятий и крестьянские комитеты дальше получали право на ношение оружия, но 15 февраля 1937 г. было отменено также и это правило. Буржуазно-сталинистский блок стал настолько сильным, что потребовал сдачу всех винтовок и автоматов правительству. 17 марта 1937 г. режим Народного фронта потребовал от всех партий и профсоюзов институционализированного рабочего движения разоружить абсолютно всех своих членов находящихся в тылу. 17 апреля эта директива была также распространена на Каталонию. Так, переименованная в Национальную республиканскую гвардию Гражданская гвардия начала разоружение пролетариата Барселоны. В конце апреля 1937 г. было разоружено около 300 рабочих и работниц членов CNT. Последовательное разоружение пролетариата республиканско-сталиниским блоком сопровождалось нападками на левое крыло Народного фронта. Ответом левого крыла на эти нападки стало оппортунистическое приспособление к антифашистской контрреволюции.
Разоружение пролетариата в тылу сопровождалось недостаточным обеспечением оружием и боеприпасами милиций POUM и CNT на фронте. Контрреволюционная борьба против левого крыла Народного фронта была для республиканско-сталинистской фракции важнее, чем военная победа над Франко. Война между Народным фронтом и Франко былa внутрикапиталистическим конфликтом, в то время как для выживания капитализма во время тяжёлого кризиса была необходима тотальная классовая борьба сверху, включая своё сверхфанатичное преувеличение. После путча генералов республиканско-сталинистский блок укрепил позиции буржуазного режима посредством массивного вооружения полиции против пролетариата. Совсем скоро Национальная республиканская гвардия и Штурмовая гвардия были сняты с фронта переведены в тыл для защиты демократического капитализма от пролетариата. Также бывшие малочисленные пограничные и таможенные подразделения были массивно вооружена и доведены до численности 40 000 солдат. Наряду с полицией в стране действовал советский НКВД со своими тайными тюрьмами и камерами пыток. Также НКВД внесла большой вклад в деле организации и становления республиканской тайной военной полиции SIM. Кроме этого сталинистский антифашизм для реализации своих грязных дел нанимал выходцев из мелкобуржуазной и криминальной люмпен-пролетарской среды, которые, как известно, являются классическим базисом фашизма. Против прессы и изданий левого крыла институционализированного рабочего движения республиканско-сталинистский блок ввёл строжайшую цензуру.
Эта перевооружённая контрреволюция диалектически соответствовала плохому вооружению милиций CNT и POUM. Так, Джордж Оруэлл в своей книге Памяти Каталонии писал: «Необходимо некоторое усилие, чтобы представить, как скверно было снаряжены ополченцы тех дней. В военном кабинете каждой солидной английской школы было больше современного оружия, чем у нас. Мы были вооружены так плохо, что об этом стоит рассказать подробнее. (…) Это был немецкий «Маузер» образца 1896 года, то есть более чем сорокалетней давности. Винтовка заржавела, затвор ходил с трудом, деревянная накладка ствола была расколота, один взгляд в дуло убедил меня, что и оно безнадёжно заржавело. Большинство винтовок было не лучше, а некоторые даже хуже моей».
Целенаправленнoe необеспеченность оружием милиций CNT и POUM во время Гражданской войны было частью республиканско-сталинистской контрреволюции. В то время как правительство сознательно не поставляло оружие и боеприпасы отрядам на фронте, сталинисты в тылу распространяли клевету о том, что милиции CNT и POUM не способны вести борьбу против фашистов или, ещё хуже, они находятся в сговоре с ними… До сегодняшнего дня постсталинистская социальная реакция сознательно распространяет такого рода клевету. Однако CNT и POUM как составные организации институционализированного рабочего движения Испании были не в состоянии бороться за образование настоящих отрядов рабочего ополчения как органов революционной войны, поэтому они должны были жертвовать своим пролетарским базисом в реакционном внутрикапиталистическом конфликте.
