WRWA
22-10-2009 21:18:36
Открытый разговор о диктатуре экономики
Здесь мы хотим подчеркнуть некоторые аспекты диктатуры экономики сегодня, современное развитие диктатуры во всех сферах человеческой жизни, навязанной текущими формами господствующего курса, всё более подчиняющего человеческие существа безличному монстру экономики.
Несмотря на то, что диктатура экономики всегда была постоянной чертой капитала, она, тем не менее, потребовала долгого процесса до того, как обязанность служить экономике, нужда приносить себя в жертву конкуренции, обязательство делать усилия ради национальной экономики, или призыв затянуть ремни, чтобы "дать ей толчок", могли стать открыто объявленными. Много воды утекло и много крови было пролито во всём мире, пока повсюду не было принято в качестве естественного порядка вещей то, что сам человек не стоит ничего, в то время как единственной важной вещью является национальная экономика и конкурентоспособность.
Хотя буржуазное общество, и особенно национальная экономика, всегда считали человеческие существа простыми средствами обогащения, капитализм в предыдущие века скрывал свои цели (по крайней мере идеологически) и никакое правительство не могло сказать, настолько же открыто как сегодня, что люди должны приносить свою жизнь в жертву интересам экономики. Господствующие фракции буржуазии искали (и, по большей части, находили) способы представлять свои интересы и потребности, как благотворные для своего класса в первую очередь, а во вторую, для всего общества (ключевое условие для установления классового господства без особо серьезных волнений). Они неустанно повторяли, что проблемы обнищания масс рано или поздно будут решены и что мир станет лучше. Правительства обещали блестящее будущее, так же как попы обещали царствие небесное.
Сегодня, таких разговоров уже почти не ведётся; больше не даются обещания о лучшей жизни на земле, не упоминаются решения для голода и нищеты — открыто и с вызовом говорится о том, что мы должны продолжать упахивать себя насмерть и что будущее будет ещё хуже. В прошлом, хотя и не многие в это верили, говорилось о том, что нищета будет уменьшаться, что экономика спасёт от голода и нужды и что в будущем этих бед станет всё меньше и меньше. Сегодня даже не делается попыток скрыть тот факт, что в мире, который они обещают, всегда будут оставаться люди в лохмотьях, и что всё больше и больше людей будет выброшено на свалку.
Политики и правительства больше не произносят речей, требующих жертв во имя лучшего мира для всех. Они открыто подтверждают потребность обрекать всё больше и больше людей на безработицу, голод, нищету... потребность урезать социальные затраты, и т.д., потому что этого требует экономика для того, чтобы сделать предприятия конкурентоспособными. Вместе с тем, как развитие капитала навязывает одну и ту же программу всем буржуазным фракциям, тем более похожими становятся и их речи, более явным становится то, что нет разницы между политиками и правительствами. Их предвыборные кампании, их борьба в парламенте и их перевороты не представляют новых программ и не противопоставляют одну их фракцию другой, они только ссорятся из-за своей доли мертвечины, взяток и прочих махинаций, распределяемых в соответствии с алчностью их борьбы за увеличение эксплуатации и присвоения прибавочного продукта: чем больше их способость к структуризации общества и использованию суровых мер, тем больше их доля.
Сама экономика стала господствующей сферой для всех политиков и всех правительств. В прошлом, решающая роль экономики была значительно скрыта под религией, политикой, или различными идеологиями и её невозможно было использовать в качестве силового аргумента против человека; более того, политик или правительство попали бы в опалу, если бы осмелились обнажить секрет господства и открыто заявить, что всё должно быть принесено в жертву на алтарь экономики, конкурентоспособности национальной экономики.
Изначальный комплекс вины буржуазии (наложивший свою социальную систему во имя народа и «социального равенства» - "Свобода, Равенство, Братство") привёл её к сокрытию того факта, что эта система приносит человеческие существа в жертву на алтарь денег.
Политики скрыли то, что циничные и просвещённые буржуазные экономисты (такие как Дэвид Рикардо) обнаружили и описали в своих научных работах. Политики, идеологи и правители приняли задачу сохранения "тайны" в кружке "посвящённых". Сегодня, напротив, её широко возвещают повсюду: единственной значимой вещью является стремление к наживе, конкурентоспособность национальной экономики и если люди должны голодать из-за неё, то это просто необходимое зло. Каждый политик стремится показать свои предпринимательские навыки, призывая население работать всё больше и зарабатывать меньше.
