Кащей_Бессмертный
02-09-2008 21:18:23
Кто тут еще не записал меня в фОшисты: вот вам повод 
)
---
Жить в мире потребительских иллюзий, потреблядской этики, означает наплевательское отношение ко всем окружающим, заботу исключительно только о себе любимом, своем желудке и собственном кармане. Люди подчас жертвуют досугом, лишь бы только «заработать побольше денег», при этом, правда, становится не вполне понятно, нафига же в таком случае нужны эти самые деньги становятся при полном или почти полном отсутствии свободного времени, что вызвано сверхзагруженностью работой, которая поглощает человека целиком и полностью, поглощает и буквально переваривает, делая из человека просто-напросто машину для зарабатывания денег. В общем-то благородно конечно, когда так себя гробят ради добычи денег для других: своих родных, близких, любимых; но ведь, одновременно, при этом до жути страшно и противно за тот мир, в котором людям приходится так делать, да еще и когда «родные, близкие, любимые», тоже могут вполне быть лишенными свободного от работы/шоппинга времени, будучи точно такими же машинизированными рабочими/потребителями.
Потребляй, работай, сдохни – это девиз нашего времени, и он страшен, ибо отражает убогую реальность бытия, поглотившего сотни миллионов людей.
Люди работают ради денег, ради эфемерного «материального достатка», которого всегда мало, которого тем больше желают, чем больше имеют: возрастают возможности, и взращивают тем самым потребности, которые постепенно становятся самоцелью, ради которых «и помереть не жалко». Реклама учит и призывает нас потреблять, снабжая нас краткосрочными товарами однодневками, современная рабочая этика учит, что нужно больше и интенсивнее работать, больше проводить времени на работе, больше отдаваться ей, дабы получить еще больше якобы нужных, «без которых жизнь не мыслима» безделушек. Вот люди и работают. И подчас можно услышать, что тот плохо живет, кто крутится не умеет, кто работает мало, например так это иногда звучит: «нужно мне купить новый DVD, так я в выходной выйду, да среди неделю дополнительно по два часа поработаю – вот вам и деньги, а кто так не делает, тот – неприспособленный к жизни лох». Это не только «офисный планктон» говорит, так и «молодые пролетарии» зачастую считают… что удручает…
Есть, конечно, при этом и нормальные, вменяемые люди, которые все еще не деградировали под воздействием отупляющей атомизации. И это, пожалуй, самые несчастные люди в наше время: ты понимаешь, что мир скатывается в бездну, а всем на это наплевать, все стараются урвать побольше от этой жизни, в то время как тобой движут совершенно иные мотивы, которые идут вразрез с общественной «моралью» современности, когда многими и вправду руководит что-то воде «умри ты сегодня, а я завтра», «после нас, хоть потоп». Жить, помогая другим, нынче заменено на «зарабатывать для других», вот только деньги любви не заменят, ну, разве что подменят, но не более того, так как материальное и духовное – это пища разного калибра: ты можешь заработать денег и помочь человеку физически выжить, но при этом человек вполне может умереть духовно, так как не будет получать элементарного человеческого тепла. Любовь – это не номер в швейцарском банке, черт возьми!
К тому же, чем дольше человечество существует, чем более широкими шагами движется по планете прогресс науки и техники, тем более атомизированным оно становится: с развитием капитализма человеческая солидарность, коллективизм стали разваливаться с поистине феерической скоростью: еще в начале двадцатого века люди были еще более менее едины, в начале же двадцать первого Западный мир находится в стадии катастрафического упадка, Европейская цивилизация имеет все шансы на скорую гибель вследствие своей атомарности, раздробленности социума (о конце Европейской цивилизации писали и сто лет назад, но тогда это было скорее ощущением и предвидением, теперь же - реальностью). При этом многие страны третьего мира, бывшие европейские колонии охвачены пожарищами кровопролитных войн, которым не видно конца, мир заполнен миллионами беженцев, переселенцев, ищущих «лучшей доли», которой они лишены у себя дома. К тому же, зачастую, богатая страна-сосед рассматривается как пример для подражания, как то место, где стоит и хочется жить, и соответственно люди подчас идут по пути наименьшего сопротивления (такова, видимо, природа человеческая, в основе которой лежит инстинкт самосохранения, нравится нам это или нет): не у себя на родине жизнь меняют к лучше, а уезжают к соседям, что бы там заработать себе на жизнь там, и тем самым помочь выжить семьям у себя на родине, который без этой помощи имеют все шансы на то, чтобы умереть голодной смертью. Само по себе это не хорошо и не плохо, это просто – нормально, нормально в наши дни, так что не винить их нужно, а понимать и принимать, что бы общими усилиями бороться за лучшую жизнь, и чтобы нести опыт борьбы тем и туда, кто и где его до сих пор не имеет. К тому же на этом активно паразитирует современный капитализм, которому выгодна миграция «рабочей силы»: у приезжего и прав меньше, и желания работать – объективно больше, соответственно работать могут в худших условиях и за меньшие деньги, нежели «местное» население. Если человек бегает за капиталом, если он ищет возможность устроится на работу, а не работа ищет его, что устроить, то неудивительно, что такой человек соглашается на меньшее, чем то, на что мог бы претендовать. Отсюда и многие проблемы, непонимание реальных проблем теми, кто хочет их решить, но подходит к этому с узко-классовых позиций.