CNT и POUM боролись не против республиканско-сталинистской контрреволюции, а только делали слабые «контрпредложения», как, например, поставить армию буржуазного режима под «рабочий контроль». Да, идеология «рабочего контроля», которая на самом деле должна была завуалировать контроль капитала над пролетариатом, была одной из особенностей контрреволюции CNT. В реальности этот «рабочий контроль» был ничем иным, как профсоюзным капитализмом и государственным синдикализмом CNT. CNT организовала на «коллективистской» основе капитализм, после того как частные капиталисты перебежали в лагерь генералов-путчистов и пролетариат пришёл в движение. Таким образом, к началу военного путча CNT выполняла очень важную контрреволюционную функцию, которая заключалась в поддержке реакционного Народного фронта посредством «коллективизации» в рамках государства и капиталистического товарного производства. Мы, социальные революционерки и революционеры, критикуем эту «коллективизацию» однозначно как анархо-капитализм, в то время как республиканско-сталинистская контрреволюция стремилась к отмене этих анархо-капиталистических экспериментов и восстановлению частной собственности на средства производства. Так, последовательная защита частной собственности на средства производства потребовала контрреволюционного нападения на анархо-синдикализм CNT.
Особенно в сельском хозяйстве CNT организовал полномасштабные экспроприации земель крупных помещиков, чтобы потом в интересах капиталистической антифашистской войны организовать эксплуатацию сельского населения в форме «коллективов». Сталинисты, которые сами в 30-ых годах в СССР провели жестокую принудительную коллективизацию, в Испании стали авангардом не менее жестокой деколлективизации. Они стали организовывать крестьян-собствеников в профсоюз UGT, который всегда успешно зачислял их в свои ряды, и натравливать против мелкобуржуазно-коллективного товарного производства на селе. Особенно в Арагоне, где CNT имел сильные позиции в августе 1937 г. сталинистская контрреволюция начала массивные действия против мелкобуржуазных коллективов. Сельскохозяйственные коллективы, предприятия под профсоюзно-капиталистическим контролем UGT/CNT и товарищества в городах были массово ликвидированы республиканско-сталинистским блоком. Так, в июне 1937 г. пришёл конец анархо-капиталистическим экспериментам в мясомолочной промышленности в Каталонии, и предприятия были возвращены своим бывшим частным владельцам.
Частью республиканско-сталинистской контрреволюции был также полицейский захват центральной телефонной станции в Барселоне, которая с начала Гражданской войны находилась под контролем CNT имела стратегическое значение для телефонной и телеграфной связи с заграницей и со всей страной. Однако пролетарский базис CNT/FAI и POUM организовали сопротивления и нанесли ответный удар сталинистам и правым социалистам из PSUC. Боссы CNT и POUM сделали всё, чтобы вернуть бастующих и ведущих вооружённую борьбу пролетариев и пролетарок с баррикад к работе. Региональный комитет CNT по радио обратился с обращением: «Мы призываем всех вас сложить оружие. Думайте о большем, о нашей общей цели… Единство превыше всего! Только один лозунг: Мы должны стремиться разбить фашизм!» (Феликс Морроу, Революция и контрреволюция в Испании. Стр. 154). 6 мая 1937 г. газета POUM La Batallа на своих страницах призвала своих членов: «Так как контрреволюционная провокация была отражена, необходимо покинуть улицу. Рабочие, возвращайтесь к работе». (Там же Стр. 156). Только исключённые весной 1937 г. из POUM испанские троцкисты и троцкистки из испанской секции IV интернационала и левое крыло CNT/FAI, которые начиная с 1937 г. называли себя Друзьями Дуррути выступили за революционное свержение режима Народного фронта. Одновременно с этим обе группы также поддерживали «критически» капиталистическую антифашистскую войну Народного фронта против Франко. Необходимо отметить, что оба крыла были слишком слабы для того, чтобы дать решающие импульсы для революционной борьбы в Барселоне. Так, майские бои 1937 г. закончились поражением.