Деградация человека и солидарности между людьми достигли параноидального уровня: стало нормой, естественной и логической, что люди должны голодать ради того, чтобы сделать предприятия прибыльными. Точно так же как нам советуют брать с собой зонтик, когда идёт дождь, нам говорят, что тысячи и миллионы людей должны будут пострадать во имя национальной экономики, и что единственным способом избежать этой катастрофы будет ещё более тяжкий труд. Жертвоприношение и индивидуальное благосостояние стоят на повестке дня.
Дальнейшие описания или оправдания необязательны — ясно одно, что степень разделённости, отчуждение производства от человеческих потребностей и человеческой общности настолько громадна, что всем кажется совершенно нормальным, когда политик часами бубнит об экономической статистике, о потребности в том, чтобы люди отказывали в чем либо себе и приносили выгоду бизнесу. Конкретная, реальность человека, превращается в полную абстрактность, а то, что кажется конкретным и реальным, для аморфной массы граждан зрителей на самом деле является полной абстракцией: «благосостояние страны», «будущее национальной экономики». Знаменитый прорыв в коммуникациях, результатом которого стало отчуждение человека на неведомых ранее уровнях, явился решающим фактором в этой обобщённой абстрактности человеческого рода. Было бы абсолютно невозможно убедить рабочего в прошлые века, или в начале этого века, что ни он, ни его товарищи, ни его дети, ни его родители,... т.е. ни его класс, ни человечество... не обладают таким значением, как «европейская интеграция», «план Дудкина или план Пупкина», «государственное регулирование», «выгоды для экономики, предложенные новым налогом»,... и вот эта абстракция обладает бОльшим правом на существование, чем человек из плоти и крови. Поэтому любой рабочий, действующий в соответствии со своими потребностями, или потребностями класса является заговорщиком против установленного демократического порядка.
Обсуждение того, до какой степени эта ситуация обозначает собой цель и исторический предел всей буржуазной системы, поскольку правящий класс не может предложить какой-либо жизнеспособный план для человечества; или наоборот, означает ли нынешняя ситуация, что система может продолжать навязывать любые жертвы, притом, что пролетариат не способен возродиться как класс, как историческая сила на данном этапе нашей истории, выходило бы за рамки данного текста. В любом случае, мы думаем, что обе эти реальности характеризуют современную международную обстановку, поскольку правящий класс всегда действует так, словно для него нет пределов, а пролетариат отвечает только от случая к случаю и в отдельных регионах, не возрождаясь при этом в качестве всемирной силы. Эта ситуация продолжает определять всю совокупность противоречивых характеристик современной борьбы.
"Кризис" или "оздоровление", всё та же песня
"Пришёл кризис, надо потуже затянуть ремни", "оздоровление хрупко, ещё немного усилий",... "мы видим свет в конце тоннеля, пришло время новых требований", "мы справляемся, но прирост всё ещё мал"... вот что мы слышим слева и справа в этом спектакле, нацеленном на то, чтобы подчинить нас диктатуре экономики. Если эта проклятая экономика даёт сбои, мы должны терпеть лишения, чтобы снова поставить её на ноги, если с ней всё в порядке, мы должны продолжать наши усилия, чтобы не нарушить её ход и ещё больше улучшить её; если её снова лихорадит, мы должны идти на ещё большие самопожертвования для того, чтобы снова оздоровить её. Это яснейший порядок системы, которой мы подчиняемся. Нам говорят, что мы "должны продолжать грести дальше, что это «корыто» нельзя бросать".
Но это, всё равно, что верить в Деда Мороза, жить в надежде на то, что правительство, политическая партия, профсоюз или телеканал,... когда-нибудь провозгласят добрую весть о том, что теперь мы можем жить полной жизнью, без самопожертвований, что мы станем жить лучшей жизнью, с ростом зарплаты и социальной помощи, что даже самые бедные будут привилегированны, и что все мы будем работать меньше и есть больше.