И вот тут уже мы получаем, пожалуй, самое неприятное из того, что относится к проблемам современных рабочих – проблеме штрейкбрехерства, что вдвойне плохо, нежели просто атомизированность современных людей, хуже уже хотя бы потому, что штрейкбрехерство накладывается на нее, разрушая последние бастионы сопротивления политике работодателей.
Когда люди просто атомизированы – это еще пол беды, так как теоретически эта разделенность вполне может быть преодолена, если есть какие-то точки соприкосновения. Если же люди мыслят в принципе разными категориями, ими движут разные мотивы, когда многим попросту нет смысла ругаться с начальством, да и возможности такой нет, если желание появится, то ни о каком сопротивлении и речь быть не может: начальство раздавит подчиненных, воспользовавшись их разобщенностью, а то и враждебностью друг в отношении друга.
Логика тут довольно простая: «мы сюда зарабатывать приехали», и потому люди готовы выполнять любые, пусть даже самые идиотские распоряжения начальства, так как они итак на «птичьих правах» подчас работают, сами хотели этой работы, ехали ради нее, и потому им, мягко говоря, не выгодно ругаться с начальством. При этом речь идет не только об иностранных, но и об иногородних рабочих, так как в наше время не просто бедные страны покидают, чтобы зарабатывать в богатых (что есть понятие относительные: для киргиза Россия кажется богатой, а для русского – Германия, или там Япония), но и маленькие города и села, ради работы в крупных городах, из-за чего с карты исчезают маленькие населенные пункты, многие мельчают и вымирают, а мегаполисы растут, при том, что мегаполисы – это рассадник социальных и психологических проблем, центры повышенной опасности психических расстройств, и прочих неприятных вещей. В общем, не то что в богатые страны едут, но в более богатые, нежели их страны, в общем, туда, куда есть возможность: из Таджикистана и Украины в Россию, из России и Украины в Германию и т. д.
Чувства общности в таких коллективах нет вообще. Простой, но неприятный пример: работник одного из московских трамвайных парков, работник с двадцатилетнем стажем, говорит, что проблема разобщенности у них началась в девяностые, когда на работу стали активно приходить выходцы с Украины (в целом же это проблема не конкретной национальности, а непонимание друг друга, интересов друг друга разных групп рабочих: местных и не местных), чье поведение привело к тому, что стали увольняться многие лучшие водители, работавшие в то время: атмосфера стала мягко говоря, ненормальной. После этого удивляешься только, что у них разборок на межнациональной почве нет, хотя этакий «кухонный расизм» и присутствует. Тут не общность – тут враждебность одних рабочих к другим, от чего большим начальникам только радость.
Касаемо все того же трамвайного дела. Работа эта нуждается во взаимопомощи, товариществе, в первую очередь по тому, что трамвай едет по рельсам, соответственно, случись что-то с одним – встанут все, весь поток. Раньше водители всегда (ну или почти всегда) помогали друг другу: сломался впереди идущий трамвай, водитель едущий следом подойдет, поинтересуется, поможет, если надо. Сейчас же очень часто бывает так, что водитель сломавшегося трамвая все делает в одиночку, и на помощь к нему никто не приходит, сидя у себя в кабине (большинство так делает, вне зависимости от национальности, просто общая обстановка такая в коллективе – наплевательская, хотя, конечно, и не еще ей подвержены, какие-то остатки взаимопомощи еще теплятся). О забастовках, да вообще о каком-то реальном сплоченном сопротивлении идиотским нововведениям начальства тут и речи идти не может: подавляющее большинство водителей – приезжие, которые не поддерживают протестные настроения в принципе, и даже наоборот – они рады лишний раз выйти поработать, чтобы заработать, а это и есть то самое штрейкбрехерство (неосознанное, но именно что штрейкбрехерство): случись забастовка, на работу не выйдет только часть работников, в то время как другие с радостью их «подменят».