Троцкистская фабрика по производству идеологии с большой уверенностью заявляет, что во время майских боёв 1937 г. в Барселоне было возможно свергнуть режим Народного фронта, если, конечно, тогда в Испании существовала бы «революционная партия». Испанские троцкисты и троцкистки были слишком слабы, чтобы привести пролетариат к победе. Даже несмотря на то, что победа троцкизма в Испании могла только привести к установлению госкапиталистического режима, борьба троцкистов и троцкисток во время майских событий в Барселоне была очень непоследовательной. С одной стороны, они выступали за революционное свержение режима Народного фронта, с другой, они не переставали поддерживать его капиталистическо-антифашистскую войну против Франко. Кроме этого, во время баррикадных боёв троцкисты не переставали распространять иллюзии по отношению левого крыла контрреволюции - CNT и POUM. При всём уважении к мужеству испанских троцкисток и троцкистов мы должны констатировать, что в Испании троцкизм также был не социально-революционным, а мелкобуржуазно-радикальным течением с сильными социал-реакционными тенденциями. После завершения майских событий 1937 г. Друзья Дуррути опять помирились с правлением CNT/FAI.
В противоположность троцкистам и троцкисткам, которые полностью недиалектически говорят о том, что победа была возможной, если только на тот момент в Испании была бы «революционная партия» - мы рассматриваем существование или отсутствие социально-революционного течения в тесной взаимосвязи с общим классовым сознанием пролетариата. Во время революционного послевоенного кризиса в Германии 1918-1923 гг. образовались относительно сильные течения партийного левого коммунизма в виде Коммунистической рабочей партии Германии (KAPD) и коммунизма рабочих советов в виде Всеобщего рабочего немецкого союза (AAUD) и последующего Всеобщего рабочего немецкого союза - Единство (AAUD-Е). Однако на сознательном и практическом уровне пролетариат оказался слишком слабым, чтобы революционным путём самоупразднить себя. Этому последовала победа демократической контрреволюции, которая позднее с приходом Гитлера к власти перешла в национал-социалистическую социальную реакцию. В то время как в Советской России победа большевистской контрреволюции над Кронштадтским восстанием в 1921 г. начиная с 1923 г. перешла в сталинистскую социальную реакцию, победа частокапиталистической и госкапиталистической контрреволюции в двух бывших вжнейших очагах революционного подъёма в Европе после Первой мировой войны ухудшила условия для классовой борьбы на всем континенте. В Испании не было как левокоммунистического, так и течения коммунизма рабочих советов. Mелкобуржуазный радикализм Друзей Дуррути и испанских троцкистов и троцкисток был слишком слаб, чтобы дать необходимые импульсы для классовой борьбы против режима Народного фронта по всей республике. Также анархо-синдикалистская и партийно-марксистская идеология явно не соответствовала необходимому уровню сознания для победоносной социальной революции.
Здесь надо заметить, мы не исходим из того, что в случае существования в мае 1937 г. действительного социально-революционного течения победа над антифашистской и франкистской контрреволюцией и вероятной иностранной интервенцией была возможной. Так как даже в Германии в 1918-1923 гг. при намного благоприятных условиях и при наличии такого течения не привело к революционному самоупразднению пролетариата. Отсутствие сознательного социально-революционного течения и слабость мелкобуржуазного радикализма во время испанской Гражданской войны являются однозначным доказательством тому, что победоносная революция в Испании была невозможна. Только не используйте этот факт для оправдание вашей контрреволюционной деятельности, вы, жалкие социал- и «анархо»-демократы! Революционерки и революционеры должны всегда вести последовательную борьбу против контрреволюции. Неблагоприятные условия не могут быть оправданием для приспособления к контрреволюции или ещё хуже для участия в ней.
Если на тот момент в Испании существовало бы социально-революционного течение, то в майские дни 1937 г. оно смогло бы дать важные импульсы для обострения классовой борьбы. С большой вероятностью сознательная и героическая борьба пролетариата Испании против антифашистской и франкистской контрреволюции не увенчалась бы успехом. Но до того момента, когда возможная социальная революция когда-нибудь победит героические поражения пролетариата показывают путь рабочим и работницам во всём мире к победе!
Итог: классово-боевой пролетариат Испании был разбит между фашистско-франкистским молотом и демократическо-антифашисткой наковальней. Пролетариат Испании не смог избавиться от антифашистской идеологии и практики, которая не желает и/или не в состоянии бороться против демократического капитализма, а также беспомощна перед фашизмом, но является раковой опухолью для пролетарской классовой борьбы. Партийный марксизм и анархо-синдикализм в Испании защищали демократический капитализм перед классово-боевым пролетариатом и Франко. Так как против первого им удалось одержать победу, то против Франко они потерпели поражение. Это и есть диалектика контрреволюции в Испании.
