Эдельвейс
26-03-2010 16:52:15
АНДРЕЙ ЛОШАК о гламуре как разновидности фашизма
В этом году исполнилось 15 лет российскому изданию журнала Cosmopolitan. Тираж — 1 100 000 экземпляров. На самом деле намного больше — журнал передают из рук в руки, зачитывая до дыр. Наш Cosmo — самый читаемый женский журнал в Европе. Его влияние беспрецедентно. И это печально.
В конце XIX века это был блистательный журнал, в котором печатались лучшие литературные тексты эпохи — Амброз Бирс, Бернард Шоу, Синклер Льюис. Левацкие журналисты, вроде Чарльза Рассела, публиковали в Cosmopolitan свои расследования, вскрывающие гнойники капиталистической системы. Начиная с 20-х годов это вполне интеллектуальное издание без ярко выраженных половых признаков начало дрейфовать в сторону журнала для домохозяек. История его постепенной деградации очень показательна. В начале бунтарских 60-х тиражи стали падать, и место главного редактора заняла Хелен Герли Браун, автор бестселлера «Секс для незамужних девушек». До прихода в журнал Браун являлась одним из самых высокооплачиваемых копирайтеров в американском рекламном бизнесе.
Это была сорокалетняя особа, помешанная на диетах и моде, и при ней на обложках навсегда поселились худые красавицы в топиках или бикини. Браун объединила две вроде бы противоположные общественные тенденции: растущий консюмеризм и стремление к индивидуальности. Первому были посвящены бесчисленные рубрики про туфли и лифчики, второе было подменено сексуальным раскрепощением. С тех пор в левом верхнем углу обложки обязательно печатаются крупными буквами слова «секс» или «оргазм».
Выглядело это вполне по-феминистски, но уже к 70-м годам, когда раскрепощать было больше некого, секс из цели превратился в традиционное средство завоевания мужчин. С развитием культа знаменитостей журнал заполонили материалы о звездах и успешных людях. Таким он и пришел в Россию в 1994 году с лозунгом: «Космо — это успех!» Магический глянцевый параллелограмм, открыв который девушка проваливалась в сказочный мир чувственности, шопинга и звездных принцев. И можно было ненадолго забыть о вонючей толпе в электричке, похотливом начальнике и папаше-алкоголике. Поначалу Cosmo не был «подругой» или «советчиком», скорее прекрасной сказкой, продолжением девичьих грез, вроде игры в куклу Барби, которая в этом году также отметила свой юбилей, разменяв полтинник.
Девушки из электричек ни в коей мере не стремились занять место моделей с обложек — слишком велик был онтологический разрыв между ними. Тут другое: соприкасаясь с миром глянцевых красавиц, девушки обретали смысл жизни. Раз все то, о чем пишет Cosmo, реально, значит, и убогость повседневности имеет право на существование. Ведь должен кто-то унаваживать землю, чтобы на ней произрастали прекрасные цветы. И современные золушки засыпали в обнимку с Cosmo если не счастливые, то по крайней мере примирившиеся со своим предназначением.
Навьи чары
Примерно тот же терапевтический эффект оказывала на маленьких девочек кукла Барби. Ее фантастические пропорции и шикарные аксессуары не оставляли никаких надежд на то, что игра когда-нибудь станет реальностью. Ребенка с детства приучали к мысли, что где-то есть иной, блестящий мир, и этот мир — не для него. Трудно найти что-то более противоположное действительности, чем один из девизов Барби: «Surf, sun & fun». Неслучайно, повзрослев, почти все девочки проходили стадию агрессии против куклы, отрезая ей волосы, уродуя лицо и тело. Но тут подоспевал глянец, и подросток проваливался в новую галлюцинацию. Все-таки не зря слово «гламур» переводится как «чары». Именно так — магически — воздействует современный капитализм на неокрепшие девичьи мозги.
Вообще, даже удивительно, насколько кукла Барби и журнал Cosmopolitan — вещи одного порядка, транслирующие одни и те же ценности консюмеризма. Cosmo — это Барби для совершеннолетних. Но с ростом потребительских отношений журнал перестал быть только психотерапевтическим средством, помогавшим девушке смиренно нести свою дхарму.
