Droni
19-12-2009 23:08:22
http://bakunista.nadir.org/index.php?option=com_content&task=view&id=366&Itemid=1
Sunday, 13 December 2009
Автор: Влад Тупикин
Главными распространителями ненависти в обществе, конечно, являются государственная власть и её «силовые структуры». Сегодняшний пример с массовыми арестами участников и участниц демонстрации в Копенгагене это хорошо показал.
В Дании, стране, где вроде бы существуют и официально поддерживаются основные гражданские права, можно выйти на демонстрацию. Сегодня, 12 декабря, 100 тысяч человек и вышли . Но это право распространяется не на всех. Кто-то специально выделил анархистскую колонну, окружил её провокаторами, громко выкрикивавшими лозунги, прямо противоположные анархистским (об этом см. тут ). Но анархисты проявили себя сдержанно, в драку с провокаторами не полезли, вообще вели себя неагрессивно.
И что вы думаете, от них отстали? Ну что вы... Когда провокация не удалась, полиция задержала анархистов просто так, без всякого повода. Анархистскую колонну заперли спереди и сзади, по бокам - дома, сквозь них не просочиться. В течение часа все 900 анархистов и анархисток, пришедших на демонстрацию, были арестованы. Их усадили на землю (в Копенгагене сейчас довольно холодно, всего лишь плюс три по Цельсию), скрутив им руки пластиковыми наручниками.
Государство, власть, полиция как бы говорит определённым группам населения: вы можете лезть в драку, а можете вести себя спокойно, но вы всё равно лишены нами всей полноты гражданских и политических прав, потому что вы нам не нравитесь, потому что мы так решили.
Сегодня в Дании это сказали анархистам. Но на месте анархистов могут оказаться и другие группы людей: профсоюзные активисты, забастовщики, жители мест, отданных властями под вырубку и застройку, просто молодёжь от 15 до 25 (как было это в башкирском Благовещенске в 2003 году, где ОМОН создал временные фильтрационные лагеря и проводил массовые избиения молодых жителей города). Да, в общем-то, постепенное лишение граждан России права выбирать сначала глав регионов (губернаторов), затем глав городов (мэров) есть точно такой же наглый плевок власти в лицо людям: они словно бы говорят обществу, людям: нам насрать на ваши гражданские права. Мы сами знаем, кому их давать, а кому нет, мы сами всех назначим, сами разберёмся.
Конечно, такая властная наглость требует противодействия. Но, верные циничному принципу «разделяй и властвуй» управители редко задирают сразу всех. Со всеми сразу им ни за что не справиться. А по очереди вроде бы всех можно построить по струнке. И выстраиваемые не ропщут, ждут своей очереди. «Умри ты сегодня, а я – завтра». Лагерный принцип, ну да.
Применяемое к небольшим группам людей наглое принуждение, а зачастую и прямое физическое насилие, конечно, вызывает закономерную ответную реакцию - в форме лютой ненависти к власти вообще и к полиции как жестокому исполнителю её воли в частности. Эта ненависть нет-нет да проявляется - кинутым камнем, бутылкой, зажжённым файером, дымовухой, кинутой в витрину обслуживающей властную наглость институции - будь то полицейский участок или редакция особо лизоблюдской газеты.
В арсенале современного «правового» государства есть для подобных эксцессов уголовные статьи, карающие за само проявление ненависти (недавно по такой статье был посажен бывший пресс-секретарь руководства Татарстана) - ненависти, которую само государство и его подручные усиленно разжигают.
Что в ответном арсенале? Вандализм? Терроризм? Революция? К чему они нас подталкивают?
К чему-то, чем они умеют (или думают, что умеют) управлять: к форсмажорной кризисной ситуации, когда им можно будет не обращать уже никакого внимания на писаный закон, какие-то там права человека, а просто откровенно давить, мочить, убивать, добиваясь своей победы в классовой войне, в той самой войне, которую почти от начала времён ведёт русское и любое другое государство против большинства жителей территории, на которой оно возникает и разбрасывает свои метастазы.