Ещё сегодня в бесчисленных капиталистических реакционных Гражданских войнах (Сирия, Украина, Ливия...) и межгосударственных конфликтах пролетарии натравливаются друг на друга, калечат и убивают друг друга. Однако это по сути является «только» военной формой капиталистической войны против пролетариата, которая в своей экономической форме также абсолютно смертоносна. Кто ведёт подсчёт количеству умерших от голода и от «излечимых» болезней, замерших на улице, искалеченных «несчастными» случаями на производстве и, подвергнутых пыткам мусорами и убитых в армии пролетариев и пролетарок?! Эта война сверху ведётся капиталом всё ещё слишком в одностороннем направлении. Социал- и «анархо»-демократы всех мастей своими фразами о правах человека и демократизации продолжают дальше разоружать пролетариат в борьбе против буржуазии. Так как при капитализме есть два права человека, которые действуют абсолютно - это право человека собственности на средства производства, включая государственную и кооперативную, и право человека на эксплуатацию фактически оторванного от средств производства пролетариата. Все остальные права человека, включая право на физическую неприкосновенность и на жизнь являются относительными, т.е. во время реакционной войны капитала против пролетариата они практически не действуют. Когда социал- и «анархо»-демократы разных мастей требуют соблюдения прав человека для пролетарок и пролетариев и выступают за «широкую демократию», то этим они помогают буржуазии в деле разоружения пролетариата на сознательном уровне. В противоположность этому революционная классовая борьба как единственная действенная форма сопротивления пролетариата означает нападение на права человека буржуазии и разрушение демократии как диктатуры капитала посредством пролетарской классовой диктатуры!
Мелкобуржуазные политические левые, включая «анархо»-синдикалистов и синдикалисток, структурно не в состоянии извлечь уроки из истории. Как и 80 лет тому назад, политические левые по-прежнему остаются теми, кем они показали себя во время Гражданской войны в Испании, а именно: структурными контрреволюционерами и контрреволюционерками. Презрение и борьба против этих реакционных левых является необходимостью классовой борьбы, а не выражением сектантства. Социальные революционеры и революционерки должны коллективно и индивидуально воспитывать себя в духе абсолютной нетерпимости по отношению ко всем характерных маскам капитала! Против всех мелко- или крупно-буржуазных, сознательных или несознательных, левых или правых, фашистских или антифашистских, «марксистских» или «анархистских» лакеев буржуазии!
После того как мы в предыдущих статьях подробно остановились на поражении республиканско-сталинистского режима в Гражданской войне, сейчас мы бы хотели проанализировать контрреволюцию этого блока против классово-боевого пролетариата. Эта контрреволюция соответствовала как общим тенденциям развития антифашизма, так и тенденциям институционализированного рабочего движения. Антифашизм является идеологией и практикой защиты демократии от фашизма и родственных ему форм правления, как, например, франкизм. Однако в действительности демократия также является одной из политических форм диктатуры капитала. Институционализированное рабочее движение воспроизводило и воспроизводит в своих организациях капиталистическое классовое общество в виде буржуазно-бюрократических аппаратов и пролетарского базиса. Эти буржуазно-бюрократические аппараты по своей структуре не хотят и не в состоянии организовать социальную революцию, но исходя из собственных интересов они должны защищать социально-реакционную демократию от фашизма или родственных ему режимов, так как эти режимы стремятся разрушить институционализированное рабочее движение. Однако борьба против фашистских и родственных ему течений с демократических позиций является непоследовательной борьбой, зато против пролетариата эта борьба должна вестись со всей контрреволюционной силой.