У нас появились свои Холли Голайтли и Бекки Шарп, желающие потеснить красоток с обложки. С азартом неофитов они включаются в конкурентную борьбу. Индустрия от этого только выигрывает. Экономист Веблен называл это действием убывающей предельной полезности — чем ниже ваш социальный статус, тем больше вы готовы платить, чтобы его повысить. Карикатурным олицетворением этих процессов является девушка по имени Карина Барби. Ей двадцать лет, в Москву приехала из Караганды. Она ходит в розовом и танцует в стриптиз-клубе. На вопросы отвечает исключительно цитатами из своего любимого журнала Cosmopolitan, который называет «библией гламура» — все это с очевидным провинциальным говором: «Главное — это успех… Женщина всегда должна улыбаться… Я — гламурная стерва… Худоба — не цель, а средство…». Но есть вполне зрелые и образованные люди, которым ценности глянцевых журналов серьезно засорили мозги. Например, светский обозреватель Божена Рынска, которая рассказывает в автобиографической книге о том, как собиралась ложиться в клинику, чтобы вытянуть свои недостаточно длинные ноги с помощью аппарата Илизарова. К счастью, знающие люди отговорили, сказав, что это бесполезно.
В этом-то вся проблема. Моделью не становятся, моделью рождаются. Сколько ни следуй советам журнала Cosmopolitan, но если ты ниже и толще навязанных им же стандартов, ты так и останешься за порогом этого праздника жизни.
Клубная евгеника
Возьмите фейс-контроль любого московского клуба, где собираются толстосумы. Маленькая, полная женщина за тридцать туда никогда не пройдет. Фейс-контроль — это столь любимая Гитлером евгеника в действии.
На самом деле кукла Барби и глянцевые женские журналы по своей сути глубоко сексистские. Известно, что главный дизайнер Барби Джек Райан был одержим худыми высокими девушками, устраивая в своем калифорнийском замке конкурсы красоты, плавно переходившие в оргии (сам он при этом был карикатурным коротышкой). Вообще, все эти якобы девичьи штучки на самом деле призваны обслуживать исключительно мужскую модель общества, в котором все женщины стоят в очереди на фейс-контроль. В клуб попадают только избранные. Мужчинами, разумеется. Компания «Маттел», выпускающая Барби, в кого только ее не рядила. Кукла была космонавтом, кандидатом в президенты, стюардессой, но больше всего, мне думается, ей пошла бы нацистская форма. Потому что гламур — это фашизм красоты.
Впервые я встретил эти слова рядом в рецензии Сьюзан Зонтаг на фотоальбом Лени Рифеншталь «Нубийцы». На снимках изображена силовая борьба физически совершенных мужчин из дикого африканского племени. Зонтаг комментирует: «Воспевая общество, где главной ценностью является демонстрация телесной красоты и победа сильного над слабым, Рифеншталь, кажется, недалеко уходит от идей, представленных в ее нацистских фильмах». Ссылаясь на слова Рифеншталь о том, что она всегда была заворожена красотой и силой, Зонтаг подытоживает: «В основе фашистского искусства — утопическая эстетика физического совершенства. Живописцы и скульпторы нацистской эпохи часто изображали обнаженную натуру, но им запрещалось показывать какие-либо недостатки или уродства. Их ню выглядят как картинки в модных журналах — ханжески асексуальные и в то же время порнографические, поскольку их совершенство — не более чем пропаганда».
А теперь представим, что Зонтаг говорит эти слова не о Лени Рифеншталь, а о журнале Cosmopolitan. Или о кукле Барби. Удивительное соответствие, не правда ли? Фашизм всегда фетишизирует красоту и силу. По этой причине в газовые камеры вместе с евреями как «биологически вредный материал» отправлялись инвалиды и умственно неполноценные немцы. К сожалению, некоторые популярные в то время идеи, обрядившись в глянец, по-прежнему демонстрируют живучесть.
California über alles
Фашизм красоты пронизывает современное общество гораздо глубже, чем могло бы показаться. Снимая репортаж, посвященный юбилею куклы, я побывал в Калифорнии, откуда Барби родом. В клинике для больных анорексией, расположенной в роскошном Малибу, один день пребывания стоит 1500 долларов. Девушки из небедных, надо думать, семей поступают сюда пачками. Они все говорят о синдроме Барби — так здесь называют невроз, вызванный навязанными обществу стандартами красоты. В клинике нет телевизора и глянцевых журналов — девушки не должны видеть травмирующих их изображений худых красоток. Как тут не вспомнить слова Хелен Герли Браун, уже упоминавшегося главреда Cosmopolitan: «Чтобы ваш вес был идеальным, нужно быть чуть-чуть анорексичкой». Госпожа Браун таковой и являлась. В парикмахерской на Беверли-Хиллз я интервьюировал стилиста Стивена Эрхарда — он сделал 43 пластические операции, чтобы быть похожим на Кена, пластмассового друга Барби. «Вы в Голливуде, — говорит он, — здесь все делают пластические операции по нескольку раз в год. Мы тут приговорены к тому, чтобы выглядеть хорошо». Кстати, когда Хелен Герли Браун исполнилось 73 года, она вставила себе имплантаты груди.
