Немного бредово, но интересно:
Жанр фэнтези за последнюю четверть века вышел в лидеры рейтингов среди всех жанров современной культуры. Фэнтези одинаково популярна и у детей, и у молодежи, и у взрослых. Что, впрочем, не удивительно, поскольку многие взрослые были детьми в начале 80-х, когда впервые смотрели невиданный доселе фильм про Индиану Джонса, ищущего в пирамидах потерянную арку, за которой охотятся и гитлеровцы.
С тех пор поток книг, фильмов, сериалов, создающих свои интерпретации механизмов и смыслов принципиального устройства мира, стал неудержим.
А тут еще подоспели в массовом порядке и компьютерные игры на эти сюжеты. Орки, гоблины, хоббиты стали опознавательными символами, прочно вошедшими в сознание людей.
С конца 80-х ослабла роль школы в формировании у детей картинки мира. Социально-политическое, историко-географическое образование как фактор, предопределяющий базовые понятия и представления об окружающем нас мире, утратило значимость. Дети перестали понимать мир. Он стал страшным, как все непонятное. Появилась потребность побега от реальности – эскейпа. Потребность в реальности уступила место потребности в реальности сконструированной – фэнтези.
Постепенно Голливуд осознал, что именно в этом жанре возможно оказывать решающее влияние на доминирующую интерпретацию прошлого и настоящего.
Появилось много продукции, которая создается по единому лекалу. Берется исходный исторический факт и обыгрывается собственной фантазией авторов. Неискушенная публика, испытывающая потребность в доступной версии событий, любит такие истории. «Код да Винчи» — яркий образец с детективной подложкой. Удивительные слова «грааль», «тамплиеры», «бенедиктинцы» создают иллюзию сопричастности реальному знанию.
Фэнтези превращается в инструмент идеологии. Посмотрел недавно в самолете фильм «300 спартанцев». На фоне конфликтных отношений США с Ираном любопытно выглядит образ «перса» — врага благородных спартанцев. С татуировкой, в пирсинге, с манерами трансвестита, «перс» — коварен, подл, вероломен, жесток. Когда последний спартанец погибнет, глаза ребенка-зрителя наполнятся слезами и он спросит у родителей, кто такие персы, где они живут, то получит ответ: Персия — это сегодня Иран. Персы живут в Иране. И мысль, как бы отомстить этим негодяям, будет несколько дней жить в сердце ребенка. А когда он услышит, что эти персы хотят получить ядерное оружие и им нельзя этого позволять, то и ребенок, и его родители с этим согласны. Разве можно таким персам доверять оружие массового уничтожения? Нет. Нет. Нет. Им доверять вообще нельзя. Бомбить Иран или нет? Конечно, бомбить. Отомстить им надо за многое, в том числе и за 300 спартанцев.
Людям нужны смыслы и интерпретации. Пока идут споры о качестве учебников по истории и обществознанию, произведения массовой культуры в жанре фэнтези доходят до аудитории без барьеров. На очень хорошем и доступном эмоциональном уровне.
Все это я пишу для того, чтобы сказать: театральная сцена задолжала зрителям постановок в этом жанре. Спрос не удовлетворен. Люди ждут понятной интерпретации истории, настоящего и будущего в эмоционально доступной форме. Они ведь хотят узнать, почему все-таки «Понедельник начинается в субботу». Уже в XXI веке.
