Кащей_Бессмертный
15-10-2008 16:43:10
http://master-genie.livejournal.com/145836.html
Непосредственным источником нынешнего кризиса является коллапс ипотечной пирамиды, выстроенной под руководством главы Федерального резерва США Алана Гринспена. В годы правления президента Буша эта пирамида поддержала тонущую экономику: потребительские расходы, опирающиеся на кредит, возрастали наряду с объёмами ссуд, получаемых за рубежом. Очевидно, так не могло продолжаться вечно. Пирамида рухнула, потянув за собой вниз стоимость недвижимости, и до дна ещё далеко. Ценные бумаги, обеспеченные закладными, в свою очередь, служили обеспечением значительной части кредитов; в результате кредиты были заморожены, а перед экономикой замаячила перспектива глубокой депрессии.
Но корни лежат глубже. Не в последнюю очередь их следует искать в триумфе финансовой либерализации, происходившей на протяжении последних 30 лет. Как и следовало бы ожидать, она привела к увеличению частоты и силы финансовых кризисов в США и во всём мире – хотя сегодняшний кризис переплюнул все предыдущие. Ничего удивительного также и в том, что узкие секторы экономики, пожинавшие огромные прибыли от либерализации, призывают государство к массивной интервенции с целью спасти рушащиеся финансовые институции.
Людям, знакомым с работой государственно-капиталистической экономики, известно, что она полагается на принцип, согласно которому расходы и риски должны быть социализированы, тогда как выручка приватизируется. Это касается не только финансовых рынков, но и всей экономики. Развитая экономика очень сильно зависит от динамического государственного сектора в вопросах инноваций и развития; это очень важные факты, хотя и маргинализированные в господствующих доктринах. Само по себе это – всего лишь частный случай применения общего принципа богатых и привилегированных на протяжении сотен лет: тебе подойдёт рыночная дисциплина, но я должен заручиться защитой государства от разрушительного действия рынков.
Известно, что рынок неэффективен, даже в самом узком экономическом понимании. Одна из причин неэффективности в том, что при заключении сделок не учитываются убытки тех, кто в них не участвует. Эти «внешние эффекты» могут достигать огромных размеров, особенно на финансовых рынках. Предполагается, что финансовые учреждения должны рисковать и, если ими хорошо управляют, рассчитывать риски для себя – но не для других. Системные риски игнорируются как экстерналии (внешние эффекты). В результате цена рискованного предприятия «занижена»: риска всегда больше, чем позволила бы эффективная система. При наступлении неизбежного кризиса убытки перекладываются на плечи общества, в полном согласии с принципами «реального рынка».
Как уже было сказано, неэффективность рынка распространяется на все сферы, хотя наиболее драматично проявляется на финансовых рынках, что мы и наблюдаем сегодня.
В нашем случае первоначальные предложения Буша настолько отдавали тоталитаризмом, что их быстро изменили. Под сильным давлением лоббистов их превратили в «чистую победу крупнейших учреждений системы… способ сбросить активы, не прибегая к банкротству или закрытию» - таково точное описание, данное в «Уолл стрит джорнел» Джеймсом Ричардсом. Этот человек, участвовавший в переговорах о предоставлении федеральным правительством помощи престижному хеджевому фонду «Long Term Capital Management» в 1998 году, напоминает, что мы идём по протоптанной дорожке.
Существуют конструктивные альтернативы мечтам лоббистов, многие из них наводятся в данной статье. Но они стали бы серьёзными вариантами лишь в том случае, если бы население было способно на что-либо большее, чем просто кричать «НЕТ». Даже при диктатуре народное возмущение может смешать планы правительства. При действующей политической системе общественные организации выдвигали бы свои идеи и планы и настаивали бы на том, чтобы эти планы претворяли в жизнь избранные представители. Но в США действует очень ограниченная форма демократии, в которой «функция» населения – быть «зрителями» (так утверждают ведущие теоретики демократии, в данном случае Уолтер Липпман, ведущий интеллектуал первой половины ХХ века). У людей есть право каждые четыре года делать выбор между кандидатами, чьи взгляды они, как правило, не разделяют (как известно из исчерпывающих исследований общественного мнения), но в остальном они должны оставаться пассивными и послушными в то время, как представители двух фракций правящей бизнес-партии принимают решения.
Естественно, общество категорически не согласно с таким положением. Согласно опросам, 95% населения считают, что правительство должно постоянно обращать внимание на общественное мнение, а 80% полагают, что государством управляют «несколько больших интересов, заботящихся о себе», а не о благе народа. Пресса мудро не публикует такие факты, поэтому, скорее всего, большинство людей считает, что они одиноки в своих взглядах.
Я предполагаю, что намеченное выделение государственной помощи финансовым учреждениям произойдёт, потому что в рамках очень узкого спектра идей финансовой и управленческой элиты нет альтернативы этому шагу (статья написана 2 октября. – Ред.). Среди информированных аналитиков нет единого мнения о том, помогут ли эти меры сдержать ход текущего кризиса. Неизменными остаются как обстоятельства, приведшие к кризису, так и радикально недемократический характер антирыночных систем, разработанных теми, кто проповедует чудеса рынка – всем остальным. Но это норма.
Европа ни в коем случае не останется невредимой, это показывают масштабы помощи банкам, выданной государствами на протяжении последних дней. В некоторых частях Европы (особенно в Соединённом Королевстве и Испании) ипотечная пирамида ещё хуже, чем в США. Есть страны, которые пострадают меньше, как и во время предыдущих кризисов: речь идёт о странах, наиболее изолированных от международной финансовой системы, нарушающих неолиберальные правила. Но это глобальный кризис.