Особенно СССР во время Гражданской войны в Испании хотел продемонстрировать демократической буржуазии внутри и за пределами страны свою контрреволюционную надёжность. На самом деле ослабленное путчем военных республиканское правительство нуждалось в Сталине как в опытном палаче. Так, Сталин в одном из своих писем тогдашнему испанскому премьер-министру Кабальеро требовал непременно защитить частную собственность на средства производства от каких-либо нападок. Сталинизм сумел выразить лучше всех других течений институционализированного рабочего движения контрреволюционную сущность антифашизма и стать авангардом республиканско-демократической контрреволюции. Но социал-демократическая PSOE, «анархо»-демократические CNT/FAI, а также POUM также были частью этой демократическо-антифашистской контрреволюции. Последние были либертарным и марксистским хвостом социально-реакционного Народного фронта. Однако успешная контрреволюция была также направлена против своих слабых представителей. Это поведение бывших антифашистских союзников мелкобуржуазный антифашистский морализм может объяснить только их «нетолерантностью». Да, кровавая нетерпимость по отношению к пролетариату была и остаётся фирменным знаком контрреволюции, как и «толерантность» к контрреволюции являются фирменным знаком социал- и «анархо»-демократических подхалимов и подхалимок!
Так как в июле 1936 г. в Испании не существовало укоренённого в пролетариате социально-революционного течения, которое могло бы дать важные импульсы для свержения режима Народного фронта и революционной классовой войны против генералов-путчистов, то ответом республиканско-сталинистского блока на воспроизводително-оборонительную борьбу рабочих и работниц стало разрушение всех начинаний самоорганизации пролетариата. В первую очередь правительству, необходимо было добиться разоружения пролетариата в республиканском тылу. Хотя в начале сидящая в головах пролетариев и пролетарок антифашистская идеология и защищала буржуазию и её политических лакеев от прямых действий против них, эта защита не была слишком надёжной. Так, в октябре 1936 г. был издан декрет о сдачи всех винтовок и автоматов в тылу режиму Народного фронта. На практике этот декрет был реализован так, что охрана предприятий и крестьянские комитеты дальше получали право на ношение оружия, но 15 февраля 1937 г. было отменено также и это правило. Буржуазно-сталинистский блок стал настолько сильным, что потребовал сдачу всех винтовок и автоматов правительству. 17 марта 1937 г. режим Народного фронта потребовал от всех партий и профсоюзов институционализированного рабочего движения разоружить абсолютно всех своих членов находящихся в тылу. 17 апреля эта директива была также распространена на Каталонию. Так, переименованная в Национальную республиканскую гвардию Гражданская гвардия начала разоружение пролетариата Барселоны. В конце апреля 1937 г. было разоружено около 300 рабочих и работниц членов CNT. Последовательное разоружение пролетариата республиканско-сталиниским блоком сопровождалось нападками на левое крыло Народного фронта. Ответом левого крыла на эти нападки стало оппортунистическое приспособление к антифашистской контрреволюции.
Разоружение пролетариата в тылу сопровождалось недостаточным обеспечением оружием и боеприпасами милиций POUM и CNT на фронте. Контрреволюционная борьба против левого крыла Народного фронта была для республиканско-сталинистской фракции важнее, чем военная победа над Франко. Война между Народным фронтом и Франко былa внутрикапиталистическим конфликтом, в то время как для выживания капитализма во время тяжёлого кризиса была необходима тотальная классовая борьба сверху, включая своё сверхфанатичное преувеличение. После путча генералов республиканско-сталинистский блок укрепил позиции буржуазного режима посредством массивного вооружения полиции против пролетариата. Совсем скоро Национальная республиканская гвардия и Штурмовая гвардия были сняты с фронта переведены в тыл для защиты демократического капитализма от пролетариата. Также бывшие малочисленные пограничные и таможенные подразделения были массивно вооружена и доведены до численности 40 000 солдат. Наряду с полицией в стране действовал советский НКВД со своими тайными тюрьмами и камерами пыток. Также НКВД внесла большой вклад в деле организации и становления республиканской тайной военной полиции SIM. Кроме этого сталинистский антифашизм для реализации своих грязных дел нанимал выходцев из мелкобуржуазной и криминальной люмпен-пролетарской среды, которые, как известно, являются классическим базисом фашизма. Против прессы и изданий левого крыла институционализированного рабочего движения республиканско-сталинистский блок ввёл строжайшую цензуру.