Здесь мы хотим подчеркнуть некоторые аспекты диктатуры экономики сегодня, современное развитие диктатуры во всех сферах человеческой жизни, навязанной текущими формами господствующего курса, всё более подчиняющего человеческие существа безличному монстру экономики.
Несмотря на то, что диктатура экономики всегда была постоянной чертой капитала, она, тем не менее, потребовала долгого процесса до того, как обязанность служить экономике, нужда приносить себя в жертву конкуренции, обязательство делать усилия ради национальной экономики, или призыв затянуть ремни, чтобы "дать ей толчок", могли стать открыто объявленными. Много воды утекло и много крови было пролито во всём мире, пока повсюду не было принято в качестве естественного порядка вещей то, что сам человек не стоит ничего, в то время как единственной важной вещью является национальная экономика и конкурентоспособность.
Хотя буржуазное общество, и особенно национальная экономика, всегда считали человеческие существа простыми средствами обогащения, капитализм в предыдущие века скрывал свои цели (по крайней мере идеологически) и никакое правительство не могло сказать, настолько же открыто как сегодня, что люди должны приносить свою жизнь в жертву интересам экономики. Господствующие фракции буржуазии искали (и, по большей части, находили) способы представлять свои интересы и потребности, как благотворные для своего класса в первую очередь, а во вторую, для всего общества (ключевое условие для установления классового господства без особо серьезных волнений). Они неустанно повторяли, что проблемы обнищания масс рано или поздно будут решены и что мир станет лучше. Правительства обещали блестящее будущее, так же как попы обещали царствие небесное.
Сегодня, таких разговоров уже почти не ведётся; больше не даются обещания о лучшей жизни на земле, не упоминаются решения для голода и нищеты — открыто и с вызовом говорится о том, что мы должны продолжать упахивать себя насмерть и что будущее будет ещё хуже. В прошлом, хотя и не многие в это верили, говорилось о том, что нищета будет уменьшаться, что экономика спасёт от голода и нужды и что в будущем этих бед станет всё меньше и меньше. Сегодня даже не делается попыток скрыть тот факт, что в мире, который они обещают, всегда будут оставаться люди в лохмотьях, и что всё больше и больше людей будет выброшено на свалку.
Политики и правительства больше не произносят речей, требующих жертв во имя лучшего мира для всех. Они открыто подтверждают потребность обрекать всё больше и больше людей на безработицу, голод, нищету... потребность урезать социальные затраты, и т.д., потому что этого требует экономика для того, чтобы сделать предприятия конкурентоспособными. Вместе с тем, как развитие капитала навязывает одну и ту же программу всем буржуазным фракциям, тем более похожими становятся и их речи, более явным становится то, что нет разницы между политиками и правительствами. Их предвыборные кампании, их борьба в парламенте и их перевороты не представляют новых программ и не противопоставляют одну их фракцию другой, они только ссорятся из-за своей доли мертвечины, взяток и прочих махинаций, распределяемых в соответствии с алчностью их борьбы за увеличение эксплуатации и присвоения прибавочного продукта: чем больше их способость к структуризации общества и использованию суровых мер, тем больше их доля.
Сама экономика стала господствующей сферой для всех политиков и всех правительств. В прошлом, решающая роль экономики была значительно скрыта под религией, политикой, или различными идеологиями и её невозможно было использовать в качестве силового аргумента против человека; более того, политик или правительство попали бы в опалу, если бы осмелились обнажить секрет господства и открыто заявить, что всё должно быть принесено в жертву на алтарь экономики, конкурентоспособности национальной экономики.
Изначальный комплекс вины буржуазии (наложивший свою социальную систему во имя народа и «социального равенства» - "Свобода, Равенство, Братство") привёл её к сокрытию того факта, что эта система приносит человеческие существа в жертву на алтарь денег.
Политики скрыли то, что циничные и просвещённые буржуазные экономисты (такие как Дэвид Рикардо) обнаружили и описали в своих научных работах. Политики, идеологи и правители приняли задачу сохранения "тайны" в кружке "посвящённых". Сегодня, напротив, её широко возвещают повсюду: единственной значимой вещью является стремление к наживе, конкурентоспособность национальной экономики и если люди должны голодать из-за неё, то это просто необходимое зло. Каждый политик стремится показать свои предпринимательские навыки, призывая население работать всё больше и зарабатывать меньше.