Калифорния — удивительное место. Поистине Третий рейх фашистов от красоты. Пластических хирургов здесь в десять раз больше, чем в среднем по стране. Символично, что губернатором штата стал культурист — человек, превративший физическую красоту в свой главный капитал. А если вспомнить о его австрийских корнях, становится даже немного не по себе. Именно в Калифорнии куются мифы, которые поглощает потом все человечество.
Единственным движением, противостоявшим гламурной евгенике, был феминизм. В современной России он умер, не успев родиться. Несколько малоизвестных широкому кругу лесбиянок и самозванка Маша Арбатова, выступившая против досрочного освобождения беременной женщины, — вот и весь наш феминизм. Печально, что и на Западе, добившись равноправия во многих вопросах, феминистки все-таки проиграли свою главную битву с фашизмом красоты. В современном обществе медийной персоне готовы простить все: подлость, коррупцию, предательство. Нельзя только одно: плохо выглядеть. Победила Пэрис Хилтон, которую теперь называют иконой феминизма. Все, что истинные феминистки смогли противопоставить, — это певица Peaches с ее волосатыми подмышками да злобное пыхтение Андреа Дворкин, предлагавшей запретить порнографию, а пенис называть extended clitoris.
Отдельные антифашистские очаги сопротивления случаются. История Сьюзан Бойл, например. Или более скромный по масштабам флэшмоб в рунете по выдвижению маленькой и пухлой Алены Пискловой в победительницы конкурса «Мисс Вселенная». С фашизмом красоты будет покончено, когда ребенку с детства перестанет вдалбливаться мысль о физическом превосходстве длинноногих блондинок, а фотография Сьюзан Бойл украсит обложку Cosmopolitan. Однако этого не будет никогда по одной простой причине. Рекламодатели не позволят.
http://www.openspace.ru/society/project ... ils/12539/
В этом году исполнилось 15 лет российскому изданию журнала Cosmopolitan. Тираж — 1 100 000 экземпляров. На самом деле намного больше — журнал передают из рук в руки, зачитывая до дыр. Наш Cosmo — самый читаемый женский журнал в Европе. Его влияние беспрецедентно. И это печально.
В конце XIX века это был блистательный журнал, в котором печатались лучшие литературные тексты эпохи — Амброз Бирс, Бернард Шоу, Синклер Льюис. Левацкие журналисты, вроде Чарльза Рассела, публиковали в Cosmopolitan свои расследования, вскрывающие гнойники капиталистической системы. Начиная с 20-х годов это вполне интеллектуальное издание без ярко выраженных половых признаков начало дрейфовать в сторону журнала для домохозяек. История его постепенной деградации очень показательна. В начале бунтарских 60-х тиражи стали падать, и место главного редактора заняла Хелен Герли Браун, автор бестселлера «Секс для незамужних девушек». До прихода в журнал Браун являлась одним из самых высокооплачиваемых копирайтеров в американском рекламном бизнесе.
Это была сорокалетняя особа, помешанная на диетах и моде, и при ней на обложках навсегда поселились худые красавицы в топиках или бикини. Браун объединила две вроде бы противоположные общественные тенденции: растущий консюмеризм и стремление к индивидуальности. Первому были посвящены бесчисленные рубрики про туфли и лифчики, второе было подменено сексуальным раскрепощением. С тех пор в левом верхнем углу обложки обязательно печатаются крупными буквами слова «секс» или «оргазм».
Выглядело это вполне по-феминистски, но уже к 70-м годам, когда раскрепощать было больше некого, секс из цели превратился в традиционное средство завоевания мужчин. С развитием культа знаменитостей журнал заполонили материалы о звездах и успешных людях. Таким он и пришел в Россию в 1994 году с лозунгом: «Космо — это успех!» Магический глянцевый параллелограмм, открыв который девушка проваливалась в сказочный мир чувственности, шопинга и звездных принцев. И можно было ненадолго забыть о вонючей толпе в электричке, похотливом начальнике и папаше-алкоголике. Поначалу Cosmo не был «подругой» или «советчиком», скорее прекрасной сказкой, продолжением девичьих грез, вроде игры в куклу Барби, которая в этом году также отметила свой юбилей, разменяв полтинник.