Эта перевооружённая контрреволюция диалектически соответствовала плохому вооружению милиций CNT и POUM. Так, Джордж Оруэлл в своей книге Памяти Каталонии писал: «Необходимо некоторое усилие, чтобы представить, как скверно было снаряжены ополченцы тех дней. В военном кабинете каждой солидной английской школы было больше современного оружия, чем у нас. Мы были вооружены так плохо, что об этом стоит рассказать подробнее. (…) Это был немецкий «Маузер» образца 1896 года, то есть более чем сорокалетней давности. Винтовка заржавела, затвор ходил с трудом, деревянная накладка ствола была расколота, один взгляд в дуло убедил меня, что и оно безнадёжно заржавело. Большинство винтовок было не лучше, а некоторые даже хуже моей».
Целенаправленнoe необеспеченность оружием милиций CNT и POUM во время Гражданской войны было частью республиканско-сталинистской контрреволюции. В то время как правительство сознательно не поставляло оружие и боеприпасы отрядам на фронте, сталинисты в тылу распространяли клевету о том, что милиции CNT и POUM не способны вести борьбу против фашистов или, ещё хуже, они находятся в сговоре с ними… До сегодняшнего дня постсталинистская социальная реакция сознательно распространяет такого рода клевету. Однако CNT и POUM как составные организации институционализированного рабочего движения Испании были не в состоянии бороться за образование настоящих отрядов рабочего ополчения как органов революционной войны, поэтому они должны были жертвовать своим пролетарским базисом в реакционном внутрикапиталистическом конфликте.
CNT и POUM боролись не против республиканско-сталинистской контрреволюции, а только делали слабые «контрпредложения», как, например, поставить армию буржуазного режима под «рабочий контроль». Да, идеология «рабочего контроля», которая на самом деле должна была завуалировать контроль капитала над пролетариатом, была одной из особенностей контрреволюции CNT. В реальности этот «рабочий контроль» был ничем иным, как профсоюзным капитализмом и государственным синдикализмом CNT. CNT организовала на «коллективистской» основе капитализм, после того как частные капиталисты перебежали в лагерь генералов-путчистов и пролетариат пришёл в движение. Таким образом, к началу военного путча CNT выполняла очень важную контрреволюционную функцию, которая заключалась в поддержке реакционного Народного фронта посредством «коллективизации» в рамках государства и капиталистического товарного производства. Мы, социальные революционерки и революционеры, критикуем эту «коллективизацию» однозначно как анархо-капитализм, в то время как республиканско-сталинистская контрреволюция стремилась к отмене этих анархо-капиталистических экспериментов и восстановлению частной собственности на средства производства. Так, последовательная защита частной собственности на средства производства потребовала контрреволюционного нападения на анархо-синдикализм CNT.
Особенно в сельском хозяйстве CNT организовал полномасштабные экспроприации земель крупных помещиков, чтобы потом в интересах капиталистической антифашистской войны организовать эксплуатацию сельского населения в форме «коллективов». Сталинисты, которые сами в 30-ых годах в СССР провели жестокую принудительную коллективизацию, в Испании стали авангардом не менее жестокой деколлективизации. Они стали организовывать крестьян-собствеников в профсоюз UGT, который всегда успешно зачислял их в свои ряды, и натравливать против мелкобуржуазно-коллективного товарного производства на селе. Особенно в Арагоне, где CNT имел сильные позиции в августе 1937 г. сталинистская контрреволюция начала массивные действия против мелкобуржуазных коллективов. Сельскохозяйственные коллективы, предприятия под профсоюзно-капиталистическим контролем UGT/CNT и товарищества в городах были массово ликвидированы республиканско-сталинистским блоком. Так, в июне 1937 г. пришёл конец анархо-капиталистическим экспериментам в мясомолочной промышленности в Каталонии, и предприятия были возвращены своим бывшим частным владельцам.