вийде в газеті "Бізнес" у понеділок
Непосредственным источником нынешнего кризиса является коллапс ипотечной пирамиды, выстроенной под руководством главы Федерального резерва США Алана Гринспена. В годы правления президента Буша эта пирамида поддержала тонущую экономику: потребительские расходы, опирающиеся на кредит, возрастали наряду с объёмами ссуд, получаемых за рубежом. Очевидно, так не могло продолжаться вечно. Пирамида рухнула, потянув за собой вниз стоимость недвижимости, и до дна ещё далеко. Ценные бумаги, обеспеченные закладными, в свою очередь, служили обеспечением значительной части кредитов; в результате кредиты были заморожены, а перед экономикой замаячила перспектива глубокой депрессии.
Но корни лежат глубже. Не в последнюю очередь их следует искать в триумфе финансовой либерализации, происходившей на протяжении последних 30 лет. Как и следовало бы ожидать, она привела к увеличению частоты и силы финансовых кризисов в США и во всём мире – хотя сегодняшний кризис переплюнул все предыдущие. Ничего удивительного также и в том, что узкие секторы экономики, пожинавшие огромные прибыли от либерализации, призывают государство к массивной интервенции с целью спасти рушащиеся финансовые институции.
Людям, знакомым с работой государственно-капиталистической экономики, известно, что она полагается на принцип, согласно которому расходы и риски должны быть социализированы, тогда как выручка приватизируется. Это касается не только финансовых рынков, но и всей экономики. Развитая экономика очень сильно зависит от динамического государственного сектора в вопросах инноваций и развития; это очень важные факты, хотя и маргинализированные в господствующих доктринах. Само по себе это – всего лишь частный случай применения общего принципа богатых и привилегированных на протяжении сотен лет: тебе подойдёт рыночная дисциплина, но я должен заручиться защитой государства от разрушительного действия рынков.
Известно, что рынок неэффективен, даже в самом узком экономическом понимании. Одна из причин неэффективности в том, что при заключении сделок не учитываются убытки тех, кто в них не участвует. Эти «внешние эффекты» могут достигать огромных размеров, особенно на финансовых рынках. Предполагается, что финансовые учреждения должны рисковать и, если ими хорошо управляют, рассчитывать риски для себя – но не для других. Системные риски игнорируются как экстерналии (внешние эффекты). В результате цена рискованного предприятия «занижена»: риска всегда больше, чем позволила бы эффективная система. При наступлении неизбежного кризиса убытки перекладываются на плечи общества, в полном согласии с принципами «реального рынка».
Как уже было сказано, неэффективность рынка распространяется на все сферы, хотя наиболее драматично проявляется на финансовых рынках, что мы и наблюдаем сегодня.
В нашем случае первоначальные предложения Буша настолько отдавали тоталитаризмом, что их быстро изменили. Под сильным давлением лоббистов их превратили в «чистую победу крупнейших учреждений системы… способ сбросить активы, не прибегая к банкротству или закрытию» - таково точное описание, данное в «Уолл стрит джорнел» Джеймсом Ричардсом. Этот человек, участвовавший в переговорах о предоставлении федеральным правительством помощи престижному хеджевому фонду «Long Term Capital Management» в 1998 году, напоминает, что мы идём по протоптанной дорожке.
Существуют конструктивные альтернативы мечтам лоббистов, многие из них наводятся в данной статье. Но они стали бы серьёзными вариантами лишь в том случае, если бы население было способно на что-либо большее, чем просто кричать «НЕТ». Даже при диктатуре народное возмущение может смешать планы правительства. При действующей политической системе общественные организации выдвигали бы свои идеи и планы и настаивали бы на том, чтобы эти планы претворяли в жизнь избранные представители. Но в США действует очень ограниченная форма демократии, в которой «функция» населения – быть «зрителями» (так утверждают ведущие теоретики демократии, в данном случае Уолтер Липпман, ведущий интеллектуал первой половины ХХ века). У людей есть право каждые четыре года делать выбор между кандидатами, чьи взгляды они, как правило, не разделяют (как известно из исчерпывающих исследований общественного мнения), но в остальном они должны оставаться пассивными и послушными в то время, как представители двух фракций правящей бизнес-партии принимают решения.
Естественно, общество категорически не согласно с таким положением. Согласно опросам, 95% населения считают, что правительство должно постоянно обращать внимание на общественное мнение, а 80% полагают, что государством управляют «несколько больших интересов, заботящихся о себе», а не о благе народа. Пресса мудро не публикует такие факты, поэтому, скорее всего, большинство людей считает, что они одиноки в своих взглядах.
Я предполагаю, что намеченное выделение государственной помощи финансовым учреждениям произойдёт, потому что в рамках очень узкого спектра идей финансовой и управленческой элиты нет альтернативы этому шагу (статья написана 2 октября. – Ред.). Среди информированных аналитиков нет единого мнения о том, помогут ли эти меры сдержать ход текущего кризиса. Неизменными остаются как обстоятельства, приведшие к кризису, так и радикально недемократический характер антирыночных систем, разработанных теми, кто проповедует чудеса рынка – всем остальным. Но это норма.
Европа ни в коем случае не останется невредимой, это показывают масштабы помощи банкам, выданной государствами на протяжении последних дней. В некоторых частях Европы (особенно в Соединённом Королевстве и Испании) ипотечная пирамида ещё хуже, чем в США. Есть страны, которые пострадают меньше, как и во время предыдущих кризисов: речь идёт о странах, наиболее изолированных от международной финансовой системы, нарушающих неолиберальные правила. Но это глобальный кризис.
вийде в газеті "Бізнес" у понеділок