Государство хорошо осознаёт свои силы, они у него в вечном подсчёте и на постоянном довольствии. Оно обычно всегда побеждает. Мы - анархисты, профсоюзники, забастовщики, безработные, жители не понравившегося ОМОНу маленького города или маленького района в городе большом, избиратели, а вернее уже фактически неизбиратели - обычно действуем порознь, раскалываемся или даже не думаем изначально соединиться, и потому по одному, по двое, маленькими группками - 10 человек с дымовухами в Москве, 900 человек с крепкими нервами в Копенгагене - попадаем под удар, проигрываем. С нами обращаются как со стаей нелюбимых ездовых собак - и кормить неохота, и пристрелить жалко - вдруг пригодятся в нарты запрячь.
В этом раскладе, уж по-собачьи глядя или по-человечьи, и метафорически, и фактически - нет нам иного спасения, кроме налаживания сетей солидарности. Сбавить тон, слегка укоротить безусловные рефлексы, сделать рожу попроще, не ругаться по-возможности с теми, кто не ушёл во власть, уметь с ними договариваться, хотя бы о временных тактических союзах, о временных коалициях, на одну акцию, один митинг, одну закупку файеров, одно выколупывание булыжников из мифической мостовой предреволюционного времени (оно же предпохоронное)... А там, глядишь, и какая-нибудь политика над нашими безусловными и условными - да нарастёт.
Иногда кажется, что на нашей стороне только дураки и лентяи. Это, конечно, не так. Дураков и лентяев полно и на той стороне, у тех, кто подавляет общественную и личную свободу в нашей стране и в других странах. На это, может быть, и надежда по фенотипу - что мы наших дураков чуток образуем, а лентяев подбодрим (образуем и подбодрим друг друга, каждый ведь, каждая - может научить другого, другую какой-никакой премудрости), а они там, в погоне за бабками, посшибаются лбами и им будет не до подтягивания своих кадров. Такова надежда. Пока же всё обстоит ровно наоборот. У них - куча возможностей. У нас - почти ничего, кроме злости и надежды. И, возможно, у кого-то уже и - ненависти.
Разумеется, я говорю не об одной стране - внутри каждой страны идёт такое разделение. Но прежде всего я говорю, конечно, о той стране, том городе, в котором я живу - о Москве, о России. Я говорю, в общем, о правах человека и классовой борьбе, у которых, как ни парадоксально это звучит, очень легко находится общий знаменатель - это человеческое достоинство.
Sunday, 13 December 2009
Автор: Влад Тупикин
Главными распространителями ненависти в обществе, конечно, являются государственная власть и её «силовые структуры». Сегодняшний пример с массовыми арестами участников и участниц демонстрации в Копенгагене это хорошо показал.
В Дании, стране, где вроде бы существуют и официально поддерживаются основные гражданские права, можно выйти на демонстрацию. Сегодня, 12 декабря, 100 тысяч человек и вышли . Но это право распространяется не на всех. Кто-то специально выделил анархистскую колонну, окружил её провокаторами, громко выкрикивавшими лозунги, прямо противоположные анархистским (об этом см. тут ). Но анархисты проявили себя сдержанно, в драку с провокаторами не полезли, вообще вели себя неагрессивно.
И что вы думаете, от них отстали? Ну что вы... Когда провокация не удалась, полиция задержала анархистов просто так, без всякого повода. Анархистскую колонну заперли спереди и сзади, по бокам - дома, сквозь них не просочиться. В течение часа все 900 анархистов и анархисток, пришедших на демонстрацию, были арестованы. Их усадили на землю (в Копенгагене сейчас довольно холодно, всего лишь плюс три по Цельсию), скрутив им руки пластиковыми наручниками.
Государство, власть, полиция как бы говорит определённым группам населения: вы можете лезть в драку, а можете вести себя спокойно, но вы всё равно лишены нами всей полноты гражданских и политических прав, потому что вы нам не нравитесь, потому что мы так решили.
Сегодня в Дании это сказали анархистам. Но на месте анархистов могут оказаться и другие группы людей: профсоюзные активисты, забастовщики, жители мест, отданных властями под вырубку и застройку, просто молодёжь от 15 до 25 (как было это в башкирском Благовещенске в 2003 году, где ОМОН создал временные фильтрационные лагеря и проводил массовые избиения молодых жителей города). Да, в общем-то, постепенное лишение граждан России права выбирать сначала глав регионов (губернаторов), затем глав городов (мэров) есть точно такой же наглый плевок власти в лицо людям: они словно бы говорят обществу, людям: нам насрать на ваши гражданские права. Мы сами знаем, кому их давать, а кому нет, мы сами всех назначим, сами разберёмся.