Частью республиканско-сталинистской контрреволюции был также полицейский захват центральной телефонной станции в Барселоне, которая с начала Гражданской войны находилась под контролем CNT имела стратегическое значение для телефонной и телеграфной связи с заграницей и со всей страной. Однако пролетарский базис CNT/FAI и POUM организовали сопротивления и нанесли ответный удар сталинистам и правым социалистам из PSUC. Боссы CNT и POUM сделали всё, чтобы вернуть бастующих и ведущих вооружённую борьбу пролетариев и пролетарок с баррикад к работе. Региональный комитет CNT по радио обратился с обращением: «Мы призываем всех вас сложить оружие. Думайте о большем, о нашей общей цели… Единство превыше всего! Только один лозунг: Мы должны стремиться разбить фашизм!» (Феликс Морроу, Революция и контрреволюция в Испании. Стр. 154). 6 мая 1937 г. газета POUM La Batallа на своих страницах призвала своих членов: «Так как контрреволюционная провокация была отражена, необходимо покинуть улицу. Рабочие, возвращайтесь к работе». (Там же Стр. 156). Только исключённые весной 1937 г. из POUM испанские троцкисты и троцкистки из испанской секции IV интернационала и левое крыло CNT/FAI, которые начиная с 1937 г. называли себя Друзьями Дуррути выступили за революционное свержение режима Народного фронта. Одновременно с этим обе группы также поддерживали «критически» капиталистическую антифашистскую войну Народного фронта против Франко. Необходимо отметить, что оба крыла были слишком слабы для того, чтобы дать решающие импульсы для революционной борьбы в Барселоне. Так, майские бои 1937 г. закончились поражением.
Троцкистская фабрика по производству идеологии с большой уверенностью заявляет, что во время майских боёв 1937 г. в Барселоне было возможно свергнуть режим Народного фронта, если, конечно, тогда в Испании существовала бы «революционная партия». Испанские троцкисты и троцкистки были слишком слабы, чтобы привести пролетариат к победе. Даже несмотря на то, что победа троцкизма в Испании могла только привести к установлению госкапиталистического режима, борьба троцкистов и троцкисток во время майских событий в Барселоне была очень непоследовательной. С одной стороны, они выступали за революционное свержение режима Народного фронта, с другой, они не переставали поддерживать его капиталистическо-антифашистскую войну против Франко. Кроме этого, во время баррикадных боёв троцкисты не переставали распространять иллюзии по отношению левого крыла контрреволюции - CNT и POUM. При всём уважении к мужеству испанских троцкисток и троцкистов мы должны констатировать, что в Испании троцкизм также был не социально-революционным, а мелкобуржуазно-радикальным течением с сильными социал-реакционными тенденциями. После завершения майских событий 1937 г. Друзья Дуррути опять помирились с правлением CNT/FAI.
В противоположность троцкистам и троцкисткам, которые полностью недиалектически говорят о том, что победа была возможной, если только на тот момент в Испании была бы «революционная партия» - мы рассматриваем существование или отсутствие социально-революционного течения в тесной взаимосвязи с общим классовым сознанием пролетариата. Во время революционного послевоенного кризиса в Германии 1918-1923 гг. образовались относительно сильные течения партийного левого коммунизма в виде Коммунистической рабочей партии Германии (KAPD) и коммунизма рабочих советов в виде Всеобщего рабочего немецкого союза (AAUD) и последующего Всеобщего рабочего немецкого союза - Единство (AAUD-Е). Однако на сознательном и практическом уровне пролетариат оказался слишком слабым, чтобы революционным путём самоупразднить себя. Этому последовала победа демократической контрреволюции, которая позднее с приходом Гитлера к власти перешла в национал-социалистическую социальную реакцию. В то время как в Советской России победа большевистской контрреволюции над Кронштадтским восстанием в 1921 г. начиная с 1923 г. перешла в сталинистскую социальную реакцию, победа частокапиталистической и госкапиталистической контрреволюции в двух бывших вжнейших очагах революционного подъёма в Европе после Первой мировой войны ухудшила условия для классовой борьбы на всем континенте. В Испании не было как левокоммунистического, так и течения коммунизма рабочих советов. Mелкобуржуазный радикализм Друзей Дуррути и испанских троцкистов и троцкисток был слишком слаб, чтобы дать необходимые импульсы для классовой борьбы против режима Народного фронта по всей республике. Также анархо-синдикалистская и партийно-марксистская идеология явно не соответствовала необходимому уровню сознания для победоносной социальной революции.