Да, когда была забастовка железнодорожников в апреле, штрейкбрехерами были не приезжие, и в данном случае это вообще следствие всеобщей атомизированности и нерешительности, отсутствия сильных профсоюзов, в которые верят рабочие, которые для них что-то отстраненное: «мы им деньги платим, пусть они все за нас и решают». Где нет приезжих, или их мало штрейкбрехеры все равно есть, и ими обычно являются наименее социально защищенные слои населения, которые готовы использовать любую возможность для зарабатывания денег. Ну а штрейкбрехерство – это большая и очень вредная и поганая вещь, которая в общем-то лишена национальности, и которая не будет решена до тех пор, пока не будут преодолены проблема разделенности иногородних и местных рабочих, и пока не появятся сильные профсоюзы (ими могут быть и тред-юнионы, если будут действовать решительно, но не хотелось бы, хотелось бы, чтобы такими были именно революционные анархистские профсоюзы). У людей отсутствуют классовые интересы, вот они и думают в первую очередь о сиюминутных проблемах, не думая как-то о будущем своем, и своих детей.
Реально же проблему приезжих можно решить видимо только двумя путями: либо избавившись от иностранных и иногородних рабочих вообще, либо обеспечив их теми же правами, которыми обладают остальные рабочие. В первый вариант верят националисты и расисты, но этому препятствует современный капитализм, заинтересованный в иностранной (и иногородней) рабочей силе, и, в принципе, тот же капитализм препятствует и второму варианту решения проблемы. Национализм/фашизм вообще стремится к классовому миру, что есть не решение проблемы эксплуатации человека человеком, а подмена этого верой в то, что такая эксплуатация необходима, естественна и полезна, так как интересы нации всего важней, хотя в реальности, что есть миф и глупость, так как реальный интерес начальника, в отношении работника – выжать из последнего максимум возможного, а интерес работника – минимизировать, либо избавится вообще от такого давления, и именно к полному избавлению от эксплуатации и призывают анархисты.
Капитализм в неолиберальном обличии вообще действует по принципу «разделяй и властвуй». Глядя же на данную проблему с анархистских позиций получаем, что на данный момент людям необходимо обеспечить одинаковые права, так как тогда не будет той бесправной массы, что согласна работать в любых условиях, и можно будет всерьез рассуждать о развитии взаимопомощи и солидарности, а иначе так и будут те, у кого есть права, и кто имеет возможность бороться, и те, у кого прав нет, и потому он таковую возможность даже не рассматривает. Сказать, правда, это все намного проще, чем сделать, так как капитализм не дремлет, и вообще, никогда не будет приветствовать обретение реальных прав всеми рабочими, так как держится на бесправии и разобщенности оных.
Рецепт тут, по всей видимости, один: создание анархистских профсоюзов при первой же возможности, дабы развивать в людях солидарность. В противном случае так все и будет продолжаться: полный раздрай и никаких перспектив.
Когда же приходят сообщения об акциях проста иностранных рабочих в России: а) приятно, что рабочие сопротивляются угнетению б) зная, что данная категория рабочих возмущается всегда в последнюю очередь, задаешься вопросом о том, в каких же условиях работают протестующие, ибо терпение их, по ряду причин, поистине выглядит безграничным…
При этом большинство рабочих сейчас аполитичны, многим на политику плевать, на любые разговоры на эту тему, доверия к профсоюзам – практически нет, особенно после многолетнего опыта ВЦСПС и постсоветских российских ФНПР, что есть не профсоюзы, но эдакая издевательская карикатура на них, в общем-то вообще мало общего имеющего с собственно профсоюзами, как таковыми, даже тред-юнионистского типа.