Конечно, такая властная наглость требует противодействия. Но, верные циничному принципу «разделяй и властвуй» управители редко задирают сразу всех. Со всеми сразу им ни за что не справиться. А по очереди вроде бы всех можно построить по струнке. И выстраиваемые не ропщут, ждут своей очереди. «Умри ты сегодня, а я – завтра». Лагерный принцип, ну да.
Применяемое к небольшим группам людей наглое принуждение, а зачастую и прямое физическое насилие, конечно, вызывает закономерную ответную реакцию - в форме лютой ненависти к власти вообще и к полиции как жестокому исполнителю её воли в частности. Эта ненависть нет-нет да проявляется - кинутым камнем, бутылкой, зажжённым файером, дымовухой, кинутой в витрину обслуживающей властную наглость институции - будь то полицейский участок или редакция особо лизоблюдской газеты.
В арсенале современного «правового» государства есть для подобных эксцессов уголовные статьи, карающие за само проявление ненависти (недавно по такой статье был посажен бывший пресс-секретарь руководства Татарстана) - ненависти, которую само государство и его подручные усиленно разжигают.
Что в ответном арсенале? Вандализм? Терроризм? Революция? К чему они нас подталкивают?
К чему-то, чем они умеют (или думают, что умеют) управлять: к форсмажорной кризисной ситуации, когда им можно будет не обращать уже никакого внимания на писаный закон, какие-то там права человека, а просто откровенно давить, мочить, убивать, добиваясь своей победы в классовой войне, в той самой войне, которую почти от начала времён ведёт русское и любое другое государство против большинства жителей территории, на которой оно возникает и разбрасывает свои метастазы.
Государство хорошо осознаёт свои силы, они у него в вечном подсчёте и на постоянном довольствии. Оно обычно всегда побеждает. Мы - анархисты, профсоюзники, забастовщики, безработные, жители не понравившегося ОМОНу маленького города или маленького района в городе большом, избиратели, а вернее уже фактически неизбиратели - обычно действуем порознь, раскалываемся или даже не думаем изначально соединиться, и потому по одному, по двое, маленькими группками - 10 человек с дымовухами в Москве, 900 человек с крепкими нервами в Копенгагене - попадаем под удар, проигрываем. С нами обращаются как со стаей нелюбимых ездовых собак - и кормить неохота, и пристрелить жалко - вдруг пригодятся в нарты запрячь.
В этом раскладе, уж по-собачьи глядя или по-человечьи, и метафорически, и фактически - нет нам иного спасения, кроме налаживания сетей солидарности. Сбавить тон, слегка укоротить безусловные рефлексы, сделать рожу попроще, не ругаться по-возможности с теми, кто не ушёл во власть, уметь с ними договариваться, хотя бы о временных тактических союзах, о временных коалициях, на одну акцию, один митинг, одну закупку файеров, одно выколупывание булыжников из мифической мостовой предреволюционного времени (оно же предпохоронное)... А там, глядишь, и какая-нибудь политика над нашими безусловными и условными - да нарастёт.
Иногда кажется, что на нашей стороне только дураки и лентяи. Это, конечно, не так. Дураков и лентяев полно и на той стороне, у тех, кто подавляет общественную и личную свободу в нашей стране и в других странах. На это, может быть, и надежда по фенотипу - что мы наших дураков чуток образуем, а лентяев подбодрим (образуем и подбодрим друг друга, каждый ведь, каждая - может научить другого, другую какой-никакой премудрости), а они там, в погоне за бабками, посшибаются лбами и им будет не до подтягивания своих кадров. Такова надежда. Пока же всё обстоит ровно наоборот. У них - куча возможностей. У нас - почти ничего, кроме злости и надежды. И, возможно, у кого-то уже и - ненависти.
Разумеется, я говорю не об одной стране - внутри каждой страны идёт такое разделение. Но прежде всего я говорю, конечно, о той стране, том городе, в котором я живу - о Москве, о России. Я говорю, в общем, о правах человека и классовой борьбе, у которых, как ни парадоксально это звучит, очень легко находится общий знаменатель - это человеческое достоинство.