Здесь надо заметить, мы не исходим из того, что в случае существования в мае 1937 г. действительного социально-революционного течения победа над антифашистской и франкистской контрреволюцией и вероятной иностранной интервенцией была возможной. Так как даже в Германии в 1918-1923 гг. при намного благоприятных условиях и при наличии такого течения не привело к революционному самоупразднению пролетариата. Отсутствие сознательного социально-революционного течения и слабость мелкобуржуазного радикализма во время испанской Гражданской войны являются однозначным доказательством тому, что победоносная революция в Испании была невозможна. Только не используйте этот факт для оправдание вашей контрреволюционной деятельности, вы, жалкие социал- и «анархо»-демократы! Революционерки и революционеры должны всегда вести последовательную борьбу против контрреволюции. Неблагоприятные условия не могут быть оправданием для приспособления к контрреволюции или ещё хуже для участия в ней.
Если на тот момент в Испании существовало бы социально-революционного течение, то в майские дни 1937 г. оно смогло бы дать важные импульсы для обострения классовой борьбы. С большой вероятностью сознательная и героическая борьба пролетариата Испании против антифашистской и франкистской контрреволюции не увенчалась бы успехом. Но до того момента, когда возможная социальная революция когда-нибудь победит героические поражения пролетариата показывают путь рабочим и работницам во всём мире к победе!
Итог: классово-боевой пролетариат Испании был разбит между фашистско-франкистским молотом и демократическо-антифашисткой наковальней. Пролетариат Испании не смог избавиться от антифашистской идеологии и практики, которая не желает и/или не в состоянии бороться против демократического капитализма, а также беспомощна перед фашизмом, но является раковой опухолью для пролетарской классовой борьбы. Партийный марксизм и анархо-синдикализм в Испании защищали демократический капитализм перед классово-боевым пролетариатом и Франко. Так как против первого им удалось одержать победу, то против Франко они потерпели поражение. Это и есть диалектика контрреволюции в Испании.
Ещё сегодня в бесчисленных капиталистических реакционных Гражданских войнах (Сирия, Украина, Ливия...) и межгосударственных конфликтах пролетарии натравливаются друг на друга, калечат и убивают друг друга. Однако это по сути является «только» военной формой капиталистической войны против пролетариата, которая в своей экономической форме также абсолютно смертоносна. Кто ведёт подсчёт количеству умерших от голода и от «излечимых» болезней, замерших на улице, искалеченных «несчастными» случаями на производстве и, подвергнутых пыткам мусорами и убитых в армии пролетариев и пролетарок?! Эта война сверху ведётся капиталом всё ещё слишком в одностороннем направлении. Социал- и «анархо»-демократы всех мастей своими фразами о правах человека и демократизации продолжают дальше разоружать пролетариат в борьбе против буржуазии. Так как при капитализме есть два права человека, которые действуют абсолютно - это право человека собственности на средства производства, включая государственную и кооперативную, и право человека на эксплуатацию фактически оторванного от средств производства пролетариата. Все остальные права человека, включая право на физическую неприкосновенность и на жизнь являются относительными, т.е. во время реакционной войны капитала против пролетариата они практически не действуют. Когда социал- и «анархо»-демократы разных мастей требуют соблюдения прав человека для пролетарок и пролетариев и выступают за «широкую демократию», то этим они помогают буржуазии в деле разоружения пролетариата на сознательном уровне. В противоположность этому революционная классовая борьба как единственная действенная форма сопротивления пролетариата означает нападение на права человека буржуазии и разрушение демократии как диктатуры капитала посредством пролетарской классовой диктатуры!
Мелкобуржуазные политические левые, включая «анархо»-синдикалистов и синдикалисток, структурно не в состоянии извлечь уроки из истории. Как и 80 лет тому назад, политические левые по-прежнему остаются теми, кем они показали себя во время Гражданской войны в Испании, а именно: структурными контрреволюционерами и контрреволюционерками. Презрение и борьба против этих реакционных левых является необходимостью классовой борьбы, а не выражением сектантства. Социальные революционеры и революционерки должны коллективно и индивидуально воспитывать себя в духе абсолютной нетерпимости по отношению ко всем характерных маскам капитала! Против всех мелко- или крупно-буржуазных, сознательных или несознательных, левых или правых, фашистских или антифашистских, «марксистских» или «анархистских» лакеев буржуазии!