Потому нужно исходить из наших реалий, и создавать то, что можно. Если поначалу эту будут небольшие группы в несколько человек, или несколько десятков человек там, где работают сотни тысячи, то на это нужно идти, так как иначе анархистских профсоюзов может вообще никогда у нас не появится. И одним из первых требований таких профсоюзов должно быть равноправие ВСЕХ РАБОТНИКОВ, чтобы преодолеть пропасть между работниками разных национальностей, так как только сообща можно бороться, в надежде на победу.
http://sindicallisto.livejournal.com/171909.html
)
---
Жить в мире потребительских иллюзий, потреблядской этики, означает наплевательское отношение ко всем окружающим, заботу исключительно только о себе любимом, своем желудке и собственном кармане. Люди подчас жертвуют досугом, лишь бы только «заработать побольше денег», при этом, правда, становится не вполне понятно, нафига же в таком случае нужны эти самые деньги становятся при полном или почти полном отсутствии свободного времени, что вызвано сверхзагруженностью работой, которая поглощает человека целиком и полностью, поглощает и буквально переваривает, делая из человека просто-напросто машину для зарабатывания денег. В общем-то благородно конечно, когда так себя гробят ради добычи денег для других: своих родных, близких, любимых; но ведь, одновременно, при этом до жути страшно и противно за тот мир, в котором людям приходится так делать, да еще и когда «родные, близкие, любимые», тоже могут вполне быть лишенными свободного от работы/шоппинга времени, будучи точно такими же машинизированными рабочими/потребителями.
Потребляй, работай, сдохни – это девиз нашего времени, и он страшен, ибо отражает убогую реальность бытия, поглотившего сотни миллионов людей.
Люди работают ради денег, ради эфемерного «материального достатка», которого всегда мало, которого тем больше желают, чем больше имеют: возрастают возможности, и взращивают тем самым потребности, которые постепенно становятся самоцелью, ради которых «и помереть не жалко». Реклама учит и призывает нас потреблять, снабжая нас краткосрочными товарами однодневками, современная рабочая этика учит, что нужно больше и интенсивнее работать, больше проводить времени на работе, больше отдаваться ей, дабы получить еще больше якобы нужных, «без которых жизнь не мыслима» безделушек. Вот люди и работают. И подчас можно услышать, что тот плохо живет, кто крутится не умеет, кто работает мало, например так это иногда звучит: «нужно мне купить новый DVD, так я в выходной выйду, да среди неделю дополнительно по два часа поработаю – вот вам и деньги, а кто так не делает, тот – неприспособленный к жизни лох». Это не только «офисный планктон» говорит, так и «молодые пролетарии» зачастую считают… что удручает…
Есть, конечно, при этом и нормальные, вменяемые люди, которые все еще не деградировали под воздействием отупляющей атомизации. И это, пожалуй, самые несчастные люди в наше время: ты понимаешь, что мир скатывается в бездну, а всем на это наплевать, все стараются урвать побольше от этой жизни, в то время как тобой движут совершенно иные мотивы, которые идут вразрез с общественной «моралью» современности, когда многими и вправду руководит что-то воде «умри ты сегодня, а я завтра», «после нас, хоть потоп». Жить, помогая другим, нынче заменено на «зарабатывать для других», вот только деньги любви не заменят, ну, разве что подменят, но не более того, так как материальное и духовное – это пища разного калибра: ты можешь заработать денег и помочь человеку физически выжить, но при этом человек вполне может умереть духовно, так как не будет получать элементарного человеческого тепла. Любовь – это не номер в швейцарском банке, черт возьми!
К тому же, чем дольше человечество существует, чем более широкими шагами движется по планете прогресс науки и техники, тем более атомизированным оно становится: с развитием капитализма человеческая солидарность, коллективизм стали разваливаться с поистине феерической скоростью: еще в начале двадцатого века люди были еще более менее едины, в начале же двадцать первого Западный мир находится в стадии катастрафического упадка, Европейская цивилизация имеет все шансы на скорую гибель вследствие своей атомарности, раздробленности социума (о конце Европейской цивилизации писали и сто лет назад, но тогда это было скорее ощущением и предвидением, теперь же - реальностью). При этом многие страны третьего мира, бывшие европейские колонии охвачены пожарищами кровопролитных войн, которым не видно конца, мир заполнен миллионами беженцев, переселенцев, ищущих «лучшей доли», которой они лишены у себя дома. К тому же, зачастую, богатая страна-сосед рассматривается как пример для подражания, как то место, где стоит и хочется жить, и соответственно люди подчас идут по пути наименьшего сопротивления (такова, видимо, природа человеческая, в основе которой лежит инстинкт самосохранения, нравится нам это или нет): не у себя на родине жизнь меняют к лучше, а уезжают к соседям, что бы там заработать себе на жизнь там, и тем самым помочь выжить семьям у себя на родине, который без этой помощи имеют все шансы на то, чтобы умереть голодной смертью. Само по себе это не хорошо и не плохо, это просто – нормально, нормально в наши дни, так что не винить их нужно, а понимать и принимать, что бы общими усилиями бороться за лучшую жизнь, и чтобы нести опыт борьбы тем и туда, кто и где его до сих пор не имеет. К тому же на этом активно паразитирует современный капитализм, которому выгодна миграция «рабочей силы»: у приезжего и прав меньше, и желания работать – объективно больше, соответственно работать могут в худших условиях и за меньшие деньги, нежели «местное» население. Если человек бегает за капиталом, если он ищет возможность устроится на работу, а не работа ищет его, что устроить, то неудивительно, что такой человек соглашается на меньшее, чем то, на что мог бы претендовать. Отсюда и многие проблемы, непонимание реальных проблем теми, кто хочет их решить, но подходит к этому с узко-классовых позиций.