Деградация человека и солидарности между людьми достигли параноидального уровня: стало нормой, естественной и логической, что люди должны голодать ради того, чтобы сделать предприятия прибыльными. Точно так же как нам советуют брать с собой зонтик, когда идёт дождь, нам говорят, что тысячи и миллионы людей должны будут пострадать во имя национальной экономики, и что единственным способом избежать этой катастрофы будет ещё более тяжкий труд. Жертвоприношение и индивидуальное благосостояние стоят на повестке дня.
Дальнейшие описания или оправдания необязательны — ясно одно, что степень разделённости, отчуждение производства от человеческих потребностей и человеческой общности настолько громадна, что всем кажется совершенно нормальным, когда политик часами бубнит об экономической статистике, о потребности в том, чтобы люди отказывали в чем либо себе и приносили выгоду бизнесу. Конкретная, реальность человека, превращается в полную абстрактность, а то, что кажется конкретным и реальным, для аморфной массы граждан зрителей на самом деле является полной абстракцией: «благосостояние страны», «будущее национальной экономики». Знаменитый прорыв в коммуникациях, результатом которого стало отчуждение человека на неведомых ранее уровнях, явился решающим фактором в этой обобщённой абстрактности человеческого рода. Было бы абсолютно невозможно убедить рабочего в прошлые века, или в начале этого века, что ни он, ни его товарищи, ни его дети, ни его родители,... т.е. ни его класс, ни человечество... не обладают таким значением, как «европейская интеграция», «план Дудкина или план Пупкина», «государственное регулирование», «выгоды для экономики, предложенные новым налогом»,... и вот эта абстракция обладает бОльшим правом на существование, чем человек из плоти и крови. Поэтому любой рабочий, действующий в соответствии со своими потребностями, или потребностями класса является заговорщиком против установленного демократического порядка.
Обсуждение того, до какой степени эта ситуация обозначает собой цель и исторический предел всей буржуазной системы, поскольку правящий класс не может предложить какой-либо жизнеспособный план для человечества; или наоборот, означает ли нынешняя ситуация, что система может продолжать навязывать любые жертвы, притом, что пролетариат не способен возродиться как класс, как историческая сила на данном этапе нашей истории, выходило бы за рамки данного текста. В любом случае, мы думаем, что обе эти реальности характеризуют современную международную обстановку, поскольку правящий класс всегда действует так, словно для него нет пределов, а пролетариат отвечает только от случая к случаю и в отдельных регионах, не возрождаясь при этом в качестве всемирной силы. Эта ситуация продолжает определять всю совокупность противоречивых характеристик современной борьбы.
"Кризис" или "оздоровление", всё та же песня
"Пришёл кризис, надо потуже затянуть ремни", "оздоровление хрупко, ещё немного усилий",... "мы видим свет в конце тоннеля, пришло время новых требований", "мы справляемся, но прирост всё ещё мал"... вот что мы слышим слева и справа в этом спектакле, нацеленном на то, чтобы подчинить нас диктатуре экономики. Если эта проклятая экономика даёт сбои, мы должны терпеть лишения, чтобы снова поставить её на ноги, если с ней всё в порядке, мы должны продолжать наши усилия, чтобы не нарушить её ход и ещё больше улучшить её; если её снова лихорадит, мы должны идти на ещё большие самопожертвования для того, чтобы снова оздоровить её. Это яснейший порядок системы, которой мы подчиняемся. Нам говорят, что мы "должны продолжать грести дальше, что это «корыто» нельзя бросать".
Но это, всё равно, что верить в Деда Мороза, жить в надежде на то, что правительство, политическая партия, профсоюз или телеканал,... когда-нибудь провозгласят добрую весть о том, что теперь мы можем жить полной жизнью, без самопожертвований, что мы станем жить лучшей жизнью, с ростом зарплаты и социальной помощи, что даже самые бедные будут привилегированны, и что все мы будем работать меньше и есть больше.
Не сцы против ветра, не стой на пути у высоких чувств 