Девушки из электричек ни в коей мере не стремились занять место моделей с обложек — слишком велик был онтологический разрыв между ними. Тут другое: соприкасаясь с миром глянцевых красавиц, девушки обретали смысл жизни. Раз все то, о чем пишет Cosmo, реально, значит, и убогость повседневности имеет право на существование. Ведь должен кто-то унаваживать землю, чтобы на ней произрастали прекрасные цветы. И современные золушки засыпали в обнимку с Cosmo если не счастливые, то по крайней мере примирившиеся со своим предназначением.
Навьи чары
Примерно тот же терапевтический эффект оказывала на маленьких девочек кукла Барби. Ее фантастические пропорции и шикарные аксессуары не оставляли никаких надежд на то, что игра когда-нибудь станет реальностью. Ребенка с детства приучали к мысли, что где-то есть иной, блестящий мир, и этот мир — не для него. Трудно найти что-то более противоположное действительности, чем один из девизов Барби: «Surf, sun & fun». Неслучайно, повзрослев, почти все девочки проходили стадию агрессии против куклы, отрезая ей волосы, уродуя лицо и тело. Но тут подоспевал глянец, и подросток проваливался в новую галлюцинацию. Все-таки не зря слово «гламур» переводится как «чары». Именно так — магически — воздействует современный капитализм на неокрепшие девичьи мозги.
Вообще, даже удивительно, насколько кукла Барби и журнал Cosmopolitan — вещи одного порядка, транслирующие одни и те же ценности консюмеризма. Cosmo — это Барби для совершеннолетних. Но с ростом потребительских отношений журнал перестал быть только психотерапевтическим средством, помогавшим девушке смиренно нести свою дхарму.
У нас появились свои Холли Голайтли и Бекки Шарп, желающие потеснить красоток с обложки. С азартом неофитов они включаются в конкурентную борьбу. Индустрия от этого только выигрывает. Экономист Веблен называл это действием убывающей предельной полезности — чем ниже ваш социальный статус, тем больше вы готовы платить, чтобы его повысить. Карикатурным олицетворением этих процессов является девушка по имени Карина Барби. Ей двадцать лет, в Москву приехала из Караганды. Она ходит в розовом и танцует в стриптиз-клубе. На вопросы отвечает исключительно цитатами из своего любимого журнала Cosmopolitan, который называет «библией гламура» — все это с очевидным провинциальным говором: «Главное — это успех… Женщина всегда должна улыбаться… Я — гламурная стерва… Худоба — не цель, а средство…». Но есть вполне зрелые и образованные люди, которым ценности глянцевых журналов серьезно засорили мозги. Например, светский обозреватель Божена Рынска, которая рассказывает в автобиографической книге о том, как собиралась ложиться в клинику, чтобы вытянуть свои недостаточно длинные ноги с помощью аппарата Илизарова. К счастью, знающие люди отговорили, сказав, что это бесполезно.
В этом-то вся проблема. Моделью не становятся, моделью рождаются. Сколько ни следуй советам журнала Cosmopolitan, но если ты ниже и толще навязанных им же стандартов, ты так и останешься за порогом этого праздника жизни.
Клубная евгеника
Возьмите фейс-контроль любого московского клуба, где собираются толстосумы. Маленькая, полная женщина за тридцать туда никогда не пройдет. Фейс-контроль — это столь любимая Гитлером евгеника в действии.
На самом деле кукла Барби и глянцевые женские журналы по своей сути глубоко сексистские. Известно, что главный дизайнер Барби Джек Райан был одержим худыми высокими девушками, устраивая в своем калифорнийском замке конкурсы красоты, плавно переходившие в оргии (сам он при этом был карикатурным коротышкой). Вообще, все эти якобы девичьи штучки на самом деле призваны обслуживать исключительно мужскую модель общества, в котором все женщины стоят в очереди на фейс-контроль. В клуб попадают только избранные. Мужчинами, разумеется. Компания «Маттел», выпускающая Барби, в кого только ее не рядила. Кукла была космонавтом, кандидатом в президенты, стюардессой, но больше всего, мне думается, ей пошла бы нацистская форма. Потому что гламур — это фашизм красоты.