И вот тут уже мы получаем, пожалуй, самое неприятное из того, что относится к проблемам современных рабочих – проблеме штрейкбрехерства, что вдвойне плохо, нежели просто атомизированность современных людей, хуже уже хотя бы потому, что штрейкбрехерство накладывается на нее, разрушая последние бастионы сопротивления политике работодателей.
Когда люди просто атомизированы – это еще пол беды, так как теоретически эта разделенность вполне может быть преодолена, если есть какие-то точки соприкосновения. Если же люди мыслят в принципе разными категориями, ими движут разные мотивы, когда многим попросту нет смысла ругаться с начальством, да и возможности такой нет, если желание появится, то ни о каком сопротивлении и речь быть не может: начальство раздавит подчиненных, воспользовавшись их разобщенностью, а то и враждебностью друг в отношении друга.
Логика тут довольно простая: «мы сюда зарабатывать приехали», и потому люди готовы выполнять любые, пусть даже самые идиотские распоряжения начальства, так как они итак на «птичьих правах» подчас работают, сами хотели этой работы, ехали ради нее, и потому им, мягко говоря, не выгодно ругаться с начальством. При этом речь идет не только об иностранных, но и об иногородних рабочих, так как в наше время не просто бедные страны покидают, чтобы зарабатывать в богатых (что есть понятие относительные: для киргиза Россия кажется богатой, а для русского – Германия, или там Япония), но и маленькие города и села, ради работы в крупных городах, из-за чего с карты исчезают маленькие населенные пункты, многие мельчают и вымирают, а мегаполисы растут, при том, что мегаполисы – это рассадник социальных и психологических проблем, центры повышенной опасности психических расстройств, и прочих неприятных вещей. В общем, не то что в богатые страны едут, но в более богатые, нежели их страны, в общем, туда, куда есть возможность: из Таджикистана и Украины в Россию, из России и Украины в Германию и т. д.
Чувства общности в таких коллективах нет вообще. Простой, но неприятный пример: работник одного из московских трамвайных парков, работник с двадцатилетнем стажем, говорит, что проблема разобщенности у них началась в девяностые, когда на работу стали активно приходить выходцы с Украины (в целом же это проблема не конкретной национальности, а непонимание друг друга, интересов друг друга разных групп рабочих: местных и не местных), чье поведение привело к тому, что стали увольняться многие лучшие водители, работавшие в то время: атмосфера стала мягко говоря, ненормальной. После этого удивляешься только, что у них разборок на межнациональной почве нет, хотя этакий «кухонный расизм» и присутствует. Тут не общность – тут враждебность одних рабочих к другим, от чего большим начальникам только радость.
Касаемо все того же трамвайного дела. Работа эта нуждается во взаимопомощи, товариществе, в первую очередь по тому, что трамвай едет по рельсам, соответственно, случись что-то с одним – встанут все, весь поток. Раньше водители всегда (ну или почти всегда) помогали друг другу: сломался впереди идущий трамвай, водитель едущий следом подойдет, поинтересуется, поможет, если надо. Сейчас же очень часто бывает так, что водитель сломавшегося трамвая все делает в одиночку, и на помощь к нему никто не приходит, сидя у себя в кабине (большинство так делает, вне зависимости от национальности, просто общая обстановка такая в коллективе – наплевательская, хотя, конечно, и не еще ей подвержены, какие-то остатки взаимопомощи еще теплятся). О забастовках, да вообще о каком-то реальном сплоченном сопротивлении идиотским нововведениям начальства тут и речи идти не может: подавляющее большинство водителей – приезжие, которые не поддерживают протестные настроения в принципе, и даже наоборот – они рады лишний раз выйти поработать, чтобы заработать, а это и есть то самое штрейкбрехерство (неосознанное, но именно что штрейкбрехерство): случись забастовка, на работу не выйдет только часть работников, в то время как другие с радостью их «подменят».
Да, когда была забастовка железнодорожников в апреле, штрейкбрехерами были не приезжие, и в данном случае это вообще следствие всеобщей атомизированности и нерешительности, отсутствия сильных профсоюзов, в которые верят рабочие, которые для них что-то отстраненное: «мы им деньги платим, пусть они все за нас и решают». Где нет приезжих, или их мало штрейкбрехеры все равно есть, и ими обычно являются наименее социально защищенные слои населения, которые готовы использовать любую возможность для зарабатывания денег. Ну а штрейкбрехерство – это большая и очень вредная и поганая вещь, которая в общем-то лишена национальности, и которая не будет решена до тех пор, пока не будут преодолены проблема разделенности иногородних и местных рабочих, и пока не появятся сильные профсоюзы (ими могут быть и тред-юнионы, если будут действовать решительно, но не хотелось бы, хотелось бы, чтобы такими были именно революционные анархистские профсоюзы). У людей отсутствуют классовые интересы, вот они и думают в первую очередь о сиюминутных проблемах, не думая как-то о будущем своем, и своих детей.
Реально же проблему приезжих можно решить видимо только двумя путями: либо избавившись от иностранных и иногородних рабочих вообще, либо обеспечив их теми же правами, которыми обладают остальные рабочие. В первый вариант верят националисты и расисты, но этому препятствует современный капитализм, заинтересованный в иностранной (и иногородней) рабочей силе, и, в принципе, тот же капитализм препятствует и второму варианту решения проблемы. Национализм/фашизм вообще стремится к классовому миру, что есть не решение проблемы эксплуатации человека человеком, а подмена этого верой в то, что такая эксплуатация необходима, естественна и полезна, так как интересы нации всего важней, хотя в реальности, что есть миф и глупость, так как реальный интерес начальника, в отношении работника – выжать из последнего максимум возможного, а интерес работника – минимизировать, либо избавится вообще от такого давления, и именно к полному избавлению от эксплуатации и призывают анархисты.
Капитализм в неолиберальном обличии вообще действует по принципу «разделяй и властвуй». Глядя же на данную проблему с анархистских позиций получаем, что на данный момент людям необходимо обеспечить одинаковые права, так как тогда не будет той бесправной массы, что согласна работать в любых условиях, и можно будет всерьез рассуждать о развитии взаимопомощи и солидарности, а иначе так и будут те, у кого есть права, и кто имеет возможность бороться, и те, у кого прав нет, и потому он таковую возможность даже не рассматривает. Сказать, правда, это все намного проще, чем сделать, так как капитализм не дремлет, и вообще, никогда не будет приветствовать обретение реальных прав всеми рабочими, так как держится на бесправии и разобщенности оных.
Рецепт тут, по всей видимости, один: создание анархистских профсоюзов при первой же возможности, дабы развивать в людях солидарность. В противном случае так все и будет продолжаться: полный раздрай и никаких перспектив.
Когда же приходят сообщения об акциях проста иностранных рабочих в России: а) приятно, что рабочие сопротивляются угнетению б) зная, что данная категория рабочих возмущается всегда в последнюю очередь, задаешься вопросом о том, в каких же условиях работают протестующие, ибо терпение их, по ряду причин, поистине выглядит безграничным…
При этом большинство рабочих сейчас аполитичны, многим на политику плевать, на любые разговоры на эту тему, доверия к профсоюзам – практически нет, особенно после многолетнего опыта ВЦСПС и постсоветских российских ФНПР, что есть не профсоюзы, но эдакая издевательская карикатура на них, в общем-то вообще мало общего имеющего с собственно профсоюзами, как таковыми, даже тред-юнионистского типа.
Потому нужно исходить из наших реалий, и создавать то, что можно. Если поначалу эту будут небольшие группы в несколько человек, или несколько десятков человек там, где работают сотни тысячи, то на это нужно идти, так как иначе анархистских профсоюзов может вообще никогда у нас не появится. И одним из первых требований таких профсоюзов должно быть равноправие ВСЕХ РАБОТНИКОВ, чтобы преодолеть пропасть между работниками разных национальностей, так как только сообща можно бороться, в надежде на победу.
http://sindicallisto.livejournal.com/171909.html