Впервые я встретил эти слова рядом в рецензии Сьюзан Зонтаг на фотоальбом Лени Рифеншталь «Нубийцы». На снимках изображена силовая борьба физически совершенных мужчин из дикого африканского племени. Зонтаг комментирует: «Воспевая общество, где главной ценностью является демонстрация телесной красоты и победа сильного над слабым, Рифеншталь, кажется, недалеко уходит от идей, представленных в ее нацистских фильмах». Ссылаясь на слова Рифеншталь о том, что она всегда была заворожена красотой и силой, Зонтаг подытоживает: «В основе фашистского искусства — утопическая эстетика физического совершенства. Живописцы и скульпторы нацистской эпохи часто изображали обнаженную натуру, но им запрещалось показывать какие-либо недостатки или уродства. Их ню выглядят как картинки в модных журналах — ханжески асексуальные и в то же время порнографические, поскольку их совершенство — не более чем пропаганда».
А теперь представим, что Зонтаг говорит эти слова не о Лени Рифеншталь, а о журнале Cosmopolitan. Или о кукле Барби. Удивительное соответствие, не правда ли? Фашизм всегда фетишизирует красоту и силу. По этой причине в газовые камеры вместе с евреями как «биологически вредный материал» отправлялись инвалиды и умственно неполноценные немцы. К сожалению, некоторые популярные в то время идеи, обрядившись в глянец, по-прежнему демонстрируют живучесть.
California über alles
Фашизм красоты пронизывает современное общество гораздо глубже, чем могло бы показаться. Снимая репортаж, посвященный юбилею куклы, я побывал в Калифорнии, откуда Барби родом. В клинике для больных анорексией, расположенной в роскошном Малибу, один день пребывания стоит 1500 долларов. Девушки из небедных, надо думать, семей поступают сюда пачками. Они все говорят о синдроме Барби — так здесь называют невроз, вызванный навязанными обществу стандартами красоты. В клинике нет телевизора и глянцевых журналов — девушки не должны видеть травмирующих их изображений худых красоток. Как тут не вспомнить слова Хелен Герли Браун, уже упоминавшегося главреда Cosmopolitan: «Чтобы ваш вес был идеальным, нужно быть чуть-чуть анорексичкой». Госпожа Браун таковой и являлась. В парикмахерской на Беверли-Хиллз я интервьюировал стилиста Стивена Эрхарда — он сделал 43 пластические операции, чтобы быть похожим на Кена, пластмассового друга Барби. «Вы в Голливуде, — говорит он, — здесь все делают пластические операции по нескольку раз в год. Мы тут приговорены к тому, чтобы выглядеть хорошо». Кстати, когда Хелен Герли Браун исполнилось 73 года, она вставила себе имплантаты груди.
Калифорния — удивительное место. Поистине Третий рейх фашистов от красоты. Пластических хирургов здесь в десять раз больше, чем в среднем по стране. Символично, что губернатором штата стал культурист — человек, превративший физическую красоту в свой главный капитал. А если вспомнить о его австрийских корнях, становится даже немного не по себе. Именно в Калифорнии куются мифы, которые поглощает потом все человечество.
Единственным движением, противостоявшим гламурной евгенике, был феминизм. В современной России он умер, не успев родиться. Несколько малоизвестных широкому кругу лесбиянок и самозванка Маша Арбатова, выступившая против досрочного освобождения беременной женщины, — вот и весь наш феминизм. Печально, что и на Западе, добившись равноправия во многих вопросах, феминистки все-таки проиграли свою главную битву с фашизмом красоты. В современном обществе медийной персоне готовы простить все: подлость, коррупцию, предательство. Нельзя только одно: плохо выглядеть. Победила Пэрис Хилтон, которую теперь называют иконой феминизма. Все, что истинные феминистки смогли противопоставить, — это певица Peaches с ее волосатыми подмышками да злобное пыхтение Андреа Дворкин, предлагавшей запретить порнографию, а пенис называть extended clitoris.
Отдельные антифашистские очаги сопротивления случаются. История Сьюзан Бойл, например. Или более скромный по масштабам флэшмоб в рунете по выдвижению маленькой и пухлой Алены Пискловой в победительницы конкурса «Мисс Вселенная». С фашизмом красоты будет покончено, когда ребенку с детства перестанет вдалбливаться мысль о физическом превосходстве длинноногих блондинок, а фотография Сьюзан Бойл украсит обложку Cosmopolitan. Однако этого не будет никогда по одной простой причине. Рекламодатели не позволят.
http://www.openspace.ru/society/project ... ils/12539/
бляяя... чуть прижмешь советско-ностальгированного, так сразу начинается "а в США негров бьют"... банально!
Сталин лично всех схачипурил.
Будто спойлера сильно спасут от насранности.